Глава 12
Юля
Ни вечером, ни ночью, ни утром я так и не смогла поверить, что Даня приехал спасать меня.
Нет, встреча с ним больше не казалась психическим заболеванием. Привкус кофе во рту был слишком ярким для галлюцинации. А осколки чашки достаточно острыми, чтобы исколоть пальцы.
В моем доме, на моей кухне вчера хозяйничал именно он! Но то, что Даня готов тратить свое драгоценное время на мой банк... или, что еще безумнее, на меня... Это не укладывалось в голове!
Я готова была принять на веру версию, что он обещал защищать имущество приемных родителей. Или что каким-то образом должен СанСанычу, и теперь собирается заплатить по счету.
Гипотезы рождались с сумасшедшей скоростью. Воображение работало без остановки.
Окончательно запутавшаяся, я с трудом впихнула в себя завтрак. Потом убила два часа на подготовку к выпускному теоретическому экзамену.
Слова отказывались соединяться в предложения. Над каждым абзацем приходилось думать по полчаса. Но спрятаться от своих желаний все же не получилось.
Словно по расписанию, ровно в десять дверь дома без стука распахнулась, и сразу несколько мужчин наведалось ко мне в гости.
Двоих из них я знала - начальник охраны дома и мой сосед. Третьего видела первый раз в жизни, хотя вел он себя так, словно знал меня с рождения.
- Привет. Это Бояринов Павел, - Даня поспешил представить своего спутника. - Он мой партнер. В банковской сфере Паша разбирается лучше, так что будет помогать.
- Здравствуйте... Юля, приятно познакомиться!
Наверное, нужно было протянуть руку, но СанСаныч уже указал гостю на самое дальнее кресло в гостиной, и стало не до рукопожатий.
- И мне приятно. - Словно пришел на смотрины, а не обсуждать дела, партнер Дани окинул меня оценивающим взглядом. - Я вообще специалист широкого профиля. А ради таких прекрасных клиенток готов расширять свои горизонты в любую сферу.
Ничего необычного он не произнес. За последний год подобные фразы я слышала не раз. Однако Даня и мой начбез так уставились на Бояринова, словно планировали испепелить его силой мысли.
Мне даже стало неудобно от такого внимания к моей персоне. Но сгореть со стыда Даня не позволил.
- Без доступа к документам сложно было оценить весь размах нападения на банк. Однако кое-что добыть все же удалось.
С этими словами он достал из портфеля черно-белые копии каких-то документов и принялся раскладывать их передо мной аккуратными стопками.
- Рейдерские захваты банков - явление крайне редкое, - начал рассказ Даниил. - Если это не государственный захват... в так называемых «интересах граждан», то провернуть смену собственника почти невозможно. Банковское законодательство гораздо стабильнее, чем, скажем, налоговое или уголовное.
- На каждый чих есть своя инструкция, - подтвердил слова партнера Павел. - Прием персонала, увольнение, проведение собраний учредителей и голосование - все расписано до таких деталей, что даже у владельца нет возможности принять какое-либо решение по своему усмотрению.
- По сути, владелец банка - это винтик. Все, что он может, определять, как глубоко ввинчиваться в общую систему - на какие виды операций получать лицензии. Еще он может решать судьбу дивидендов. Всё.
Спорить с этим было сложно. Пока что львиная доля моих подписей ставилась под грифом «Ознакомлена». Сами решения исправно принимал управляющий или они принимались коллегиально на совете директоров.
Эта была одна из причин, почему я до сих пор не позвонила Дани. Не самая главная. Но прикрываться ею было удобно.
- В вашем случае ситуация еще интереснее. - Приглашенный «специалист по банкам» взял на столе одну из бумаг и передал мне.
- И что с этим не так?
Я уже много раз видела доверенность своего управляющего. Юристы с завидным упрямством прикрепляли ее копию ко всем договорам. Они словно лишний раз старались напомнить, что я хоть и хозяйка, но на деле пустое место.
- Всеволод Константинович Биркин - уникальный управляющий, - усмехнулся Павел. - Мало того, что у него доверенность без права передоверия. То есть он один единственный, и даже в случае болезни или отпуска никакого исполняющего обязанности быть не может. Но еще ради него были сделаны изменения в учредительных документах.
- Какие?
Я насторожилась. Один из юристов пару недель назад упоминал о каких-то изменениях. Он так волновался, когда рассказывал о них. Теребил галстук. Крутил между пальцами ручку... Но измученная подготовкой к госэкзаменам я благополучно пропустила все мимо ушей.
