Школа упущенных возможностей

   Вопрос человеколюбия и альтруизма, конечно, меня не оставлял равнодушной. Поэтому я не могла не думать о том, чтобы уступить место рядом с Феликсом Рюджин. Она была моей подругой и влюбилась в Феликса, самое разумное было бы помочь ей найти с ним общий язык. Но надо ли это ему, если ему нравится другая? Но с госпожой Ли другу однозначно ничего не светит, это же яснее некуда, тогда зачем оглядываться на его пристрастие? Однако куда сесть мне? К Дэхви? Не хочу сидеть с этим замкнутым, щуплым, малословным и иногда язвительным типом, рисующим из себя такую интеллигенцию, что чосонским янбанам* не снилось. Я привыкла к своему душевному товарищу, и пусть я в него не влюблена, как Рюджин, мне с ним уютно и комфортно. Разве что Йеджи бы освободила мне местечко, тогда проблем нет: я к Хёнджину, Рюджин к Феликсу, а Йеджи к Дэхви. Идеально! Но она вряд ли согласилась бы уступить, тем более что пришла на следующий день в школу.
<     Несмотря на тёплую погоду и жару в классе, у неё на шее был повязан шарфик, на что не преминул обратить внимание Чанбин, захорохорившийся от её появления:
- Чего это ты, Йеджи? Мёрзнешь, что ли?
- Горло застудила, - холодно сказала она, не обращая на него особого внимания.
- Так позвала бы, я б согреть мог...
- Серьёзно? – более снисходительно, почти кокетливо взглянула она.
- Ага... - пялясь на неё с нескрываемым обожанием, кивнул Чанбин. Пока не пришёл сидевший за ним Чонин, наш самый младший в классе, разделявший его с Йеджи, он переместился на его стул. – Может, всё-таки надумаешь насчёт похода в кино?
- Ну...
     Стул под Чанбином покачнулся, как во время землетрясения. Тот не сразу понял, что случилось, схватившись за столы по сторонам. Потом провёл логическую цепочку, что до него могли дотянуться только ноги Хёнджина. Посмотрел на того, поджавшего губы и хмурого, словно невыспавшегося.
- Чего ты? – кивнул Чанбин.
- Откочевывай.
- С хрена ли ж?
- Бесишь.
- А ты меня, и что дальше?
- Нарываешься?
- Придурок! – встал Чанбин, совсем не желающий нарушать школьный порядок и не видящий для того никакой причины, кроме обычной странности и хамства Хёнджина. От этой заразы можно было вполне ожидать, что он устроит дебош, не боясь последствий. И драки разве что в этом учебном году, который едва начался, ещё не были замечены, в прошлом же, если память не изменяет, Хёнджин был виновником или участником четырёх потасовок. – Как ты с ним сидишь? Он тебя не обижает? – заботливо спросил Чанбин.
- Я сама кого хочешь обижу, - сверкнула глазами и улыбкой Йеджи, даже не глядя на соседа. А тот на неё уставился, и губы его стали ещё уже, в нитку.
    Мне бы её самоуверенность! Откуда она в людях берётся? Врождённое, скорее всего. Лучше бы мама и папа меня вот такому научили, а не возвращаться домой вовремя, не пить спиртное и хорошо учиться. Что от этого всего толку, если наглость города берёт?

     Учёба вошла в свой прежний режим. Я старалась ответственно заниматься, не упуская случая полюбоваться Хёнджином. Просто полюбоваться, потому что какие-либо контакты вновь сошли на нет. Зато, ища подтверждения своим подозрениям насчёт чувств Рюджин, я ощутила, что за другого человека впрягаться проще, поэтому, чуть осмелев, напросилась как-то с Феликсом на их футбольную тренировку и потянула с собой подругу. Раньше, мечтая о Хёнджине, я бы на такое не осмелилась – не слишком ли будет очевидно? Теперь же у меня было прикрытие – Рюджин! Та, в свою очередь, не подозревала, что я задумала всё и ради неё, и маскируясь ею.
