Dni Maroderov

На всякий случай: момент из детства Лили со всеми загогулинами принадлежит Мадам Роулинг! :*

...1971 год...

Когда Сириус вернулся из уборной, то увидел, что в купе уже кто-то сидит и самым наглым образом пожирает его же конфеты.
— Эй, это мое! — воскликнул он, когда секундный шок схлынул.
Очкарик поднял голову и улыбнулся.
— Докажи, — он уложил ноги на противоположное сидение и демонстративно закинул в рот пару бобов «Берти Боттс».
— Это мое купе, — Сириус сжал кулаки. — И мои конфеты.
— Докажи, — повторил мальчик, пожав плечами.
Сириус сдернул с полки свой рюкзак с нашивками «S.O.B.» и швырнул его в нахала.
— Я — Сириус Орион Блэк!
— Докажи, — засмеялся мальчик.
Сириус остолбенел от такой невиданной наглости и уже всерьез захотел двинуть очкарику, но тот вдруг встал, отряхнул с одежды крошки и протянул руку.
— Я — Джеймс Карлус Поттер. Но ты можешь звать меня Джимом, Сириус Орион, я не против, — он бросил его рюкзак на соседнее сидение. — И раз уж ты явился, видимо, придется ехать вместе!
— Я не хочу ехать вместе, — брезгливо поморщился Сириус. — Проваливай!
Он оттолкнул очкарика с дороги и рванул у него из рук коробку. Бумага лопнула, и бобы прыснули во все стороны, забарабанив об окно, а мальчик не удержал равновесие и свалился с сидения на пол.
Сириус был готов к тому, что хлипкий очкарик начнет реветь и кукситься, но вместо этого он вдруг исподлобья посмотрел на Сириуса, яростно вытер нос рукой и прошипел:
— Ну держись, Сириус Орион.
Завязалась драка не на жизнь, а на смерть, ценой которой была пачка безвозвратно рассыпанных по купе бобов.
Сириус вообще был не прочь подраться, но Регулус был сопливым нытиком и все время жаловался маман, а этот тип, похожий на тощего совенка, колотил его так, что Сириус твердо вознамерился выкинуть его в окно. Они так увлеченно мутузили друг друга, что за собственными выкриками и треском одежды не услышали, как дверь, ведущая в их купе, отъехала в сторону, и в нее ворвался Люциус Малфой — староста Слизерина.
— Что здесь происходит?! — он схватил их за шкирки и растащил в стороны, как щенят. Мальчики брыкались и пытались достать друг друга то рукой, то ногой и не обращали никакого внимания на крики старосты. Девочки, проходящие по коридору, захихикали, глядя на это, некоторые ученики начали выглядывать из своих купе, чтобы выяснить, кто так шумит. Вытолкав Сириуса в коридор, Люциус передал его на попечение двум троллям в слизеринской форме, которые притащились вместе с ним, и снова вернулся в купе. Раздался вскрик, но прежде, чем Сириус успел понять, что произошло, Люциус вернулся и захлопнул за собой дверь.
— Ну что, щенок? — зашипел он, резко опустив шторку на окне, в которое громко стучался арестованный. — Решил сорвать моё дежурство, Блэк? Как ты себя ведешь, посмотри, на кого ты похож! — и он дернул Сириуса за ворот разорванной в бою рубашки из чистого шелка.
— Как надо! — рыкнул Сириус и с размаху наступил на ногу одному из троллей. Тот взвыл и запрыгал на месте, а его товарищ сгреб Сириуса в охапку. Публика, заполнившая коридор, чтобы посмотреть на представение с участием школьного старосты, довольно засмеялась.
Не желая превращаться в посмешище, Люциус поскорее сгреб Сириуса за шиворот и на глазах у всех протащил его по коридору, после чего затолкал в купе, где уже ехал полный, похожий на крысу мальчик и сказал:
— Скажи спасибо, что я не выкинул тебя из поезда! — с этими словами Люциус захлопнул дверь так, что из неё вылетела какая-то пружинка.

...1977 год...

