Проклятье Клинка Дааран

По ощущениям Меган, её голова весила как гиря. Она осторожно повернула её к водителю машины, бесстыдно рассматривая его что есть силы. Зрение подводило её из-за лёгкой дымки, что кружилась назойливо перед её глазами. Махнув ладонью у себя перед лицом, она недовольно вздохнула и закрыла глаза.

— Порядок? — спросил у нее Адам, бросив короткий взгляд на её перебинтованную руку. Меган открыла глаза и проморгала их, после чего села ровнее и задала ему тот же вопрос:

— Порядок? — спросила она, показав пальцем на его переднюю сторону бедра.

Девушка была удивлена, что он вообще спросил о её самочувствии, ведь она же пыталась убить его. Хотя, скорее всего, его волновало лишь благополучие чипа. Любой другой всадил бы ещё пару пуль, чтобы она не могла не то что смотреть, даже шевелиться. Но Делькасто этого с ней не сделал. Или сделает, но позже.

Признавать, что ей очень плохо, она не собиралась. Проявление слабости для неё было позором и лишь показателем того, что она ничтожна. Слабых жалеют, а Меган этого не терпела. На предплечье она ощущала пульсацию вместе с ноющей болью. Такие пули, как та, что была у Меган в предплечье, в настоящее время запрещены к применению в военном оружии, однако их часто используют на охоте или в случае самообороны. Почти все охотничьи пули являются экспансивными.

На вопрос про бедро он точно так же ответил, как и Меган, то есть промолчал. Поэтому Меган решила продолжить говорить. Но не потому, что она хотела побеседовать со своей жертвой, а потому, что ей не хотелось потерять сознание или бдительность.

— Обычно мужчины с температурой тридцать семь и шесть падают в обмороки, а ты неплохо держишься, — гордо сказала она.

— Это что за мужчины у тебя были, раз удивляешься тому, как царапина не влияет на мое состояние? — однотонно спросил он. Голос Адама был словно густой туман, окутывающий сознание. Глубокий и хрипловатый. Он звучал тихо, но с такой неоспоримой властностью, что каждый его звук казался важным. Суровый британский акцент придавал его речи оттенок брутальности. Каждое слово, произнесённое низким, медленным тоном, проникало в самую суть, заставляя Меган невольно подчиняться. Его голос был подобен грому в ночи - редкому, но неотвратимому, оставляющему после себя эхо в душе. Она выдержала паузу в разговоре, задумавшись, но потом принялась сочинять ответ.

— Там точно не царапина, — заключила она и повернула голову к окну. — Может, у меня не было мужчин?

— Девственница-убийца..., — осознав, что девушка шутит, он решил поддержать разговор. — Вот теперь я действительно начал тебя бояться.

— Может валерьяны? — язвительно произнесла она.

— Может. Как же не бояться непорочную девушку-убийцу?

— Посмейся ещё.

Меган бесило, что на каждое её слово у него находилось два. Она любила всегда ставить точку в разговоре или же тонко его прерывать, но здесь явно сдавала позиции.

— Дай мне салфетки из... — осекся мужчина, когда почувствовал, что перед глазами плывет.

Адам резко развернул руль машины, остановился на обочине и потянулся к перчаточному ящику, доставая оттуда пачку салфеток. Потеря крови давала о себе знать. И он, и Меган были ранены и оказать друг другу какую-то элементарную помощь не смогли бы. Меган думала о том, что ему необходим нашатырь, мокрые салфетки и бинт, иначе она может и не дождаться возможности сбежать.

