Осколки разбитых иллюзий

Впервые за всю свою жизнь, мне так неловко просыпаться утром.
Чувство стыдливости, неведомое мне ранее, пробудилось раньше, чем я сама.
В сознании мелькают картинки ночных событий. Разворачиваюсь и зарываюсь в подушку лицом.
- Вот ду-у-ура, - приглушаю крик самобичевания.
Хочется отвесить себе хорошенькую оплеуху, но решаю повременить с этим.
Какого чёрта я пошла нырять в бассейн ночью?
Всё из-за отсутствия сна. Тревожные мысли, крутящиеся вокруг смерти отца, не выходили из головы. Горечь от его ухода сжирала изнутри. Его травили день за днем - это не укладывается в голове.
А ещё вдобавок слова, сказанные Чонгуком в кабинете. Всё так запуталось, смешалось в противоречивый клубок, что я не находила себе места. Бродила по дому, как тень. Не могла себя ничем завлечь. Постоянно возвращалась к откровению Чонгука.
«Хочу твоё сердце себе» - эта фраза засела в голове. Стучала молотом. Зудила, как назойливое насекомое. Снова и снова.
Что, чёрт возьми, он имел ввиду?
Я сломала себе мозг. Исковеркала его. Не могла никак заснуть. Будь под рукой снотворное, не думая, приняла бы пилюли, лишь бы вырубиться. Перестать думать о смерти отца, об Чонгуке. О неясном и пугающем будущем. Решила, что если поплаваю, то вода утомит, усталость возьмёт верх, и я смогу уснуть, наконец.
Уснула, только вот не одна.
Ведь было предчувствие, что могу столкнуться с ним. Но, нет же, мне не сидится на месте. Инстинкт самосохранения с раннего детства отсутствует напрочь.
- Идио-о-отка! - награждаю себя новым званием. - Что ты натворила? Каким местом думала?!
«Спокойствие, только спокойствие, Лалиса» - где-то внутри, довольно потягиваясь, просыпается и мурлычет внутренний голос - «Ночь была умопомрачительной. Мы даже в фантазиях не могли себе такого представить»
Сжимаю зубы от чувства безысходности и нелепости.
«Уже не исправить ничего. Надо размышлять трезво» - уговариваю саму себя не впадать в пучину самобичевания.
Начинаю задыхаться от нехватки кислорода. Переворачиваюсь обратно на спину, вдыхаю воздух, а он пропитан Чонгуком. На коже осел едкий аромат мужчины, его волос. Во рту вкус его поцелуев. До сих пор чувствую кожей его взгляд, пронизывающий меня даже в полутьме.
Щёки воспламеняются огнем.
При каждом движении сладкая боль сковывает мышцы. Губы покалывают. Всё напоминает о его прикосновениях. Сиплый голос звучит в голове, в ушах стоит его приглушенное дыхание, его рык.
Я думала, это только в романах и фильмах мужчина и женщина могут за одну ночь столько раз. Не могу подобрать слова, чтобы описать то, что было между нами.
Заниматься сексом?
Мысли ускользают от меня, улетучиваются. Вновь закрываю глаза. Ныряю под оделяло с головой. Хочу спрятаться от самой себя.
«Тогда, в кафе, на твое восемнадцатилетние. Ты была в белом коротком платье. Уже тогда я хотел обладать тобой» - подсознание подбрасывает слова, произнесённые им. Все его откровения, все непристойные слова проносятся в голове.
Правда ли это всё? Чонгук притворялся, что не замечает меня, лишь потому, что я сестра его друга? Дочь компаньона? Какая нелепость, дурацкое оправдание!
Он мог вести себя по-другому! Проявить знаки внимания. Каким-то образам дать понять, что неравнодушен ко мне.
«Неравнодушен?» - тут же задаю себе вопрос.
Он только сказал, что хотел меня с восемнадцати лет. И сейчас в его устах одно лишь слово «хочу». Он хочет моё тело. Хочет секса со мной.
Выползаю из под одеяла, горечь разочарования отрезвляет.
«Хочу тебя, а не люблю! Это разные вещи, Лалиса» - напоминаю себе, переполненная раздражением.
Нужно взять себя в руки. Не строить воздушные замки. Не питать беспочвенные иллюзии.
Желание обладать телом и любить душу человека, хотеть прожить с ним всю жизнь - это разные вещи. Не стоит путать одно с другим. Это я дура, чуть не призналась ему в любви, когда он спросил люблю ли я «его», имея ввиду Тэяна.
«Люблю» - ответила я и готова была произнести: «тебя» если бы он не заткнул меня поцелуем. И чтобы я сейчас делала?
Признаться, в таких глубоких чувствах человеку, который видит в тебе только сексуальный объект, не самое лучшее решение. И нужно не забывать, что он не сказал мне о том, что нашей вины в смерти папы нет. А ведь должен был! Я не раз кидала ему в лицо обвинения. Но он предпочёл молчать. Всё потому, что ему плевать на мои чувства. На мои эмоции.
Вот и я не скажу ему всей правды. Не признаюсь, что Тэян ничего для меня не значит. Пусть лучше продолжает думать, что я люблю это ничтожество.
Зациклился на нём. Я бы давно уже забыла о его существовании, не напоминай он мне всё время про него.
Ревнует так, словно сам святой. Будто не было у него за эти годы армии девушек. Он переспал с другой, будучи уже женатым на мне. О чём вообще говорить, что ожидать от этого человека? Возможно, он потеряет интерес, насытившись близостью со мной. Если уже этого не сделал. Поэтому, нужно сохранить холодный рассудок. Расставить границы.
Чон Чонгук собственник до мозга костей. Он считал меня своей, а когда я предпочла другого, его просто переклинило. В нём взыграло обычное мужское самолюбие.
«Но ничего, я его проучу!» - злорадные мысли заставляют мстительно улыбнуться.
Пусть ревнует дальше. Пусть бесится, как я все эти годы подыхала в агонии, когда он заводил роман с очередной куклой.
Спускаю ноги с кровати, направляюсь в гардеробную. Нахожу легкий сарафан, нижнее белье. Иду в душевую комнату, расположенную на втором этаже. Нежится в ванной сейчас желания нет. Мне нужен душ. Холодный, отрезвляющий, чтобы все мысли и чувства привести в порядок.
Хорошо, что Чонгуку хватило ума и тактичности уйти прежде, чем я проснусь.
