"Стабильность"
После прогулки семейство вернулось домой, каждый по очереди принял душ, переоделся в "домашнее".
Вместе, они взялись за готовку ужина.
Кларк уже давно занимался всем этим: больше пятнадцати лет на кухне, колоссальный опыт в готовке, скорость, знание своего дела..
Он постоянно немного поправлял Алекса в тех моментах, в которых ему это было нужно, но в большинстве случаев просто молчал и делал своё дело.
С его точки зрения - можно и нужно готовить так, как тебе удобно, лишь иногда делая все по строгим стандартам и правилам.
Блюдо, само собой, получалось не такого вкуса, как оригинал, но никто и не претендовал на это.
За то - оно было вкусным... Ведь в него вкладывали любовь и заботу, внимание - то, чего не вложишь тогда, когда в голове у тебя чёткая технологическая карта, таблица умножения и формула подсчёта парадокса Ферми, учение Аристотеля и история возникновения сербского города "Жепа".
Мужчина готовил так, как готовил бы себе, и, наверное, поэтому место, в котором он работал, вышло из того упадка, в котором находилось бо́льшую часть времени - благодаря чуткости и вниманию своего повара.
В данный момент семейство занималось приготовлением пиццы: опять же, не оригинальной, но более красивой по форме и другим вкусом.
Как никак, тесто своё, и салями тоже не итальянские.
Сложного ничего не было: важно было аккуратно замесить тесто на несколько пицц, после чего сделать соус, натереть сыр, нарезать начинку.
Пока Кларк занимался первым - юноша делал всё остальное.
Ими единогласно было принято решение делать два соуса: один сметанный, а другой - томатный.
В сметанный шёл майонез и сметана поровну, немного укропа.
Обычно, туда добавлялась вода, соль и сахар, но только тогда, когда соус требовалось "развести", сделать его больше, чем нужно.
Томатный же готовился сложнее. Для него нужны помидоры, примерно грамм триста, немного орегано и базилика, один-два зубчика чеснока, соль и перец.
Помидоры следовало очистить от кожуры и центральной, твердоватой части.
Чтобы это было легче, Кларк посоветовал брату сначала отварить их, потом остудить и уже лёгким движением снять кожуру, которая будет "отлипать" как мокрая бумага от кожи.
После уже можно было отделить сердцевину и всю мякоть с семенами и соком погрузить в блендер, перемолоть.
Когда томаты превратились в кашу - Алекс, под чутким руководством, засыпал туда по полторы столовой ложки орегано и сушёного базилика, один зубчик чеснока, чуть-чуть соли и перца, после чего, закрыв блендер, вновь перемолол.
Перелив содержимое в другую ёмкость, чаша блендера отправилась в раковину.
Теперь нужна была начинка...
Её были немного: сыр, грибы, палка колбасы пеперони, ветчина.
Сыр натерли быстро, но проблема возникла в другом...
Мужчина долго пытался обучить юношу шинковать грибы, и это у него получилось только лишь под конец, когда основная часть грибов уже была нарезана.
Суть заключалась в том, чтобы резать их так, чтобы сохранялась форма, при этом получившиеся ломтики обязывались быть тонкими.
Для незнающего человека - очень сложно..
Для опытного - мелочь, каждодневная рутина.
С колбасой и ветчиной было легче.
Чтобы провернуть все быстрее, ведь тесто уже было готово, Кларк предложил младшему совершить всю операцию на их мини-слайсере - устройстве, что экономит время и позволяет быстро нарезать довольно много продуктов, будь то овощи, мясо, полуфабрикаты.
И пока паренёк всем этим занимался (устанавливал дур-машину, разбирался с её работой, начинал нарезки), его брат уже заканчивал с тестом.
С самого начала налил немного воды в миску, добавил к ней муки, соли и сахара, начал перемешивать вилкой.
Руками сейчас ещё было рано, слишком липкое...
Перемешав всё, мужчина добавил ещё муки, причём дальше он стал вымешивать как раз таки сам.
Нежно, поступательно..
Он верил, что если отнестись к делу со всей душой - и получится у тебя от всей души.
