Хана Цукури: Дитя оступников.

На следующее утро Хана пришла на тренировочную площадку раньше обычного. Она стояла у дерева, с завязанными руками и спокойным выражением лица, ожидая своего соперника.

Каваки появился почти беззвучно, как и положено бывшему сосуду Ооцуцуки. Он был спокоен, но по взгляду было видно — он пришёл не просто ради спарринга, а ради… ну, чего-то большего. Может, доказать себе. Может, ей. Может, просто привычка не отступать от вызова.

— Рано пришла, — сказал он, подходя ближе.

— Я всегда прихожу раньше. Это называется дисциплина, — хмыкнула Хана, расправляя плечи.

— Нет, это называется — “мне так не терпелось проиграть, что я пришла первой”.

Хана фыркнула и кивнула на круг для тренировок:

— Тогда покажи, чего ты стоишь. Но если ударишь слабее, чем в прошлый раз — я заподозрю, что ты меня жалеешь.

— О, не волнуйся, я только что съел острую лапшу. Всё зло уже внутри.

Они встали в стойки. И началось.

Деревья дрожали от взрывных техник Ханы. Каваки легко уворачивался, парировал, но не атаковал резко — скорее, проверял её предел. В какой-то момент она обрушила серию шаров из глиняных бомб (её любимая техника, доставшаяся от отца), но Каваки ловко перепрыгнул их, и оказался прямо перед ней. Они застыли лицом к лицу.

— Улыбаешься? — спросил он.

— Это просто… предвкушение победы, — ответила она, тяжело дыша, но с огоньком в глазах.

Он не стал ничего говорить — просто толкнул её ладонью назад, мягко, почти игриво, и она, отшатнувшись, сделала кувырок назад, прежде чем снова подняться на ноги.

— Раунд первый окончен? — спросила она.

— Нет. Это была разминка, — сказал Каваки. — Сейчас начнётся настоящее.

И вдруг… они оба рассмеялись.

— Ты ужасен, — сказала Хана, откидывая волосы назад.

— А ты — упрямая. Но мне это даже нравится.

Хана замерла. Она не была уверена, прозвучало ли это серьёзно или как часть их вечного поддразнивания. Впрочем, она сделала вид, что не обратила внимания.

— Сосредоточься. Второй раунд. Если проиграешь — всю неделю чистишь территорию у академии.

— А если ты проиграешь — признаешь, что я лучше тебя. Публично. На тренировке.

— Ну, звучит… унизительно. Поехали.

И бой продолжился. Но в этот раз между кунаями, бомбами и техникой, между молчаливыми движениями и колкими фразами — было что-то ещё. Что-то, что пульсировало где-то в глубине. Может, не любовь. Но уже не просто вражда.

И высоко с дерева кто-то наблюдал за их боем. Наруто, жуя сушёный кальмар, тихо хмыкнул:

— Вот это упрямые. Прям как я и Хината в своё время…

Он улыбнулся, прежде чем скрыться с ветки, оставляя Хану и Каваки наедине с их тренировкой и… возможно, началом чего-то нового.

Тренировка продолжалась ещё долго, пока солнце не начало клониться к закату. Хана и Каваки, вымотанные, но довольные, сели на землю у дерева, тяжело дыша. Они молчали, каждый думая о чём-то своём. Воздух между ними был напряжённым, но уже не из-за гнева или спора. Скорее — из-за чего-то не до конца понятного, чего ни один из них пока не хотел называть.

— Ты, кстати, в самом начале боя… — начала Хана, не глядя на него.

— Что?

— Ты сказал, что тебе нравится моё упрямство.

Каваки усмехнулся, не отводя взгляда от неба.

— Ну, я ж не соврал.

Хана покраснела, но быстро отвернулась, спрятав эмоции за привычной насмешкой:

— Не привыкла, чтобы меня хвалили враги.

— Не враги, — ответил он, уже серьёзно. — Скорее, соперники.

Хана кивнула, и тишина снова повисла между ними. Но теперь она была тёплой.

— Знаешь… — начал Каваки, — ты и правда изменилась за последний год. Ты стала... хладнокровной. Прямо как та девушка с обложек шиноби-журналов. Но всё равно... в тебе что-то осталось от той пугливой девчонки, которая однажды на весь кабинет Хокагэ наорала.

Хана рассмеялась.

— Ну так не надо было врываться без стука, Каваки-сама.

— Признаю. Но это не отменяет того, что ты тогда чуть не взорвала мне уши.

Она хихикнула. Потом снова наступила пауза. Каваки вдруг поднялся и посмотрел на неё сверху вниз.

— Хана, — сказал он, неожиданно серьёзно. — Когда будет следующая совместная миссия?

— Понятия не имею. Спроси у “бат...”, — она осеклась, улыбнулась, — у седьмого.

— Я бы хотел, чтобы мы были в одной команде.

Хана удивлённо подняла бровь.

— Почему?

— Потому что... с тобой не скучно. Потому что ты не боишься сказать в лицо, что я идиот. Потому что ты сильная. И… — он на секунду запнулся, но продолжил, — потому что мне кажется, что вместе мы — чёртова грозовая буря.

Она встала, глядя на него в упор. На её лице снова появился тот самый, слегка наглый полуулыбка.

— Ладно, Каваки. Если попадём в одну команду — обещаю не бросать в тебя взрывную глину без причины. Но если будешь спорить — держись.

— Договорились.

Они обменялись взглядами, в которых было чуть больше, чем просто соперничество. А потом вместе пошли обратно к деревне.

Издалека за ними наблюдали трое — Баруто, Сумирэ и Иноджин.

