Эпилог
Двадцать два года. Вроде ты уже не должен чувствовать сильных эмоций. Ведь все взрослые помешаны лишь только на своей работе, верно? Тогда почему Чанбину всё так же плохо? Он почти не ест, почти не спит и почти не общается со своими... бывшими друзьями? Помнят ли они его до сих пор при таком образе жизни парня? Честно, ему плевать. Каждый его день проходит одинаково: он лежит в кровати и смотрит в стену, которую изучил намного лучше за эти два года, чем что-либо ещё. Разум словно находится не в этом времени. Внутри парень до сих пор в своих воспоминаниях. Каждый день он придумывает новые сценарии того, как он проведёт день с Феликсом. Он закрывает глаза, и его тут же берёт за руку любимый жених и ведёт куда-то. Каждый раз в новое место. Быть может, Чанбин сходит с ума? Или уже сошёл? Плевать.
Нет, про него не забыли. Никогда не забывали. Просто парень настолько погряз в собственных мыслях, что даже не замечал, как Джисон, голова которого уже давно зажила, или Минхо, или Хёнджин приходят к нему в дом, открывая двери сделанными дубликатами на всех, и убираются, иногда все вместе, иногда по отдельности. Джисон регулярно заходит к Со в комнату и кормит его, искренне радуется, когда парень что-то ест сам, даже волосы ему стрижёт. Но чёрные глаза никогда не были сфокусированы на чём-то. И конечно, все трое волновались. Это ведь не может продолжаться вечно? Прошло целых два года, за это время уже можно было всё отпустить. Не подумайте, они тоже очень скорбели по Феликсу. Джисон не мог спать спокойно ещё около двух месяцев после похорон, Минхо же намного дольше. Хёнджин вообще спит плохо с тех пор. Просто они были опорой друг для друга и смогли выкарабкаться за счёт своей дружбы, в то время как Чанбин не хотел выходить из своего состояния, не желая опереться ни на кого. С этим нужно было что-то делать.
- Чанбин~и-хён, - мягко позвал Хан и присел около парня с очередной порцией еды. Снова никакой реакции, но младшего это не остановило. Он поставил поднос на ноги Со и набрал в ложку суп. – Пора обедать. Ты молодец, что позавтракал сегодня сам, я даже почти не помогал. Но нужно ещё и пообедать, и, если не хочешь, можешь не ужинать. И ещё, сегодня ведь...
- Джисон~а, - раздался тихий, такой сиплый голос. Но он заставил вздрогнуть, и Хан чуть не пролил суп прямо на одеяло другу. Еле удержав всё содержимое в ложке, он ошарашенно поднял глаза, но в них уже читалось счастье. – Зачем вы это делаете?
- Х-хён... - улыбка, осветившая лицо Хана, медленно пропала и сменилась растерянным лицом. – Делаем что?
- Всё это. Уборка, готовка, уход за мной. Зачем? – лицо, вроде бы не выражающее агрессии, почему-то напугало Джисона. Он отставил поднос с едой и затеребил пальцы.
- Потому что мы хотим твоего возвращения к нам. Мы ведь... скучаем, - Хан говорил максимально аккуратно. Он боялся, что какое-нибудь слово может задеть хрупкое сердце, поэтому опустил голову ещё чуть ниже, боясь реакции. Чёрные волосы прикрывали глаза, и Чанбин не видел их. Но точно знал, что в них прыгает страх.
- И ты ведь понимаешь, что это безнадёжно?
Этот вопрос прозвучал так внезапно, что младший завис. Он смотрел на свои дрожащие руки и понимал – всё действительно безнадёжно. Они столько времени старались, чтобы Со просто раскидывался такими фразочками. Это даже задевало. В глазах накопились слёзы, но брюнет старался их игнорировать. Они ни к чему сейчас.
- Что ж, если ты так считаешь, - непринуждённо начал Джисон, резко подняв голову и беззаботно убирая какую-то пылинку с края кровати. Его голос выдавал истинное состояние, а глаза, блеснувшие в свете лампы, словно вернули Чанбина в мир. Он только понял, что сказал, и хотел было извиниться, как парень поднялся и в два шага оказался у выхода из немаленькой комнаты. – Считай так. Съешь, пожалуйста, обед.
