КРОВАВОЕ КРУЖЕВО

ЧОНГУК.
К тому времени, как я добрался до доков, куда Вик отвел мужчину, который приставал к Лисе на свадьбе, я немного успокоился. Я также чувствую себя немного виноватым за то, что так расстроился из-за ее собаки. Я не рад этому новому мохнатому дополнению к нашему дому, и меня еще больше раздражает, что она не удосужилась рассказать мне об этом. Кроме того, меня бесит, что Гас тоже был очарован и держал это в тайне, и я намерен поговорить с ним об этом начистоту, когда у меня будет время.
Мне нужно знать, что происходит с Лисой. От меня ничего нельзя скрывать, даже что-то такое, казалось бы, невинное, как ее питомец. Меня раздражает, что кто-то из моих сотрудников считает приемлемым не давать мне полную картину происходящего, в любое время. Это заставляет меня думать, что мне, возможно, следует взять более твердую руку, чтобы убедиться, что мужчины, работающие на меня, понимают, что мое слово окончательное, и что меня следует уважать во всем.
Меня злит не собака. Меня злит отсутствие уважения, когда она не говорит мне - она, Гас, или кто-то еще, кто что-то от меня скрывает… и конечно тот факт, что я кончил в раковину в ванной вчера вечером, в первую брачную ночь, а не в свою жену, и еще факт того, что я спал рядом с ней прошлой ночью, теплой и мягкой, и такой чертовски соблазнительной, и пространство между нами могло бы быть океаном, несмотря на все хорошее, что оно мне дало.
Я не могу к ней прикоснуться, и я не должен ее хотеть, но она сводит меня с ума после того, как я женат на ней всего один день. Я начинаю задумываться, не было ли более легким путем, несмотря на все мои угрызения совести из-за того, что я навсегда связан с такой женщиной, как Никки, браком.
Легче, может быть, но не лучше.
Я был бы несчастен с Никки, запертый с женщиной, которую я едва мог выносить, ища тайных удовольствий в другом месте, потому что я не хотел прикасаться к ней, если только это не было бы абсолютно необходимо.
   Проблема с Лисой в обратном. Мне слишком нравится быть рядом с ней, что не идет на пользу ни одному из нас. Даже когда она спорит со мной, когда она не слушает, когда она бесит меня, я все равно чувствую что-то пустое, когда она уходит. И я хочу ее так сильно, что это чертовски больно. Это похоже на зуд, который я никогда не смогу почесать, на тягу, которую я не могу удовлетворить.

Все это складывается из того, что к тому времени, как я добираюсь до доков, я становлюсь разочарованным и раздражительным, жаждущим кого-то, на ком можно выместить это. Что является плохой новостью для мужчины, которого держат внутри.
Вик ждет меня у входа, прислонившись спиной к холодной металлической стене. Здесь, так близко к воде, нет настоящего снега, только грязная жижа, которая хлюпает по моим ботинкам, когда я иду. Перед тем, как выйти сюда, я переоделся в костюмные брюки и черную рубашку с засученными рукавами, обнажив татуировки на предплечьях. Я хочу, чтобы человек внутри знал, что он разговаривает с кем-то из руководства, и что человек, который решает его жизнь и смерть, наконец-то прибыл.

— Он не разговаривал, — говорит Вик, отталкиваясь от стены. — Но мы не давили на него так сильно, с тех пор как ты сказал не делать этого, босс. Я решил, что ты хочешь сам оказать ему честь.

— Хорошо. — Я рад, что хоть кто-то меня слушает. Вик непоколебимо предан, и это качество я начинаю ценить все больше и больше. — Он скоро заговорит.

Когда я захожу внутрь, мне в нос ударяет едкий запах мочи. Мужчина сидит на стуле в задней части склада, под ним расстелен брезент. Стандартная процедура, и то, что я усвоил давно - иногда психологические пытки хуже физических. Поскольку я сказал Вику не слишком на него давить, этот человек, должно быть, пялился на этот брезент с тех пор, как его притащили сюда вчера вечером, размышляя о том, что с ним сделают, что потребует легкой уборки. Размышляя, будет ли это его тело, завернутое в него, когда все закончится, будет ли это тело целым или разобранным на части.
Кто-то снял с него пиджак. Он в одной рубашке и плохо сшитых брюках, которые были на свадьбе, ноги босые, руки завязаны за спинкой стула. Я вижу, как пот пропитал ямы его рубашки, несмотря на холод, и засохшее пятно на его темно-серых брюках, которое говорит мне, что он был напуган в какой-то момент настолько, что обмочился. По открытому ящику с инструментами на соседнем столе я могу предположить, что Вик или кто-то из мужчин устроил представление, готовясь ко мне.
Еще одна психологическая пытка. Но в моем нынешнем настроении у меня нет особого терпения для игр разума. Я хочу знать, что  этот человек хотел от Лисы помимо того, что он ей сказал. Я хочу знать, что Вороны планируют, когда дело касается моей  жены.
И тогда я остановлю их.