    Лавочки вдоль футбольного поля были почти пустыми: на них валялись вещи и рюкзаки ребят. Мы уселись с краю, чтобы не слишком бросаться в глаза. Переодевшийся в бутсы, шорты и футболку с номером один – кто бы сомневался – Хёнджин делал неподалёку от ворот растяжку и разминку. Забрав свои волосы в хвост на затылке, он выглядел для меня в тысячу раз круче какого-нибудь Ибрагимовича**.
- Что это тебя потянуло на игру посмотреть? – шнуровался рядом Феликс. – Футболом увлеклась?
- Да просто погода хорошая, и не хочется сидеть дома.
- Понятно, - он отошёл. Я повернулась к Рюджин, смотревшей как будто бы в никуда.
- Ты ж разбираешься в футбольных правилах? Подскажешь, если что?
- Да тут ничего сложного. Думаю, кто кому забил ты сама не спутаешь, - посмеялась подруга. Она была достаточно спортивной девчонкой, занимавшейся всем понемногу: плаваньем, тхэквондо, теннисом. Иногда из-за этого мне казалось, что ей не хватает женственности. И если Феликсу нравились такие, как госпожа Ли, изящные и намарафеченные до кончиков ногтей дамочки, то у Рюджин не было шансов. А у меня? Какие девушки нравились Хёнджину? Он же пытался поцеловать меня, значит, я вхожу в категорию, вызывающую у него симпатии? Или я себя успокаивала тогда, считая, что он выпил не так уж много, а на самом деле всё решил алкоголь и по трезваку он на меня без отвращения глядеть не может? Зачем я накручиваю! Вечно мне всё кажется гипертрофированно ужасным и плохим, но осознаю я это исключительно задним числом. А порой не осознаю вовсе.
    Из нашего класса играло шестеро, из параллельного – семеро, но наши всё равно выигрывали, в первую очередь из-за – как мне объяснила Рюджин – прекрасно отработанной связки «Хёнджин – Феликс», пасующих друг другу на большие расстояния так метко, что противник не успевал перехватить мяч. Они были в атаке, поэтому стоявшему на воротах Хану особенно и напрягаться не приходилось. Он даже показательно во время матча отошёл в нашу сторону попить воды, демонстрируя, что до него всё равно не доберутся. Джено и Чанбин в защите держали оборону замечательно.
- Квокка, блять, встань на место! – проорал с другого конца Хёнджин.
- Иди на фиг! Мне там скучно!
- Я тебе устрою веселье! Иди, встань на чужие ворота!
- Ещё чего! Не люблю быть на стороне неудачников!
    Раздались возмущённые голоса парней из параллельного класса, они что-то там поприпирались, обменялись колкостями и подначками, но, к счастью, кулаками не замахали, хотя при наличии Хёнджина ждать можно было всякого. Феликс, однако, друживший и с кем-то из конкурирующий команды, похлопал одного-другого по плечам, поулыбался, на том словесные баталии и исчерпались. Наши «натянули» врага со счётом четыре – один, и все стали собираться по домам.
- Ну, как мы? – подошёл взять свою сумку и куртку Хан. Красовался так, будто его участие действительно многое решило в исходе игры.
- Молодцы, поздравляю с победой! – подняла я сжатые кулачки.
- Подождёте, пока мы переоденемся? Провожу вас немного до дома, - сказал Феликс. Я улыбнулась, довольная, что всё идёт по плану (хотя как такового его и не было):
- Ты такой вежливый! Это всё из-за воздействия Банчана до сих пор?
- Ой, Банчан такой правильный, что обосраться, - проходя мимо, бросил Хёнджин.
- Да нет, - покачал головой Феликс, - я просто всегда стараюсь думать о том, а как бы я хотел, чтобы поступали со мной другие? У меня сестрёнки, и я бы хотел, чтобы их друзья тоже вели себя с ними по-нормальному.