Чанбин остался один в комнате. Рядом грел бедро поднос с едой, но в сердце будто снова холодело. Он потерял единственных людей, которые им дорожили. Теперь парень точно остался один. Он взглянул на свои руки и сжал их в кулаки, так, что ногти впились в ладони. «Что я наделал...» - пронеслось в голове, и слёзы, впервые появившиеся после двух лет апатии, протекли по щекам. Со медленно поднялся и приблизился к зеркалу. Боже, и с этим Хан виделся каждый день? На парня невозможно было смотреть: болезненно-бледное лицо, словно из старого фарфора, огромные синяки под глазами. Вместе с этим чёрные глаза придавали какого-то ужаса и отталкивающего эффекта. Чанбин бы не захотел просто даже находиться рядом с себе подобным, а Джисон, Хёнджин и Минхо делают это каждый день. Мало того, они ещё и помогают Со встать на ноги. Как он мог сказать что-то подобное самому ранимому из них? Мозг, занятый всё это время представлениями прекрасной жизни, погрузился во мрак. В голове звучало лишь: «Ты чудовище».
Он осел на пол и ударил по столу. Слабые ноги не выдержали бы и обычной нагрузки, а уж свалившегося на плечи чувства вины и подавно. Парень рыдал и давал слезам катиться по щекам, шее, мочить футболку, пол, колени. Он чувствует себя самым слабым существом на планете, и переубедить его бы смог только один человек. Чанбин с огромными усилиями поднялся и подошёл к комоду, на котором стояли фотографии. За два года парень старался вообще на них не смотреть, но теперь... Словно светящееся лицо Феликса заставило зарыдать сильнее, и шатен взял рамку в руки. На ней был изображён лишь один Ли, и эту фотографию уговорил поставить именно Чанбин. Он сел обратно на пол и прижал к себе портрет. Как же он скучает. От этого чувства невыносимо, хочется заглушить его чем-нибудь. Или... Навсегда от него избавиться. И почему Чанбин не думал об этом раньше? Зачем терзать себя болью разлуки, если можно... присоединиться?
Парень неожиданно резко поднял голову. Он дёрганными движениями полез за своим телефоном и бросил взгляд на дату. Восьмое июля... В глазах теперь сияло лишь одно – желание. Единственное желание, которое он хочет исполнить сегодня же. Со в последний раз глянул на портрет и улыбнулся уголком губ. Сегодня же.
---
После этого парень сразу же отправился бродить по городу. Бесцельно, даже не строя маршрута. Первый попавшийся поворот, первая попавшаяся улочка – Чанбин завернёт куда угодно. И каким тогда образом он завернул к тому самому дому? Что-то больно кольнуло в сердце, но Со сдержал порыв слёз, проник внутрь и поднялся на самый верх. Дверь уже была открыта, и шатен медленно, замедляя каждый новый шаг, вышел на крышу. Ветер обволок тело, но парень даже не поёжился, не в силах оторвать взгляд от того самого места, где раньше стоял столик, где раньше лежало покрывало. Где раньше был Феликс. Зачем он сюда пришёл? Воспоминания так вскружили голову, что Со опёрся о лестничную шахту, дабы не упасть. Как же больно, как же невыносимо больно. Слёзы не переставали течь по щекам, а давно красные глаза метались с одного места на другое, ловя картинки счастливых моментов. Невозможно, невозможно больно.
Парень еле спустился, чуть не свалившись прямо с лестницы, и покинул дом, полный воспоминаний. Эти чувства путали разум, мысли и ноги. Со стороны Чанбина можно было спутать с пьяницей, и шатен с удовольствием бы им был. Лучше пьяницей, чем тем, кем он является сейчас. Парень ведь даже не снял обручальное кольцо. Оно продолжало находиться на его пальце, словно в надежде на повторную ошибку, похищение, что угодно. Что угодно, что могло бы подарить надежду о живом Феликсе. Хоть что-нибудь...