— Я говорил, что между ними что-то будет! — пробормотал Иноджин, откусывая от булочки.

— Да они скорее взорвут друг друга, чем признаются, — фыркнула Сумирэ.

— Это и есть любовь, — философски сказал Баруто, вздохнул и добавил: — Батя говорил, мама ему тоже поначалу глаз подбила...

Все трое рассмеялись, глядя, как вдали Хана и Каваки идут рядом, споря и толкая друг друга локтями.

Возможно, это было началом новой главы.

Утро в Конохе начиналось обычно — яркое солнце, шум деревни и голоса шиноби, которые готовились к новым заданиям. Команда Баруто, Мицуки, Сарады и Каваки, стояли на тренировочной площадке, ожидая наставника. С ними был и Конохамару, который как раз что-то читал в свитке, нахмурив брови.

— Так, слушайте внимательно, — сказал он, убирая свиток за пазуху. — С сегодняшнего дня я официально получаю помощника. А у вас, — он указал на четверку перед собой, — будет новый наставник.

— Новый? — переспросила Сарада, приподняв очки. — Но почему?

— Потому что у меня появилась куча административной работы, — вздохнул Конохамару. — И кто-то должен следить за вами, пока вы… не спалили очередную лабораторию или не устроили драку с деревьями, — он взглянул на Каваки, тот фыркнул в ответ.

— Ха, если бы ты не был таким занудой, у нас бы не было проблем, — пробормотал Каваки.

— Эй! — Баруто перебил, скрестив руки. — Так кто наш новый наставник? Надеюсь, не какой-нибудь старый дед?

Конохамару усмехнулся, посмотрел в сторону и махнул рукой:

— Вот и она.

К ним подошла Хана. В повседневной одежде, без жилета, с собранными в хвост волосами и уверенной походкой. Лицо у неё было спокойным, но в глазах сверкал тот самый блеск решительности, который все уже хорошо знали.

— О нет… — пробормотал Баруто, — только не Хана.

— Я тебя слышу, — спокойно ответила она, остановившись перед ними. — И да, теперь я ваш наставник.

Мицуки слегка улыбнулся:

— Это будет интересно.

Сарада же хмыкнула, оглядев Хану с ног до головы:

— Ну, по крайней мере, мы её знаем.

Каваки, нахмурившись, скрестил руки:

— Как будто мне мало тебя везде, — буркнул он.

Хана приподняла бровь:

— А мне-то как весело. Придётся каждый день видеть твоё недовольное лицо.

— Будем считать это проклятием, — фыркнул он.

— А я — благословением, — ответила Хана с улыбкой.

Баруто оглядел всех и с усмешкой добавил:

— Ну, это точно будет самый взрывоопасный отряд во всей Конохе. Серьёзно, батя нас убьёт, если вы двое подерётесь на миссии.

— Я не дерусь, — в унисон произнесли Хана и Каваки, после чего оба замолчали и взглянули друг на друга, осознав, что сказали это одновременно.

— Вот теперь точно конец света, — прошептал Мицуки с видом наблюдателя конца времён.

Конохамару, улыбнувшись, сделал шаг назад:

— Ну что ж, желаю вам удачи. Мне надо в резиденцию, а вы… готовьтесь. У вас завтра миссия ранга B.

— Серьёзно?! — удивился Баруто. — Прямо сразу?

Хана кивнула:

— Ага. Добро пожаловать в взрослую жизнь, команда “неугомонных”.

И она пошла вперёд, а остальные — хоть и с ворчанием и шутками — последовали за ней.

Ведь все понимали — с Ханой скучно не будет.

/что было до этого /

Кабинет Хокагэ был залит мягким светом утреннего солнца. Сквозь окно дул лёгкий ветерок, шелестя бумагами на столе Наруто. Хана стояла перед ним, руки за спиной, в своём обычном наряде. Её ярко-красные глаза внимательно смотрели на седьмого Хокагэ, ожидая, зачем он её вызвал.

Наруто отложил ручку и поднял на неё взгляд:

— Хана, у меня к тебе серьёзный разговор. Последнее время Конохамару перегружен работой. Административные дела, отчёты по миссиям, наставничество — всё свалилось на него сразу. Он, конечно, справляется, но видно, что тяжело. Мы с Шикамару решили, что ему нужен помощник.

Хана чуть склонила голову:

— И вы хотите, чтобы я помогала дяде Конохамару с бумагами?

— Не только, — улыбнулся Наруто. — Я хочу, чтобы ты стала его официальным помощником. Ты уже показала себя как серьёзный и ответственный чуунин, и это отличный шанс получить новый опыт. А ещё ты будешь помогать с тренировками для более молодых ниндзя.

Хана на мгновение замерла, а потом глаза её округлились от удивления:

— Погодите... — она указала на себя. — То есть… вы хотите, чтобы я была с дядей Конохамару в одной команде… как его помощник?!

Наруто кивнул, сдерживая смешок.

Хана на секунду прижала ладони к щекам от неожиданности, а затем её лицо озарилось радостью:

— Это круто! Я согласна! Я обещаю, я не подведу!

— Вот и отлично, — сказал Наруто, улыбаясь. — Тогда можешь идти, Конохамару ждёт тебя на тренировочной площадке. Он как раз собирается представить нового наставника для команды Баруто.

Хана резко повернулась к выходу, но прежде чем выбежать, остановилась, кивнула и с серьёзным видом заявила:

— Я сделаю всё, что в моих силах! Спасибо за доверие!

— Удачи, Хана, — с мягкой улыбкой ответил Наруто. — И постарайся не довести Конохамару до седин.

— Никаких обещаний! — весело бросила Хана, выскочив из кабинета.