Глава 10
Лишь человек не в своем уме пошел бы в покореженном состоянии куда-нибудь, а уж тем более туда, где гремят голоса и громкая музыка. Я мысленно проклинаю того, кто придумал алкоголь, хотя, если и винить кого-то, то только себя: это я вышла из-под контроля и не смогла остановиться. Пора заменить тормозную систему, старая поистрепалась.
Все тело болит неизвестно от чего. Во рту сухая пустыня. Глаза чувствительны к свету, как оголенный электрический провод.
Ближайшее время точно ни грамма в рот не залью!
Те, кто был на вечеринке, как-то странно пялятся на меня и, обнимая, тепло здороваются. Я бы сказала, что они ведут себя как мои друзья, а я ведь до сих пор не запомнила их имен.
Что ж, учитывая ситуацию, меня можно простить.
А еще Ривз стоит отрешенно в самом конце зала и прожигает изучающими глазами мое полуживое тело. Так пронзительно, что признаться, это приводит в мимолетный ступор. Мои бледные щеки наливаются краской.
Что ему надо?
В ответ, выражая всю непросвещенность и непонимание, я лишь безмолвно уставляюсь на него, сморщив лоб. Читая в моем взгляде напряжение, он отступает и, про себя что-то бормоча, поворачивается к окну.
Половину занятия я пытаюсь хоть как-то мобилизовать остатки своих сил, чтобы приступить к разминке. Каждое движение кажется угрозой опорно-двигательному аппарату: еще пару шагов и я вот-вот грохнусь. Хорошо, что мистер Сэймор дал нам свободный час, мы должны продолжить разрабатывать план выпускного проекта.
Все этим и занялись, кроме двоих в зале: я безуспешно стараюсь разогреть мышцы, а Джейден тупо смотрит в окно и разговаривает с кем-то по телефону уже около получаса.
Я могла вчера ему что-то ляпнуть?
Зная себя, уверена, что могла. Вот только что? Вид у него не особо боевой, обычно он с полным баком раздражения вымещает на мне свою неприязнь, а сегодня вообще молчит и двусмысленно таращится. Такое ощущение, что вчера между нами произошло нечто такое, что решило исход дела в неизвестно чью пользу.
Необходимо во всем разобраться, поэтому я, собрав весь свой полумертвый запал, подхожу к нему.
– Ривз, я не помню, что вчера было, поэтому мог бы ты объяснить свое непонятное поведение?
Он медленно оборачивается, засовывая смартфон в карман, и уже брезгливо осматривает меня с ног до головы, словно я приперлась в универ в костюме трансвестита.
– А что значит «непонятное поведение» в твоем представлении?
– Ты что, еврей? – Скрещиваю руки на груди.
– А ты имеешь что-то против них?
– Не будь идиотом!
– Не будь дурой!
Ну вот, опять мы орем друг на друга, как старые сварливые супруги, прожившие в браке пятьдесят лет.
Так у меня сил не хватит, если я начну препираться.
– Окей, ты можешь ответить на вопрос? – стараясь сохранить самообладание и вдохнув в легкие как можно больше кислорода, продолжаю я.
По нему видно, что он тоже пытается сдержаться и не рявкнуть очередную гадость, поэтому следующую минуту пытается собраться с мыслями.
– Я должен извиниться за то, что вчера обозвал тебя на занятиях, – неожиданно выдает он.
От кого угодно готова услышать это, но не от него... И почему Ривз решил вспомнить именно вчерашнюю утреннюю перепалку?
– Ты оскорбил меня при всех, назвал эгоцентричной тварью, которая жрет человеческие души на завтрак...
– ... извини.
– И это все?
– А что я должен сказать? Что это все есть неправда?
Да, просят прощения обычно не так, но это же Ривз.
– Тогда зачем извиняешься?
– Потому что это услышало много ушей.
– Тебя это волнует?
Он отмахивается рукой, таким образом посылая меня куда подальше, и переходит к другому окну. Я привыкла читать мысли подобных ему людей с первого же раза, но, признаться честно, этот парень является для меня наглухо закрытой книгой.
– Мы не договорили! – следуя за ним, я продолжаю пилить мозг.
– Слушай, чего тебе нужно?!
– Я просто хочу знать, что произошло. Что я тебе вчера сказала?
В его глазах показалось облегчение. Как будто все это время он боялся чего-то услышать от меня.
Чего?!
– Ничего ты мне вчера не сказала. Мы и не разговаривали вообще.