Включаю воду, подставляю лицо, стараясь охладить пыл. Не представляю, чтобы я делала, проснись утром рядом с ним. Как бы посмотрела в глаза? Столько всего ночью натворила.
«Спалила всю контору» - так бы выразилась Суен.
Чонгук понял, что нет у меня опыта в «некоторых» аспектах интимной стороны. Называть всё своим именем даже мысленно не хочу! Что на меня только нашло? Как заколдовали. Увидела его обнаженным и во мне пробудился интерес. Любопытство и желания взяли вверх, полезла изучать его.
Дьявол. Вот, что значит искушение. Это когда мозги вышибает напрочь, и тобой движут лишь инстинкты.
Стоит вспомнить все детали, вновь разгорается пламя внутри. Не остужает даже холодная вода, стекающая по телу.
Каждый миллиметр кожи, по которой прихожусь мочалкой напоминает о его губах. Как он проводил рукой по моим изгибам, словно лепил скульптуру из глины. Вновь сглатываю, отгоняю от себя навязчивые видения.
И почему только мысли всё время возвращаются к этой ночи?
«Потому, что было бесподобно, волшебно» - прибывая всё ещё под порочным дурманом, протягивает голосок внутри меня.
Отключив воду, выхожу из душа. Вытираюсь насухо. Надеваю на себя бельё, натягиваю короткий летний сарафан. Сушу феном волосы, затем выхожу из ванной комнаты.
Как только возвращаюсь в спальню, меня вновь накрывают вспышки эротических картин, при виде кровати.
Стягиваю с неё постельное белье. Нужно закинуть всё в стиральную машину, проветрить комнату. Может тогда перестану так яро ощущать присутствие Чонгука.
Хорошо, что вчера забрала все документы с работы. Сегодня останусь дома, переделаю все дела и поработаю в одиночестве. Но прежде, закажу себе завтрак.
Ищу глазами по комнате мобильный. Не нахожу. Должно быть оставила внизу.
Выхожу из спальни, направляюсь к лестнице. Столбенею, ступив всего пару шагов вниз по ступеням.
Огненная стрела простреливает тело. Дыхание затрудняется. Руки вцепляются в железные поручни. Моему взору открывается совершенно эпичная картина:
Внизу, у кухонной зоны стоит Чонгук. С обнажённым торсом, в одних лишь брюках и с взъерошенными волосами. Он так увлечен готовкой, что даже не замечает меня.
«Чёрт! Что за подстава?! Я надеялась, он уже уехал на работу. Думала, что не столкнусь с ним сегодня.»
Я ещё не готова к встрече. Хочется бежать обратно, спрятаться с головой под одеяло. Я пока не определилась, как буду себя вести с ним.
Но вместо побега, я стою, как вкопанная, и пожираю мужчину глазами. При каждом его движении, рельефные мышцы красиво выступают на руках и спине.
Так залипательно, что можно стоять и наблюдать вечность. Он стоит ко мне спиной, и я только сейчас осознаю насколько она крупная, мощная. Замечаю красные царапины, которыми наградила его ночью, потеряв контроль над собой.
Стискиваю зубы. Что за привычка щеголять с голым торсом? Надел бы футболку!
Словно ощутив на себе мой взгляд, он оборачивается через плечо. Награждает меня пристальным, выжидательным взглядом.
«Веди себя непринужденно. Ничего необычного не происходит. У меня вовсе не засасывает под ложечкой. Обычное утро, ничего запредельного между мной и Чонгуком ночью не произошло. Обычный секс. У него таких ночей миллион было. Не нужно показывать, что я придаю этому какое-то значение.» - приказываю себе и натягиваю невесомую улыбку на губы.
Начинаю спускаться по ступеням. Он разворачивается корпусом и пристально наблюдает за мной, словно надзиратель в изоляторе. Контролирует каждое моё движение. Едва волочу ноги, они словно налиты свинцом.
Чонгук вглядывается в моё лицо, старается считывать настроение.
- Привет, - не придумываю ничего лучше, когда оказываюсь внизу.
- Привет, - немного помедлив, отвечает мужчина. - Кажется, я задолжал тебе завтрак.
Он отворачивается назад к плите, так как там начинает что-то угрожающе шипеть и потрескивать. В его руках кухонный инвентарь, название которого никак не могу вспомнить.
«Задолжал завтрак?»
Проходит пару секунд пока осознаю. Он имеет ввиду, что опрокинул стол с едой, когда я трапезничала.
- М-м-м, - выдаю нечленораздельно.
Атмосфера вокруг нас напряжена, неловкость весит тяжестью в воздухе.
- Не знала, что ты умеешь готовить.
Интересно, мой голос не дрожит? Не выдаёт внутреннего трепета?
Что, собственно я знаю о нём. Всё в общих чертах. Никаких деталей, мелочей.
- Пришлось обучаться, - переворачивает что-то в сковороде. - Я с шестнадцати лет живу один.
«Боже, какая милая светская беседа у нас выходит. Ну давай поговорим, дорогой муж. Узнаем друг друга»
- Жил один, наверное, громко сказано, - бросаю иронично.
Мой взгляд падает на стол. Замечаю на нём сырные и мясные нарезки, оливки, мед, сметану, ягоды.
Вот это да. Какие оказывается мы хозяйственные.
Ловлю на себе его быстрый, мимолётный взгляд. Не хочет смотреть мне в глаза? Или просто настолько увлечён процессом приготовления, что не может оторвать взор от сковородки?
- Я никогда не жил с девушкой. Если ты намекаешь на это, - отвечает ровным тоном, но я слышу стальные нотки в интонации.
А вот это уже откровенная ложь. Вспоминаю одну из его пассий. Её я ненавидела сильнее и дольше всех. Помню, как она при мне сказала ему: «поехали домой». А после, когда я будто невзначай спросила, живут ли они вместе, она ответила утвердительно и добавила, что он её очень сильно просил переехать к нему. Долго уговаривал, и она, наконец, сдалась.
Тогда я познакомилась с первой панической атакой в своей жизни.
Йери была самой бесящей из всех его пассий. Иногда мне казалось, что она догадывается о моей симпатии к нему. Девушка буквально висла на нём, стоило мне появится на горизонте.
- Ты жил с Йери! - уличаю его во лжи.
Чонгук устремляет на меня непонимающий взгляд. Я фальшиво улыбаюсь ему, хотя внутри всё горит от ненависти. Знал бы он, через какие муки ревности я прошла по его вине.