Золотая задвижка на двери скрипела, когда поезд подскакивал вверх.
Блэйк Забини стонала ей в такт, вцепившись руками в массивную раму зеркала над умывальником и царапая бордовыми ноготками золотую краску. Почти не слыша её стонов, Сириус исступленно вбивался в нее позади и целовал, облизывал её тонкую загорелую шею. Пышные шоколадные кудри девушки свесились, обнажив покрытую светлым пушком шею и спину. Замочек жемчужного ожерелья ярко вспыхивал каждый раз, когда на него падал свет и это отвлекало Сириуса.
Когда ему становилось особенно хорошо, Сириус откидывал назад голову и рвано вздыхал, крепко сжимая ладонями полные мягкие бедра, Блэйк вскрикивала и рисковала оборвать раму, а позолоченное зеркало напротив бесстыдно фиксировало акт быстрого совокупления в великолепной уборной «Хогвартс-экспресса» и загадочно сверкало позолотой.

Красивая округлая попка, обтянутая коротеньким черным платьем — вот первое, что увидел Сириус, когда вошел в тесную, но ярко освещенную комнатку из красного дерева. Блэйк искала что-то в своей косметичке, склонив голову так, что кудри свесились ей на лицо, открыв взору длинную тонкую шею и глубокий вырез на спине.
Сириус закрыл за собой дверь и резко задвинул замок.
Блэйк вскинула голову и чуть не выронила помаду, увидев в зеркале человека, но, узнав кто это, расслабилась и снова поднесла помаду к губам.
— Что ты здесь забыл? — поинтересовалась она.
Сириус промолчал, скользя взглядом по изгибам соблазнительного тельца. Кровь тяжело и гулко билась внизу живота, превращая Сириуса в камень.
— Мама не говорила тебе, что пялиться — некрасиво? — спросила Блэйк, поглядывая на него в зеркало.
— Я был плохим мальчиком и никогда ее не слушался, — лениво отозвался Сириус, лаская Блэйк глазами. Она как будто была создана для любви, такая аппетитная, прямо очеловеченная сладость — шоколадные глаза и волосы, мерцающая кожа цвета мокко, губы словно покрыты вишневым джемом. Высокая грудь, которую Блэйк всегда так тщательно выставляла напоказ в вырезах белоснежных школьных рубашек, и то, как ее кошачье тело иногда призывно выгибалось вперед — как будто она просила взять ее...
Блэйк поймала его взгляд в зеркале и слегка улыбнулась.
— Плохиш Блэк. Ты знаешь, что тебя теперь считают паршивой овцой?
— Да неужели? — поинтересовался Сириус, про себя представляя, как она стонет и извивается на шелковой изумрудной простыне.
— И теперь во все приличные дома тебе вход заказан.
— Какое горе, — ей бы определенно пошло чёрное, прозрачное кружево.
Блэйк чуть приподняла уголки губ, разглядывая его.
Она не так зазывно смотрела на него в прошлом году, когда ученики шептались у него за спиной, обсуждая пресловутый побег из дома. А вот когда по школе разлетелась весть о том, что ему перепало крупное наследство, и он с грохотом расстался с Марлин Маккиннон, Блэйк стала запускать в него такие взгляды и фразочки...
Даже сейчас он прямо видел, как крутились шестеренки у нее в голове, вырабатывая фразы: «древний род», «куча денег», «Суд Визенгамота», «Международные магические связи».
Молодой Блэк и в самом деле блестящая партия для чистокровной принцессы Забини.
Сириусу же просто хотелось ее трахнуть.
Очень сильно.
— Я надеялась встретить тебя этим летом на Дне Рождения миссис Блэк. А потом вспомнила, что тебя не будет и так расстроилась. Очень жаль, что ты сбежал из дома, Блэк, — вздохнула Блэйк, застегивая косметичку. — Могли бы подружиться... как-нибудь.
— Не переживай, мы подружимся, — Сириус отделился от двери и неторопливо подошел к девушке, скользнув взглядом по молнии на её платье.
— Надо же, как самонадеянно, — усмехнулась она, но в черных, как маслины, глазах шевельнулась тревога, когда он подошел вплотную и вжал ее своим телом в умывальник. — Для этого ты должен мне понрав...
Она ахнула, потому что в этот момент Сириус наклонил голову и поцеловал ее в шею.
Высокая грудь в лифе прерывисто поднялась и опустилась вместе с круглыми белыми камешками ожерелья. Блэйк резко повернула голову. Из-под ресниц блеснула горячая черная влага, губы приоткрылись, показав белоснежные зубы. Сириус с готовностью завладел ими и пока Блэйк шептала какие-то здравые вещи о том, что их могут увидеть, он задрал подол ее платья и запустил пальцы в шелковые трусики.
— Смотри-ка, кажется, я уже тебе нравлюсь, — прошептал он, прикусив ее шею.