- Старшие или младшие сёстры? – поинтересовалась Рюджин. Слава богу, она заговорила! А то я уже думала, что существуют люди молчаливее меня. Что в принципе довольно сложно.
- Одна старшая, другая младшая.
- А Ли Ноу? - почти не знавшая его, спросила подруга. – Вас четверо в семье?
- Ну... у нас всё сложно, - мы двинулись в сторону раздевалки. – Старшая сестра у моей мамы от первого брака. Ли Ноу от первого брака нашего с ним отца. В общем, оба родителя у меня одинаковые только с младшей сестрой, а Ли Ноу и моя старшая сестра друг другу вообще по крови никто.
- Династические лабиринты, - оценила Рюджин.
- Ага, как во дворце китайского императора!
    Ребята ушли за дверь переоблачаться, а мы остались ждать, уткнувшись на паузу в телефоны. Чанбин пошутил приглашением вовнутрь, на что Рюджин, вечно сидевшая перед ним на уроках и натерпевшаяся его темперамента, вызванного половым созреванием, закатила глаза:
- Ты уверен, что тебе есть чем там хвалиться, Бин?
- А ты зайди и проверь.
- Вот оно мне надо, - высунула подруга язык, имитируя тошноту. Попытки расстегнуть застёжку лифчика через кофту, подцепить и приподнять юбку, потрогать волосы, всё это было ею уже испытанно от сидевшего сзади «пассажира».
    Вскоре Феликс и Хёнджин вернулись, но стоило нам выйти за периметр школьной территории, как последний свернул, на прощание махая нам рукой.
- А ты нас провожать не будешь? Не джентльмен, что ли? – предъявила ему претензию Рюджин. Так всегда и выходило, ей было проще общаться с ним, а мне – с Феликсом. Где нет влюблённости и трепета в груди, там и язык себя чувствует свободнее.
- А я не обучен, у меня сестрёнок нет, - ухмыльнулся ехидно Хёнджин. – Феличита вас по домам и без меня разведёт.
- До завтра! – ввернула я напоследок, но тот ничего не ответил, только ещё раз махнув рукой.
- Вы такие разные! – заметила Рюджин Феликсу. – Как ты с ним дружишь?
- Обычно, - пожал он плечами, - а что такого? Ну, да, острый на язык, но у всех же есть какие-то недостатки.
- И у тебя?
- Да полно. Наверное.
- Например?
- Со стороны виднее.
- Я не замечала, - совсем тихо сказала Рюджин и, будто бы пожалев о сказанном или опомнившись, что её занесло, умолкла, сомкнув губы. Феликс словно не обратил внимания на её фразу.
- Вы в эти выходные гуляете где-нибудь? – вмешалась я, мечтая о повторении чего-то подобного тому, что было на прошлой неделе.
- Вряд ли. У Хёнджина свои планы, а я хочу позаниматься. Нельзя запускать учёбу в начале года.
- Твоя правда...
    Сославшись на то, что мне нужно зайти в магазин, я отправила Феликса с Рюджин дальше, надеясь, что они смогут как-то сблизиться, что он рассмотрит в ней милую и достойную девчонку, ответит взаимностью. Постояв немного и ничего не купив, я побрела домой. Вот бы и мне кто-нибудь помог обставить встречи наедине с Хёнджином! Но добровольцев не видать.

    Быстро настала пятница, и я с унынием готовилась к тоскливым выходным без Хёнджина. Но ничего, если я уж смогла пережить новогодние каникулы, которые длились куда мучительнее, то и каких-то там два дня в разлуке пройдут. Терпение и только терпение. В конце концов, я могу пройтись где-нибудь неподалёку от его дома. Выходить же из него он будет? За едой или просто развеяться. Что у него там за планы? Может, дядя какими-нибудь домашними делами загрузил? Я до сих пор не выгадала момента, чтобы поговорить с ним о вещах, про которые почитала – я же подготовилась! Теперь кое-что знаю о двухколёсном транспорте, и речь не только о велосипедах. Вместо того, чтобы углубиться в заданное учителями, я много прочла о живописи. Попытки разобраться в ней, впрочем, по-прежнему ни к чему не приводили. Какие-то импрессионисты и академисты, портретисты и пейзажисты, кубисты и футуристы, Мане и Моне. Маннэ*** я знала и умела отличать только одного – самого младшего в нашем классе Чонина. Всё. На этом художественная чуйка у меня заканчивалась.
