Школа упущенных возможностей

- Пап, а если бы я стала встречаться с нищим, ты бы на меня ругался? – озадачила я отца вопросом. Мы приехали от внешних бабушки с дедушкой* и сидели втроём на кухне. Завтра снова начиналась трудовая неделя. Как быстро пролетает отдых!
- Не столько на тебя, сколько на него! Почему он не хочет заработать и чего-то стоить, когда на него положила глаз такая классная девчонка?
- Ну всякое же бывает. Может, он пытался разбогатеть, но не вышло, или прогорел в силу трагических обстоятельств. Или занимается чем-то хорошим, но что приносит очень маленький доход.
- Что ж это такое хорошее? Мусор убирает?
- Не обязательно. Медбрат в доме для престарелых! Или организатор приюта для животных, который вечно ищет спонсоров, ведь на содержании животных не заработаешь.
- Я бы, конечно, попытался помочь ему устроиться в жизни, если бы ты его сильно любила, но, всё же, надеюсь, что ты выберешь дельного парня когда-нибудь!
    Да, у меня был отец, он бы мог зятю и помочь, и посоветовать, протолкнуть его куда-то. А что могла мама Йеджи? Я даже на собственном опыте поняла, что женщины и мужчины обладают разной логикой и мотивировать друг друга исходя из собственных убеждений не способны, особенно когда им кажется, что критикуемый объект просто глуп или ленив. Поэтому мама Йеджи и говорит Хёнджину, что он ничего собой не будет представлять, если не возьмётся за ум – это её методика по активизации. Но он же не бухает или в карты проигрывается! Он рисует! Чем это не дело? Богатые художники существуют! Пикассо был миллионером. А авторы манхвы? А дизайнеры? Полно возможностей!
- И всё же, - решила настоять я на своём, - пап, если б он остался бедным?
- Тебе бы самой пришлось пахать и содержать его, - потряс папа указательным пальцем, - поглядел бы я, как долго ты пролюбила такого никчёмного дурня, который будет жить за твой счёт!
- Может, он человек хороший...
- Хороший человек! Когда кто-то женится, он в первую очередь должен быть хорошим мужчиной! А хороший мужчина жену содержать обязан, семью обеспечивать.
- Но мама же работает, - поглядела я на неё, и она сразу же отразила мой пример:
- Я пошла работать, когда ты пошла в школу! Мы не слишком уж нуждались, но деньги ведь лишними не бывают.
- Что значит «не слишком нуждались»? – обиделся папа. – Мы вообще не нуждались, я хорошо зарабатываю! Ты испытывала нужду, разве?
- Ну, дорогой, я же сказала – денег много не бывает. Я люблю иметь на свои траты какую-то сумму, давать Юджин на карманные расходы.
- Я сам могу давать ей больше!
- Да перестаньте вы, не в деньгах счастье, - вмешалась я. Папа покачал головой:
- Вот начнёшь сама работать, сразу поймёшь, как много в них счастья! Понимаешь, дело ведь не в их количестве или наличии, а в том, какие они дают возможности. Наше общество построено так, что с деньгами ты чувствуешь себя свободнее, а свобода – одна из составляющих счастья. Когда ты не свободен покупать ту еду, какую хочешь, ту одежду, какую хочешь, проводить время там и так, как хочешь – всё это снижает радость, лишает нас социального одобрения. А социальное одобрение – ещё одна составляющая счастья. Счастливой без денег будешь среди старых немытых брахманов на Гоа – они одобрят полностью твой выбор быть нищей и довольной!
- Ну пап... - нахмурилась я из-за того, что он убил весь мой оптимизм.
- Что? Не нравятся старые немытые брахманы? Видишь, ты сама представительница общества, которое не одобряет бедность и простоту, а ещё хочешь от других чего-то!
- Почему бедный обязательно должен быть немытым?
- Потому что коммунальные услуги денег стоят! И по счётчикам за воду надо платить. А из бесплатного Ганга вылезешь грязнее, чем была до него.
- Пап, Ганг не течёт в Гоа.