– Тогда зачем извиняться? За это время ты сотни раз обливал меня помоями при всех, но ни разу и рта не раскрыл, чтобы сказать чего-то подобного. Я не отстану от тебя, пока не пойму.
– Как же ты достала, Коуэн! – Он подрывается с места, но я крепкой хваткой задерживаю его, оттягивая футболку.
– Говори! Что вчера было? Я переспала с тобой?!
Джейден сначала вылупляется на меня в неприкрытом удивлении, а потом как начнет смеяться. Мое подбитое состояние его за это отнюдь не благодарит. Колокольный шум тут же бьет по мозгам.
– Я с тобой даже за деньги в постель не лягу.
– Это взаимно, дорогой.
– Короче, похоже, многое, что я о тебе думал, оказалась не совсем верным. – Он смотрит на мою руку, вцепившуюся в его футболку, и я отступаю. – В общем, я попросил прощения? Попросил. Моя совесть чиста. А приняла ты это или нет – не моя забота. Занятие окончено.
Он выходит из зала как раз под звонок вместе с другими, оставляя меня в еще более запутанном положении.
Определённо, вчера я что-то сказала...
***
Уже конец октября, а наш номер так и не записан в листке заявок. Сэймор дал нам пару дней, чтобы я и Коуэн решили эту проблему! Мы единственные, кто за три недели ничего не сделал. У нас нет ни задумки, ни графика репетиций. Все это время мы потратили на выяснения отношений. Если бы способность бесить была видом спорта, то Дакота получила бы все медали. Но если я хочу окончить университет, мне придется прогнуться и все-таки стать ее партнером.
Я узнал, что она больше не якшается с Лихачами, поэтому особых препятствий к временному перемирию быть не должно. С ее стервозностью следует смириться и постараться пореже раскрывать рот, чтобы не наткнуться на скандал, но, думаю, я справлюсь. И не с такими дела имел.
Что я терпеть не могу в этом доме, так этот медленный лифт. Мало того, что он едет с самой минимальной скоростью, так еще и ждать, чтобы его двери распахнулись на моем этаже, нужно чуть ли не вечность. Так я точно опоздаю на занятия!
И вот, когда наконец эта кляча доезжает, разинув свое железное жерло, передо мной показывается небезызвестная Дакота Коуэн во плоти. Около месяца мне удавалась с ней здесь не сталкиваться.
Я бы не стал заходить, если бы время не поджимало. Бесшумно ухмыляюсь, а сам чувствую, что поездка будет веселенькой.
Темноволосая раскрывает рот в немом удивлении, видимо, не ожидав меня здесь завидеть. Ее напряжение можно преобразовать в энергию, способную опустить этот лифт на первый этаж.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она, стараясь быть невозмутимой.
– Еду вниз. Ну а вообще я здесь живу. Тебе ли об этом не знать.
Кажется, совсем забыв, что я привез ее сюда после того, как она кинулась мне под колеса, Дакота притихает. Да, эта особа очень странная. Если вспомнить все наши давние встречи, то такое заключение для нее становится самым точным. Я помню, в каком неуравновешенном состоянии она была, когда на дороге месила мою грудь кулаками и ревела.
Коуэн явно больше скрывает за своей толстокожей стервозностью... Я поначалу думал, что она просто избалованный ребенок богатых родителей, но, как позже оказалось, мать ее покончила жизнь самоубийством.
Может, это и стало причиной ее идиотского поведения?
Впрочем, это не мое дело.
***
Так вот, что это за чувство дежавю было! Вот это веселые повороты! Сказка какая-то.
Теперь Ривз еще и сосед. Прекрасно! Он повсюду, где бы я ни была: в университете, возле Лихачей, а теперь и дома. Как-то слишком много общего набралось. Любая девчонка была бы этому только рада, ведь вполне красивый спортивный парень часто попадается на глаза. Но я-то знаю, кого он из себя представляет. Всех байкеров, которых я знала, можно приписать к одному уже известному определению – тупиц и преступников. От такого я хочу держаться подальше, но судьба думает по-другому и сводит меня с ним постоянно.
Хантер до сих пор еще пишет и просит встретиться. Я просто игнорирую это, но все равно как-то неприятно. Нужно занести его в черный список. Хочу забыть это все! Но какой же успех меня ждет, если рядом один из представителей темных улиц и вонючих забегаловок?
– Опаздываешь? – спустя минуту молчаливой конфронтации спрашивает он, когда мы проезжаем пятнадцатый этаж.
– Как и ты.
– Сэймор нас прикончит.
С каких пор мы начали вести подобные беседы?
