Часть 10
— Меня не беспокоить, только если это не моя семья. Всё понятно?
— Да, сэр. Почта, кофе и вчерашние отчёт от мисс Бэйл у вас на столе.
К чёрту всё. Ищу в стопке писем заветный конверт из медицинского центра, устроившись в кресле, и нахожу его в самом конце...
И что мне делать?
Не стоит вопрос, будет ли жить Орешек — будет. Я не позволю Анастейше что-то сделать, там не «биомасса» и не «плод», там ребёнок, которого она безумно любит. Её солнышко. Не стоит вопрос, будем ли мы вместе — в этом я тоже уверен. Ана любит меня. Я люблю её, хоть и боюсь пока говорить об этом, даже спросонья...
Просто в этом конверте ответ на вопрос, будет ли в нашей жизни мой жопошник-брат, будет ли Ана всю жизнь винить себя, или же мы будем тихой, маленькой семьёй.
Это не измена... Это было до меня! У меня тоже постель редко когда была холодной, до нашего сближения с Аной. После — только она, что естественно.
А я всё равно с грёбаным титаническим трудом сдерживаю ярость. На него, на неё, хоть она ни в чём и не виновата... Она не знала и ничего не была мне должна, тогда. Элиот же ею просто манипулировал, со скуки желая испоганить мою жизнь.
Иначе я не могу объяснить, зачем мой старший брат поступает так всю мою жизнь. Завидует успеху? Он знает, сколько я работал ради этого, да и его бизнес вполне дорогой и рентабельный. Отец всегда любил его больше всех. Мама любит нас абсолютно одинаково, это не детская обида. Мы всегда были слишком разные. Я действительно не представляю, что же я сделал ему.
Осторожно вскрываю конверт, зачем-то, и достаю лист, сложенный втрое.
Ты должен, Грей! И в первую очередь — ради спокойствия твоей жены, снова плачущей в душе по вечерам.
Блять...
***
— Я так скучала по тебе, — Ана улыбается мне с набитым ртом, полным попкорна, и я не могу сдержать смеха над этой нелепой милашкой. — Много работы?
— Нет. Я немного выпил с Элиотом.
— Он в порядке?!
— Он в порядке. И я в порядке, если вас это интересует, миссис Кристиан Грей, — Ана закатывает глаза, но вытягивает ко мне руки, и я наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать в нос. — Как ты, маленькая?
— Встретилась с твоей сестрой, наконец. Кажется, мы подружимся.
— Вы очень похожи. Она такая же неугомонная, как и ты.
— Да, я заметила. Мне с ней не скучно, и я сегодня даже устала болтать.
— Ты ей не сказала? — ладонь кладу на живот Аны, и она вздрагивает.
— Нет. Никому.
— Зря. Она была бы очень рада за нас.
— Кристиан, я не хочу об этом думать!
— Тсс, крошка. У меня есть для тебя кое-что, — вынимаю из пиджака лист, всё так же сложенный втрое, но уже сильно потрёпанный, и протягиваю Анастейше, развернув. Жёлтым маркером выделено самое главное, и Анастейша буквально замирает, читая эту фразу снова и снова.
«Совпадение 99,98%».
— Кристиан, это... О, боже!
— Наш Орешек. Наш ребёнок, Анастейша.
— Я... — она громко всхлипывает, крепко обнимая меня за шею, и я беру её на руки, покачивая как малышку. — Я так... — Ана и плачет, и счастливо смеется, зацеловывая моё счастливое лицо, целуя шею и ещё крепче обнимая.
— Я тоже счастлив. Я тоже люблю тебя, детка.
— Кристиан, — Ана смотрит мне в глаза, оторвавшись от меня, не верит, послышалось ли ей, или же я действительно произнёс самую желанную фразу в нашей паре.
— Я люблю тебя, маленькая.
— И я люблю тебя!
У нас будет ребёнок. Наш с Аной ребёнок!
И сейчас мне действительно всё равно, мальчик или девочка. Лишь бы у крохи были её глаза и смех. Больше мне ничего не нужно.
***
Ana's POV.
— Маленькая, ты уверена в своём наряде?..
— Да. Я хочу поехать так.
— Я рад. Я только за, — Кристиан берёт меня за руку, и вместе мы идём на выход. Заходя в лифт, я прижимаюсь как можно ближе к нему, я боюсь высоты, а Кристиан замкнутых пространств — идеальная пара, и Кристиан крепко прижимает меня спиной к себе, обняв животик, плотно обтянутый тканью яркого желтого платья. Оно красивое, очень узкое и подчеркивающее живот. Я на высокой шпильке, и я давно не чувствовала себя так свободно и открыто. Я не скрываю своего ребёнка больше.
Нашего ребёнка.
— Не осуждай меня!
Грей с насмешкой смотрит на мои действия, когда я достаю его телефон из кармана брюк и делаю фото в огромном зеркале лифта. Мы такие счастливые.
— Поцелуй меня в щеку или шею, хочу красивое фото.
И он послушно выполняет мои указания, губами лаская нежную кожу на шее, еле заметно посасывая её... О, боже, не сейчас!