Мужчина поднимает голову, когда я иду к нему, его глаза налиты кровью.
— Похоже, большой босс пришел в гости, — говорит он саркастическим голосом, и я усмехаюсь, подходя к столу, чтобы посмотреть, что Вик для меня выложил.

Плоскогубцы разных размеров, зазубренный охотничий нож, маленькая пила для костей, фонарик. Мои обычные инструменты. Вик знает, что мне нравится делать, когда дело касается получения информации.
Хотя «нравится» - это, возможно, неправильное слово. Я не получаю большого удовольствия от пыток. Удовлетворение от получения ответов, может быть. Но я также человек, который верит в то, что должен делать свою грязную работу сам. Я считаю, что не должен просить других делать то, что я не готов делать сам. И иногда сделать это самостоятельно - лучший способ убедиться, что все сделано правильно.
Это справедливо для бумажной работы, пыток и множества других вещей в жизни.
Я смотрю на него, беря первую пару плоскогубцев, взвешивая их на ладони.

— Хорошо. Ты понимаешь, что я босс. Это сэкономит нам обоим немного времени. — Технически, мой отец - босс, но это тот случай, когда нам не нужно вдаваться в подробности. По сути, я единственный босс, о котором этому человеку нужно беспокоиться.

Щелкнув плоскогубцами, я подхожу к нему. Он смотрит на них, и я вижу намек на страх в его налитых кровью глазах. Он не был готов к этому. Что должно облегчить мне задачу.

— Что ты делал на моей свадьбе, разговаривая с моей женой?

Мужчина тяжело сглатывает.
— Мне сказали передать ей сообщение. Я передал. Вот и все. Я не собирался поднимать на нее руку...

— Это хорошо. Может, я передумаю удалять твою.

Теперь в его глазах мелькает нечто большее, чем проблеск страха.
— Я всего лишь посланник. Разве ты не слышал эту поговорку - не стреляй в...

— Хм. — Я снова щелкаю плоскогубцами, кладу их обратно и беру большую пару, которая может справиться с зубами. — Я планировал прикончить тебя, застрелив. Быстрая, чистая смерть. Но я могу рассмотреть другие способы, если ты предпочитаешь...

— Подожди, нет. Я не имел в виду… — Голос мужчины дрожит, глаза расширяются.
— Пожалуйста. Я никто. Просто посланник, как я и сказал. Моя смерть ничего не будет значить для них, это...

— Ты выглядел так, будто тебе нравилось доставлять свое сообщение. Тебе нравилось нависать над моей женой, пугая ее в день ее свадьбы.
Чувствовать себя большим плохим гангстером. Держу пари, они заставляют тебя чувствовать себя маленьким, там, в Воронах. Парень, который послал доставить сообщение, знал, что ты не выберешься оттуда. Ты прав, им все равно, что с тобой случится. Но ты надеялся, что ты выберешься. Ты надеялся, что сможешь вернуться и рассказать им, как хорошо ты напугал бедную маленькую Лису Манобан. И тебе было так приятно видеть страх в ее глазах, не так ли?

— Нет, я...

Я хватаю плоскогубцы и нож и делаю знак Вику.
— Мне не нравятся лжецы.

Мужчина кричит, когда Вик подходит, извиваясь на своем стуле, когда Вик хватает его рот и рывком открывает его. Он пытается бороться, пытается закрыть челюсти, но я двигаюсь целенаправленно, сжимая его язык плоскогубцами, когда наклоняюсь вперед с зазубренным ножом.

— По дюйму за каждую ложь, — обещаю я ему, а затем режу.
Количество крови впечатляет. Я отступаю, когда Вик хватает тряпку и пихает ее в язык мужчины, позволяя ему стонать несколько долгих секунд, прежде чем он сдергивает окровавленную ткань. Кровь и слюна стекают по передней части рубашки мужчины, и я долго смотрю на него, прежде чем снова заговорить.
— Кто послал тебя передать сообщение? — Спокойно спрашиваю я. Мужчина лепечет, пытаясь говорить своим распухшим языком.