– Только не говори, что тебя это парит.
– Нет, просто к слову сказал.
– Зачем?! Я не требую к себе внимания, а уж тем более поддержания разговора в таких ситуациях. Мы можем просто молчать. Думаю, это устроит всех.
Джейден не отвечает, и остаток пути мы проводим в своих мыслях. Я смотрю на электронный дисплей лифта, отсчитывающий этажи.
Пятый.
Четвертый.
Третий.
Господи, как же долго он спускается!
Второй.
Здесь слишком душно.
Твою ж макаронину!
Первый!
Аллилуйя!
Когда дверь открывается, я, подобно заведенной игрушке, готова выбежать из железной коробки, но этого не происходит – меня хватают за руку. Я по инерции вписываюсь спиной в стенку кабины.
Ривз стоит у прохода, задерживая своими клешнями створки, чтобы те не закрылись. Во мне тут же закипает смесь злости и недоумения. Но первая эмоция стремительно затихает, услышав напористую и серьезную нотку байкерского голоса:
– Послушай меня сейчас внимательно! Я точно так же, как и ты, не рад, что нас поставили в пару, но если уж такое случилось, то придется адаптироваться. Предлагаю нейтралитет: мы начнем работать над проектом, и это станут единственные отношения, связывающие нас. Я не хочу завалить выпускной курс, уверен, ты тоже, поэтому давай соберемся и приступим к делу!
Надо же! У меня точно нет проблем со слухом или Ривз предложил сотрудничество?! О-о-о, в какой-нибудь пустыне точно пошел снег.
Я прячу свою колкость. Он прав, прошло и так много времени, а мы не сдвинулись с мертвой точки. Придется наступить себе на горло и согласиться.
– Давай приступим к делу, только не здесь, а в зале. И выпусти меня отсюда!
Прежде чем освободить проход, он смотрит на меня очень подозрительно... Не видела я, чтобы в его глазах читалось удовлетворение. По крайней мере, когда он находился рядом со мной.
Мою машину, непредусмотрительно поставленную не на подземную парковку, со всех сторон подперли чьи-то развалюхи. Ну и какого черта я вчера не вернула ее на место?! Твою мать, теперь я точно опоздаю!
Мимо меня проезжает байкер и буквально на мгновение притормаживает, но потом нажимает на газ и исчезает из поля зрения.
Зараза!
Даже не предложил подвезти. Хотя, я бы и не села, наверное. Нейтралитет коснулся только университета... Как и договаривались.
***
– Я рад, что вы смогли договориться! – Довольный хореограф смотрит на нас. – Зал будет свободен только к семи, вы сами виноваты, что тянули и не выкроили себе лучшего времени.
Мы с Ривзом переглядываемся и неуверенно киваем. Никто из нас не хотел бы проводить здесь вечера вдвоем, но выбора нет. Мы и так отстаем ото всех, придется набирать сразу бешеные обороты.
– В семь встречаемся здесь, – сухо говорит он и уходит из зала.
Сегодня, как и договаривались, мы не выясняли отношения. Камилла даже подумала, что мы все-таки подружились.
Ага, как бы ни так!
К слову, у нее с Эштоном уже давно готов замысел номера, и они успешно его воплощают в реальность.
Чувствую себя отсталой. Никогда в жизни меня еще не посещало это ощущение. Моя мертвая мать в гробу переворачивается, хотя, думаю, это не первые ее кульбиты. До того, как я вернулась к нормальному существованию, ее, наверное, трясло не по-детски.
– Даки, ты идешь? – спрашивает подруга, когда кроме нас в зале никого не остается.
– Да, к тебе в кафе?
– Ага, угощу вас с Гриффом чем-нибудь.
Прошло буквально два месяца, а все так изменилось... У меня появились друзья, вернулась вера в будущее, я воссоединилась с семьей. А всего-то нужно было отпустить злость, убить ее в себе. Реабилитация была слишком долгой и чересчур болезненной, но она закончилась, а я выздоровела. Стоит ли благодарить ту незнакомку у моста Бенджамина Франклина или ужасную ситуацию, чуть не забравшую моего отца? Я не знаю... Но в любом случае я рада, что все наладилось. За это пришлось заплатить, но ничто в этом мире не бывает даром. И об этом нужно помнить всякий раз, когда сбиваешься с пути.
– Слушай, Эш, а как вы с Кэм подружились? – сидя за столиком в «Хорошей Карме», спрашиваю я друга.