Пока парень бродил по всему городу, на улице стемнело. Чанбин глянул на небо и узнал в этом небе ту роковую ночь, когда его душу навсегда надломили известием о суициде младшего. Что ж, пора надломить чью-нибудь ещё? Он считает себя чудовищем, почему бы не подобать образу? Да и кто теперь будет переживать о нём? Парень прогнал самых близких людей в жизни. Бессмысленно рассуждать на эту тему сейчас. Чанбин уже всё решил. Поэтому не спеша направился к мосту.
---
Как же иронично, что для прощания с миром Чанбин выбрал именно то место, где чуть ли не попрощался с миром его жених. Бывший жених? Так ведь правильно говорить? Плевать. Со глядел на вид, что открывался с берега, и видел каждую балку, каждое крепление моста снизу. В темноте это было сложно увидеть, но шатен даже не прилагал усилий. Он опустил взгляд на бушующую воду. Почему именно сегодня она казалась такой грозной? Может, пыталась отпугнуть Чанбина. Со усмехнулся, понимая, что это напрасно. Сегодня ведь такая дата. Он не может умереть в другой день. Феликс его ждёт.
Парень, разувшись, медленно пошёл к воде. Ноги обдало ледяной водой, и пальцы на ногах невольно прижались к ступням. Со шёл дальше. Он уже начал, и ничего не сможет его отговорить. Тем временем вода постепенно погружала Чанбина в свои объятия, и парень по живот находился в ней. Где-то уже далеко послышался какой-то странный звук, но парень даже не обратил на него внимания. Какое ему дело? Он почти сделал то, что планировал. Уже по грудь он находится в своей смерти, уже шея почти полностью погрязла в чёрной воде. Но парень наконец различил, что за звуки раздавались со стороны берега. Мяуканье. Тихое, но такое отчаянное мяуканье. И шум воды.
Чанбин резко развернулся и принялся оглядывать воду. Совсем недалеко от него барахталось какое-то тельце. Оно выделялось достаточно ярким окрасом в тёмном пространстве, и Со без труда отличил его. Котёнок? Что он тут делает? В голове что-то щёлкнуло, и парень что было мочи поплыл к тонущему животному. Рыжее пятно периодически пропадало из поля зрения, а появлялось в другом месте, но Чанбин не отставал и пытался схватить хрупкое тельце. Наконец это удалось сделать, и шатен поднял руку с котёнком над головой, плывя обратно к берегу. Суицид суицидом, но котика нужно спасти. Почему этот глупыш полез в холодную воду?
Оказавшись на берегу, котёнок отряхнулся и взглянул на спасителя маленькими глазками-пуговками. И тут всё нутро парня замерло. Это... Нет, этого не может быть... На мохнатом рыжем лбу было аккуратное белое сердечко, будто нарисованное, настолько чёткими были его границы. Со медленно поднял животное ближе к лицу и убедился, что его не глючит. Быть может, он уже утонул, а сейчас видит галлюцинации или что-то наподобие? Но руки точно чувствовали мокрую шёрстку котёнка, а мокрые части тела - а это все, кроме головы – невыносимый холод. Получается, что у него на руках сидит самый настоящий рыжий котёнок с белым сердцем на лбу?
Парень продолжал завороженно разглядывать существо, пока то что-то довольно мурлыкало. Оно потёрлось о большой палец шатена и поёжилось. Только тогда Чанбин пришёл в себя. Шатен оглядел свои руки. Кольцо. Его не было больше на пальце. Но почему это теперь не так волновало парня? Он нежно перехватил котика и обулся, спеша домой. Конечно, он точно не оставит этого котёнка на улице. Если всё, что произошло, не галлюцинации, и если память не подводит - Со абсолютно точно больше никогда не подумает о суициде. «Он... сдержал слово...» - пронеслось в мыслях, но парень произнёс мысленное и грозное «отставить» слезам. Рано плакать, ещё рано плакать.