    Сходив в уборную после обеденного перерыва, я направилась на последний урок, хотя время ещё оставалось. Многие ученики не торопились и сидели в столовой или буфете, оттягивая возвращение в классы. Коридор был почти пустым, и когда я приближалась к лестничным пролётам за углом, вдруг оттуда раздался голос Хёнджина:
- Йеджи!
    Я застыла. Одни шаги умолкли, другие – мужские, тяжёлые, спешно протопали несколько ступенек и тоже стихли. Не зная, продолжать путь или нет, я растерялась, однако не успела никуда деться, как разговор за поворотом продолжился:
- Дядя скорее всего уедет вечером на все выходные.
- И что?
- В смысле? Мы договаривались...
- Мы не договаривались, я сказала, что если у меня будет желание.
- А у тебя его нет? – приглушенным голосом, сходящим на басы, спросил Хёнджин.
- А с чего ему быть?
- А что сделать, чтобы оно появилось?
- Не знаю! – легкомысленно ответила девушка.
- Ну, придумай что-нибудь.
- Я ещё придумывать что-то должна? Если у тебя самого ума не хватает – то извини.
- Блин, Йеджи! – узнала я прежний, нервно-вызывающий тон Хёнджина. – Хватит мне мозги делать!
- Не нравится? Никого не держу.
    Шорох шага, так что я испугалась, что она сейчас выйдет, и начала отступать задом. Но шаги опять прекратились и возникла тишина. Не понимая, почему так тихо, и не ушли ли они куда так, что я не услышала, я рискнула высунуться из-за угла и мне обожгло глаза. Они целовались. Целовались! Он и она. Хёнджин и Йеджи. Йеджи. И Хёнджин! Он прижал её спиной к стене, придавив своим широким, по сравнению с девичьим, телом. Его губы завладели её ртом, да так глубоко, что казалось даже я чувствую его язык где-то в районе гланд. Ладонь Хёнджина, беспардонно забравшаяся под короткую юбку, лежала на голом бедре Йеджи, которое с моего ракурса было отлично видно. Эта задранная юбка, видневшаяся из-под неё светлая плоть на фоне оштукатуренной школьной стены, напряжённая рука Хёнджина и непередаваемые, неразборчивые звуки влажного поцелуя сжимались в пошлую и отторгающую картину, которая тем не менее возбуждала и взбудораживала. Я отступила назад, вжавшись обратно, за поворот. Мне не хватало воздуха, я задыхалась, не в состоянии собрать свои мысли во что-то членораздельное, адекватное.
- Что? – раздался опять голос Хёнджина неподалёку. Уже более спокойный и самоуверенный, даже с отголосками веселья. – Боишься, что увидят?
- Да плевать я хотела на это!
    Оттолкнувшись, я пошла тем маршрутом, которым пришла. Я не могла заставить себя пройти мимо них, я не могла видеть их вдвоём, осознавая, что они держатся друг за друга, целуются и... и... нет, это же не значит, что они встречаются? Хёнджин и меня пытался поцеловать, но это же ни к чему не привело! Нет, пожалуйста, пусть это ничего не значит, пусть они не встречаются! Мне хотелось кричать о том, что Йеджи ведёт себя неприлично, что она плохая! Открыть глаза Хёнджину на то, что порядочные девушки такого не позволяют, неужели ему всё равно на это? Господи, но он же и сам та ещё дрянь, я же всё это отлично знала, каких же моральных принципов я от него требую?