- Йери? - сводит брови на переносице.
Делает вид, что не может вспомнить. Злюсь еще больше. Он что, действительно не помнит, с кем спал и жил? Хотя о чём это я? Разве он не перепутал меня при первой встрече с девушкой, с которой провел ночь.
Вот сволочь редкостная! Бабник!
- Йери. Кажется, она училась в консерватории. С короткой стрижкой-боб. Вы познакомились в караоке.
Получай гад. Я то все его интрижки и отношения помню наизусть. У меня на каждую девушку, продержавшуюся с ним в отношениях больше месяца, было целое досье.
Его брови летят вверх. Кажется, начинает вспоминать. Смотрит на меня странно, как-то подозрительно.
- Она оставалась у меня всего неделю. Были какие-то проблемы в общежитии.
Если он говорит правду, это означает, что певичка, просто решила меня провести. Она действительно поняла, что Чонгук мне нравится. Ну что ж, не зря их расставание я праздновала очень бурно и весело.
- Ясно. В любом случае, это не имеет никакого значения, - бросаю небрежно и решаю сменить тему. - А что ты готовишь?
Подхожу ближе к плите. Оказываюсь в опасной близости от Чонгука. Отмечаю, что он успел принять душ. Слышу аромат геля, от него веет свежестью морского бриза.
Заглядываю в сковороду, игнорируя нарастающий внутренний восторг от того, что он так близко. Если я подвинусь на полшага, наши локти соприкоснуться.
В голове опять вспышки: мы на лестнице, я сижу у него на коленях, и наши руки переплетены.
- О-о-о, - протягиваю звонко, чтобы отогнать от себя воспоминания. - Сырники? Реально?
Смотрю на столешницу. Вижу творог, муку, яйца. Продукты, которыми он пользовался, аккуратно разложены рядом. Никакого беспорядка. В ёмкости находится самостоятельно приготовленная кашица для сырников.
Поднимаю на него ошеломлённый взгляд.
- Ты приготовил смесь для сырников? - решаю уточнить. - Они не покупные?
Для меня этот факт из области фантастики. Ладно приготовить омлет или что-то в этом духе. Но сырники?
Он фокусник? Маг? Демон? Шеф-повар? Кто угодно, но только не реальный мужчина из крови и плоти.
- Да, - отвечает лаконично.
Нажимает на индукции кнопки. Выключает технику.
- Когда мы жили с Минхо в Токио, пришлось научится самим готовить. Там еда специфическая, никак не могли привыкнуть, - рассказывает, перевернув на другую сторону сырник, проверяет степень поджарки. - Дай, пожалуйста, тарелку.
Я осматриваю огромный кухонный гарнитур в растерянности. Множество черно-белых глянцевых дверей и полок. Не могу припомнить, где именно лежат тарелки. С тех пор, как я переехала, практически не пользовалась кухней.
Обычно я завтракала и обедала вне дома. Или заказывала еду из ресторана.
- Ты не знаешь, где они лежат? - спрашиваю немного смутившись.
Да, вот такая я белоручка. Выросла в семье, где с детства были люди, которые занимались всеми домашними обязанностями. Лишь когда жила у Тэяна, мне приходилось готовить. Получалось хуже, чем плохо. Даже готовые полуфабрикаты подгорали и разваливались. Два раза я чуть не спалила дом. Поняла, что не обладаю даже элементарными кулинарными способностями.
Чонгук встаёт за моей спиной. У меня начинается внутренний тремор. Почему-то представляется, что сейчас он наклонится к моей шее и поцелует. До сих пор остро ощущаю прикосновение его упругих губ к тонкой коже шеи.
Чувствую дуновение его дыхания на макушке. Чонгук поднимает руку, нажимает на дверцу над моей головой. Она открывается и я, взяв тарелку, быстро протягиваю ему.
Отхожу на безопасное расстояние от него.
Сердце подает признаки того, что оно исправно функционирует.
Он лучше меня знает, что и где находится. Наши апартаменты зеркальное отражение друг друга. Один и тот же проект, дизайн. Ловлю на себе его задумчивый взгляд.
- Не удивляйся так, я еще не совсем освоилась тут, - смеюсь, стараюсь не показывать того, что чуть не лишилась чувств, когда он оказался за моей спиной.
Чонгук кажется таким же невозмутимым, как и пару минут назад. Это я реагирую на него так остро. Уверенности в своём самообладании у меня нет. Если бы он захотел меня поцеловать, я бы обязательно ответила ему со всем пылом.
Всё же ему лучше бы надеть футболку. Может как-то намекнуть на это? Его обнаженный торс будоражит моё сознание. Провоцирует на непристойные мысли. Я слишком хорошо помню, какая крепкая на ощупь его грудь. Хочется вновь прикоснуться и скользить по ней.
Чонгук накладывает в тарелку сырники, протягивает мне.
- Спасибо, - благодарю учтиво и срываюсь к столу.
Мне нужно скрыться с его глаз, передохнуть хотя бы пару секунд.
Его присутствие рядом - настоящее испытание для меня. Почему он просто не ушёл к себе? На работу? Туда, где нет меня.
К чему всё это? Стоит тут такой сексуально-заботливый, готовит завтрак на моей кухне. Нервы начинают звенеть и потрескивать.
Я сижу за столом, стараюсь обуздать свое взвинченное состояние. Чонгук неторопливой походкой направляется ко мне. С легкостью отодвигает стул. Все его движения такие небрежные и мужественные. Он садится прямо напротив меня.
- А ты не будешь? - удивляюсь.
Себе он ничего не положил.
- Нет. Я не употребляю молочные продукты. Непереносимость лактозы.
Отвечает информативно, откидывается на стуле, смотрит на меня в упор. От его взгляда становится жарко и неуютно.
- М, значит это специально для меня? Я польщена, - скрываю за иронией свои истинные чувства.
Перед тем, как он опрокинул стол, я завтракала сырниками. И то, что он обратил на это внимание, запомнил и сейчас приготовил именно их, очень мило с его стороны.
Я беру вилку в руки, рассматриваю содержимое тарелки, сырники выглядят аппетитными, румяными.
- Теперь я понимаю твою популярность среди женского пола, - хмыкаю. - Страстный секс по ночам, вкусные завтраки по утрам. Не мужчина, а мечта.
Посылаю ему улыбку, но он не отвечает на неё. Взгляд становится тяжелее, сводит брови на переносице, лицо мрачнеет.