Так во всем, всегда и везде...
Если ты стараешься, если ты переживаешь, стремишься к чему-либо - у тебя всё получится.
В каждом деле важен труд и терпение. Без первого ты никогда не возьмёшься за что-либо, а без второго - взяться выйдет, но бросишь, дай бог, на пол пути...
Удивительные качества. И неудивительно, что далеко не все ими обладают.
Связано это в первую очередь с биологией: человеческий мозг не воспринимает далеко идущие цели, планы, и задачи. Ему важно то, что происходит в настоящем, или же максимально близко к настоящему.
Отсюда, кстати, рождается и наша лень...
Кусочек мяса, находящийся в черепе, тупо отказывается видеть долгосрочную перспективу, считая её чем-то лишним и бессмысленным, ставя взамен краткосрочную.
Так что, когда вы превозмогаете день, строите долго идущие планы и проявляете терпение, труд, знайте - вы пересиливаете не просто самих себя, но и саму свою природу.
Это людям свойственно... Пересиливать природу.
Всю жизнь этим занимаются: нагибают весь мир, бога хотят за бороду ухватить, стать властителями и победителями...
Много тех, конечно, кто о мире заботиться, ухаживает за ним, защищает, но...
Уверяю вас: если бы им это было бы невыгодно - они бы этим и не занимались.
Как жаль, что на Земле так мало тех, кто готов заботиться о ней безвозмездно...
- Ты как там? - поинтересовался мужчина, уже закончивший с замесом теста - Всё нарезал?
Александр, складывая дольки пеперони и ветчины так, чтобы те были похожи на "башенки" из фишек на игральном столе для покера, вздохнул.
- Всё нарезал, да.
Кларк одобрительно кивнул.
- Я дальше уже сам, ты пока помой посуду и приберись где можно.
Короткий кивок, вновь каждый занимается своим делом: Прайм младший собирает посуду, относит её в раковину, протирает стол, возвращаясь ко второй, занимается мойкой.
Старший же разделяет тесто на куски, закатывает его, получает небольшие круглые шарики.
Их он кладёт во всю ту же ёмкость из под теста, даёт немного постоять под пленкой, попутно помогая навести порядок на всей остальной кухне.
Когда же тесто готово, начинается один из самых важных процессов: раскатка.
Кларк умел делать разные пиццы: и с сырным бортом, и просто с бортиком, и без него...
Сейчас он решил остановиться на последнем.
Настоящую пиццу не расскатывают скалкой, однако здесь и сейчас глава семейства позволил себе расслабиться.
Превратив один из шаров в лепешку, дополнительно растянув её руками и переложив на противень с пергаментом, он начал с классики: добавил довольно много соуса, размазал по всей площади, накинул сыра, в разнобой раскидал пеперони.
Готовую пиццу Кларк забросил в, заранее разогретую до 250°С, духовку.
Когда та была готова - операция повторилась ещё два раза.
Когда же всё кушанье было сделано - родные заняли места у телевизора.
Вечер "синематогрофа" объявлялся открытым.
***
Как же приятно собираться с кем-то вечером, когда за окном твоего жилища сыро, холодно, мерзко, а у вас тепло, уютно, стоит еда на столе, есть горячее питьё, в то время как по телевизору медленно, неторопясь идёт Фильм.
Такие моменты наше сознание замораживает, сохраняет и откладывает очень глубоко, не позволяя им забыться как какой-нибудь формуле по математике, или рецепту по приготовлению блюда.
Как старый человек, повидавший очень многое и прошедший через самые разные трудности, спустя годы, берёт очень значимую для себя вещь, кладёт её в коробочку и уносит подальше от тех вещей, которые видит каждый день, с которыми взаимодействует каждый день.
Зачем?
Чтобы воспоминания не теряли свою ценность...
Как же они останутся дорогими и важными для тебя, если ты каждый день думаешь о них, тормошишь, не даёшь памяти немного "залежаться", покрыться пылью, чтобы к ней было приятно возвращаться?
Вот и старый человек также думает..