- Вот поэтому все грязные брахманы туда и перебрались! Им нужны новые реки почище для мытья.
    С папой спорить было бесполезно, он у меня оратор экстра-класса, всё равно выкрутится и вывернется, доведёт до абсурда и загонит в логический тупик. И всё же, несмотря на его установки, я бы не сказала, что они с мамой давили на меня так, как давила мать Йеджи на неё. Скорее они подталкивали самостоятельно задуматься и ответить себе на вопрос, готова ли я к дополнительным трудностям? Не знаю, иногда мне казалось, что ради любви я готова на всё. Если Хёнджин хочет рисовать, но не сможет этим обеспечивать нас, я могла бы работать за двоих, да вот только смогу ли я хорошо зарабатывать со своим увлечением книгами? Похоже, мы с ним оба никчёмные любители чего-то высокого и бесполезного, что перестало быть модным и хорошо оплачиваемым. С этой точки зрения ему, конечно, больше подходит амбициозная и пробивная Йеджи, да только она-то как раз, судя по всему, не готова садить никого себе на шею. Тяжело трудящийся и стремящийся к чему-то человек знает цену деньгам, а потому не любит халявщиков. Я и сама ни для кого халявщицей в будущем быть не хочу. Пусть я буду зарабатывать немного, но сама. Еда, жильё и одежда – что ещё нужно для благополучия? Если я смогу обеспечить себя минимумом, остальное не так уж и важно. А, ещё бы, главное, на книжки хватало, да. А не будет хватать – устроюсь библиотекарем, и буду читать бесплатно, да ещё и получать оклад. Милая участь пыльной старой девы; я уже вижу себя в выцветшей вязаной кофте, некогда розовой, а теперь непонятно сероватой, в круглых дурацких очках, которая из-за шкафов, между полками разглядывает случайно зашедшего в поисках редкой книги по живописи солидного мужчину (это, конечно же, повзрослевший Хёнджин), он влюбляется в библиотекаршу за широту знаний и скромность, и вот, после сорока лет она, наконец, обретает счастье с этим дважды-трижды разведённым и разочаровывавшимся было в любви красавцем. Хм, но почему-то даже в моих мечтах, где я согласна быть беднячкой, Хёнджин появляется в добротном костюме и с дорогими часами на запястье, а вовсе не в брахманских ошмётках от одежды и с чётками в руках. Папа прав, я сама не понимаю, чего хочу и что одобряю, ведь в реальности не готова принимать свои идеалы, а только на словах. Что бы я ни утверждала, мои идеалы в мечтах выглядят как с обложки GQ или Menshealth**. Да, я даю им право быть бедными трудягами, не осознавая, что бедность и подобный внешний вид и образ жизни несовместимы, и в итоге выходит логическая петля, лента Мёбиуса, перекрученная, но приводящая меня к исходной точке.
    Однако Чжан Гынсок, как мне показалось, вовсе не мучает племянника карьеризмом и пинками к успеху, для него важнее всего остального какие-то моральные установки, недаром он постоянно говорил о хороших и плохих, и книги его (не все, но некоторые) показывают, что богатство не делает счастливым, что в погоне за славой или вещественным человек становится потребителем других людей и превращается в бездушное чудовище. «Кукла бездушная!» - вспомнила я, как крикнул Хёнджин Йеджи, и подумала, что он, должно быть, впитал от воспитания дяди больше, чем хотел бы показать. А сам Гынсок? Рассуждая о том, что счастье не в деньгах, он сам богат и известен. Очередное противоречие? Похоже, абсолютное большинство людей противоречиво и, каковы бы ни были наши убеждения, поступать мы будем им вопреки.

     Приближение Сунына ощущалось каждой клеткой, и все мы начинали уходить в подготовку и зубрёжку глубже и глубже, так что я, идя в столовую, в коем-то веке грезила не Хёнджином, а повторяла про себя грамматические правила корейского.
- Ю! – нагнала меня взбудораженная Рюджин, обнимая за плечо. – Тук-тук! Я тебе кричу.
- Прости, я задумалась.