    Всю силу воли я направила на то, чтобы не разрыдаться, хотя слёзы подступали ближе и ближе. Состояние было совершенно не для учёбы, кружилась голова и сердце заходилось в груди. Ноги сами привели меня к кабинету классной руководительницы и я, постучавшись, заглянула туда.
- Пак-сонсэнним?
- Да-да? – выглянула она из шкафа, где расставляла какие-то рабочие папки. – Да, Юджин, что такое?
- Можно я домой пойду? Мне нехорошо.
    Она подошла ко мне и посмотрела в лицо.
- Да, что-то ты бледненькая. Может, в медпункт тебя отвести?
- Нет-нет, я просто почти не спала – разбирала всю ночь задания, наверное, от этого дурно...
- Ну, тогда иди, отдохни, - позволила она, провожая меня из кабинета. В коридоре ей на глаза попался Феликс: - А! Юноша наш милый, подойди-ка.
- Пак-сонсэнним! – выправился он, подойдя и поклонившись. Поправил рюкзак на плече. От него ещё пахло столовкой.
- Проводи Юджин домой, ей нехорошо.
- Не стоит, правда!.. – стала отказываться я.
- Стоит! А если ты сознание потеряешь? Ещё чего! – настояла госпожа Пак и, вручив меня на поруку друга, ушла заниматься своими делами. Феликс поглядел на меня, медленно пойдя рядом:
- Голова болит?
- Вроде того.
- Давай рюкзак понесу?
- Да нет, всё в порядке.
    Мы без разговоров вышли из школы. Не знаю, было ли солнечно или пасмурно, но мне всё вокруг казалось серым, мрачным и холодным. Дрожь в руках появилась и губы затряслись, так что и слова сказать было невозможно без страха разрыдаться. Хёнджин, целующий Йеджи, стоял перед глазами, и никак нельзя было избавиться от этого видения, отравляющего душу. Меня словно пронзила тысяча осколков. Силы покидали с каждым шагом, как будто на каждом пройденном метре мне на плечи клали килограмм груза. Наконец, я не выдержала, и когда мы свернули в безлюдный переулок, резко опустилась на корточки и заплакала. Мне было стыдно этой слабости перед Феликсом, но я не могла больше удержаться! Зарывшись лицом в ладонях, я загудела разрывающим меня плачем, не приносящим облегчения. Хёнджин выбрал Йеджи! Она нравится ему! Он не любит меня и никогда не полюбит! Мечты были напрасны. Всё было напрасно! Как жить дальше? Как теперь ходить в школу? Как видеть их вместе на задней парте и понимать, что в перемены они зажимаются по углам?
- Юджин, ты чего? – спросил встревоженный друг. Я потрясла головой, продолжая прятать лицо. – Случилось что? – Я опять потрясла головой. Вжикнула молния – он полез за чем-то в рюкзак. Потом постучал меня по руке: - Держи платок.
- Спасибо, - хлюпая носом, шмыгая им и плача, быстро взяла я его и стала утираться, расквасившаяся, покрасневшая и взвывающая.
- Нормально ж всё в столовке было, ты где успела приуныть?
- Нигде! – расстроенно брякнула я и опять зарыдала.
- Ладно, можешь не говорить.
    Феликс тоже сидел рядом на корточках, терпеливо выжидая, когда я успокоюсь хоть немного. Из-за меня он пропускал урок, пусть и с разрешения классного руководителя. Но, к счастью, это был не английский, и он не должен быть на меня в обиде за это. Если бы я рассказала ему о причине своих слёз, возможно, он бы понял, но я не могла поведать о влюблённости в его лучшего друга! Парни всё между собой обсуждают, я не хочу стать поводом для насмешек Хёнджина, особенно теперь, когда он нашёл, с кем целоваться. Давалка, которая его меньше двух недель знает и уже подпускает к себе! Ненавижу её, ненавижу! Зачем она перевелась в нашу школу?!
- Если тебя обидел кто... - начал Феликс.