Отложит свою память, пойдёт жить дальше, а вечерами, у тёплого, горящего камина, будет доставать, любоваться...
Наслаждаться своим прошлым.
Это вообще глупость какая-то. Как можно забыть то, что было в твоей жизни? То, кем ты являлся? Какие трудности у тебя были и, в итоге, кем стал, преодолев их?
А сколько в прошлом было хорошего? Даже у самого несчастливого, серого и драматичного человека найдутся такие моменты, за которые он будет держаться до конца жизни.
Особенно и самого драматичного...
Люди, у которых в жизни всё, в принципе, плохо, цепляются за хорошее ещё сильнее, чем те, у кого жизнь прекрасна и легка.
Ведь у последних, как правила, счастливых моментов очень много, и зацепиться за какой-то определенный просто невозможно.
А вот у людей бедных, безработных, бездомных, больных, или же, просто, несчастных - счастья соответственно меньше.
И даже такие моменты, как согревание рук у слабо тлеющего костра где-нибудь в заброшенном здании, или посиделки с друзьями за городом, у речки.
У кого-то до самой смерти душу греет память банально о покупке буханки хлеба и последующему поедании её по дороге домой.
Кто-то держит в своей голове вкус того самого мороженого, прогулку по пшеничному полю, первый раз на море...
Море - это вообще нечто.
Куда не смотри, везде вода..
Не зря на небесах только и говорят, что про море.
Алекс никогда на нём не был, хоть и живёт относительно недалеко даже не от моря, а от целого Атлантического океана, но пока как-то не довелось...
Учеба-дом-учеба, дом-приключения-не факт что дом, Кларк вообще работает не покладая рук.
Вот так как-то всё и кружится, не позволяя вырваться даже на пару дней, не то что другие - на месяц могут уехать в отпуск куда-нибудь на Гавайи...
А хотелось бы, если по честному.
Очень сильно хотелось бы уехать хоть на день, расслабиться под теплым солнышком и насладиться воздухом, полным морского запаха...
В Сантауне все этого хотели, если уж на то пошло.
Все хотели оказаться где-нибудь под пальмой, с половинкой кокоса в руках, в которую вставлен зонтик с трубочкой, с помощью которой ты попиваешь освежающий коктейль с небольшой примесью алкоголя.
И весь бы год напролет так...
Но потом обязательно вернуться.
Жители этого места, со своими характерами, просто не приживались во всём остальном мире.
Вокруг Сантауна создалось мнение, что если ты не смог найти себя где-нибудь в Лондоне, Нью-Йорке, или, прости Господи, в Саратове - значит, нужно ехать сюда.
Место для обделённых и обиженных, для тех, кто устал от всего лицемерия окружающего их мира.
Здесь тебя обзовут в лицо, предъявят тебе за все: за твой цвет кожи, за твою ориентацию, за твои глаза, за то, как ты срешь, а потом поставят перед тобой стакан, наполненный до краёв спиртным, похлопают по плечу и вы нажрётесь в хлам.
А через неделю жизни здесь, на претензии о цвете кожи ты будешь отвечать претензией на вероисповедания, всё закружится как и в первый раз, но и закончится оно точно также.
Забавно, что никто не стесняется ругаться на темы, запретные в современном обществе, при этом, несмотря на нарушение запрета, никто в городе в рабство не попал, да и не убили никого на этой почве...
Короче говоря - людям нужно выражать свой гнев, чтобы он не копился, ибо если скопится до критической отметки - будет очень плохо.
А Алекс с Кларком, тем временем, уже кое как доедали свою последнюю пиццу, досматривал также и фильм.
Он не был популярным в США, так как снимался ещё при СССР, но, при всём этом, был про американскую жизнь.
- Как ты узнал про этот... "Человек с бульвара Капуцинов"? - интересовался старший брат, уставившийся в титры, медленно, словно улитки, или же гусеницы, ползающие по экрану телевизора.
- Не понравился? - со слегка обеспокоенной улыбкой спросил младший, посмотрев на мужчину.
- Нет, наоборот! Очень весёлый, да к тому же не наш... Редко такое смотрю.