— Не могу… сказать…

— Есть разница между не могу и не хочу. — Я наклоняю голову, вытирая кровь с охотничьего ножа. Глаза мужчины в ужасе смотрят на него. — Это звучит так, будто это может быть ложью.

— Ладно! Не… Я скажу тебе! — Лепечет он.

— Тогда можешь пока держать язык за зубами. Но я не думаю, что ты понимаешь, что произойдет здесь сегодня. За каждую крупицу информации, которую ты мне даешь, ты становишься все ближе к чистой смерти. За все, что ты утаиваешь, ты зарабатываешь себе немного больше боли, прежде чем ты все равно умрешь. Понимаешь? Что бы ни сделал с тобой твой босс за то, что ты ответил на мои вопросы, тебе не нужно об этом беспокоиться. Понимаешь? Потому что ты больше к нему не вернешься.

Я вижу борьбу в мыслях мужчины. Отрицание его надвигающейся гибели смешалось со страхом, верит ли он мне на самом деле. Он хочет верить, что есть какой-то выход из этого положения. Он хочет верить, что есть шанс, что он выживет, и поэтому ему нужно будет бояться возмездия.

— Имя, — повторяю я, щелкая плоскогубцами. Я вижу, как его взгляд ускользает от меня, и вздыхаю.

Несмотря на то, что я не против иметь цель для своего гнева сегодня, я не собирался провести все утро вот так. Я вырываю три зуба мужчины, прежде чем он доходит до стадии гнева горя, выплевывая кровавый сгусток мне в лицо, когда я удаляю еще один коренной зуб.

— Он сказал, что сначала отдаст мне твою женщину, если я выполню приказ, — выплевывает мужчина мне искаженным голосом. — Прежде чем он позволит остальным членам команды забрать ее. Я не трогал ее, но это было бы так чертовски мило, когда я...

Его слова оборвались пронзительным криком, когда я схватил его указательный палец плоскогубцами и вывернул его, сломав палец, прежде чем отрезать его.

— Назови мне имя, — рявкаю я сквозь стиснутые зубы, прежде чем начать прижигать культю его правого указательного пальца.

Брезент мокрый от крови, мочи, брызг пота и слюны, прежде чем человек наконец выдает имя того, кто его послал. Барка Валенти, имя, которое я знаю. Никчемный сын нелояльного капо, которого казнил за измену последний дон итальянской мафии здесь, в Нью-Йорке. Сын выжил и основал собственную банду выскочек-воров и мошенников, отбросов, которые любят играть в организованную преступность, не будучи на самом деле в ней такими уж хорошими. Но Барка считает, что ему задолжали больше, чем он имеет, и у него есть видения того, как он станет могущественнее, чем был его отец. Отомстить не только за своего отца, но и забрать власть, которую, как он думает, он заслуживает.

— Почему Барка нападает на нашу территорию? — Рычу я, наклоняясь и опираясь одной рукой на спинку стула. Я поднимаюсь и вдавливаю кончик охотничьего ножа в уголок рта мужчины. — Не говори мне, что ты не знаешь, или я отрежу тебе еще один дюйм языка. Чего он надеется добиться? Мы не те, кто убил его отца.

— Деньги, — бормочет мужчина.
— Он получает больше территории, больше денег, больше влияния. Он хочет продвигаться наверх.

Я фыркаю.
— Он «продвигается наверх», нападая на предприятия на территории Чона?

Мужчина плюется.
— Он думает, что вы - глупые животные. Самый низко висящий фрукт.

Гнев пронзает меня от этого.
— И нацелился на Лису?

— Она была слаба. Легкая цель. По той же причине, по которой он заставил меня попытаться проследить за ней до дома, чтобы передать сообщение тогда. Женщина, которой не к кому обратиться. Но теперь ты сделал ее лучшей мишенью. — Мужчина с некоторым усилием поднимает голову, глядя на меня сквозь влажные глаза. — Он захочет ее убить, просто чтобы доказать свою правоту.

— Она обратится ко мне. — Я стискиваю зубы, хватаю мужчину за волосы одной рукой, откидывая его голову назад. — Ты все же не позволил мне быть тем, кто застрелит посланника.

Одним рывком руки я провожу охотничьим ножом по его горлу, разрезая его. Я отступаю как раз вовремя, чтобы избежать хлынувшей крови, вытираю нож и делаю знак мужчинам на другой стороне склада.

— Позаботьтесь о теле, — говорю я им. — И уберите остальное. Вик, пойдем со мной.