- А японок у тебя много было? Сколько вы там с Минхо жили? Около пяти лет же? Их ты точно не мог запомнить всех. Они же такие одинаковые и имена смешные: Киако, Мизуки, Иако, - произношу, подделывая японскую речь.
Глаза Чонгука, устремлённые на меня, превращаются в щелчки, виднеется лишь чёрный уголь зрачков.
У меня вырывается нервный смешок из груди. Сама удивляюсь тому бреду, что срывается с языка. Так сказывается напряжение и стресс.
- Мне стоить привыкнуть к тому, что твой поганый характер просыпается раньше тебя, - чеканит он, не скрывая раздражения. - Мастерски играешь на нервах.
- Бери выше, - произношу, отломив вилкой небольшой кусок сырника. - Он вообще не засыпает. Идёт в приложении со мной. К моему телу. Уж извини, какая есть.
Отправляю в рот сырник, смакую. Мне нравится. Действительно, очень вкусно.
Чонгук выглядит напряженным, раздутые ноздри свидетельствуют о том, что он злится.
Нужно похвалить и подбодрить его за старание. А то неблагодарной тварью покажусь.
- Вкусно. Очень. Ты молодец, отлично получилось. Мне кажется для этого особый талант нужен. Кулинария, готовка - это однозначно не моё.
- Возможно, ты просто не пробовала себя в этом, - говорит он ровно, не проявляет никаких эмоций.
- Да нет, пробовала, Я готовила для Тэяна.
Не могу удержаться, хочется взбесить его. Хочу, чтобы ушёл к себе. Перестал сидеть напротив, пристально разглядывая своими глазищами черными и тянуть меня в свой омут. Не хочу привыкать к нему. К таким утрам. Всё равно, это закончится однажды. И что тогда, собирать себя по крупицам? Лучше заранее установить правила игры, раскрыть все карты. Обозначить приоритеты.
- Девочка, - произносит он с угрозой, откидывается со спинки стула вперёд. - Ты исчерпала все грани моего терпения.
Я чувствую, как от него исходят вибрации неподдельного гнева и реальная угроза. Упоминание о моём бывшем для него, как красная тряпка для быка.
- Советую тебе сбавить обороты или заткнуться. Если не хочешь оказаться в спальне.
Ну вот, мы подходим ближе к делу. Я в точности копирую его движение и наклоняюсь вперёд навстречу к нему.
- Тогда давай поговорим откровенно. К чему всё это? - развожу руки в стороны. Упираю в него не менее угрожающий взгляд. - Почему мы играем в нормальную семейную пару, Чонгук?
Замолкаю. Даю ему пару секунд на ответ. Он не пользуется им, молчит, упорно продолжает сверлить меня взглядом.
- Ты и я в фиктивном браке! То, что вчера произошло между нами, просто секс. Признаю: отличный и очень эмоциональный. Но не более.
Я вновь выжидаю время. Жду полноценного диалога между нами. Но вместо голоса Чонгука слышу лишь тиканье часов на стене.
Он отвечает мне взглядом. Выносит смертный приговор. Уголок его губы презрительно съезжает в сторону.
- Просто секс?
- Да! - отвечаю мгновенно, не дав себе время на раздумья.
Перекрываю все свои чувства, стараюсь быть рассудительной. Без лишней сентиментальности и прочей романтической шелухи.
- Мы взрослые люди. Давай не будем усложнять всё такими душевными посиделками по утрам. Нас тянет друг к другу. Нам хорошо вместе в физическом плане. Можем просто спать вместе время от времени, так как договорились не изменять, пока находимся в браке. Но нужно установить правила. Быть осторожными. Нам же не нужны дети от фиктивного брака? Фиктивных детей не бывает. Так что, после того, как разберемся с Кимом и смертью отца, сможем продолжить свой путь и освободиться от этих нежеланных обязанностей без вязких обременений. В конце концов, у нас были свои планы на жизнь, свои предпочтения в выборе партнёров.
Как только заканчиваю свою речь, окунаюсь в выжженную пустыню внутри себя. Всё моё нутро противится тому, что произнёс язык. Ищу глазами по столу какую-то жидкость, чтобы запить. Горло саднит и печёт. Сердце начинает громко стучать. Я боюсь, Чонгук услышит его и поймёт, что все слова, произнесенные мной фальсификация. Блеф.
Я хочу от него детей. И посиделки такие душевные по утрам хочу. А еще хочу услышать от него слова о любви. И быть ему настоящей женой хочу.
Барахтаюсь в своих мыслях, утопаю в собственных противоречиях и фальшивых изречениях. Боюсь поднять на него глаза, броситься к ногам, умолять любить меня по-настоящему, сердцем.
- Я тебя услышал, - звучит его голос, сопровождающийся молнией, он встаёт со стула. - И понял. Мне это подходит. Я пойду. Кажется, и так слишком задержался.
Сказав это, Чонгук отходит от стола, затем проходит в гостиную и через террасу уходит к себе.
Его уход не приносит должного облегчения. На меня словно надевают железные оковы весом в тонну. Я смотрю в тарелку, на сырники, приготовленные им. Решаю съесть всё до крошки. Уверена, они последние в моей жизни. Вкуснее мне ничего уже не придётся есть.

***
После ухода Чонгука, время застывает. Ползёт очень медленно. Мысли то и дело возвращаются к нему. Чтобы отвлечься, решаю позвонить бабушке. Поговорив с ней, понимаю, что очень соскучилась по её теплу, улыбке, по морщинкам в уголках глаз. Даю себе слово, что обязательно поеду навестить её в ближайшее время.
Затем, разбираю документы с отчётами.
За время, что отсутствовала, совершенно выпала из рабочего процесса. Столько всего нужно изучить, вникнуть в текущие проекты. Это отнимает у меня больше половины дня.
Даю себе время на передышку и отрываюсь от бумаг. Переписываюсь с Суен. Узнаю, что она решила все вопросы со свадебным платьем. Предлагаю встретиться, но подруга сегодня занята, и мы назначаем встречу на выходные.
Вечером решаю сменить обстановку, выйти из дома, чтобы перестать то и дело прислушиваться к звукам из фойе, в ожидании появления Чонгука с работы. После недолгого раздумья, еду к Дживону, провести время с племянниками. Ещё сто лет назад я обещала парням сходить с ними на выставку-продажу рептилий. Нахожу в интернете режим работы, бронирую билеты. Забираю их из дома и везу на выставку.
