Глава 42
Юля
Рассказ о благотворительной деятельности Филиппа выбил у меня почву из-под ног.
Первой реакцией был шок. Так и хотелось списать слова Дани на ревность или что-то еще. Но потом в памяти начали всплывать незаметные факты, мелочи, на которые я упорно закрывала глаза раньше.
С каждым таким фрагментом шок все явственнее сменялся пониманием. А вместо прежней гордости за себя и свое дело все острее ощущалась горечь.
Я слышала о многих проектах Филиппа, видела фотографии. Но чаще это были фото и статьи с благотворительных вечеров и презентаций.
Я не была ни в одной из больниц, которым ранее помогал мой жених, и не слышала, чтобы коллеги завидовали их оборудованию. О новой технике вообще никто не говорил. Только о красивых шоу в ресторанах, об известных личностях, расщедрившихся на помощь больным детям. И о самом Филиппе - успешном, красивом, настоящем ангеле-хранителе для сотен малышей.
Потряхивало, когда я вспоминала наполненные слезами глаза мам и бледные лица детей. Они верили, что оборудование сможет помочь. Соглашались фотографироваться для рекламы фонда. Целовали Филиппу руки...
И одновременно меня разрывало от злости, когда в памяти всплывали улыбки заведующих, дорогие часы на их запястьях и роскошные иномарки под окнами педиатрических отделений.
Такое показное благородство и такое лицемерие!
А ведь я замечала многое и до рассказа Дани. Злилась из-за убогого ремонта. Чувствовала себя свадебным генералом, который на самом деле ничего не значит, но его упорно водят по коридорам, показывают другим и всячески пытаются отвлечь бессмысленной ерундой.
За себя было и стыдно, и обидно. Неизвестно, сколько еще ошибок я бы совершила, если бы Даня не вернулся в мою жизнь.
Чтобы не свихнуться от всех этих чувств, приходилось каждый раз одергивать себя, запрещать даже думать о «если бы» и «как бы я».
Вместо лекарства я вспоминала прошедшую ночь и царский завтрак. Ловила в зеркале смущенные взгляды. Свои собственные! Бросала в чемодан всё подряд, не боясь забыть что-то нужное.
Как оказалось, за все мои пять лет ничего нужнее, чем один невозможный, потрясающий, самый лучший мужчина, не появилось.
Не было других таких на земле! Судьба отобрала у меня всех родных, но взамен подарила Даню. Все, чего теперь хотелось - поскорее снова оказаться рядом.
Я спешила назад в Москву. Впервые без опаски. Не как фиктивная невеста, которую впустили в кровать. Без объявления срока такой чести и статуса. А как женщина, ради которой любимый мужчина пожертвовал собственной свободой.
Не было в этих сборах времени ни на кого и ни на что. Я словно не замечала хмурого лица СанСаныча. Оглохла для Галины с ее расспросами и попытками покормить. Даже Наташа в ответ на свой звонок получила от меня лишь короткое: «Напишу тебе позже».
Мне нужно было скорее назад. К Дане! Насытиться новыми эмоциями. Надышаться моим мужчиной. Измучить его лаской, скопившейся за время разлуки.
Взвинченная, уставшая от перелетов и бессонной ночи, я чуть не перепутала свой рейс. Людям Дани пришлось водить меня по зданию аэропорта как маленькую. Заниматься багажом. И провожать до самого трапа.
Ума не приложу, с кем они об этом договаривались и сколько денег ушло на такой сервис. Я успевала лишь хватать ртом воздух от удивления и кивать, когда они вместо меня отвечали на вопросы работников аэропорта.
Хоть проси этих суровых мужчин лететь со мной в Москву. Так, на всякий случай. Просто потому, что в свои двадцать семь я вновь стала растерянной влюбленной дурочкой. Или потому, что вдруг начала бояться оставаться одной.
Глупость невероятная! Передозировка эмоциями и открытиями.
Но знай я заранее, что произойдет всего через какой-то час... Поверь я своим предчувствиям...
...того, что случилось позже, удалось бы избежать.
* * *
Обычно я легко переносила перелеты. Иногда даже казалось, что время над облаками бежало быстрее, чем на земле. Но в этот раз один час длился словно пять.
Как ни уговаривала себя, подремать я так и не смогла. Книгу, которую прихватила перед выходом, так и не открыла.
Мысли о фонде и волнение вытянули последние силы. Все, чего хотелось, - поскорее сойти с борта и сесть в машину.
Когда до посадки осталось минут пятнадцать, это желание начало жечь изнутри. Будто подхватила какую-то болезнь, я чувствовала жар, а во рту все пересохло, как в пустыне.
Нужно было лишь немного потерпеть. Не суетиться. Не дергаться. Но как по заказу рядом оказалась тележка стюардессы, и фраза «Можно мне воды?» сама сорвалась с губ.
Вожделенный стаканчик появился перед глазами буквально спустя два вдоха.
Дальше все полетело словно на ускоренной перемотке в фильме.
Только выпив воду до дна, я заметила, что стюардесса отвлеклась на другого пассажира, а девушка, которая меня обслужила, походила на нее лишь белой рубашкой.
На миг в голове возникла тревога. Захотелось окликнуть настоящую стюардессу, но язык почему-то онемел, и все мысли превратились в кашу.