Стоны Блэйк участились, обгоняя стук колес и начали срываться на крики. Сириус сдавленно зарычал и задвигался быстрее, поспешая за ними. Быстрее, быстрее и быстрее, так что мышцы превратились в камень.
Наконец Забини крикнула так, что у него зазвенело в ушах, несколько раз сильно, импульсивно вздрогнула и обмякла, сотрясаясь всем телом.
Несколько невыносимо сладких секунд — и удовольствие прожгло и его. Он кончил.
Острое до боли наслаждение схлынуло, прибив их обоих к умывальнику, и Сириус ощутил легкое разочарование. Несмотря на свою ликерную красоту, Блэйк в итоге оказалась далеко не самой лучшей его девочкой — до конца удовлетворенным он себя так и не почувствовал.
Вот дерьмо.
— Ты придешь еще? — первым делом спросила она, как только смогла перевести дух.
Застегнув брюки, Сириус откинул Блэйк новым взглядом. Обычно такая лакированная и с иголочки одетая, теперь растрепанная и дрожащая...
Дорогое черное платье было собрано на поясе, ноги в чёрных чулках дрожали, а шелковое белье, за цену которого можно было купить гоночную метлу, валялось на полу. Влажные грязные глаза смотрели на него с требовательностью и властью избалованной аристократки, которая привыкла к повиновению и подобострастию, но глубоко-глубоко, на самом их дне плескался страх, что Сириус не вернется...
Сколько же раз он видел это выражение...
Сириус шагнул к ней, подобрал брошенные трусики, водрузил их на место и одернул платье.
— Посмотрим, — нехотя бросил он, бесцеремонно чмокнул Блэйк в губы и, подмигнув напоследок, вышел в коридор.
За окнами неслись покатые луга, и жизнь текла так, словно ничего и не произошло. Сириус с чувством потянулся, улыбнувшись скользнувшему в окно лучу, и неторопливо двинулся по коридору, засунув руки в карманы брюк и довольно посвистывая. За стеклянными окошками в дверях болтали и смеялись ничего не подозревающие ученики, смеялись очаровательные ученицы. Проходя мимо одного из окошек, Сириус поймал взгляд какой-то девчушки и подмигнул ей. Девчушка, конечно же, знала, кто он такой и немедленно похорошела, залившись румянцем.
Ему было очень хорошо. По телу разливалась легкая усталость, мышцы внизу живота приятно ныли, в крови шипел адреналин пополам с восторгом — сладкая и горячая смесь. Мысль о том, что он только что поимел девушку из снов каждого второго студента Хогвартса, неимоверно грела ему сердце.

...1971 год...