Времяпровождение с мальчиками помогает немного отвлечься, забыться. Шумные. Неугомонные. Они болтают без умолку, заваливают меня детскими вопросами, над ответом которых приходилось не на шутку задумываться. Я наслаждаюсь их неподдельными эмоциями и заряжаюсь позитивом.
Когда мы возвращаемся, принимаю приглашение и остаюсь на ужин в кругу семьи брата. За столом наблюдаю за тем, какие они дружные и весёлые. Его жена, Мина, не на много старше меня по возрасту. Сдержанная, но очень приветливая девушка. Она рано вышла замуж, и в свои двадцать семь уже мама троих детей. Восхищаюсь тем, как ловко она управляется с детьми и бытом. Всё время в движении, помогает на кухне, накрывает на стол. Даже имея персонал для обслуживания, лично всё контролирует. Её обволакивает нежная женская энергия и аура. С братом они постоянно обмениваются взглядами и понимают друг друга без слов. Мы непринужденно болтаем. От них я узнаю, что мама уехала с Джуном к нему в город и живет пока с ними. Чувствую неприятный осадок от того, что она даже не позвонила, не попрощалась. Нужно на днях набрать самой. Не хочу терять с ней связь, лишь потому, что отца больше нет.
Брат просит меня разобраться вместо неё с персоналом в доме отца. Рассчитать их или предложить другое место работы. Мы вспоминаем дни, когда папа был жив. Он любил, когда все собирались вместе на семейные ужины. Решаем, что непременно соберёмся все у них или еще лучше - в доме родителей.
После ужина Дживон играет с детьми, хоть и пришел уставший после рабочего дня. Я присоединяюсь к ним. По-настоящему веселюсь за последнее время.
Когда еду домой, в машине стараюсь представить нас с Чонгуком в окружении детей, дома, уюта, но у меня ничего не выходит. Даже мои фантазии дают сбой, стоит подумать о нашем совместном будущем.
«Чонгук. Чонгук. Чонгук» - его имя отбивается в голове, заставляя биться сердце сильнее.
Домой я приезжаю поздно и сразу иду спать. Вспоминаю, что завтра четверг - сложный день. Утром предстоит встреча с Кимом.
На следующее утро выезжаю на работу ранним утром. Приехав в компанию, удивляюсь, заметив на парковке автомобиль Чонгука. Значит, он умчался на работу даже раньше, чем я.
В кабинете сразу же погружаюсь в текущие рабочие вопросы. Просматриваю буклеты и рекламные ролики, которые находятся в разработке и требуют моего одобрения.
Как только время подходит к девяти утра, я поднимаюсь на лифте на десять этажей выше.
Оказываюсь в холле, где меня перехватывает ассистент Чонгука.
- Здравствуйте. Господин Чон просил вас, зайти к нему.
- Хорошо, - киваю и направляюсь в нужный кабинет.
Стук шпилек отбивается в ушах в едином ритме с сердцебиением. Проходя у стеклянной ширмы, бросаю взгляд на своё отражение. Поправляю блейзер, откидываю назад волосы с плеч. Оцениваю макияж, радуюсь, что не прогадала с цветом помады. Алые губы в сочетании с чёрным оттенком одежды смотрится эффектно.
Прежде, чем постучать, прикрываю веки на секунду, выдыхаю через нос воздух. Не видела Чонгука с прошлого дня. Волнуюсь до жути. Затем беру себя в руки.
«Да, мы провели вместе ночь, которую никак не удаётся выкинуть из головы. Но не стоит от этого падать в обморок при каждой встрече с ним!» - убеждаю себя.
Негромко стучу в дверь. Слышу его баритон, разрешающий войти.
Дернув ручку, прохожу в кабинет. Вижу, как Чонгук наклонив голову, смотрит на чертежи перед собой. Взгляд падает на плечи, поэтому не сразу замечаю изменение, произошедшее в нем. А когда до меня, доходит, чуть не восклицаю от возмущения.
Он подстригся. Коротко! Очень коротко! Как я буду зарывать пальцы в его волосы?!
С трудом сдерживаю себя, чтобы не отчитать его за это. В растерянности рассматриваю просторное светлое помещение, стеллажи с документами и огромный стол с макетом. Подхожу ближе, переключаю внимание на проект жилого комплекса с торговым центром и образовательными учреждениями, строительство которого, в самом разгаре.
- Нравится? - слышу его голос, по спине проходят мурашки.
Кажется, я успела забыть насколько он тягучий и гортанно-глубокий. Направляю взгляд на Чонгука. Подняв голову, он рассматривает макет.
- К концу первого полугодия должны завершить строительство.
Моргаю. Почему он так искромсал свои волосы? Не решаюсь заговорить на эту тему. Чонгук держит лицо. И это не обычная непроницаемость, которую он умело рисует каждый раз при необходимости.
Впадаю в осадок от обыденности его тона и взгляда.
- П-привет, - запинаюсь, иду к его рабочему столу, опускаюсь на стул. - Да, видела, когда одобряла брошюры на печать.
Стараюсь говорить ровно, чтобы не выдать своего замешательства. Не знала, чего я ожидала увидеть после нашего последнего разговора. Но то, что Чонгук сейчас смотрит на меня, как на рядового сотрудника, откидывает меня назад на два года.
- Ты просил зайти, разве мы не опаздываем на встречу с Кимом? Он должно быть приехал.
Раньше, до того, как ушла из дома, он смотрел на меня точно так же, по-деловому, бесстрастно, скучающе.
- Его проводили в конференц-зал. Пусть немного подождёт, - усмехается одним уголком губ.
- Верно, - киваю, соглашаясь с ним.
Прикусываю щёку изнутри. Гадаю, как я смогу выдержать общество человека, который причастен к смерти отца.
Настоящее испытание для нервных клеток.
- Ты хотел обсудить ещё что-то? - спрашиваю Чонгука, чтобы не погружаться в раздумья о Киме.
Смотрю на него и стараюсь выискать в глазах какие-то знакомые мне эмоции. Что угодно: обида, злость, гнев, ненависть, желание. Только не этот бесстрастный и сухой взгляд.
- Через неделю двухдневная конференция в Дубае. Тема: «экологичное строительство». Мы принимаем участие, - начинает он деловито. - Собери команду, которая поедет освещать это событие. И будь готова сопровождать меня, - заканчивает и опускает взгляд обратно на чертёж перед собой.