---
Как только оказался в доме, Чанбин был перехвачен совершенно неожиданным человеком. Он остановился и растерянно оглядел заплаканного, перепуганного и дрожащего Джисона. Его не могло тут не быть. Что бы Чанбин ни говорил: Джисону, Хёнджину, Минхо – они его не оставят. Они будут до последнего бороться за выход Со из этого состояния. И именно поэтому Хан до этого бегал по всему дому в поисках любимого друга и обзванивал кого только можно. Он схватил старшего за плечи и потряс, даже не заметив котёнка в руках.
- ГДЕ ТЫ БЫЛ, ПРИДУРОК?! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО МЫ ОБЗВОНИЛИ ВСЕ МОРГИ И БОЛЬНИЦЫ?! Два отряда полиции, каждую из которых возглавляют Минхо-хён и Хёнджин, ищут тебя по всему городу, а ты... просто пришёл домой как ни в чём не бывало? – Хан сглотнул ком в горле и только сейчас обратил внимание на рыжее двигающееся пятно в руках друга. – Ты выходил в город, просто чтобы котёнка принести...? И почему ты весь мокрый?
- Хотел утопиться. Неважно, - бросил Чанбин и покинул ошарашенного брюнета, пройдя дальше к себе в комнату. Нужно было убедиться. В этом определённо точно нужно было убедиться. Котёнок что-то мяукнул и потёрся о холодные ладони парня, пока тот усаживал его на кровать. И плевать, что они оба все мокрые. Со достал из шкафа глубоко запрятанный там ноутбук. Как давно он его не доставал... Быстро поставив на зарядку и включив, парень открыл ту самую папку с посланием себе. Он старался как можно меньше вчитываться в письмо, чтобы снова не разрыдаться, а глаза уставились на последние строчки. Каждый новый факт описания Чанбин проверял с котёнком рядом. Всё сходилось. Абсолютно всё.
- Хён! – беспомощно позвал Джисон и наконец забежал в спальню. Он заметил, что Чанбин держит в руках котёнка и плачет. Тогда уж только парень унял свой пыл и тихо подошёл к другу, садясь рядом на колени. Взгляд скользнул по ноутбуку и заметил поверхностное описание котёнка. Тогда всё сошлось, и младший ошарашенно переводил взгляд со строчек в ноутбуке на рыжее существо, что его друг тискал, словно маленький ребёнок. – Это... Это письмо от Феликса?
Этот вопрос даже не требовал подтверждения. Всё и так было ясно. Хан придвинулся ещё ближе и принялся разглядывать нового хозяина этого дома. Джисон уверен, что после такого Чанбин точно не выпустит этого котёнка наружу. В его глазах виднелись искры, и это – первые искры за последние годы. Хан не имел права забирать его счастье.
- Джисон~а, - такой же сиплый, такой же тихий голос прозвучал из тех же уст. Джисон почему-то сразу напугался и с выжиданием посмотрел на Чанбина, который наконец отвернулся от котёнка и взглянул тому в глаза. – Спасибо. Спасибо, что не понимали безнадёжности своих действий.
- Так ты целых два года скрывал от всех нас, что Феликс оставил письмо для каждого...? - лишь пробормотал в ответ Хан, увидев количество документов в папке, когда старший свернул окно. – Чёрт, как ты мог...
---
Волосы, уже натурального цвета, состриженные в длинное каре, развевались на ветру, пока глаза оглядывали такие знакомые улицы. Сколько прошло времени с тех пор, как она уехала отсюда? Три с половиной года? Девушка повыше натянула шарф и прошла к поджидающему её такси. Молча протянув деньги, она уселась на заднее сидение и уставила взгляд в окно. Пейзажи Кореи так грели сердце. После долгого нахождения лишь на одних съёмках да конференциях, модель забыла, каковы всё-таки улицы по виду и атмосфере.
Вместе с приездом в Корею девушке словно вернулось то имя, которое она одновременно хотела присвоить себе, как настоящее, и мечтала забыть, как страшный сон. Ан Йонсун, теперь уже самостоятельная, ни от кого не зависящая 19-летняя сформировавшаяся личность, сейчас со страхом и дрожью в коленках смотрела на дом, в котором когда-то жила. Как бы её ни ненавидели, как бы ни хотели навсегда забыть, она должна была приехать и хотя бы посмотреть, как дела у её давних друзей. Или они и не были никогда друзьями? Слишком много мыслей, пора действовать.