Мозг не пожелал впитывать лишнюю, как казалось, информацию. А через неделю я выяснила, что тот юрист больше не работает в моем банке.
- Вы не сможете уволить Всеволода Константиновича, даже если сильно захотите. - Павел больше не улыбался. - Он неприкосновенный. А второго управляющего в банке быть не может. Это не позволяет сделать законодательство.
- Биркин был близким другом семьи... - попыталась я пояснить такую странность.
- Другом? Семьи? - СанСаныч, который до этого хранил молчание, чуть воздухом не подавился. - Девочка моя, давай говорить прямо?! Сева был любовником Татьяны. Если бы не босс, она подарила бы ему этот банк.
- Но он работал... - Мне стало неловко за приемную мать, как за саму себя.
- Я не буду тут рассказывать, как именно он работал. - СанСаныч расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. - Сева готов был плясать на похоронах Николая Петровича. Не знаю, как этот павлин сдержался! Но вот в том, что именно он довел потом Татьяну до депрессии и именно он снабжал ее транквилизаторами - лично я не сомневаюсь.
- Похоже, наш Ромео не учел наличие наследницы и темперамент Татьяны Егоровны, - невесело подытожил Даня.
- Перестарался, - поддакнул мой начбез.
- И что нам теперь делать? Я ведь ему не ровня... - Я понимала, что мы только в начале разговора и еще очень многое нужно выяснить, но очень хотелось верить в свет в конце тоннеля.
- Один вариант, как справиться с этим умником без вашего участия, у нас есть, - снова заговорил Павел.
- Нет! - так и не дав озвучить идею, внезапно обрубил Даня.
- Но это обычная сделка! - упрямо продолжил его партнер.
- Я сказал нет! - в голосе Дани звучала такая сталь, словно Баренцев предлагал забрать мою душу в залог за банк.
- Проклятие. Ну что ж ты такой упрямый? - Не выдержав, Павел поднялся из своего кресла. - Они ведь сожрут ее и не подавятся. Ты не сможешь стоять за спиной каждое совещание и с боем прорываться в кабинет, когда там будет идти голосование.
- Мы что-нибудь придумаем.
Даня даже не глянул на меня.
- А можно узнать, хотя бы в чем суть идеи? - даже спрашивать было страшно.
- Четкой идеи нет. Но у нас есть время, информация и опыт. - Даня придвинул к себе самую большую стопку документов. - Мы обязательно найдем решение.
Сказано это было настолько четко, что у меня не возникло ни одного сомнения. Слава об успехах Данила давно бежала впереди него. Нужно было довериться и не думать ни о чем другом.
СанСаныч тоже выглядел уверенным, будто дело уже сделано. Но только почему-то слова Павла о туманном варианте занозой застряли в памяти и будили странную тревогу.
* * *
Не знаю, как Дани удалось вырваться со своей работы. Но целую неделю он пробыл со мной рядом.
Два раза он, его партнер и СанСаныч заседали у меня в гостиной. Дважды мы с Дашей были в банке. И один раз даже встретились в ресторане с управляющим.
К тому времени Даня смог где-то раздобыть пухлое досье на Биркина. В нем содержались фамилии и фотографии всех, с кем он встречался последний месяц, данные банковских счетов, список имущества и медицинская выписка.
Даже включив фантазию на максимум, я не могла представить, что юридическое бюро способно собрать такие сведения для своего клиента. Ни СанСаныч с его связями в правоохранительных органах, ни другие консультанты, с которыми я вела переговоры, не нарыли и одной пятой от всей этой информации.
Теперь я знала о Всеволоде все, от стадии геморроя до адреса виллы на Кипре. У меня даже были фотографии его встреч с Татьяной Егоровной. Очень интимных, полностью подтверждающих теорию начбеза о любовной связи.
Даня утверждал, что их сделал сам Биркин. «Возможно, чтобы шантажировать Татьяну и заставлять принимать нужные решения». «Возможно, чтобы шантажировать ее мужа. Подобное разоблачение поставило бы крест на карьере депутата без всяких выборов. Для Николая такие фотографии были гораздо опаснее, чем для его жены».
Был у Дани еще и третий вариант. Но, как и вчерашнюю идею с моим спасением, озвучивать его он не стал, обмолвившись лишь о «более неприятной альтернативе».
Сама я выяснять, в чем же правда, так и не решилась. Теперь даже смотреть на своего управляющего было противно. Он, как и прежде, вызывал у меня страх, но теперь к нему добавилось еще и презрение.