Он не ждёт моего согласия. Не спрашивает, хочу ли я или получится ли у меня. Просто ставит перед фактом.
- А сопровождать тебя, мне в качестве кого? Жены или совладельца компанией? - спрашиваю нахально.
Решаю напомнить ему о нашем браке, пусть и фиктивном, а также, что мы равноправные партнёры. Кажется, у него память отшибло. Раздаёт указания, как своей личной подчинённой.
Чонгук нехотя отрывается от бумаги. Бросает на меня ничего незначащий, ленивый взгляд, потом смотрит на часы с массивным корпусом на запястье. Встаёт на ноги. Я, не без удовольствия, наблюдаю за тем, как он снимает со спинки кожаного кресла пиджак. Когда надевает на плечи, мускулы плеч натягиваются под тканью, очерчивают их.
Сегодня он максимально собран и это чувствуется даже в стиле одежды. Все пуговицы на чёрной рубашке застегнуты под горло. Обычно он предпочитает оставлять две верхние расстегнутыми.
- Ты нужна мне там в качестве красивой картинки. Помимо конференции, предстоит встретиться с японцами. Мне нужна спутница.
Он произносит всё это так спокойно, будто словосочетание: «в качестве красивой картинки» вовсе не является оскорблением.
Я не успеваю разозлиться, как он командует:
- Пойдем, посмотрим, что за фрукт этот Ким, - хватает мобильный со стола, неспешным шагом направляется к двери, открывает её и ждёт меня.
Я встаю на ноги и следую к выходу. Бросаю взгляд на наши отражения, когда проходим у стеклянной ширмы. Чонгук выше меня на голову, даже учитывая, что я на каблуках. Пока идём, ловлю любопытные взгляды сотрудников, направленных на нас.
Мы молчим. На повороте он пропускает меня вперёд. Пользуясь моментом, вновь заглядываю ему в лицо. Смогу ли я привыкнуть к его новой прическе? Она мне абсолютно не нравится. А перемены, произошедшие в его поведении и реакция на меня, напрягают и злят. Всегда ненавидела его отстраненность по отношению к себе и вот вновь столкнулась с этим.
Мы шагаем рядом, но ощущение, что между нами воздвигнуты стены. Нужно признать, что я лично возложила на неё кирпичи.
- Помни, что мы не должны дать ему понять о своих подозрениях, - произносит Чонгук, понизив голос, когда настигаем дверей конференц-зала. - Будь, пожалуйста, сдержаннее.
- Хорошо, я очень постараюсь, - обещаю ему, надеясь, что удастся сдержать слово.
Открыв дверь, он пропускает меня вперёд. Я захожу в кабинет, где ожидает Ким Сумин. Увидев нас, мужчина встаёт.
Он устремляет в меня острый, откровенно изучающий взгляд. Ежусь под холодной синевой его глаз. Меня окутывает инеем.
Я думала, Ким возраста отца, но удивляюсь от того, что выглядит лет на сорок пять с натяжкой. Одет в синий деловой костюм, в тон холодных глаз. Становится неприятно от того, как он смотрит на меня, словно мы встречались ранее, и он ждёт, что я вспомню его.
- Лалиса Манобан, - он наклоняет голову в знак приветствия, губы гнутся в подобии улыбки. - Драгоценная дочь покойного Хвана.
Как только он произносит имя отца, меня вновь прошибает мороз. Кровь в венах стынет.
Рука Чонгука по-хозяйски ложится на талию, отвлекает от Кима, кровообращение нормализуется. Он подталкивает меня вперёд, а сам внимательно изучает Кима, рука на талии становится ощутимо тяжелее, но успокаивает меня, дарит ощущение защищенности.
- Чон, теперь она Лалиса Чон, - повторяет свою фамилию в сочетании с моим именем.
- Да, чета Чон Лалисы и Чон Чонгука, - произносит мужчина со смешинкой в глазах. - Что ж, приятно познакомиться лично, с наследниками Хвана и Сохека
Мы достигаем стола. Ким протягивает ладонь, я игнорирую её, присаживаюсь за стол. Чонгук жмёт его руку, и я вижу, как он нарочно задерживает пожатие, усиливая захват ладоней.
- Не буду лукавить и говорить, что нам тоже приятно, Сумин, - жёстко произносит Чонгук. - Присаживайтесь и расскажите о своём интересе к нашей компании.
Ким хищно улыбается, присаживается за стол напротив меня и вновь принимается пристально изучать, бегает глазами по моему лицу.
- Так чем мы обязаны вашему интересу, что вы решились стать нашим акционером? Я осведомлен, что вы выкупили акции у держателей в два раза выше их рыночной стоимости. - Чонгук заставляет мужчину переключить внимание на себя.
Ким переводит на него взгляд. Я выдыхаю, энергетика мужчины подавляющая. Мысль о том, что по его заказу отца довели до сердечного приступа, сводит с ума. Хочется наброситься, заставить ответить за содеянное, но я продолжаю вжиматься в стул, рассматриваю его профиль. Квадратный подбородок, ровный острый нос. Светлая кожа и русые волосы подтверждают его славянское происхождение.
- Строительная компания, которой вы управляете, ничем не уступает нашей, Сумин. Мне сложно понять, зачем вам акции. Считаю это нерациональным вложением средств в аналогичную отрасль. Для чего вкладываться в чужой бизнес, когда можно развить свой?
Ким внимательно слушает Чонгука. Кивает в знак согласия.
- Все верно, - согласно произносит он. - Но акции я приобрёл в качестве подарка на юбилей для своей сестры, - его взгляд снова уползает и ложится на меня. - Просто для того, чтобы порадовать её.
При упоминании сестры черты его лица смягчаются.
- Как интересно. Просветите, пожалуйста, почему именно наши акции, столь ценный подарок для вашей сестры? - вступаю в разговор, не выдерживая. - Она имеет какое-то отношение к нашей компании?
Мой выпад вызывает снисходительную улыбку на его лице.
- Вы правы, Лиса, - он не просто коверкает моё имя, а произносит его в уменьшительно-ласкательной форме. Это приводит меня в бешенство. - В прошлом, Джихе работала в этой компании на рядовой должности. Компания тогда только начинала свою деятельность. У неё остались теплые воспоминания о тех днях. Теперь она станет акционером с львиной долей, разве не чудесный подарок?