Дианелла делала каждый шаг всё менее уверенно, а прямо перед дверью даже забыла, как дышать. Как люди оповещают о своём приходе? Дверной звонок? Стук в дверь? Что выбрать? Как будет лучше? Неожиданно, но дверь открылась сама, а на пороге немного низкий, по сравнению с выросшей моделью, парень. Он оглядел девушку, но не проронил ни звука.
- Привет, Чанбин-оппа, прости, что без предупреждения, я... Я просто хотела... посмотреть, как ты живёшь, - намного лучше выученный корейский звучал странно, язык заплетался от волнения. Антверпен нервно затеребила пальцы и уставила взгляд в пол. В это время она заметила нового жителя дома. Рыжий кот, уже повзрослевший, глядел на неё каким-то знакомым взглядом. Пока девушка пыталась вспомнить, у кого же был такой взгляд, почувствовала, как её... обняли? Это определённо так. Она ошарашенно вперилась глазами в широкую спину парня и неуверенно обняла в ответ.
- Я скучал, Йонсун~и. Прости, что наговорил тебе тогда столько всего. Я был не в себе от случившегося.
- Я... я... Всё в порядке, оппа... - еле выдавила из себя русоволосая сквозь ком в горле. Слёзы подкатывали, вот-вот – и девушка разрыдается, а макияж долой. Нельзя. – Ты... ты простил меня?
- Ты и не была виновата, - после переглядок с котом выдохнул Со и отдалился от давней подруги. Его состояние казалось намного лучше, чем представляла ДиДи, и это определённо радовало. И всё-таки кот не давал покоя. Парень заметил заинтересованность в его друге. – Это Июль, мой любимец. Я нашёл его у берега Ханган полтора года назад, и с тех пор он живёт со мной.
- О... Он очень милый. Я рада, что ты смог перебороть себя и зажить заново.
- Я тоже рад, что ты оправилась от этого и приехала сюда.
Двое переглянулись и поняли – больше им нечего обсуждать. Поэтому девушка поклонилась и направилась обратно к такси. Нужно ведь было ещё и повидаться с Джисоном и Минхо. Она невероятно соскучилась по ним. Но ни по кому из них она не будет скучать так же сильно, как по...
- Это ведь был твой взгляд, да, Феликс...? – сквозь слёзы улыбнулась Дианелла и в последний раз обернулась на дом, что когда-то считала родным. Кот в окне провожал её глазами, и – она была готова поклясться – он... он кивнул?
---
После того как девушка ушла, Чанбин вернулся в гостиную. С появлением в его жизни Июля парень начал по-другому смотреть на жизнь. Она будто заиграла новыми красками, подарила надежду. Кот помог ему пережить это. Со не хотел называть то, что случилось три с половиной года назад. Вместо этого он позвал уже подросшее животное к себе на диван. Рука гладила короткую рыжую шерсть, а затем аккуратно накрыла голову и погладила белое пятнышко на лбу. В голове замелькали воспоминания, но теперь Чанбин мог думать об этом с грустной улыбкой. Он безумно скучает, но понимает, что ничего уже не вернуть. И этот девиз помог ему встать на ноги.
Пока думал об этом, парень невольно произнёс вслух одно имя. Одно имя, по обладателю которого скучал до беспамятства. Оно было озвучено тихо, почти неразборчиво. Еле слышимое, но такое нежное и родное. Феликс. И, может, это чистая случайность, может, Со уже бредит, но... Кот. Кот взглянул на хозяина как-то по-человечески, радостно мяукнул и потёрся об замершую над своей головой руку. Грустная улыбка на лице задрожала, а ком в горле встрял даже слишком больно. Но парень вновь повторил сказанное, и реакция кота была сходной.
- Родной... - усмехнулся Чанбин, пытаясь перевести всё это на весёлый лад. Не получилось. Он прижал кота к себе и зарыдал, мягко сжимая в объятьях пушистое тельце. И это тельце стало теперь ещё роднее.