Александр, с лёгкой усмешкой, покивал.
Это было примерно из разряда: "Ну видишь, какой я молодец, что такое кино нашёл."
Сюжет фильма, в современных реалиях, действительно, что называется, "не заезженный", не "протёртый до дыр".
Да и добрый юмор, которым всё кино полнилось, также оставлял просто прекрасное впечатление..
- Да, синематогроф - это прекрасно. - повторял про себя поднимающийся с дивана Кларк, разминал шею.
Юноша, отставив чашку с чаем, также поднялся с кресла.
Всё это время он был укутан в плед, словно в кокон, и грелся, наблюдая за события, происходящими в фильме.
- Давай убираться и спать. - предложил старший.
Прайм согласился, вместе родные убрались на кофейном столике, составив всю грязную посуду в раковину.
Кларк вызвался помыть всё сам, в то время как юноша поправил диван с креслом и отправился к себе в спальню.
Пока мужчина мыл тарелки - он невольно заглядывался в окно..
Небольшие капельки дождя сбегали по стеклу вниз, в то время как снаружи можно было разглядеть приглушённый свет фонарей, неоновых вывесок на магазинах, слабенькое свечение из квартир других домов.
Вроде бы обычный день, но обернулся так красиво, нежно и романтично...
***
Александр провалился в сон быстро: он лишь немного посидел в соц сетях через свой смартфон, ведь отделаться от этой привычки было уж очень тяжело.
Технологии - дар и проклятие человечества...
Как и разум, на самом то деле.
Горе от ума, горе от ума...
Но, к счастью, посиделки в интернете никак не повлияли на желание молодого человека ко сну, хотя специалисты всегда советовали воздержаться от использования мобильных устройств перед сном, как и призывали не есть после шести, заниматься йогой, ходить в церковь по воскресеньям, не курить и не пить...
А ещё стать вегетарианцем, да.
Ну что за безумные люди, неправда ли?
Хорошо, что, отложив своё устройство, Алекс начал впадать в сон всего через минут пять-семь.
За сегодняшний день было очень много хороших событий, которые благотворно на него повлияли: и прогулка с братом с последующие возвращением домой, и совместное приготовление пищи, и просмотр кино...
Мечта, что говорится.
Впрочем, в другой раз, несмотря на такое же идеально проведённое время, мог бы и кошмар присниться.
Подсознание... Одна из самых неизученных областей человеческой сущности.
Оно принимает в себя всё, что происходит вокруг, трансформирует в совершенно несуразные, невозможные, а, иногда даже, пугающие формы, сразу откладывая это в ещё более глубокий ящик, чем сами воспоминания...
И всё для того, чтобы в нужный момент выудить что-то одно, показать своему "владельцу", а тот уж пускай сам думает: зачем это, почему так, откуда и для чего...
И вообще, кто знает: может это не просто проделки подсознания, которое то ли часть сознания, то ли вторая его злая копия, или вообще нечто, уживающееся с человеком в одном теле, а самые настоящие вещие сны?
И ведь действительно, часто бывает так, что приснившиеся человеку сбывается спустя время.
Главное лишь понять источник, понять сам сон...
Впрочем, в данный момент, всё это было неважно.
После стольких переделанных дел не было грехом и отдохнуть, чем юноша сейчас и занимался.
Медленно, он погружался в мир тьмы - место, измерение, разрыв реальности, в который он всегда попадал в те моменты, когда засыпал.
В этом странном образовании нельзя было увидеть абсолютно ничего...
Даже света там не было, даже собственных рук нельзя было разглядеть, своего тела.
Один лишь мрак окружал Прайма, обволакивал его, затягивал, убаюкивал...
В нём он, чаще всего, и проводил бо́льшую часть времени во сне: безмятежный, бесчувственный.
Как будто тебя и нет нигде, и не было никогда...
А может и не будет?
Кем ты был до жизни?
А кем станешь после своей смерти?
Ответов на эти вопросы поступало мало.
Если быть абсолютно честным - их и не было вовсе...
Это место ставило человека перед долгими, казалось, бесконечными размышлениями: а какого это... Не быть совсем?
