Марионетка

Аттикус

Эвелин в замешательстве. Она, наверное, думает, что это очередной облом, но, к её счастью, нет. Раз она хочет кончить, пусть заставит нас сделать это вместе.

Эвелин злится и собирается слезть с меня, но я крепко держу её, впиваясь пальцами в талию и притягивая к себе.

— Куда это ты собралась?

— Я больше не участвую в твоих делах, Аттикус, — ядовито шипит.

— Ты забыла...

— Хватит манипулировать мной! Мой отец мёртв, и никакая месть не вернёт его с того света.

Я беру её за подбородок и сжимаю, пока она не начинает хныкать и не попытается отстраниться.

— Ты будешь повышать на меня голос, маленькая мерзавка? Забыла, кто тебя поднял на ноги? Забыла, кто тебе дал всё? Отвечай, Эвелин!

Я треплю её за лицо и замечаю слёзы, выступившие из глаз. Её губы дрожат, кончик носа покраснел.

— Я не хочу возвращаться к Мартину, — говорит она тихо, как будто боится, что я накричу или ударю. — Поехали домой.

Она заглядывает своими юными и уставшими глазами в мои. Я осторожно перемещаю руку с подбородка на её щеку, поглаживая скулу большим пальцем.

— Сначала ты заставишь нас кончить, как хорошая девочка. Потом вернёшься к Мартину, попрощаешься с ним, и только тогда мы поедем домой.

— Но ты ведь не хотел.

— У меня встал из-за твоей дурацкой выходки. Разве ты не чувствуешь?

Я вжимаюсь в неё эрекцией под штанами, и Эвелин стонет. Она сексуально выпячивает свою попку и игриво закусывает нижнюю губу. Расстёгивает рашгард, высвобождая своих малышек, и я накрываю их ладонями, сжимаю.

— Ммм, — стонет Эвелин.

— Пять минут, Эвелин.

— Я не смогу. Это слишком мало, Аттикус.

— Постарайся.

Похныкивая, Эвелин торопливо расстёгивает ремень на моих брюках. Я приподнимаюсь с сиденья, чтобы она приспустила штаны. Мой налитый член оказывается в её руках, и она гладит его. Я со стоном отодвигаю её трусики и касаюсь пальцами её мокреньких складок.

— Почему ты такая влажная?

— Потому что я хочу тебя.

Она направляет меня между своих складок и скользит по всей длине взад-вперёд. Её сексуальность и дерзкий характер возбуждают меня.

Я приближаюсь к её розовым затвердевшим соскам и ласкаю их по очереди. Эвелин вскрикивает от ощущений, её голова запрокидывается назад, а ногти впиваются в мой затылок.

Я посасываю её грудь, рисуя языком круги вокруг розового ореола, пока Эвелин ритмично покачивает бёдрами, прижимаясь горячей киской к члену.

— Я хочу тебя поцеловать, — говорит Эвелин и облизывает губы. — Пожалуйста.

— Хочешь поцеловать старика? — усмехаюсь.

— Аргх, я ведь уже говорила, что ты не старик.

— Ладно.

Эвелин, не сводя с меня глаз, медленно приближается к моим губам. Её дыхание становится тяжелее, и она мягко касается моих губ своими. Наши губы сливаются в нежном, но чувственном поцелуе. Я углубляю поцелуй, делая его более настойчивым. Эвелин издает тихий стон, не отрываясь от моего рта, и я беру инициативу в свои руки. Я начинаю двигаться, раскачивая её на себе, и сильно трусь о её клитор. Эвелин, вероятно, чувствует дискомфорт от такого агрессивного трения, но она не показывает этого, а лишь сладко постанывает и прижимается ко мне ещё ближе.

Я впиваюсь пальцами в её упругую ягодицу так сильно, что она выгибается от боли и стонет. Я всасываю её нижнюю губу в свой рот, не в силах удержаться.

Всё, чего я хочу, это трахнуть Эвелин. Запечатать мой член внутри неё, чтобы она знала, чья она собственность. Мне нравится называть её так, потому что это вызывает во мне непреодолимое вожделение, и хочется как можно развращённей обращаться с ней. Я бы сначала подразнил эту маленькую девственницу, а потом как следует накачал членом.

— Блять, — хриплю я весь на пределе. Тело всё мокрое от пота, виски пульсируют.

— Аттикус, кажется, я сейчас кончу.

— Кажется?

Я небрежно вставляю в неё два пальца, и она громко вскрикивает, что мне приходит зажать ей рот рукой. Я быстро трахаю её киску, и она немедленно кончает, судорожно изгибаясь. Эвелин с прерывистым дыханием упирается лбом в моё плечо, а я обхватываю ее ладонями себя и быстро дрочу. Вены на члене вздуются и пульсируют, яйца подтягиваются к телу. Я поджимаю губы и кончаю.

— Блять, — рычание вырывается из меня, когда сперма выстреливает обильной струёй на сиськи Эвелин.

— О боже, — поражается она и поднимает голову.

Я замечаю на её нижней губе сперму. Она высовывает кончик языка и слизывает, закрыв глаза и застонав. Это так горячо.

Я собираю ладонью сперму с её груди и размазываю по киске. Затем прикрываю её бельём и хлопаю Эвелин по заднице, чтобы она вернулась к Мартину.