Несмотря на то, что её тело было ватным, она следила за дорогой, но особенно за ногами и руками своего пленителя. Разбиться в машине ей категорически не хотелось.

~~~

Дорога выдалась тяжёлой. Вокруг Меган видела лишь пустой аэродром, на котором стояли три тонированных внедорожника Lincoln, а также минимум десять мужчин с оружием в руках, одетых в чёрные одинаковые костюмы. Они выглядели абсолютно идентичными, словно двойники, но выделялся лишь один, который стоял со сложенными руками за спиной.

— Адам спокоен, значит, это его люди, — подумала девушка.

Когда машина остановилась, мужчина вышел, обошёл её и приказал своей охране открыть дверь со стороны Меган. Мужчины, намного выше ростом, чем Адам, небрежно вытащили раненную женщину из автомобиля и держали её за руки, чтобы она не побежала. Скорее всего, это было страховкой, ведь Меган в таком состоянии никуда не смогла бы убежать.

— Филип, — поздоровался Делькасто с помощником своего отца, затем перевёл взгляд на охрану. — Свяжите ей руки и осторожнее с раной, — сдержанно сказал он.

Филип, скорее даже не помощник, а правая рука Жерара, пришёл на службу в семью Делькасто, когда родилась первая дочь. Филип предан своему другу, благодаря чему семейство воспринимает его как часть своей семьи. На званых ужинах он сидит за столом со всеми, имеет такое же право на слово, как и дети. А иногда Жерар прислушивается к нему даже больше, чем к собственным сыновьям. Советник обладает властью, сам того не осознавая до конца, ведь он легко может направить волю Жерара в нужное русло.

Адам наблюдал, как его пленница старалась достойно держаться на глазах у всех. Он видел её, казалось, насквозь. Мужчина надеялся, что отцу ещё не донесли тот факт, что чип внутри человека, иначе по приземлению в Англии их ждал бы не лучший приём.

В сопровождении гигантских охранников она вошла в частный самолёт и сразу ощутила роскошь, которая окружала её со всех сторон. Девушку усадили на кресло, после чего она провела глазами Адама в заднюю часть самолёта, что позволило рассмотреть территорию огромного джета. Интерьер был выполнен в стиле современного минимализма с акцентом на комфорт и элегантность. Просторный салон освещался мягким, приглушённым светом, создавая уютную атмосферу.

Кресла были обиты дорогой кожей цвета слоновой кости, каждая деталь швов и стежков говорила о высочайшем качестве. Центральная зона была оборудована большим столом из темного орехового дерева, вокруг которого располагались удобные кресла для совещаний или ужинов. На столе стоял хрустальный графин с янтарной жидкостью, предположительно элитным виски, и несколько бокалов. На стенах висели картины в современных рамках, каждая из которых была уникальной и, вероятно, дорогой. Меган также заметила встроенные книжные полки с коллекцией редких и дорогих изданий. Удобные диваны в зоне отдыха приглашали расслабиться, а большие окна предоставляли великолепный вид на облака. В задней части самолета располагалась личная спальня с большой кроватью, покрытой шелковым постельным бельем. Здесь же находилась отдельная ванная комната с мраморными поверхностями и полным набором косметических средств класса люкс. Каждый элемент интерьера, начиная от мягких ковров и заканчивая эксклюзивными декоративными подушками, подчеркивал богатство и утонченность владельца. Меган понимала, что находилась в мире, где внимание к деталям играло важнейшую роль, и этот самолет был ярким примером такой роскоши и изысканности.

Внимание Меган привлёк мужчина, севший напротив неё.

— Этот человек явно на уровне с Адамом, — подумала она. — Он разговаривал с ним, но не с другими охранниками.

Девушка немного помялась на кресле, после чего попыталась выбрать более удобную позу, ведь её руки были связаны за спиной, и это было неудобно, не говоря уже о боли в предплечье.

— Развяжите меня, — как ей казалось, строго сказала она, но со стороны она звучала как подбитая птица, которая вот-вот попадёт в руки охотнику, после чего познает прелести кухни и будет съедена. Меган была слишком самоуверенна в себе.

