9
Роясь в другом доме, я натыкаюсь на банку чечевицы. Не мое любимое, но кто ищет, тот всегда найдёт — особенно когда погода меняется так быстро.
Не знаю, сколько дней прошло с той ночи с Маком — может, неделя, — но еда, которую он мне дал, уже закончилась.
Конечно, у меня есть запасы в родительском доме, но я не могу туда вернуться. Помимо двух трупов внутри, он может ждать меня там.
По той же причине я избегаю рыбалки. Мысль о том, что я могу столкнуться с Маком, парализует меня.
Я кладу банку чечевицы в рюкзак и продолжаю копаться в шкафах.
В этом доме почти ничего нет. Пора двигаться дальше.
Любое занятие лучше бесконечных мыслей о нем. Или о том, что произошло той ночью.
Как он использовал меня как игрушку. Шлюху, которую можно выбросить.
И хотя боль в заднице и внутренних органах прошла, моё сердце и разум всё ещё страдают.
Я провожу рукой по столешнице, сбрасывая стакан. Он летит на пол и разбивается.
Какая разница, что я сошел с ума и сбежал? Или что он попросил меня остаться даже после того, как время истекло?
Эти два часа были просто сделкой.
Мак не хочет большего. По крайней мере, не так, как я.
Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаясь успокоиться. Но всё просто... чертовски плохо.
Я дерьмо. Он дерьмо. Этот проклятый мир — дерьмо.
Если бы только я мог выключить свои эмоции или хотя бы уменьшить их интенсивность.
Но нет.
Черт возьми, почему-то я могу думать только о Маке и об этом безумном желании быть с ним. О том, чтобы получить больше, чем просто эту искажённую сделку.
Я шагаю через дом, затем выхожу через входную дверь. Мой взгляд поднимается вверх по холму, где дым из его трубы поднимается в небо, словно насмехаясь надо мной.
Или, что ещё хуже, маня меня.
Я рычу и сжимаю кулаки, представляя, как бью этот дым, пока он не исчезнет.
Затягиваю куртку и иду два квартала до дома, где я остановился на ночь. Раньше он принадлежал другу отца, пока тот не решил уехать.
Но, как и в большинстве других домов, здесь нет камина. Даже в тех немногих, где они есть, вентиляция ни к чёрту.
Я пинаю камень.
Почему меня вообще волнует, что холод такой пронизывающий? Раньше это никогда не беспокоило. Я пережил здесь зимы годами, выживал сам, не нуждаясь в ком-то, не желая, чтобы меня обнимали или заботились обо мне.
Но этот ублюдок забрал это у меня. А теперь одиночество стало невыносимым.
И дело не в том, что я хочу кого-то... Я хочу его.
Но, сколько бы я ни пытался убедить себя, что всё было ужасно, большая часть этого таковой не была. Это было интенсивно, и я хотел бы, чтобы он был мягче — определённо хотел бы, чтобы он не использовал эту чёртову лопатку, потому что это был единственный действительно неприятный момент.
А потом этот сукин сын ещё и обнял меня, и я уснул в его объятиях.
Чёрт бы его побрал за это тоже.
Я открываю дверь синего дома и с треском захлопываю её за собой.
Солнце садится, когда я топаю вверх по лестнице в спальню. Аппетита нет, хотя я сегодня не ел.
Опять его вина.
Мои бедра напрягаются, живот горит, как это происходит почти каждую ночь.
Так что я забираюсь на кровать, прячусь под одеяло, засовываю руку в штаны и начинаю мастурбировать.
Но это только делает меня ещё более раздражённым.
Пальцы скользят ниже, и я ввожу один палец в задницу, надеясь, как делал это в другие ночи, что, может быть, на этот раз я смогу воссоздать то удовольствие, которое он мне дал, доказать, что я не нуждаюсь в нём.
Один палец становится двумя, и, хотя я трахаю себя пальцами, это совсем не то же самое.
Даже оргазм не приносит облегчения.
Так что, после того как я очищаю себя, я сворачиваюсь в тугой клубок под грудой одеял, глядя на дым из трубы, пока плачу и засыпаю.
Я мог бы вернуться.
Вчера эта мысль полностью поглотила меня. Но я остался на месте, потому что, несмотря на все мои усилия спрятаться, Мак может найти меня, если действительно захочет.
Так почему же он не пришёл за мной?
Слёзы текут через нос и капают на подушку. Потому что он не хочет меня. Вот почему.
Я просто глупый ребёнок, которого ему нужно было спасти. Глупый олень, который бежит в страхе.
Черт, я даже не мог контролировать свои чувства той ночью. Не понимал, что со мной происходило.
Я пытаюсь закрыть глаза, чтобы хоть немного отдохнуть, но Мак продолжает преследовать мои мысли, мои сны.
И это разрывает меня на части.