Джеймс присел на корточки и подергал замок. Воровато оглянувшись по сторонам, он закатал рукава и стукнул по нему палочкой, но ничего не произошло.
Мальчик засопел, шумно вытер окровавленный нос и попробовал еще раз.
Заклинание-отмычка давалось ему через раз — Ганс-кондитер, научивший его этим чарам, был неважным учителем, так что почти все магические опыты Джеймса обычно заканчивались...
БАБАХ!
Дверь отскочила в сторону, отбросив в стороны мальчишек, припавших к ней с двух сторон. В коридор хлынули клубы странного фиолетового дыма.
Раздались испуганные крики. Задвигались двери.
— Что случилось?!
— Вы слышали?
— Откуда дым?!
Джеймс спохватился и на четвереньках вполз в купе к своему злополучному соседу. Сириус захлопнул безжалостно сломанную дверь.
Мимо нее тут же протопали чьи-то торопливые шаги.
— Как ты это сделал? — прошептал он.
— Тебе какая разница? — проворчал Джеймс, поправляя сломанные в драке очки и шумно втягивая в себя идущую из носа кровь. Слова цеплялись друг за друга из-за губы, рассеченной гигантским старинным перстнем. — Скажи спасибо, что я тебя не разнес на кусочки, — он окинул мальчика брезгливым взглядом. — Собачка старосты.
Сириус стиснул кулаки.
— Еще раз такое скажешь, и я тебя ударю, — процедил он сквозь зубы.
— А что? Тебя он не бил!
— Зато тащил по коридору у всех на глазах! Я бы с большим удовольствием надрал Люциусу зад... если бы знал, как, — свирепо добавил Сириус.
Джеймс прищурился, оценивающе разглядывая своего соседа.
— А если я скажу, что знаю как, поможешь?
— Помогу! — мальчик весь подобрался, но Джеймс не спешил ему довериться.
— И не выдашь? — с сомнением спросил он.
— Чтоб я сдох! — Сириус сплюнул на пол. Джеймс удовлетворенно ухмыльнулся.
Они одновременно оглянулись на пухлого светловолосого мальчика. Передние зубы у него сильно выдавались вперед, маленькие водянистые глаза с ужасом смотрели на разгорающееся восстание.
— Я н-не скажу! — просипел он, еще крепче вжимаясь в сидение. Похоже, он решил, что они его прикончат прямо в купе, если он скажет иначе. — Честное слово!
— Джеймс Поттер, — снова, но уже совсем другим тоном представился Джеймс, повернувшись к Сириусу и решительно протянул ладонь бывшему врагу.
— Сириус Блэк, — ответил тот, криво ухмыляясь и пожимая его руку. — Есть идеи, Поттер?
Джеймс хмыкнул и вытащил из-под свитера какую-то текучую блестящую ткань и крошечный спичечный коробок с торчащей из него веревочкой. Сириус восхищенно открыл рот, схватив в руки мантию-невидимку.
— Две, — самодовольно улыбнулся Джеймс, подкинув коробок.
Сириус быстро пожевал жвачку, выплюнул и аккуратно прилепил к опущенной крышке унитаза веревочку навозной бомбы, а саму коробочку просунул под ободок и закрепил там. Джеймс, оглядываясь на неподвижные двери многочисленных купе, торопливо писал что-то на пергаментном листе, прижимая его к стене.
— Готово! — шепнул Сириус.
Им пришлось прождать под мантией-невидимкой около десяти минут, прежде чем дверь, ведущая в купе старост, открылась, и в коридор вышел невозмутимый Люциус Малфой, как и следовало ожидать, без своей трости. Когда он прошествовал мимо них важной неторопливой походкой, мальчики вжались в стену, но едва за ним закрылась дверь, ведущая в уборную, они вырвались из-под мантии и бросились следом.
Джеймс выплюнул на ладонь жвачку, смачно впечатал ее в дверь и прилепил к ней свой лист.
Сириус, паникуя, торопливо заблокировал дверную ручку школьным галстуком.
— Бежим! — скомандовал Джеймс.
Давясь хохотом, мальчики умчались по коридору к своему купе.
Прошло не больше трех секунд, прежде чем раздался тихий, почти неслышный хлопок, а вслед за ним — душераздирающий вопль. Дверная ручка задергалась, в дверь с той стороны что-то забилось и пергаментный лист затрясся, крепко держась за жвачу.
На нем значилось:
«Я выпил лекарство и прошу не беспокоить меня до конца поездки. Возможно, я буду стучать в дверь и молить о помощи, но вы не поддавайтесь. Поверьте, это очень мощное слабительное. Искренне Ваш, Люциус Малфой».

...1977 год...

Касаться ее.
Обнимать.
Целовать.
И шалеть от мысли, что Лили Эванс теперь не сама по себе, а принадлежит ему.
Мерлин, он же сейчас просто спятит, если не поцелует её ещё... и ещё...
— ... этому «П.А.У.К.у», как думаешь, Джеймс?
Джеймс встрепенулся и оторвался от её шеи, которую трогал губами и целовал вот уже добрых полчаса, пока Эванс самозабвенно рассказывала, как им удалось избежать переезда.
— Да, какому пауку? — он сделал вид, что слушает.
— Не «паук», а Программа Аннулирования Угрозы и Конфликта! — сердито поправила его Лили, запрокинув лежащую у него на плече голову. — Ты совсем меня не слушаешь.
— Я слушал до того момента, как к вам домой пришел Дамблдор, а потом... — он пожал плечами и пробежал пальцами по её ногам, лежащим поверх его колен, намекая на тот момент, когда Лили сняла туфли и забралась на сидение, потому что замерзла. Когда его ладонь забралась под юбку, Лили тут же одернула платье и покрепче запахнула на себе большую и теплую кофту, которую ей одолжил Джеймс.
— Поттер!
— Тут же никого нет!
Парни и в самом деле деликатно разбрелись кто куда, чтобы дать им возможность побыть вдвоем.
— Поцелуй меня, Эванс, — серьезно попросил он, чувствуя как снова к губам приливает тепло, которое надо было немедленно передать Лили. — Только по-настоящему, идет? Никакой халтуры.
И какое же это, черт возьми, счастье, когда после этих слов Лили Эванс не отталкивает его, не ругается и не обзывает идиотом, а улыбается так, что на щеках у неё появляются обворожительные ямочки, наклоняется к нему и снимает с него очки...