Представить, как мы продолжим работать, было сложно. Из банка каждый раз я выбегала как из горящего здания. Не оглядываясь. Мечтая поскорее оказаться в салоне машины. А в ресторане, наедине с ним и Даней, не смогла впихнуть в себя ни салат, ни десерт.
К счастью, Даня справился за нас двоих. Будто такие встречи для него стандартное рутинное занятие, он целый час играл с Всеволодом в загадочную словесную игру.
Полунамеками они обсуждали мою реальную власть и перспективы в случае отказа от сотрудничества. Передавали друг другу какие-то бумаги. Называли суммы - миллионы и миллиарды, упоминаний о которых не было ни в одном отчете из банка.
Последнее - цифры - порой заставляли взгляд Дани темнеть. Я не могла прочесть его мысли - пока что верхом самообладания было посмотреть в лицо. Но плотно сжатые губы и холод в глазах пугали до чертиков.
- Как видите, у нас здесь жизнь более насыщенная, чем вам могло показаться. - Биркин лишь пожимал плечами.
- Это да. С таким количеством уголовных дел, какие можно завести на акционеров, я еще не сталкивался.
- В каждом банке есть своя специфика. Но мы стараемся работать исключительно в правовом поле. Юлия может вам подтвердить. - Словно я в числе сообщников, этот гад кивал в мою сторону, каждый раз, когда Даня задавал неудобные вопросы.
- Вы ведь понимаете, что Юлия не станет дарить вам банк. Этого не случится, даже если акционеры проголосуют за принудительную продажу доли?
- Я уверен, мы договоримся. Вдвоем, без вашего участия.
- Думаю, у меня есть возможность обеспечить дня нее полную безопасность. В том числе и от вас, - к концу разговора Даня уже не утруждал себя намеками.
- Вы сильно заблуждаетесь, думая, что акционеры или я могут кому-то угрожать. Как я уже говорил, мы работаем по закону. А он, к счастью, ограждает нас от постороннего участия.
- А о том, что себя тоже неплохо было бы оградить, вы не подумали?
- Вы же понимаете, какие ставки на кону? Зря тратите свое время. Рано или поздно все произойдет так, как и должно произойти.
После всех этих угроз и любезностей обсуждать что-либо дальше не было никакого смысла. Я отчетливо чувствовала тупик. Но Даня не останавливался.
После угроз в ход пошли фамилии, которых я никогда не слышала. Новые цифры. И новые бумаги. От того, как ловко мой спутник орудует банковскими терминами и суммами контрактов, дух захватывало. Я порой забывала дышать, глядя, как он загоняет управляющего в угол.
Но итог встречи все равно не радовал своими перспективами.
Даня не стал мне ничего объяснять. О том, что я в ловушке, было понятно без слов. Смешно, но меня это уже не пугало. Может быть, потому что за последние полгода я слишком сильно устала от банка. Может, потому что эмоций рядом с ним было так много, что страх безнадежно терялся среди них.
В целом, жить было можно.
Смириться с тем, что скоро я расстанусь с банком. Подумать, как организовать фонд помощи для будущих «уволенных работников». И, надеясь, что меня оставят в покое, вернуться к своим экзаменам.
После всех встреч, в офисе и ресторане, такой исход уже не пугал. Биркин был прав - я бы ни за что не выстояла против всех участников рейдерского захвата. Они пережевали бы меня своими бульдожьими челюстями и не подавились бы.
Окончательной сдаче мешало лишь одно... Стоило хоть на миг представить, что все закончилось, рядом со мной даже в мыслях исчезал и Даня.
Моему благородному рыцарю нечего было делать рядом с дамой, которая заключила мир со своим драконом. Битвы, сражения, подвиги - все это стало бы неактуально. А в обычной жизни ничего общего у нас так и не появилось.
Словно внезапно стали чужими, мы встречались лишь на короткие часы или минуты - исключительно по делу. Хоть и бывал у меня дома, Даня больше не готовил кофе. И не прикасался.
Даже в двенадцать я не чувствовала себя настолько чужой, как сейчас. Даже в восемнадцать, целуя его, кутаясь в его объятия, не ощущала такой потребности навсегда остаться рядом.
Меня разрывало на части. Но невидимая стена между нами с каждым днем лишь крепла.
Наверное, это было не так уж страшно, и можно было привыкнуть снова. Прежние два года и до этого еще два я ведь как-то справлялась. Оправилась бы и сейчас.
В том хаосе, который предрекал управляющий, сбежать от своих чувств было бы несложно.
Но в начале следующей недели акционеры вдруг устали ждать мою добровольную капитуляцию.