Если смерть - это только начало, что очень пугало парня, то как добиться своего полного устранения из мира?
Как сделать так, чтобы тебя в принципе не существовало, ни в одной из возможных форм?
Современная наука отвечает довольно просто: никак.
Ведь материя - она неуничтожима, единственная форма бессмертия, если так можно выразиться.
Её можно мять самыми разными способами, изменять, но она никогда не пропадёт из мира..
Примет другую форму, перейдет из твёрдого состояния в газообразное, но до конца, без остатка, материя так и не исчезнет.
В глубине души, это всегда тревожило молодого человека.
Но сейчас, здесь, в своей личной маленькой тьме, он мог бы расслабиться...
Мог бы, если бы весь уже привычный мрак постепенно не сменился сначала на нечто светлое, непонятное, бесформенное, как будто твои глаза ослепили светом лампы.
Плавно, всё это свечение приняло форму небольшой комнаты, поразительно схожей со спальней Алекса, только что-то в ней было не так...
И спящий сразу понял, что именно: она была из прошлого - из того времени, когда они с братом ещё ютились в одной спальне.
Кровати стояли раздельно, кругом - чистота и порядок, как и любил старший, никаких плакатов на стенах, окно не зашторено, свет спокойно проникал внутрь помещения, освещая собой все вокруг.
Неудивительно было, что Прайму младшему очень не нравилось находиться в этом помещении.
Яркое, освещённое ото всюду, оно пугало ещё тогдашнего мальчишку, на подсознательном уровне вынуждая его искать место более близкое сердцу - темноватое, прохладное, тихое...
Так и было всегда. Пока брат сидел в комнате, занимаясь своими делами, ребёнок во всю развлекал себя сам в тех частях квартиры, в которых ему нравилось больше.
Лишь когда Кларку хватило духу оставить прошлое и перебраться в родительскую спальню, у Александра появилась возможность адаптировать всю их комнату под одного, под себя родимого.
Сейчас же, на кровати некогда принадлежавшей старшему брату, сидел как он - на вид в шестнадцатилетнем возрасте - так и их мать...
Пусть Алекс и не знал её лицо, но внутреннее он чувствовал: это точно была она...
- Кларк пойдёт со мной. - заявила Агата - Так надо.
Юноша сперва не понял...
Женщина как будто бы говорила с ним, при этом, одновременно, смотря вникуда.
- Но... Зачем? - опешил темноволосый, попытался встать прямо перед лицом своей мамы.
К ней он не испытывал ничего: ни любви, ни ненависти, не скучал и не радовался от встречи.
Его лишь охватила боязнь того, что Кларк куда-то уйдёт...
Но, несмотря на движение из стороны в сторону, даже заставить женщину посмотреть на мальчишку было сложно.
- Так надо.. - более грустно, как будто на грани того, чтобы заплакать, повторила Агата, поднимаясь с кровати.
В своей руке она держала ладонь Кларка, выводя его за собой из комнаты...
- Нет.. - повторял Прайм младший - Нет, подождите. Подождите, стойте!
Он как будто предчувствовал, что если старшего сейчас заберут - произойдет нечто ужасное и плохое...
К этому времени чувство и отличие сна и реальности окончательно сбилось, треснуло, дало сбой.
Молодой человек больше не понимал, что это всё не по настоящему...
А мать постепенно уводила Кларка: вот они прошли половину комнаты, добрались до дверного проема и, немного помявшись, прошли сквозь него.
И это всё происходило под нескончаемые крики Алекса: сначала он отрицал, потом требовал, потом торговался, умолял, в конце концов!..
Но когда его родные уже покинули комнату, стало ясно: слишком поздно...
На этом моменте проснулся и сам Прайм.
Он устало оглядел комнату, в которой находился...
Как же все таки приятно находится дома, а не где-нибудь в Трущобах...
Словно мешок с картошкой, юноша упал обратно в кровать, прикрывая глаза.
В воспаленном разуме ещё теплились воспоминания о приснившемся...
И уходить также быстро, как и память о любом другом коротком сне, они не планировали.