- Ты упадёшь, что я сейчас наблюдала!
- Что?
- Хёнджин и Йеджи расстались!
    Я остановилась. Рюкзак чуть не сполз с плеча, но я дёрнулась, чтобы поймать его и вернуть на место. Рю не стала бы так надо мной шутить, значит, это правда? Но как же... почему? Я закачала головой:
- Нет, нет-нет, этого мне ещё не хватало. Я с ними уже смирилась, как с парой, я настроилась на экзамены, если во мне сейчас поселится надежда, то я опять забуду про учёбу и начну творить глупости! И вообще, с чего ты взяла, что расстались? Что такого ты увидела?
- Я слышала, как они поругались на лестнице и послали друг друга в задницу!
- Ах, это! – Я даже с каким-то облегчением вздохнула, узнав знакомые мотивы. Это ничего нового, это меня не обнадёживает. – Они постоянно ругаются и расходятся на день-другой, это не расставание.
- А я думаю, что расставание! Она ему сказала, что если он не собирается думать о будущем, то ей такой не нужен. А он ей сказал, не очень-то и хотелось, или вроде того, сказал, чтоб катилась, и они разошлись в разные стороны.
- Тише! – шикнула я. Йеджи прошла мимо нас в столовую. Одна. – Он такое ей и раньше говорил.
- И всё же...
- Нет, Рю, правда, я не хочу думать об этом. Что с того, даже если они больше не будут встречаться? Он сам подкатит ко мне? Нет. Я к нему – тем более нет! Я не хочу получить отказ в лицо, я умру на месте, я не такая крутая, как ты. А даже если б он и подкатил. Парни хотят спать, понимаешь? Им секс нужен, а я его теперь как огня боюсь! Я не хочу залететь. Пока замуж не выйду.
- Какая же ты трусливая! Ну как-то же люди предохраняются, ты больше вообще в контрацепцию не веришь?
- Да, я теперь атеист.
- Ну ты даёшь, подруга.
- Не даю и давать не собираюсь. Всё. Главное – учёба, не сбивай меня с мысли.
- В тебя вселилась Эри?
- Ага, и Сынмин покусал.
- Должно быть, это было антисексуально, раз у тебя желание рискнуть насчёт телесных удовольствий пропало. Следы от скоб остались? – посмеялась она. Я строго продолжила:
- Рисковать надо ради чего-то весомого, выгода, получаемая от риска, должна покрывать затраты... что-то такое бубнил Джисон, когда заучивал параграф из учебника по экономике.
- Экономика – это не вся жизнь!
    Мы дошли до раздаточной и упёрлись в спину Чанбина, перед которым стояла Йеджи. Заметив нас, одноклассник посторонился:
- Проходите.
- Да мы не торопимся, - помахала я, отказываясь, ладонью. Рюджин подтвердила мои слова кивком.
- Нет-нет, леди вперёд, - настойчиво поклонился он, обходя нас и отступая назад, и подруга уже начала сиять, наблюдая его вежливость, когда Йеджи с ухмылкой бросила:
- Шуга дэдди, ты так в жизни не пообедаешь, если всех девчонок будешь пропускать перед собой.
    Улыбка на лице Рюджин вмиг померкла. Ясно, пока мы не появились, Чанбин любезничал и с другой.
- Оно мне может и полезно, - похлопал он себя по животу, - приближусь к прессу быстрее.
- Быстрее, чем никогда – это всё равно никогда, - подколол его, подойдя, Хан, - ноль, помноженный на что угодно, остаётся нолём. Нужно иметь какую-то базу, чтобы запустить производство. Ты можешь запустить производство жира, например, но никак не пресса.
- Ты теперь у нас ходячий учебник, Квокка? Не формулами и не выдержками из экономических теорий не разговариваешь?
- Но так же к экзамену проще готовиться! Всё время практиковаться.
    Мы взяли свои порции и уселись втроём за столик, где уже ждал Феликс.
- Хэй, йоу! – плюхнулся Джисон. – Уотс ап, бэйби?
- Кто из нас австралиец? Я или ты? – скептично посмотрел на него Феликс.