Его слова заставляют задуматься. В голове выскакивает вся известная мне информация о мужчине. Понимаю, что он не просто бизнес-конкурент отца. Между ними личные счёты.
Я поддаюсь вперед, озвучиваю свои мысли:
- Сумин, вашу сестру как-то обидели в нашей компании? Несправедливо отнеслись к ней? Может уволили без выходных пособий?
Меня уже не остановить. Завожусь не на шутку. Что скрывает этот человек? Становится понятно, что тут замешана его сестра.
Наблюдаю за его реакцией, вижу мои слова попали в цель. Его челюсти плотно сжаты, взгляд, устремлённый на меня, полон неприязни.
- Как именно обидели вашу сестру Джихе? - произношу с нажимом, решаю добить его, возможно мне удастся вывести его из себя, и он всё выложит. - Отец был хорошим, справедливым человеком и работодателем. Должно быть, она допустила какую-то серьезную ошибку. Что произошло, что вы решились отомстить ему?
Готова прикусить себе язык. Осознаю, что сказала то, что не должна была. Взгляд Чонгука прожигает кожу. Он молчаливо велит мне заткнуться. Я не смотрю на мужчину, но получаю предупреждающие импульсы, исходящие от него.
- Я помню, ваше имя фигурировало в уголовном деле пятнадцать лет назад, - увожу свои обвинения, соотнося их к прошлому.
Притворяюсь, что ухожу в воспоминания:
- Тогда было совершено покушение на отца. Я была подростком, но запомнила этот факт. Конечно, ничего доказать не смогли. Но сами знаете, не просто же так на вас пали подозрения. Ни для кого не секрет, что вы постоянно конкурируете с нами, часто используете не самые добросовестные методы при этом. Вы можете открыто заявить, какие у вас были разногласия с моим отцом? Я уже поняла, что это связано с вашей сестрой. Что именно произошло?
Ким молчит. Я вижу, как он переваривает слова, сказанные мной. Кажется, он не ожидал такой прямолинейности от меня.
Бросаю быстрый взгляд на Чонгука и моментально жалею, что сделала это. Он сжимает в руках металлическую ручку так, что она вполне может сломаться. По лицу видно, что взрывается от злости и готов убить меня одним лишь взглядом.
- Хорошим человеком... - начинает, усмехаясь Ким. - Как уверенно вы говорите это, моя дорогая.
Его манера разговаривать в неформальной форме, так будто уже знаком с человеком долгие годы, крайне раздражает.
- Хорошо ли вы знали своего отца? Знаете, у вас не его темперамент. Хван был сдержанным человеком. А вы прямая, импульсивная. Говорите, что думаете, руководствуетесь чувствами, а не рассудком. Мне очень хорошо это знакомо. Джихе когда-то была такой же. Сначала сделает, скажет, только потом думает, - он улыбается своим воспоминаниям о сестре.
Говорит о черте её характера в прошлом времени, можно предположить, что женщина сейчас не такая. Я впиваюсь в него недовольным взглядом. С чего этот человек взял, что знает меня настолько, чтобы рассуждать о том, какая я. Почему сравнивает со своей сестрой?
- Сумин, я думаю вы переходите черту, - сквозь зубы, жёстко оседает его Чонгук. - Хвана с нами больше нет. Мы не позволим порочить его имя. Он действительно был хорошим и справедливым человеком.
- Упаси меня Господь, - уводит взгляд на Чонгука. - Просто ваша супруга с такой уверенностью утверждает, что её отец был хорошим человеком. Что значит «хороший человек» в вашем понимании, Чонгук?
Задавая вопрос, он откидывается на стуле, смотрит на нас поочередно.
- Ведь это понятие такое призрачное. Ты можешь быть героем и спасителем - для одного, и палачом - для другого.
Замолкает, его глаза светятся. Видно, что он очень доволен философией, которую изрёк.
- Что касается, остальных вопросов Лалисы, пусть на них ответит Джихе. Я бы хотел пригласить вас на праздник, по случаю юбилея моей сестры. Вы теперь с ней партнёры, и будет правильным познакомиться поближе.
Я перевожу взгляд на Чонгука. Вижу, что он в таком же недоумении, как и я. Что этот человек себе позволяет? Приглашает на праздник? Ведёт себя так, будто мы знакомы уже три поколения. Я периодически слышала его имя в компании, но никогда не видела лично. Он в своём уме?
- Всё зависит от даты и времени, - уклончиво отвечает Чонгук после недолгого размышления.
Я вижу, как он внимательно изучает мужчину, старается понять его мотивы.
- Если мы будем свободны, то возможно примем ваше приглашение. Но я удивлён, разве это не праздник личного характера? Вы всегда приглашаете на семейные торжества малознакомых людей?
- В таком случае, я вышлю приглашение на ваше имя. Празднование планируется масштабное, Чонгук. И как я уже сказал, нас впереди ждёт тесное сотрудничество. Пора узнать друг друга получше.
Смотрю перед собой, задаваясь вопросом:
«Что? Что я выпускаю из виду? Кто этот человек?! Почему внутри такая тревога и паника?»
- Сейчас идет переоформление документов. Как только они будут готовы, Джихе сможет участвовать в совещаниях и принимать все необходимые решения по текущим вопросам. Она ещё не в курсе, какой её подарок ждёт. Я очень надеюсь, что вы тепло примите её в свои ряды. Есть ли на данный момент вопросы, требующие моего рассмотрения?
- Нет, сегодня никаких задач на повестке дня у нас не стоит, - отвечает ему Чонгук. - Мы хотели ознакомить, вас, со статистикой и другими показателями. Но если акциями будете управлять не вы, считаю это нерациональным.
- Понимаю-понимаю. Что ж, тогда мне пора. Время поджимает, - он встаёт на ноги.
Чонгук следует его примеру, я остаюсь сидеть на месте. Окидываю его изучающим взглядом, который он улавливает, поворачиваясь в мою сторону.
- Лалиса, я бы очень хотел, чтобы вы приняли приглашение и посетили праздник. Джихе хорошо знала Хвана и Чвона, работала на них не один год, ей будет приятно познакомиться с вами обоими.
В мыслях начинают сгущаться тучи. Нехорошее предчувствие протягивает ко мне свои щупальца; окутывает позвоночник колючей проволокой.
- Не буду ничего обещать, Сумин. Мой супруг уже высказался по этому поводу, - чеканю, не смотря на мужчину.
Желание выгнать его взашей, из кабинета настолько велико, что приходится вцепиться в стул пальцами.