Как во сне я наблюдала за приземлением. Словно инвалид, позволяла какому-то мужчине помогать мне выйти из самолета. И, с трудом передвигая ногами, шла с ним дальше.
После, как в тумане, были серые коридоры, реки людей и чужие лица. Уже знакомая девушка, та самая, что подала воду, рылась в моей сумочке. Перед глазами мелькал заграничный паспорт. И снова впереди маячил самолет.
Издали он казался игрушечным, маленьким. Я не хотела приближаться к нему и вроде бы даже пыталась вырваться из крепких объятий своего спутника. Но ноги слушались плохо. Язык не ворочался. А посторонние вместо помощи брезгливо отворачивались или смотрели на меня со снисходительными улыбками.
Словно запертая в собственном безвольном теле, я ничего не могла сделать. Наблюдала за всем безучастно. Отчаянно пыталась уцепиться за обрывки мыслей. А когда оказалась на борту небольшого частного самолета, всего на несколько секунд закрыла глаза... и уснула.
- Красавица! Спящая! Подъем, мы скоро приземлимся.
Мужской голос ворвался в сон так внезапно, что я дернулась. Затылок ударился о мягкое изголовье, и шею опалило болью.
- Не так резко! Спокойно, дорогая. Береги свою красивую голову.
Филипп поправил на мне ремень безопасности. Поцокал языком. И словно действительно хотел успокоить, погладил по щеке. Вроде бы так, как раньше, но все же не так.
- Ты! - первое слово далось мне с огромным трудом. Язык и губы все еще были как после заморозки, но злость заставляла ломать себя.
- Узнала. Значит, сознание ясное. - Филипп оскалил зубы в улыбке. - Это замечательно.
- Ты... Укра-ал ме-ня.
Я снова дернулась. Хотелось дотянуться до этого гада. Ударить. Но он вовремя отшатнулся в сторону.
- В некоторых странах есть славная традиция - красть невесту перед свадьбой. Очень романтично! Будем считать, у нас именно такая кража.
- Ты не имел пра-ва!
- Милая, мы обручены. Или одна ночь в постели с бывшим мужем заставила тебя все забыть?
Внезапно Филипп стал серьезным. Чужим!
Я видела перед собой знакомое лицо. Те же глаза, что были у моего жениха. Те же губы и нос. Но сейчас это был незнакомец.
Во взгляде Филиппа не осталось и тени доброты. В чертах лица появилось что-то неуловимо хищное. В движениях - резкость.
Даже просто смотреть на него настоящего, без маски спасителя, было неприятно.
- Как ты узнал? - Я вжалась в спинку сиденья, словно хотела защититься.
- Это было слишком предсказуемо. - Филипп равнодушно отмахнулся. - На самом деле я удивлен, что вы не сблизились раньше. Вам ведь никто не мешал. Я лишний раз не беспокоил. Устраивал вам встречи. Был вашим Купидоном! Ты хоть сама можешь мне ответить, чего вы ждали?
- Ты...
С даром речи у меня и до этого момента были проблемы, а сейчас он вообще пропал.
Благодаря Дане, я теперь знала, кем на самом деле являлся мой жених. Мошенником. Но какой смысл таился в сводничестве? Какую еще цель, кроме платежа за оборудование, преследовал этот человек?
- Да, милая? - Фурнье демонстративно повернулся ко мне ухом.
- Зачем тебе это было нужно? - выдавила я из себя.
- Вариант с сочувствием подойдет? - Он даже не пытался изобразить искренность. Откровенно смеялся надо мной.
- Зачем?!
- Ты была такой одинокой, несчастной. Никого не подпускала к себе. Берегла, будто ждала одного-единственного. Святая невинность!
- Пожалуйста, объясни...
От волнения все обидные слова пролетели мимо ушей.
- Эх, а я так надеялся, что мой вариант тебе понравится. Он такой благородный. Почти как твой Милохин.
- Ты чего-то хочешь от Дани! - озарило меня.
- В идеале я бы хотел, чтобы он отправился туда же, куда из-за его расследования отправился мой хороший друг.
Ничего не понимая, я нахмурилась.
- На тот свет, - не стал томить ожиданием Филипп. - Но я умею быть скромным в своих запросах. Поэтому готов ограничиться деньгами.
- Тебе мало денег фонда, которые решил присвоить? - Скрывать, что я знаю правду, уже не было смысла. - Хочешь украсть еще больше?
- А вот это обидно!
Будто я и правда произнесла что-то унизительное, Фурнье резко замахнулся, но остановил руку в паре сантиметров от моего лица.
- Мне нужно только то, что я заработал! - ледяным тоном произнес он. - Я много трудился. Купил всех этих врачей. Осчастливил толпу богачей и звезд благородной миссией. Месяцами терпел рядом с собой невесту, которая даже прикасаться к себе не позволяла. Не жил! Но если твой Ромео попробует мне помешать, то, возможно, придется забрать больше.
- Что... Что ты имеешь в виду? - Тревога ледяной волной прокатилась по спине и стальным обручем сковала грудь.
- В крайнем случае мы всегда можем пожениться на моем острове. - Филипп глянул в иллюминатор, снова расслабился и заулыбался. - Как настоящие влюбленные. Без репортеров, чужих глаз и брачного контракта.