Кристиан любит меня, во всех смыслах этого слово. У нас потрясающе нежный и безумно обжигающий секс, у нас постоянные объятия и слишком сладкие ласки, он не отходит от меня ни на шаг. Он и так был чертовски заботлив, сейчас же он просто сделал меня центром его жизни. Он так счастлив и так рад этому малышу...
А я просто чертовски люблю его.
— Мне так страшно.
— Чего, Анастейша?
— Моего отца. Я же его маленькая девочка, а сейчас я скажу ему, им всем, что я скоро стану мамой, а ты — папочкой. Одним своим видом...
— Ты чертовски милая с нашим Орешком.
— Орешек уже размером с небольшой персик...
— Это не меняет того, что тебе идёт твоё положение.
— Я умру от смущения сегодня.
Господи, малыш...
***
Машина моего отца уже у дома Греев, и я крепко хватаю мужа за руку, когда выбираюсь, действительно боясь того, что будет дальше.
— Добрый вечер, мистер Грей, миссис Грей, — охрана открывает нам двери, у Кристиана, как и у его отца, бзик на личной безопасности, и мы как можно тише входим в дом. Кристиан тоже переживает, как бы не пытался меня поддерживать.
— Наконец-то вы приехали! Все уже собрались! — Грейс выходит нас встречать, несколько раз целует Кристиана в щеки, но не «прилично», а искренне, по-матерински тепло, даже потрепав его волосы. — Ана, детка, ты... — мама Грей осматривает меня, желая сделать более точный комплимент, но так и не находит что сказать, лишь с нежной улыбкой смотрит мне в глаза, а потом так же тепло целует, как и своего сына, обняв за плечи. — Ты очень хорошо выглядишь. По-настоящему сияешь.
— Сейчас уже всё хорошо. Теперь точно. И я действительно сияю от счастья, миссис Грей.
— Я так рада за вас, мои дорогие. Пойдём в зал... У нас сегодня гости.
Папа очень подружился с родителями Кристиана, и сейчас они вместе с Карриком Греем и мистером Кавана пьют очередную янтарную дрянь, что-то ярко обсуждая. Он даже не замечает меня!
— Миа сейчас спустится, они с Кейт и миссис Кавана делают примерку, а Элиот будет позже. Ана, ты не голодна?
— Я немного потерплю.
Эй, солнышко, ты ещё во мне, а бабушка уже пытается закормить тебя!
Я не понимаю, почему папа так относится к Кристиану. Он не даёт ему шанса даже. И я действительно боюсь его реакции...
Папа ведь знает, что я с Кристианом, и я счастлива. Он сам видел, что я «расцвела», держа Грея за руку за нашим немного неловким обедом, когда дома не ночевал отец...
— Наконец вы приехали, Кристиан! Анастейша, добрый вечер, — Каррик возмущается один-в-один как Грейс и подходит к нам, дабы поприветствовать сына и уже по традиции поцеловать мою руку, что меня чертовски смущает. — Ты отлично выглядишь, Ана... — мистер Грей неодобрительно смотрит на Кристиана, осмотрев меня, едва заметно кивает на меня, и Кристиан хохочет, крепко прижимая к себе.
— Папа, Анастейша беременна, а не поправилась. Сейчас у неё самая лучшая фигура...
Мистер Грей обсуждает мою фигуру?! Никакого декольте в их доме!
— Я действительно очень рада за вас. Значит, уже двенадцать недель? — Грейс сжимает мои ладони, и у неё в глазах слёзы от счастья... О, боже, не надо! Я и так плачу за троих, Грейс!
— Да. И он полностью здоров, к счастью. Или она. Я надеюсь, что она...
— Значит, маленький любитель манго, Анастейша?.. — папа смотрит мне в глаза, пробравшись сквозь маленькую толпу родных, и я едва ли не бросаюсь в его объятия, всхлипывая. — Тише, моя девочка, ты что...
— Прости, что не сказала раньше, хоть и очень хотела...
— Я понимаю, Ана. Я безумно рад! Я буду дедушкой, а моя маленькая девочка — настоящей мамочкой... Тише, пожалуйста. Поздравляю, Кристиан. Я уверен, что ты будешь хорошим отцом, — и я не знаю, чего стоит эта фраза для моего отца, но от этих слов начинаю ещё громче плакать, и папа глубоко, печально вздыхает, успокаивая меня.
— Другим Анастейша и не позволит мне быть.
И как же сильно мне сейчас не хватает мамочки... Она бы осторожно сжала меня в своих руках, целуя в висок. Она была бы рядом и научила бы меня быть такой же замечательной мамой.
— Я так счастлива, пап. Я люблю тебя. И я очень сильно люблю моего мужа...
— Я рад, детка. Давай, Грей, её слёзы теперь твоя головная боль, — папа позволяет Кристиану забрать меня, и он буквально прячет меня в своих руках.
— Успокойся, маленькая. Малышу не на пользу твои слёзы. Теперь всё точно хорошо. И я клянусь своей жизнью, что только так и будет. Я люблю тебя.