- Никто, - кое-как успокаиваясь, вытерла я глаза и, не то из-за внутренней истерики, не то из-за того, что всё-таки была глупой оптимисткой, умеющей находить положительное во всём, пошутила: - Природа, разве что.
- Не наговаривай на себя. Всё у тебя нормально с природой, - улыбнулся друг. Поднявшись, он подал мне руку и помог встать. – Точно домой хочешь? А то можем посидеть где-нибудь, кофе попить.
- Спасибо за предложение... но не уверена, что опять не разрыдаюсь. Не хочу позориться перед тобой ещё раз.
- Да всё в порядке. Ты же девочка.
- Нам можно быть плаксами?
- Конечно. Главное, чтоб не обижал никто.
    Я не могла сказать так же безмятежно, как Йеджи, что сама кого хочешь обижу. Я не была такой. Может, поэтому Хёнджину и не приглянулась? А если попытаться стать такой же, как она? У меня получится? Ловя момент доверительных и откровенных бесед, пока возникли чуткость и соучастие, я спросила Феликса:
- Скажи, какие девушки нравятся парням?
- Да всем разные, - пожал он плечами.
- А как понять кому какие?
    Он почесал затылок, поправил опять лямку рюкзака, подкидывая его плечом.
- Мне кажется, в нашем возрасте вообще любые девушки нравятся. Ты Чанбина слышала?
- Однако он глаз не сводит именно с Йеджи...
- А весь прошлый год Рюджин донимал. Просто новое всегда интересней.
    «Новое всегда интересней» - про себя повторила я. И как мне стать новой? Никак. Я же «старенькая новенькая», как меня кое-кто назвал.
- Это что же, выходит, мужчины всё-таки патологические изменщики, потому что им в течение жизни всегда новые будут встречаться, и они будут интереснее уже имеющихся?
- Если мозг не включать, то так и есть. Большинство его и не включает. Я бы не хотел таким быть. Я считаю, что всегда поддаваться желаниям и инстинктам нельзя, надо быть рассудительными.
- У тебя есть моральный стержень, - одобрила я. Феликс улыбнулся:
- Дядя Хёнджина мне так же говорит. Что я положительно влияю на его племянника, поэтому должен обязательно оставаться его лучшим другом, - он посмеялся. Во мне опять начало сверлить при упоминании Хёнджина.
- А ты читал его произведения? Его дяди.
- Да, некоторые. В них тоже есть мораль. Это здорово. Вдохновляет.
- Вот! Да. Мне тоже это нравится. Не какая-нибудь лабуда бессмысленная. Жаль, что Хёнджин их не читает...
- Ну, он не такой неприятный, каким хочет казаться всем вокруг, - поведал мне Феликс, - он прекрасно знает, что хорошо, а что плохо, просто... ну, дурачится, что ли?
- Иногда он перегибает в своих дурачествах.
- Он вырос без родителей, сделай ему скидку! Нам с тобой хорошо говорить, когда и мама, и папа, и всё благополучно. А те, кто вырос без любви и заботы – они всё чувствуют иначе. Это не только обида на мир в какой-то степени, но и банальное неумение вести себя по-нормальному. Ему негде было подсмотреть, как проявляется уважение, сострадание...
- Я просто не знаю никаких подробностей о нём, - признала я.
- Вот все мы так и живём: подробностей не знаем, но рассуждаем и осуждаем, - заметив мой открывающийся рот, желавший развить эту тему, Феликс поспешил заверить: - Я не в обиду тебе! Не принимай близко к сердцу, я и сам такой же бываю.
    Он проводил меня до дома и, пожелав улучшения настроения и хороших выходных, пошёл к себе. Откуда было взять его, это улучшение настроения? И, уж тем более, хорошие выходные.

Примечания:

*Знать, аристократия в старой Корее

**Знаменитый футболист, носивший длинные волосы

***Обозначающее младшего в коллективе слово корейского языка