— Сейчас мы взлетим, и тебя развяжут, — сказал Филип и положил ногу на ногу. Меган услышала испанский акцент у взрослого мужчины и немного нахмурилась. Это резало ухо, словно она пила воду, в которой попадались неприятные кусочки камней и песка. Примерно так же она воспринимала англоязычных людей с сильным британским акцентом.

— Ты пленница Адама. Бывала когда-то в плену?

— Я не его пленница, — злостно, но тихо ответила она, игнорируя второй вопрос.

— Ещё как его, дитя, — сказал он, подкуривая сигарету. — Сидишь со связанными руками. Чем тебе не плен? Просто, пока что, в очень хороших условиях, — говорил советник, медленно и словно сея свои слова. Меган прислушивалась к нему, понимая, почему именно он занял такой важный пост. Когда Филип говорил, его слова были мягкими, словно шелк. Он укутывал ими своего собеседника, независимо от того, говорил он о приятных вещах или, например, о смерти. Филип напомнил ей ту самую гусеницу из мультфильма «Алиса в стране чудес».

— Адам вернётся, после чего тебя проведут в душ и дадут чистую одежду, — прохрипел он на выдохе, затем откашлялся. Меган задумалась, почему ей так легко предлагают одежду. Откуда у них здесь вещи на неё? Она успокаивала себя тем, что они не могли её ждать, ведь это невозможно, ведь Меган Дааран не существует в мире благодаря Колонии. Любопытство снова подводило её:

— Откуда на меня здесь одежда? — выпалила она. Мужчина не спешил отвечать, будто у них был вагон времени на этот бессмысленный разговор.

— Остались вещи Шан после бала, — весьма вежливо ответил он.

— Не поскупился на экзотическое имя дочери Жерар. — подумала она.

Меган не раз встречала это сокращенное имя девушки, которое в полном виде звучало как Шанталь Делькасто. Она была старшим ребенком в семье. Шанталь замужем за Алексом Де Юри, английским бизнесменом, и родила полтора года назад сына по имени Север. Ранее она занималась политикой, но за несколько месяцев до беременности объявила об уходе с должности консультанта премьер-министра Англии, что, вероятно, связано с планированием пополнения семьи. Шанталь была единственной из семьи, к кому народ питал любовь. Об этом Меган узнала из обсуждений в политических группах мессенджеров.

Пленница ничего не ответила Филипу, просто отвернула голову к иллюминатору и пыталась занять себя осмотром заброшенного аэродрома. Она прибыла в более цивилизованный, но здесь вокруг было просто глухое поле и ничего больше. От полетов в облаках, девушку отвлекла стюардесса, которая пристегнула её к удобному кожаному креслу. В салоне было тихо, лишь легкий гул двигателей становился все громче. Она взглянула в окно, видя, как взлетно-посадочная полоса медленно начала скользить мимо. Интерьер самолета, ранее показавшийся ей роскошным и умиротворяющим, теперь наполнялся ощущением движения и силы. Кресла были закреплены, лишние столы убраны, и маленькие световые индикаторы сигнализировали о предстоящем взлете. На полу застелены дорогие ковры, создавая иллюзию уютного дома, несмотря на то, что они находились в воздухе. Самолет начал ускоряться, и Меган почувствовала, как силы инерции вдавливают ее в кресло. Мягкий свет в салоне придал всему пространству еще более теплую и интимную атмосферу, чем раньше. Графин с виски и хрустальные бокалы на столе слегка покачнулись, но остались на месте благодаря специальным держателям. Когда колеса оторвались от земли, Меган ощутила легкую дрожь в салоне. Самолет плавно поднялся в небо, и вид из окон сменился с взлетно-посадочной полосы на облака, окутывающие горизонт.

После полного взлета, иллюминаторы самолета все закрылись, по нажатию кнопки на пульте управления. Стюардессы включили лампы, после чего начали потихоньку накрывать на стол.

Адам вышел из задней части самолета абсолютно в нормальном состоянии, в чистой одежде, без кровавого следа на щеке и главное без пятен крови на штанине. Девушка сделала вывод о том, что всё это время он молча, самостоятельно перебинтовывал себе рану на бедре и приводил в порядок внешний вид, ведь сейчас он выглядел...потрясающе.