Тем временем погода за окнами Хогвартс-экспресса стремительно портилась — Лондон остался далеко позади, и поезд вырвался в кудрявую зелень предместий. Здесь осень чувствовалась сильнее — из природы словно через трубочку вытянули яркие краски. Затянутое пеленой облаков небо хмурилось и мрачнело, напирая на бархатные луга тяжелыми растрепанными тучами. В один миг за окнами резко потемнело, и по стеклам забарабанил по-летнему обильный и по-осеннему холодный дождь.
Зажглись лампы.
Ученики начали бродить по коридорам.
Мимо их двери прошла какая-то шумная компания. Ручка их двери дернулась — в купе вернулся Люпин.
Лили тут же вывернулась из объятий Джеймса и метнулась на сидение, поправляя лямки платья.
— Ну так что это за программа? — чуть задыхаясь спросил Джеймс таким тоном, словно ничего и не случилось, и деловито нацепил очки.
— По защите! — Лили испуганно взглянула на Ремуса, стараясь незаметно стереть размазанную помаду. — Ты совсем меня не слушаешь, Джеймс!
Ремус с улыбкой покосился на них, доставая свою сумку и расстегнул молнию.
— Я слушал! — твердо сказал Джеймс. — Дамблдор выскочил у вас из камина в гостиной.
— И сказал, что почти все семьи забирают своих детей из школы! — подхватила Лили. — В этом году Хогвартс может опустеть. И ещё Дамблдор берет на работу мракоборцев — папа назвал их полицейскими, но я поняла, о ком речь. Нас будут защищать по полной программе.
— Собрание старост через пять минут, — напомнил Ремус, натянув мантию со сверкающим серебряным значком.
Джеймс метнул на Лунатика красноревчивый взгляд и Люпин удалился, по-прежнему улыбаясь этой выводящей из терпения улыбочкой.
— А тем родителям-маглам, которые все-таки отпустят детей в школу, предоставляются услуги П.А.У.К.а. Там целая система, для каждого человека разрабатывается около полсотни маскирующих чар — отводящие, оглушающие, Конфундус, целый набор. Дамблдор говорит, что Волан-де-Морт не так скрупулезен, чтобы разрушать защиту каждого маг... почему ты так смотришь?
— Ты не боишься произносить его имя? — спросил Джеймс, глядя на Лили с недоверчивым восхищением.
— «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет».
— Ты только что сравнила Темного волшебника с розой.
— Это сделал Шекспир, а не я. Я имела в виду, что он останется уродом и психопатом, как его ни назови. Так что не вижу смысла бояться имени. Это просто смешно, — Лили слегка покраснела, сжала губы в трубочку и смешно подвигала носом, прямо как сердитый кролик. — Хотя ты прав, сравнение дурацкое.
Джеймс помог ей достать её сумку с полки и Лили тоже натянула мантию и прикрепила к ней значок.
— Знаешь, что самое грустное во всей этой истории с Программой? — спросила она напоследок, перед уходом.
— Что?
— Из-за этих защитных чар люди на самом деле исчезают, и увидеть их или связаться с ними невозможно, — проговорила она, опуская руки. — Они как будто... перестают существовать, понимаешь? Я не смогу написать папе и поделиться с ним своими мыслями, или поговорить с мамой, рассказать ей, как прошел мой день...
Она отвернулась, закрывшись от Джеймса волной волос и прижав пальцы к носу и губам.
— Ты непременно увидишь их, Эванс, я тебе обещаю, — Джеймс притянул её к себе за шею. Лили спряталась у него на груди. — С ними всё будет в порядке. Дамблдор слов на ветер не бросает. Они в безопасности. А я тебя не оставлю, так что тебе нечего бояться. Всё будет хорошо, Эванс. Веришь мне?
Лили улыбнулась.
— Верю.