— Я люблю тебя!
***
Пока Кристиан отвлечен мистером Кавана, выскакиваю вслед за Элиотом на веранду, желая задать всего два вопроса. И получить на них ответы!
— О чём вы говорили с Кристианом вчера? — Элиот криво усмехается, увидев меня и услышав столь очевидный вопрос, но отвечает мне, отставив свой бокал с вином.
— О тебе. Я поздравил его с грядущим пополнением. И тебя я тоже поздравляю, малышка. Ты действительно сияешь изнутри, тебе идёт твоё положение.
— Спасибо... Элиот, не обижай Кристиана, пожалуйста, как бы это по-детски не звучало. Не знаю, что произошло между вами, но ты действительно ранишь его. Я его очень люблю... И мы хотим быть счастливы, — с залива дует холодный ветер, по коже идут мурашки, и Элиот чёрт знает откуда достаёт небольшой плед, заворачивая меня в него, не смотря на мои слабые протесты.
— И он заслуживает этого. Он заслуживает тебя. Но я не хочу врать, что мне не жаль, что это не мой ребёнок. Вернись ко всем, пока мой брат тебя не начал искать.
— Ты действительно не станешь больше лезть к нам?..
— Я клянусь тебе, Анастейша. Ты чужая жена, любящая и безумно любимая, на самом деле. У него все разговоры только о «его маленькой». Позволь мне лишь обнять тебя?
— Только если ты расскажешь мне, что произошло с его Лили.
У Элиота в глазах я вижу испуг, он осматривается, и внутри него настоящая борьба... Но он тоже хорошо знает своего брата и то, что тот не готов говорить об этом. А я должна знать, я имею право знать.
— Она покончила с собой, когда потеряла ребёнка. Два месяца спустя, если быть точным, когда ребёнок и должен был родиться. Мы все думали, она начала приходить в себя... А она не справилась. Наглоталась таблеток.
— А ребёнок...
— Я точно не знаю, никто не знает. Ночью открылось кровотечение, а Кристиана не было дома, он улетал по делам на два дня. Вернулся утром, почти днём, и нашёл её...
Теперь понятно, почему миссис Джонс регулярно проведывает меня.
— Потом они много ссорились, она начала пить. Кристиан говорил, что всё становилось нормально, они работали с психологом, алкоголь абсолютно исчез из их дома... Они легли в одну постель, он обнимал её перед сном, а ночью нашёл её в ванной, ещё живую, но врачи ничем не могли помочь. Слишком поздно.
О, господи.
— Спасибо, что рассказал, Элиот.
Кристиан ни в чём не виноват, мой дорогой, перепуганный...
Как и обещала, крепко обнимаю Элиота и даже целую его в щеку, но тут же отступаю.
— Я надеюсь, мы сможем стать хорошими друзьями, Элиот.
— Я уверен. Давай, малышка, иди ко всем, я покурю и приду...
Я тоже хочу курить.
Но малышу это вредно, а я должна заботиться о нём, в первую очередь.
Его девочка потеряла их ребёнка, а потом... И Кристиан винит себя. В том, что не был рядом? Это случайность. Даже если бы он был с ней, если началось кровотечение — выкидыш не остановить, ещё и на таком сроке... Поэтому я так перепугалась. Это только её оплошность, что она не обратила внимание на остальные симптомы... Её суицид не на его совести. Она делала вид, что всё хорошо, она не просила помощи. Он ей верил. Она планировала это, и Кристиан ничем не мог ей помочь.
Я бы тоже не пережила такое горе, если быть честной... Мой комочек.
Чёртова эгоистка!
И он до сих пор любит её!
И я прекрасно понимаю, что поступила неправильно, узнав всё от Элиота, а не от Кристиана. Но сам он ни за что бы не рассказал мне такое, тем более — теперь, когда мы ждём нашего малыша.
Персик... Пожалуй, так и буду называть комочка.
— Ана, где ты была?.. — Кристиан осторожно хватает меня за запястье, он уже искал меня, не даёт сбежать, и тянет в тихий уголок — библиотека на первом этаже.
— Ответ зависит от того, будешь ли ты ругать меня.
— Ругать не буду, маленькая.
— Я говорила с Элиотом. Мы попрощались. Ничего не было, я сама обняла его, и он отправил меня в дом, потому что холодно.
— Хорошо. Я рад, что вы тоже расставили все точки над «i», детка... Но впредь не приближайся к нему, для моего спокойствия, ладно?
— Я люблю тебя, Кристиан Грей. И вот здесь вот твой ребёнок, которого я тоже очень люблю. Только вы.
Кристиан улыбается как самый счастливый мужчина на свете и мягко целует меня, сжав мой животик. Божечки.
— А через месяц мы узнаем пол нашего Персика...
— Мальчик. Мальчик. Мальчик.
— Или милейшая девочка с двумя высокими хвостиками...
— Я сделаю тебе хоть трёх девочек с высокими хвостиками, но этот Персик — мальчишка.
— Договорились, мистер Грей.