Меган не могла не заметить его кристально голубые глаза, которые пронзительно выделялись на фоне строгости его внешности. Эти глаза, холодные и проницательные, будто отражали всю глубину его характера и боли. Его волосы были коротко стрижены по бокам, аккуратно уложены на макушке, создавая эффектный контраст. Он был одет в безупречный серый костюм-тройку из твида, который идеально облегал его тело, подчеркивая его невысокий рост и стройную фигуру. Меган не могла сказать, что он был низким, но и не высоким, однако мужчины вокруг были значительно выше. Она была примерно одного роста с ним, учитывая то, что её рост составлял метр семьдесят сантиметров. Каждое движение мужчины было выверенным и точным, как будто он привык контролировать все вокруг себя.

Белая рубашка подчеркивала строгость его образа, а темный галстук с узором добавлял элегантности и изысканности. Галстук был завязан безупречным узлом, что свидетельствовало о его внимательности к деталям. На жилете костюма свисала золотая цепочка от карманных часов, придавая ему винтажный шарм и намек на старомодную галантность.

Меган обратила внимание на его руки - сильные и уверенные, они были без перчаток, открывая гладкую кожу и длинные пальцы, завершавшие образ настоящего джентльмена. Его ботинки из полированной черной кожи блестели, как зеркало, отражая свет кабинного освещения. Весь его вид говорил о человеке, который привык к роскоши и умеет ее носить с достоинством. Меган знала, что перед ней не просто мужчина, а человек с железной волей и непоколебимыми принципами. Она понимала, что ему не впервой сталкиваться с опасностями и выходить победителем.

— Ты можешь принять душ, в ванной лежат чистые вещи. После — достану пулю, промою и перебинтую рану, — наклонился он к ней, объясняя тихо. — Поняла меня?

Меган в ответ лишь кивнула и смотрела прямо в его глаза, цвета дневного океана. Она не могла оторваться от них из обыкновенного любопытства, ведь такой окрас встретился ей впервые. Её глаза тоже голубые, но они скорее напоминали глубокий, ночной океан. Они не такие светлые и выразительные, как у него. Меган так пялилась, будто обезьяна впервые увидела человека за пределами вольера.

— Немало горя пережил мужчина, — подумала она. — Он такой бесстрастный с виду. Но глаза...олицетворение самых темных уголочков наших душ, дарующие возможность узнать абсолютно всё о человеке.

Меган встала на ноги, после чего Адам достал карманный нож и разрезал плотные ленты вокруг рук пленницы. Она отправилась со стюардессой в ванную комнату. После ухода девушки между мужчинами состоялся серьезный разговор:

— Ты объяснишь мне свой план действий? — ровно спросил Филип и даже не пошевелился.

— Накормим её плотно, после чего получим чип, — отвечал Адам с сигаретой между губ, поднеся зажигалку и подкуривая. — Всё просто.

— Надейся, что твой план сработает, иначе Жерар так нянчиться не будет. Ты своего отца знаешь.

Адам сел на кресло, развалившись. Он не мог себе позволить показать слабость — мало того женщине, так ещё и своей убийце. Он долго размышлял, что ответить советнику отца, ведь тот был абсолютно прав. Жерар ни за что не церемонился бы, будь это молодая девушка, пожилая женщина или маленькая девочка. Такого Адам не поддерживал, хоть иногда и приходилось пачкать руки.

— Ему пока можно не говорить, — расслабленно сообщил он помощнику.Филип лишь покачал головой в ответ, понимая, что Адам совершает ошибку, о которой ещё пожалеет.

— Кто за вами гнался? — спросил Филип.

— Не знаю, Филип. Этого я не знаю, — задумчиво ответил Адам, прокручивая в голове события в отеле. — Они целились не в меня. — он сделал сильную затяжку сигаретой. — Её хотели.

— Сказала, кто она такая?

— Меган. Фамилию пока не назвала, но важно ли это сейчас? Она может говорить каждый раз разные имена, если девчонка профессиональная наёмница, в чём я сомневаюсь, — пожимая плечами возмущенно сказал Адам, после чего сделал глоток чистого виски.

— Что значит, ты сомневаешься? — в недоумении спросил Филип.