— Да, Ремус, я иду! — крикнула Лили и наклонилась, пытаясь нацепить капризный босоножек.
— Взять тебе горячий кофе? — спросил Джеймс, всё ещё рассеяно водя губами по её прохладной ладошке.
Лили хитро посмотрела на него, быстро наклонилась к нему и, коснувшись губами шеи, прошептала: «Ты меня согреешь», после чего вспорхнула с сидения и была такова, а Джеймс взлохматил волосы, немного обалдело глядя ей вслед и усмехнулся:
— Колдунья...
Неожиданно дверь снова вжикнула и распахнулась.
В купе влетела Алиса Вуд, лохматая, как воробей после драки. У нее за спиной топтался донельзя смущенный Питер. Джеймс сердито сдвинул брови — он просил не говорить остальным, где они. Оглядев купе, Алиса вперила сердитый взгляд в Джеймса.
— Ну и где она?

...1971 год...

— Ты уверен, что это были именно они?
— Д-да... только... не бейте.
Люциус сдернул с сидения рюкзак и потер пальцем нашивку.
— «S.O.B.», — услышал Питер. — И куда они пошли, ты не знаешь?
— Н-нет... они пробежали мимо купе, — Питер трясся от страха, мечтая только об одном — чтобы лапа старшеклассника, державшая его за шиворот, разжалась.
— Макнейр, сходи посмотри.
Второй верзила, стоящий рядом с Питером, кивнул и ушел. Сразу стало легче — как будто в купе прибавилось света.
— Как тебя зовут, мальчик? — ласково спросил Люциус Малфой, бросив рюкзак на сидение.
Питер боязливо покосился на застывшего над ним старшеклассника.
Тот встряхнул его и вскинул кулак.
— Отвечай!
— Питер Петтигрю, — испуганно пискнул он.
— Крэбб, — одернул его Малфой. — Веди себя прилично.
Парень ухмыльнулся и всего лишь хрустнул костяшками, втолкнул Питера в чужое купе, в котором, как Питеру казалось, витал преступный дух, а потом небрежно потрепал его по волосам и вышел.
— Спасибо за помощь, Питер, — вежливо сказал Люциус, берясь за дверной косяк. — Если в школе тебе понадобиться помощь... — он окинул Питера сомнительным взглядом и поджал губы. — Обращайся ко мне.
Когда он ушел, Питер наконец-то смог облегченно вздохнуть. От красивого светловолосого Малфоя в дорогой мантии просто невыносимо несло дерьмом, и Питер еле сдержался, чтобы не закашляться прямо при нем.
Мальчик потер горло. Ему до сих пор было страшно после того, как этот верзила по имени Крэбб ударил по нему каким-то заклинанием, и Питер чуть не задохнулся.
Снова дверь с шорохом отъехала в сторону.
— Я не знаю! — испуганно крикнул Питер, хватаясь за сидение.
— О, — очень миленькая рыжая девочка замерла в дверях. — Извините, я думала, тут свободно, — она взялась за дверь.
Питер вскочил.
— Тут свободно! — выпалил он.

...1977 год...