- Теперь он практикует английский, - объяснила я, - кажется, нам придётся потерпеть до Сунына отсутствие человеческого общения из уст Джисона.
- Ай трай апгрейд май инглиш***, - подтвердил он, - лучший результат появится, когда я смогу совместить одно и другое и говорить об экономике на английском. Убить двух зайцев одним выстрелом!
    Рюджин издалека пожгла ещё немного Бина глазами, но потом уставилась на моего однопартника, пока тот ковырялся в тарелке и не видел. Было ощущение, что она сравнивает и приценивается, кого безболезненнее для самолюбия безответно любить? Или кого проще принудить ответить себе взаимностью броском на лопатки через плечо: худенького, но жилистого Феликса, или плотного и коренастого Чанбина?
- Придумала, что мне дальше читать? – отвлёк меня Джисон.
- Про войну? Эм... Хемингуэя читал?
- Нет. Но вообще не обязательно про войну, - постучав барабанной дробью пальцами по столу, он признался: - Я ещё ужасы люблю читать. И смотреть. Кинга почти всего читал.
- Ужасы? Фие-э... - изобразила я лёгкое отвращение.
- Вот! Так и знал, поэтому не говорил. Девчонки не любят ужасы, почему-то, - он посмотрел на Феликса, ища поддержки, но тот задумчиво ел, не обращая на нас внимания, поэтому Джисон, повисев пару секунд над его плечом, опять развернулся ко мне, - ты же не станешь из-за этого думать, что я извращенец?
- Ну... смотря что именно тебе нравится в ужасах. Может, ты маньяк в душе?
- Да нет, какой я маньяк? Просто люблю всякое такое, загадочное, таинственное, мистическое. Мне не страшно – интересно только.
- А я не могу ужасы спокойно смотреть! Потом не усну. Да и во время просмотра орать буду.
- Просто надо смотреть со мной! – дважды коротко ударил себя в грудь Джисон, выпятив её вперёд.
- И орать тебе в ухо? – улыбнулась я.
- Да тебе не будет страшно, я по ходу приколюхи могу рассказывать.
- Я тоже ужасов не боюсь, - сказала Рюджин, - это ж всё постановка, иногда смех вызывают кетчупы, плескающиеся из ран, и тому подобное.
- Вот и я о том, - закивал Хан.
- А что, - очнулся Феликс, - может, сходим как-нибудь в кино? Вчетвером.
- На жуткий триллер? – уточнил Джисон.
- Ну нет, я их тоже не люблю, как и Юджин. На комедию какую-нибудь можно.
- Ага, не любишь! Просто сам орёшь, как истеричка, - похлопал его по плечу Хан, - в прошлом году весь попкорн на мне был, когда призрак на экране пролетел, помнишь?
- Да не было такого!
- Ну да, ну да, рассказывай!
- Просто немного внезапно было, и я вздрогнул!
- Трусишки, - указала на него и меня Рюджин, веселясь.
- Вот и идите вдвоём, храбрецы! – надула я в шутку якобы обиженные щёки.
- Да, - подтвердил Феликс, - а мы с Ю пойдём на слезливую мелодраму.
- Ну нет, двум смелым идти неинтересно, - отказался Джисон, - весь смысл в пугании соседа или защите от страха пугливой соседки.
- Смысл похода в кино – в фильме, - напомнил Феликс. Хан закатил глаза, передразнил его, беззвучно повторив губами «смысл похода в кино – в фильме», и принялся есть. Я засмеялась над его гримасами, до того мило они у него удавались. Надо было заканчивать трапезничать и двигаться дальше на занятия. Я быстро оглядела столовку. Хёнджин сегодня на обед не пришёл вообще.

    В таком же составе – квартетом – мы плелись на выход по домам. Подходя к воротам со школьной территории, мы увидели, что Чанбин идёт к своей машине. Повадился кататься в школу на тачке, чтобы выпендриваться перед другими парнями. Или у него папа, может, просто купил себе новую тачку, а эту отдал ему в пользование, вот он и рассекает. Рюджин искоса поглядывала в его сторону. Позовёт ли он её снова когда-нибудь прокатиться? Или на свидание? Я надеялась, что да. Это помогло бы ей определиться и успокоиться.