— Думаю, она не убивала ещё. У неё была прекрасная возможность, но она не выстрелила, — тихо и быстро проговаривал Адам. — Я хочу знать про неё всё. Абсолютно всё. Она не англичанка, я всё равно слышу акцент. Говорит хорошо, но это не больше чем имитация. В ней не течет английская кровь, — кивнул сам себе, глядя на стакан с виски. — А проглотила чип от страха, потому что испугалась, не знала, что делать в такой ситуации.

Он сомневался, и очень сильно. С одной стороны, она хотела убить его и не против была бы и сейчас это сделать, но с другой, Адаму нужен был его чип, и он не горел страстным желанием пачкать руки в органах этой девушки. Он считал, что она была недостаточно опытна, чтобы выполнить убийство на него. Его догадка заключалась в том, что девушка пошла работать в наемники по глупости, не понимая того, что ей придется выполнять. Он был уверен, что девушка просто повернула не туда в определённый период жизни, ведь не выстрелить и проглотить чип в совокупности было очень большой ошибкой. Он раздваивался.

— Наверное, тебе нужно было получить женскую пулю, и тогда сомнений бы не было, — саркастично сказал старый друг семьи. — Она убийца, Адам.

Адам на такие колкости ничего не ответил, как и обычно. Что говорит Филип, ему откровенно плевать. Это не его помощник, чтобы прислушиваться к нему. Тем более, Адам считал, что у него есть своя голова на плечах и кроме неё никто не сможет посоветовать лучше.

Меган приняла душ, освежая свои мысли и смывая кровь с тела. Рана болела ещё сильнее, но кажется холодная вода слегка отрезвила её. В сопровождении стюардессы она вышла из ванной уже в чистой одежде: на ней была белая майка до пупка, подчеркивающая ее подтянутую фигуру, и легкие спортивные штаны, тоже белого цвета. Босые ноги тихо касались пола, когда она направилась к своему месту. Рану на руке она прикрывала полотенцем, из-за чего её движения были осторожными и сдержанными. Волосы были собраны в хвостик, придавая ей аккуратный и собранный вид, однако её образ оставался достаточно провокационным: через тонкую ткань майки выступали соски, которые сложно было не заметить. Она села на свое место, стараясь не обращать внимание на взгляд, который мог следить за ней.

В самолете царила тишина, нарушаемая лишь мягким гулом двигателей и звуками тарелок, которые приносили стюардессы на их стол. Меган смотрела на эти полные тарелки еды и её лишь воротило. Есть она была не намерена.

Делькасто поднялся на ноги, завязал ей руки спереди намертво, что не позволило бы ей бороться. Мужчина сел около неё на кресло, подвинул к себе бутылку с виски, Филип подставил так же к алкоголю аптечку.

Адам начал с дезинфекции раны, аккуратно обрабатывая область вокруг входного отверстия. Затем, взяв хирургический пинцет, он осторожно начал проникать в рану, стараясь не причинить ей лишней боли. Меган сжала зубы, её дыхание стало прерывистым, но она не издавала ни звука.

Каждое движение мужчины сопровождалось внутренней борьбой Меган с болью. Она стиснула кулаки, пытаясь отвлечься от жгучей боли, распространяющейся по её предплечью. Иногда Адам делал паузу, чтобы дать ей глоток виски прямо из горла бутылки. Жгучий алкоголь помогал немного притупить боль, но не убирать её полностью. Он продолжил работу, погружая инструменты глубже в рану, пытаясь нащупать пулю. Меган чувствовала, как холодный металл касается её внутренних тканей, что причиняло ей невыносимую боль, но она продолжала держаться, не показывая слабости.

Наконец, Адам нашёл пулю. Он аккуратно захватил её пинцетом и медленно начал извлекать. Меган сжала зубы так сильно, что казалось, они могут треснуть, но продолжала терпеть, её лицо было покрыто испариной от напряжения и боли. Из горла вырывался рёв стоном, а ногти со всей силой впивались в свою же кожу, когда она чувствовала, как метал пули цеплялся за оголенное мясо.

Когда пуля была извлечена, Адам показал её пленнице, прежде чем бросить в стакан с виски. Всё это время они молчали, сосредоточенные на процессе. Это было молчание, полное боли, напряжения и немого понимания. Но лишь, когда пуля была заперта в стакане с жидкостью, произнес:

— На память, — не уточняя для себя или для неё, сказал он. Затем он быстро и профессионально обработал рану и крепко перевязал её, стараясь сделать всё как можно аккуратнее.

Меган тяжело дышала грудью, делая всё возможное, чтобы уравновесить дыхание и почувствовать спокойствие, но сердце всё ещё быстро колотилось, а во рту стоял противный ком. Кажется, мозг до сих пор чувствовал то, как он доставал пулю из предплечья. Уголки губ Меган максимально были опущены вниз, отчего создавалось впечатление, будто она маленький ребёнок, которого обделили любимым леденцом.

— Теперь ты будешь есть, — тоже выдохнув, сказал Адам, встал на ноги и вытер руки влажным полотенцем. Грязные вещи и приборы, которыми мужчина извлекал пулю, отнесли стюардессы. Они выполняли ровно то, что им было велено, не больше и не меньше.

— Если хоть кусок в рот положу, меня стошнит, — вяло сказала Меган и положила голову назад на мягкий подголовник кресла. Она вспотела, некоторые пряди волос, растущие ближе к лицу, прилипли к коже. Кажется, девушке нужен был ещё один душ, но это было уже не столь критично.

— Поест позже. Бестолку пихать, потому что всё содержимое вырвет и твоему плану не сбыться. — подытожил Филип и выпил ещё виски.

Когда время близилось к ночи, теплый свет в самолете полностью выключили, оставив только синюю тусклую подсветку. Адам, Филип и Меган дремали, но несколько охранников, которые тоже полетели, оставались на чеку.

Адам проснулся от ноющей боли в ноге. Он поднялся с кресла и, не задумываясь, направился к бару, чтобы выпить воды. Опустошив один стакан, он налил ещё, поднес его ко рту и, словно по интуиции, его взгляд остановился на Меган. Он немного сощурился, после чего подошел ближе к своей пленнице.

— Эй, — тихо произнес он, приподняв голову Меган за затылок. Затем поднес стакан с водой к её губам и увидел, что девушка делает глотки. Меган была напряжённой, лицо было бледным, а тело горячим. Адам взглянул на бинт вокруг её предплечья и заметил багровое пятно крови. В рану могла попасть инфекция, или же он мог усугубить ситуацию, когда доставал пулю.

— Посмотри на меня, — прошептал он и поднес ей ещё воды.

Маленькими глотками Меган получала большую вероятность на выживание. Её лихорадило, голова была тяжелой, глаза начинали видеть какие-то галлюцинации, вызванные высокой температурой. Руку она почти не чувствовала, несмотря на то, что рана была лишь на предплечье. Пальцы, кажется, онемели, а плечо словно стало не её. Всё это Меган терпела, не прося о помощи или элементарно обезболивающее, ведь она считала, что была совершенно не в том положении, чтобы просить о помощи. Она боялась, что узнав, что ей столь плохо, её только добьют или надавят туда, где болело больше всего. Так бы поступил любой с ней. Так бы поступил с ней надзиратель...

На одном из первых занятий по стрельбе из лука Меган тайно помогла одной ученице, подсказав, как правильно натянуть тетиву и под каким углом держать локоть. Ей стало жалко девочку, ведь та никак не могла понять, как правильно держать руки, и её стрела не летела. Меган легко свистнула, привлекая её внимание, и глазами указала на свой лук. Она медленно продемонстрировала правильную технику, показав, как сначала неверно поставить локоть, а затем исправить положение. Стрела Меган попала точно в десятку. Надзиратель, заметив успех, подошёл сзади, положив руки на её плечи, гордо глядя на мишень, словно она была единственной, кто смог пройти первую сдачу теории столь успешно.

После неё стрельнула та девочка, которой Меган помогла. Она попала не в десятку, но в крайнюю восьмёрку, что было очень хорошо для неё. Надзиратель девочки нахмурился, удивляясь тому, что всего две минуты назад стрела с её лука не могла пролететь даже двух метров, а теперь попала в восьмёрку. Он задал простой вопрос о том, как она это сделала, и девочка, испугавшись тона мужчины, сразу указала на Меган, выдав, что именно она научила её. Более того, девочка приукрасила, сказав, что Меган настойчиво пыталась помочь. Надзиратель очень разозлился, схватил Меган за руку и поволок к мишени, крича, что запрещено помогать друг другу, и что он наглядно покарает Меган, чтобы все окружающие запомнили. Он вытянул её ладонь, тыльной стороной приложил к восьмёрке, и приказал ученице снова стрелять, но теперь целью была ладонь Меган.