Услышав приглушенные голоса за дверью уборной, Питер замер и прислушался.
Говорили несколько мужчин — как будто спорили.
— Ты что, хочешь оставить его здесь? Знаешь, что будет?
— Знаю, что будет, если нас кто-нибудь увидит с телом! Уходим скорее, идиот!
Дверная ручка повернулась — Питер в панике обернулся крысой и забился в угол.
Из уборной торопливо вышли двое старшеклассников, переодетых в мантии. С пола крошечному Питеру было не разглядеть их лиц, но он увидел пятнышко зеленого цвета на форме и решил, что это слизеринцы. Они все еще спорили, но уже вполголоса, один оглянулся, второй схватил его за руку и толкнул вперед.
Подозрительно глядя по сторонам и обгоняя друг друга, мальчики прошли по вагону и скрылись в одном из купе.
Выждав какое-то время, Питер превратился и, трясясь от ужаса и какого-то нехорошего предчувствия, повернул дверную ручку. На полу уборной лежал человек в форме мракоборца.
Он был мертв.
Светлые глаза удивленно уставились на дверь, но то, что его так удивило, уже скрылось в купе. Поезд раскачивался — торчащая прядка пшеничных волос подпрыгивала в такт.
Какое-то время Питер не мог сдвинуться с места, так как ноги не слушались, и просто стоял и смотрел на труп. Потом, так же не до конца понимая, что делает, на цыпочках попятился в коридор, прикрыл за собой дверь и размеренным, чрезмерно спокойным шагом прошел мимо всех дверей. За одной из них сидели убийцы. Закрыв за собой дверь вагона, он прерывисто вздохнул, издал странный скулящий звук и побежал.
Он не знал, чем именно в этой ситуации мог помочь Джеймс Поттер, но больше ему не к кому было бежать. Джеймс — уверенный в себе, умный, смелый, он решит, что делать, он знает, как поступить.
От страха у Питера подкашивались ноги и мутилось в голове. С той самой жуткой ночи в лесу он не видел мертвецов так близко и сейчас все время оглядывался, преследуемый глупым ощущением, что мертвый мракоборец идет за ним по узкому коридору.
Надо ли говорить, что когда перед Питером вдруг резко распахнулась дверь, и из нее с торжествующим сердитым криком выскочила Алиса Вуд, он чуть не потерял сознание от ужаса.