   Нас вдруг опять обогнала Йеджи и, подняв руку, помахала Чанбину:
- Шуга дэдди! – Тот замер, открыв водительскую дверцу. Она крикнула ему: - Ты в сторону Каннама не собираешься?
- Ну... - растерялся Бин, не умеющий, как я поняла, говорить девушкам «нет». – А надо?
- Если ты туда едешь – подвезёшь? Мне надо в агентство.
    Что-то мне подсказывало, что ничегошеньки Бин в Каннаме сегодня не забыл и близко туда не собирался. Однако он пожал плечами:
- Подвезу...
- Спасибо! – просияла ослепительно Йеджи, кокетливо поведя обнажённым плечиком ассиметричной кофты, сползавшей на одну сторону, и плюхнулась на пассажирское сиденье спереди. Наглухо тонированные боковые стёкла не давали разглядеть салон, и только в лобовое было видно, как она что-то продолжает говорить или спрашивать у Бина, пока он заводился. Я бросила украдкой взгляд на Рюджин. У неё сжались кулаки. Феликс с Ханом – ну где у этих парней такт? – тоже обернулись на подругу, и она моментом попыталась сделать беспристрастный вид:
- Что? Что вы на меня так смотрите?
- Да нет... Да так... просто... - отвернулись кто куда ребята, считая воробьёв, разглядывая облака и читая отдалённые вывески на столбах.
    Я же, посмотрев ещё чуть назад, увидела метрах в десяти за нами Хёнджина. Он тоже всё видел. Он видел, как Йеджи села в машину к Чанбину и они уехали. Я смотрела, как ходят ходуном его желваки, как наливаются кровью его глаза и раздуваются ноздри. До меня волной докатывался его гнев. Докатывалась его ревность. Казалось, он вот-вот взорвётся, и мы все – и здание школы – разлетимся на куски. Хёнджин стал кусать губу, втянув её в себя. Раньше, при ссорах, Йеджи себе такого не позволяла. Так, может, они в самом деле расстались?! «Мне нет до этого дела, мне нет до этого дела!» - стала уговаривать себя я.
    Хёнджин сорвался с места и быстро прошёл мимо нас.
- О, Хён!.. – заметил его Хан, и что-то хотел сказать, видимо, но тот, не останавливаясь, упылил прочь, только и сверкали его кроссовки за поворотом.

- Я же сказала, они больше не вместе! – говорила вечером мне по телефону Рюджин, потому что из-за проводивших нас парней мы не смогли обсудить всё с глазу на глаз. – Но если Бин с ней переспит – я его не прощу!
- С чего ему с ней спать? Он просто её подвезёт...
- Ю, не будь наивной! Если он узнает, что она теперь свободная, он к ней полезет!
- Или она к нему? Слышала, как она его всё время зовёт? Спит и видит его бабки, - проворчала я несправедливо, понимая, что сама Йеджи не настолько этим озабочена, насколько транслирует пожелания своей матери. Неужели только из-за разного представления о будущем и финансовой стороны они с Хёнджином способны расстаться? Неужели любовь не преодолевает всё? Неужели между ними её нет?! Почему она не пыталась найти какие-то плюсы хоть в чём-то. Да, возможно, Чжан Гынсок женится и дом племяннику не оставит, но ведь он же известный и богатый человек, он может найти Хёнджину хорошее место! У него есть связи, уж каким-нибудь декоратором-то на музыкальные шоу его пристроит хотя бы?
- Да он сам ими хвалился, как мог! Вот и поделом ему!