Меган чувствовала настоящую обиду и предательство. Она не могла понять, почему та, кому она помогла, так легко выдала её. Ей было неприятно, что она искренне хотела помочь и спасти девочку, ведь та была неумелой и уязвимой. Меган знала, что такую неспособную могли бы когда-то застрелить и бросить её искалеченное тело гнить где-то в океане. Она видела в той девочке себя, и поэтому решила помочь, но её благородный поступок обернулся против неё.

Надзиратель Меган стоял в стороне со сложенными руками на груди, не вмешиваясь в процесс, хотя было видно, что он не в восторге от происходящего. Меган не понимала, зол ли он на неё за её поступок или на то, что другой надзиратель учит не его ученицу. Это осталось для неё загадкой. В конце дня её надзиратель посетил её камеру и вычитал мораль о том, что она сама виновата и не имела права помогать. Он навязывал мысль, что шрам на ладони должен служить напоминанием о её глупости. Меган тогда не согласилась, и мужчина так разозлился, что размотал её зашитую рану и сильно надавил на швы, заставив маленькую Меган заверещать не своим голосом.

Это стало для неё жизненным уроком: доверие нельзя раздавать направо и налево. Оно должно быть заслужено. Шрамы на обеих сторонах ладони стали живым напоминанием о том, как опасно доверять. С годами значение слова «доверие» для неё просто исчезло. Оно перестало существовать в её мире, став понятием из прошлого, которое она навсегда вычеркнула из своей жизни.

— Меган, слушай меня.

Адам плеснул воды ей на лицо, после чего девушка приподняла тяжелые веки. Ей становилось, мягко говоря, хуже.

— Что болит?

— Рука... Развяжи руки, — кратко промолвила она. Сил хватало лишь на отрывки слов, которые давались с трудом в данный момент.

— Тише, — прошептал он, после чего поставил пустой стакан на маленький столик возле кресла. Меган смотрела на свои ладони и на то, как Делькасто развязывает ленту на запястьях. Она почувствовала, как сильные руки начали поднимать её, обхватив за рёбра. Адам поставил её на ноги, словно куклу, после чего медленно повел к уборной. Девушка почти не соображала, бдительность распылилась, а чувства предательски притупились. Машинально руки оперлись о холодный каменный материал, после чего она почувствовала ледяную воду на лице и плотную ладонь мужчины. Он небрежно умывал пленницу. Подумать только: тот, кого ей нужно было убить, корячился вместе с ней возле умывальника, крепко держа её за майку сзади, чтобы та не поцеловалась нечаянно с раковиной. Хорошо, что Меган не видела растерянности своего...спасителя? Пленителя? В скором времени палача?

Адам снова намочил руку и приложил ладонь к задней части шеи Меган, затем к передней, после к грудной клетке. Он не испытывал от этого удовольствия. Мужчина думал, что она умирает и если он не добьется того, чтобы получить чип мирным путем, то Филип расскажет отцу о попытке Адама не убивать наемницу. Хотя он был полон сомнений о том, что она профессиональная убийца. Так не думал, кажется, никто в мире, кроме него.

Меган было тяжело стоять на ногах, а руки слегка дрожали. Она не до конца понимала, что происходит. Осознание того, что она в горизонтальном положении, пришло к ней, когда голова легла на что-то мягкое. Она открыла глаза и увидела мужчину, который держал ампулы и шприц. Меган охватила жуткая паника. Она начала пытаться отползти, бормоча мольбы о том, что не хочет здесь умирать. Галлюцинации рисовали ей совсем другую картину, усиливая её страхи и тревогу.

— Я уколю тебе обезболивающее и жаропонижающее, — сказал он, подходя ближе к постели и притягивая Меган обратно за здоровую руку. Адам был удивлен её сопротивлением. Он крепко сжал плечо раненой руки, и, увидев слезы, сделал первый укол, после чего последовал и второй. — Вот так...

Он думал укрыть обессиленное тело девушки, но, напомнив себе, что она всё-таки хотела его убить, передумал и покинул спальню.