Где-то совсем рядом с поездом сверкнула молния. На секунду все озарилось бледно-голубым светом, что-то громко затрещало сразу во всех лампах, и свет окончательно потух.
По вагону дружным гулом прокатилось недовольство.
— Ну вот, — недовольно сказала Алиса, закрывая книгу.
Джеймс и Питер играли на сидении в карты. Джеймс, увлеченный игрой, полез в карман за палочкой и по пути зачем-то взглянул на часы. Он делал это чуть ли не каждые несколько секунд.
Питер пытался следить за игрой, но все мысли его словно кто-то запер в уборной одного из вагонов, где сейчас покачивался в такт поезду мертвый человек. Джеймс уже трижды сделал ему замечание, но Питер ничего не мог с собой поделать. Он хотел бы немедленно все выложить Джеймсу, но присутствие Вуд мешало. Узнай она о таком — весть о мертвеце наверняка разлетится по всему поезду, дойдет до убийц, и Питера точно так же прикончат, только на этот раз в туалете Хогвартса...
— ... слышишь меня?
— А?
Джеймс щелкнул у Питера перед носом пальцами.
— Ты где, Хвост?
— Я здесь... — пролепетал Питер, скрываясь за картами, и заморгал, взглянул на масти. — А во что мы играем?
Джеймс раздраженно шлепнул колоду на сидение, но забыл, что это не простые карты, а волшебные.
Ударившись о твердую поверхность, колода налилась густым светом и, прежде чем кто-либо успел что-либо сделать, фонтаном брызнула в потолок.
Алиса взвизгнула, роняя книгу. Питер с воплем вскочил на сидение. Карты рассыпались по купе, разрывая мрак трескучими хлопками, из-за которых в ушах начался звон. Из-за взрывов и собственных воплей ребята и не услышали, как открылась дверь, и когда в темноте раздался оглушительный визг Эммелины Вэнс, под ноги которой угодила одна из карт, Питер заорал от ужаса и наугад пальнул заклинанием. Красная вспышка ударилась о притолоку и рассыпалась маленьким фейерверком, в свете которого все увидели помирающих со смеху близнецов Пруэттов и компанию.
— Черт вас подери! — выкрикнул Джеймс и сам засмеялся. — Что вы тут забыли, идиоты?!
Треск еще не прекратился, когда в тесное темное пространство ввалилась толпа народу, внося с собой свет волшебных палочек и шелест фантиков.
— Смотри-ка, сидят, упиваются скукой напрасной... — протянул в темноте веселый голос Гидеона.
— Сейчас их порадуем сказочкой страшной, — пообещал Фабиан.
— О-о, пожалуйста, нам здесь как раз не хватает страхов, — заметила Алиса, и Питер был с ней полностью согласен. Словно в подтверждение ее слов, над поездом что-то лопнуло, и дождливая темень за окнами полыхнула синим. В окна хлестнула вода. Питер поежился.
Фабиан протолкался вперед. Из его карманов на сидение рядом с Питером просыпался целый дождь сладостей в блестящих упаковках.
— Класс, вы ограбили тележку? — Джеймс тут же схватил «шоколадную лягушку», но едва распечатал упаковку, как свободолюбивая шоколадка выпрыгнула из бумажки.
Джеймс, тренированный ловец, поймал ее в полете и целиком засунул в рот. 
— Так чего вы приперлись?
Ребята с воодушевлением расселись на свободные места, растаскивая угощение. Питер с опаской посмотрел на роющиеся в куче сладостей руки и подтянул к себе коробку «Котелков».
— На самом деле мы к вам пришли, потому что нам там стало очень страшно, — жизнерадостно сообщила Марлин. Пробираясь к свободному месту, она по пути отдавила Питеру ногу и неловко завалилась на Джеймса. — Ой, прости. Лампы погасли, стало темно и страшно, Бенджи начал плакать...
— Эй!
— Кто здесь?! — подскочил Гидеон, когда незамеченный в темноте Фенвик гаркнул ему прямо в ухо.
— В общем, мы с вами посидим, — заключила Марлин и распечатала «шоколадную лягушку». — А где остальные?
Алиса попыталась перебраться к ней — у залитого дождем окна ей, наверное, было неуютно. Неожиданно дверь в купе снова распахнулась, в этот же момент за окном ударила молния, ослепив всех, а в дверном проходе замаячил кто-то высокий, лохматый и страшный. Все испуганно застыли, вцепившись друг в дружку, но тут грозный пришелец перецепился в темноте через ноги Джеймса, лежащие на противоположном сидении, как шлагбаум, врезался в Алису, засывшую в проходе и очень знакомо выругался.
— Сириус? — пискнула Алиса.
— Это ты, девочка из Страны чудес? — поинтересовался хриплый голос.
— Слава Мерлину, я подумала...
— Ай! — звякнул девичий вскрик.
— Ой, Эм, извини! — Алиса стремительно повернулась к девочке, на чью ногу наступила, и с чувством вонзила локоть в Сириуса.
— Ау, Алиса!
— Прости-и, Сириус, я вас не вижу, — плачущим голосом пожаловалась девочка.
— Перестань вертеться, это моя нога! — закричала Эммелина и, пытаясь освободить ногу, выбила коленом коробку из рук Гидеона. Бобы выстрелили в потолок, как из пушки, и рикошетом окатили Питера.
— Эм!
— Так, все, спокойно! — рявкнул Джеймс, высоко вскинув руку с зажженной палочкой.
Алиса прижалась к Марлин. Сириус, спихнув ноги Джеймса с сидения, уселся напротив, по пути вырвав у него из рук коробку «Берти Боттс». Джеймс улыбнулся и позволил коробке выскользнуть у него из рук.
Фабиан громко прокашлялся, призывая всех к тишине, подсветил свое лицо снизу палочкой и начал обещанную страшилку зловещим вкрадчивым голосом:
— Очень-очень давно в Хогвартсе училась девушка по прозвищу Плакса Миртл...
— А куда подевались наши паиньки? — тихо поинтересовался Сириус. — Обсуждают на собрании старост планы по захвату мира?
— Угу, — мрачно подтвердил Джеймс и взглянул на часы, но с тех пор, как он смотрел на них в последний раз, прошло всего несколько минут. — А ты где шлялся?
— Да так, — Сириус неопределенно дернул плечом и расплылся в довольный улыбке.
Джеймс вопросительно поднял бровь. Сириус, глядя на него, закинул в рот конфетку и едва заметно кивнул. Джеймс усмехнулся и легонько пнул Сириуса ногой в знак одобрения.
Поезд вдруг дернулся, истерично взвизгнув всеми рессорами.
Ребята с криками свалились с сидений, на головы им посыпались вещи. Из соседних купе тоже донеслись испуганные вопли.
— Какого черта?! — крикнул Сириус, получив по макушке каким-то увесистым предметом, и поднял упавшую на него сумку — ей оказалась крошечная вязаная котомка Алисы.
— Что за дела?!
— Не знаю!
— Мерлин, Пруэтт, слезь с меня! — взвыл Бенджи.
Джеймс протолкался к окну и тут же с криком отпрянул, выхватывая палочку.
— Что там?!
— Пожиратели! — рявкнул он, проталкиваясь к двери.
— Куда ты?! — крикнул Сириус, подхватываясь следом.
— Лили! — коротко ответил Джеймс уже в дверях и исчез, кутаясь в мантию-невидимку.