     Я некстати вспомнила постоянно проскакивающую информацию о том, что Хан тоже из состоятельной семьи, но Джисон никогда этим не светил и не привлекал к этому внимания. А если бы Йеджи узнала, что он богат – начала бы флиртовать с ним? Я почему-то ощутила что-то неприязненное. Нет, вряд ли я ревную Хана, потому что он не нравится мне, как мужчина, но учитывая моё очень тёплое и уважительное к нему отношение, я бы просто не хотела, чтобы он оказался в сетях соблазнительницы, которой нужен будет кошелёк, а не он сам. Парни – они же дураки, они поведутся на секс, и не посмотрят, какие цели преследует эта якобы искренняя особа.
     В общем, мы с Рюджин заклеймили Йеджи на двоих. Теперь её ненавидела не только я. Но теперь она снова – если рассталась с Хёнджином – могла нравиться всем парням. И, скорее всего, так и будет. Чёрт! И Хёнджину она не разонравится от того, что перестанет с ним быть. Я видела его реакцию! Только положив трубку, я додумалась до того, что флирт с Чанбином был вовсе не ради денег, а ради кое-чьей ревности. Если Рю услышала правильно, и Хёнджин заявил своей пассии, что ему не очень-то хотелось, то она, конечно, сделает всё, чтобы он понял, как ему на самом деле хочется. Она будет изводить его и сделает всё, чтобы он пожалел и прибежал к ней обратно, опять забегал вокруг неё. Могла ли я как-то это предотвратить? Могла ли я как-то утешить его в данной ситуации? Ничего не приходило в голову.

     На следующий день Хёнджин не пришёл в школу. И через день тоже.
     Я сдерживалась, как могла, но всё-таки отозвала Феликса в сторону и, смущаясь, спросила:
- Ты не знаешь... с Хёнджином всё в порядке?
- Ну... - друг посомневался, стоит ли посвящать меня в их мужское личное. – Думаю, да. Всё нормально.
- Думаешь? – Я потеребила пуговицу рубашки. Ту самую. – Слушай, он же... расстался с Йеджи?
- Ну... - опять растерялся Феликс. Помотал головой, подбирая слова. – У них там всё сложно.
- Всё сложно! Терпеть не могу это определение. Что сложного в отношениях? Либо встречаются, либо нет.
- Ю, что ты от меня хочешь? Они с весны так вот сложно и встречаются, я без понятия и не вникаю, что у них там.
- Но он школу пропускает! Это же из-за ссоры!
- Ну да...
- Ты с ним виделся за эти два дня?
- Сегодня собирался к нему зайти, а то он на футбол идти не хочет.
     Конечно, дружеская поддержка важна. Пусть Феликс его проведает. Я бы тоже хотела оказаться рядом, но как это будет выглядеть? Мы с Хёнджином близко не общаемся, он не обрадуется моему приходу вместе с другом.
     Йеджи, войдя в класс, притормозила возле Чанбина, прямо за спиной Рюджин, которая, я видела, превратилась в статую замершего гнева с детонатором внутри, и в любой миг мог пойти дым из ушей.
- Бинни, - сказала Йеджи, сладко улыбаясь, - у тебя ручки свободной не найдётся? Только войдя в школу вспомнила, что забыла свою.
- Конечно, да... - откликнулся он, оторвавшись от разговора с Эриком. Но девушка, попросив то, что ей было нужно, ждать не стала и прошла на своё место, чем вынудила Чанбина, когда он отыскал запасную ручку, подняться и пойти к ней на последний ряд. – Держи.
- Спасибо! Выручил.
- Да не за что.
    Как всегда в короткой юбке, она перекинула ногу на ногу. Чанбин никак не отходил обратно.
- Что, свободно сидишь второй день, да? – заметил он, словно ища повод постоять рядом подольше. Йеджи посмотрела ему в глаза:
- Да, могу вытянуться, как хочу. Наконец, есть место и моим ногам. Это очень удобно, когда можно положить их, как хочу и куда хочу.
     Я повернулась к Феликсу:
- Я с тобой схожу к Хёнджину, ты не против?

Примечания:

*Внешними называются в Корее бабушка и дедушка по матери, а по отцу, к семье которого и принадлежит ребёнок, как считается - родными

**Журналы, где на обложках обычно богатые и знаменитые мужчины

***Я пытаюсь прокачать свой английский