~~~

Меган потихоньку просыпалась. Глаза улавливали лучи солнца из маленьких иллюминаторов самолета, а уши слышали отрывистые разговоры мужчин:

— Дай пройти.

— Нет. Я не просил тебя приезжать.

— Адам.

Меган поняла, что разговор был враждебным, а не дружелюбным. Она очень аккуратно села на постель, проверяя, не кружится ли голова. На удивление, Меган чувствовала себя лучше, хотя рука всё ещё болела. Ноющая боль заставляла Меган думать о том, как она бы отрезала себе руку бензопилой, лишь бы перестать её чувствовать.

— Да, отец? Я сказал, что не звал тебя. Что непонятного? Сам решу эту проблему.

Встав на ноги, она аккуратно подошла к двери и слегка приоткрыла её, чтобы слышать разговор четче.

— Ты уже сутки «решаешь». Нужно сделать по-моему.

Меган дернулась, услышав звук опущенного курка пистолета. Чей — неизвестно. Она моментально начала осматривать комнату, чтобы иметь возможность защититься.

— Она нужна нам. Эта девушка чья-то, и за ней придут.

— Адам, тебе было доверено простое задание! — громко произнес прокуренный голос мужчины в возрасте. — Какого черта ты не прострелил её ещё в номере? Что же ты как мальчишка, ждешь пока курица снесет тебе золотое яйцо.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи. Она моя пленница, а не твоя, поэтому мне принимать решение, каким образом получить золотое яйцо.

— Пленница? Девка просто дура безмозглая. Надеется, что останется в живых после того, что сделала, — возмущался Жерар. — Этот чип мне нужен сегодня. У тебя есть время до конца дня.

Меган приоткрыла дверь ещё немного, но она почему-то полностью заехала в стену, открывая её на всеобщее обозрение. Злое лицо Жерара сменилось удивлением, а потом она быстро исчезла из поля зрения, прислонившись к стене. Ее сердце заколотилось, а дыхание участилось, будто она увидела монстра под кроватью. Жерар пугал её больше всех членов семьи Делькасто. Его лицо было словно пожеванным жизнью и делами, которые он вёл. На фотографиях он выглядел ещё более менее, но вживую хотелось стереть из памяти его злобные черты. Жерар Делькасто был выше своего сына, в возрасте пятидесяти трех лет. Красотой одежды он не уступал Адаму, ведь тоже был одет в дорогой костюм, который так и кричал, что он Жерар Делькасто.

Еще в Вашингтоне Меган узнала на форумах в интернете, что первая дочь Шанталь родилась, когда Жерару было всего восемнадцать лет, а его жене Ренате двадцать. Меган сразу поняла, что не хочет углубляться в подробности знакомства родителей Адама Делькасто, ведь, кажется, что оно было не очень благополучным.

— Ты меня удивляешь, Адам, — сказал Жерар, шокированный тем, что девушка даже никак не обездвижена, развернулся и направился на выход из самолета.

Младший Делькасто разгневанно поспешил в спальню, запер дверь за собой и подошел к Меган так близко, что она, казалось, вдавилась в стену. Полное отсутствие эмоций на лице мужчины пугало её, как и то, что она буквально чувствовала его дыхание. Переступив свой страх, она подняла глаза и посмотрела прямо в его, показывая, что не боится его, хотя частично это была ложь.

— Ты зачем вылезла? — спокойным тоном задал он ей вопрос, но его грудь часто вздымалась и опускалась.

— Злится, очень злится, — подумала Меган. — Ты же для него сейчас как красная мулета.

— Она сама открылась. Я не собиралась выходить, — честно ответила она.

Меган не понимала этого сумасшедшего напряжения между ними. Это было странно и дико. Ей не верилось, что кто-то не ударил её за ошибку, не отбил ей руки или спину прутьями. Неужели для всех ошибки не несут за собой жестокое физическое наказание?

Скетчи и новости о книге можно увидеть в моем телеграмм канале: Кейт Ле ✨💌