– В мире нашлась только одна сумасшедшая девка, у которой в холодильнике вместо еды лежали пачки с презервативами. Я думал, что один такой.
Ну, это бы были не мои друзья, если бы ответ был более предсказуемым.
– На первом курсе универа мы очень хорошо сблизились, – продолжает он. – Ты только не подумай, что у нас с ней что-то было. Не приведи Господь! Мы бы поубивали друг друга сразу же. Скорее, мы как брат и сестра. У нас очень похожие привычки, характеры, это и помогло сдружиться.
– Прикольно, а вот у меня кроме вас никого и не осталось... – Хмурю я брови.
– Что, совсем?
– Совсем. Все мои друзья в Нью-Йорке... – Я вспомнила каждого, с кем дружила, доброй грустью. – Ну, в общем, я сама всех оттолкнула, тогда мне было не до них.
– Конечно же! Тебя можно понять. Только вот уясни, что настоящий друг никогда не уйдет в трудные времена, как бы ты его не пинала ногами. Так что, девочка, если вздумаешь опять взбеситься, мы от тебя не отлипнем! Будем ругаться, может, драться, но в дерьмо ты не вступишь.
– Эштон, ты еще не знаешь, какой я могу быть стервой...
– Дакота, ты еще не знаешь, каким я могу быть мудаком!
Мы смеемся и ударяемся стаканами сока.
Вот что значит полное взаимопонимание, его-то мне и не хватало. Я рада, что нашла его в двух безумных, но самых лучших друзьях на свете.
– В чем причина такой чистой радости? – Камилла появляется со стаканом фраппе (5).
– Твою дивизию, что за извращение над нормальным кофе ты принесла? – Гриффин брезгливо смотрит на поднос.
– Дурак, ты попробуй.
– Ты же знаешь, что я люблю обычный черный крепкий кофе без сахара?
– Пей! – настойчиво повторяет она.
Друг кривится, но все-таки берет стакан и делает пару глотков.
– Фу, больше никогда не экспериментируй! – заявляет он и громко ставит емкость на стол.
Камилла начинает ехидно смеяться и кричит бариста за стойкой:
– Видишь, Майлз, это помои!
Молодой паренек, видно совсем еще зелененький в делах кофеварения, сразу же покрывается испариной.
– Ты что, решила поиздеваться над новичком? – спрашиваю я.
– Я решила его проучить. Он пичкает людей всяким дерьмом, но никто ему этого так и не сказал.
– Борешься за справедливость?
- А кто, если не я? Ладно, сейчас принесу чего-нибудь нормального!
И вот с этой сумасшедшей я живу?!
Мне нравится.
Я смотрю на заблокированный экран телефона. Близится шестое ноября, а это значит, что скоро мой день рождения. В прошлом году я пропустила это событие. Ну, как сказать, пропустила... Я пропила его в баре. Поставила на уши Блэк Кэт так, что одному из посетителей пришлось вызывать копов, дабы усмирить драку, зачиненную мной. Подобных подвигов, клянусь, повторять больше не собираюсь, но вот от празднования отказаться не допускается возможным.
Отец уже поставил меня перед фактом, что соберет целый прием в честь моего двадцатидвухлетия. А это значит, что меня ждут скучные богатые снобы в шикарном зале какого-нибудь ресторана или отеля.
– Ребята, у меня есть важная новость! – когда Кэм снова появляется у нашего столика, вздыхаю я.
– Только не говори, что ты беременная! – сразу же перебивает меня она.
– Тормоза включи, подруга! – Кручу пальцем у виска. – В общем, я приглашаю вас на свой день рождения через неделю.
Друзья тут же радостно вскрикивают, предвкушая тусовку.
– О-о-о, позволь мне помочь устроить праздник, ну пожалуйста! – Берк тут же состроила щенячьи глазки.
– За это уже принялся мой отец и его помощники. – Пожимаю плечами я.
– Фу-у-у, только не говори, что нам придется надеть приличные костюмы! – недовольно заявляет Эштон.
– Именно, господа!
– Только не это...
– Ну ты же сам говорил, что настоящий друг в беде не бросит.
– Я имел в виду совсем не это.
– А разве есть ограничения?
– Нет, – вздыхает он.
– Ну, вот и договорились!
– Да ладно тебе, Грифф, что ты как плешивый дед?! Надеюсь, там будут молодые красавчики?
– Думаю, да. – Подмигиваю я подруге.
– Тогда мы идем покорять элиту Филадельфии!
5. Кофе фраппе́ – покрытый молочной пеной холодный кофейный напиток греческого происхождения.