- Понял. Буду рад видеть вас вновь, - он жмёт руку Чонгука и направляется к выходу.
Дверь за ним захлопывается. Чонгук садится обратно на стул, что стоит во главе стола.
Безмолвно требует посмотреть ему в лицо. Я повинуюсь и заглядываю в самое дно его глаз.
- Знаешь, ты и сатану доведёшь до белого каления! - стуча кончиком ручки по столу, произносит он. - Просил же держать себя в руках!
- Чонгук, как продвигаются поиски девушки, что работала у отца - спрашиваю , пропуская мимо ушей его метафору. - Я хочу, чтобы этот человек вышел из нашей жизни также стремительно, как и вошел в неё!
- Поисками занимается Кан. Мне известно лишь то, что она пересекла границу Варшавы. Там ведут поиски. Я думаю, скоро выйдут на неё. Страна маленькая, долго прятаться ей не удастся.
- Надеюсь, - произношу тихо. - Пусть этот подонок как можно скорее окажется за решёткой.
Внутри меня начинает штормить. Становится очень и очень тревожно. Дышу через нос. Вбираю в себя воздух, удерживаю в груди и выдыхаю вновь.
- Что за ахинею он нёс?! Я ни черта не понял. Нужно обговорить с парнями. Может они в курсе, что за сестра у него работала в компании.
Я ничего ему на это не отвечаю. Утопаю в жиже мыслей. Нужно найти какую-то информацию о его сестре, о нём самом. Возможно, у отца где-то есть записи или документы.
Чонгук не спешит покидать конференц-зал. В его руках появляется пачка, он достаёт сигарету, сжимает её в зубах, чиркает зажигалкой.
- Чонгук, - произношу я.
Его имя действует на меня, как микстура. Нравится, как вкусно звучит.
Рассматриваю его вновь, к коротким волосам взгляд уже привык и не режет глаз. Он стал выглядеть более мужественным, грубым, необузданным.
- Что? - спрашивает, затягиваясь сигаретой. Смотрит на меня открыто, без каких-либо эмоций.
- Что стало с кабинетом отца? Там всё, как прежде?
- Нет. Минхо увёз все его личные вещи и документы домой. Кабинет пустует, - информирует, вбирая дым в легкие.
- Понятно, - отвечаю с выдохом.
Заставляю себя встать из-за стола. В голове назревает план: ехать домой к отцу, просмотреть его документы, записи. Папа имел привычку записывать важные данные и информацию. Возможно, мне удастся найти что-то среди его вещей.
- Мне тоже пора, - Чонгук встаёт следом, тушит окурок об пепельницу, и мы вместе выходим из помещения.
Шагаем по коридору. Я вижу, как нам навстречу идет офис-менеджер Амина, из моего отдела. Следом за ней молодой парень в униформе доставщика. Он держит букет цветов.
Мы встречаемся на полпути друг к другу. Девушка, заметив меня, начинает быстро тараторить:
- Лалиса, к вам тут доставка, но курьер не отдает мне. Говорит, что только лично в руки.
Я останавливаюсь, хмурюсь.
- Я пойду, - бросает Чонгук.
Он бесстрастно рассматривает букет, затем шагает вперед. Смотрю ему в след.
- От кого букет? - спрашиваю у юноши в недоумении.
Стараюсь вспомнить, может я забыла о каком-то празднике или значимой дате? Или кто-то из братьев решил порадовать?
Парень смотрит в свой планшет, затем поднимает голову, произнося:
- Отправитель: Ким Тэян, - передаёт мне в руки букет чайных роз.
В ушах простреливает резкий режущий свист. Внутренности скручивает в тугой узел.
«Тэян?!»
Я резко направляю взгляд в коридор. Чонгук находится не так далеко. Вижу, как на доли секунд он замедляет шаг, его спина напрягается, но он продолжает свой путь.
«Услышал?!» - впивается иглой в мозг.
Стебли цветов обжигают руку. Пульс учащается. Спина Чонгука исчезает из виду. Он сворачивает за угол.
Зависаю, не веря в то, что спустя столько времени, Тэян напомнил о себе. Может, это я виновата? Сама накликала беду, упомянув его имя при Чонгуке?
«Сколько времени прошло после того, как я всадила ублюдку ножницы в спину?
Больше, чем полгода. Как только мерзавец осмелился напомнить о своём существовании?!» - размышляю, скрепя зубами.
Только его мне сейчас не хватало! Лучше бы убила его.
Я смотрю на цветы. Ощущение, что держу в руках клубок, запутавшихся друг в друге змей. Замечаю карточку, вытаскиваю её кончиками пальцев. Цветы отдаю Амине.
- Избавься от них, - произношу с отвращением.
Обхожу её и курьера, быстрым шагом иду к лифту. Он сразу открывается, стоит мне нажать на кнопку. Я захожу и, не дожидаясь направляющихся к кабине Амину и парня из доставки, еду вниз. Открываю карточку.
Читаю надпись на ней:
«Готовь бабло, принцесса. Пришло время платить по счетам. Ты же не хочешь, чтоб твой муженек узнал, что ты жила с другим мужиком?»
Из груди вырывается сухой смех. Вот идиот! Нашёл, чем меня шантажировать. Словно истеричка смеюсь. Знал бы он, что мой муж не только про нас знает, но еще и думает, что я люблю его.
«Какой же ты неактуальный, Тэян. Катись ко всем чертям!» - выйдя из лифта на своем этаже, сминаю в руках карточку, бросаю её в ближайшую урну и тут же забываю об этом.
Забираю из кабинета свою сумку, даю поручения своей помощнице и спускаюсь к выходу из офиса. Решаю, не теряя времени, поехать в родительский дом. У отца точно есть что-то на Кима, и я должна это «что-то» найти.
Плюхаюсь в салон автомобиля. Сразу включаю музыку, чтобы заглушить тревожные мысли. Еду и постукиваю пальцами по рулю.
Когда подъезжаю к коттеджу, теряю остатки терпения и нервов, в ожидании, пока откроются ворота. С растущим раздражением смотрю, как железные ворота съезжают в сторону. Слишком медленно. Кажется, проходят сутки.
Бросаю машину посреди двора, когда всё же ворота открываются достаточно, чтобы я смогла проехать внутрь. Торопливо направляюсь в дом и прохожу сразу в кабинет отца.
Обвожу взглядом пространство. Не знаю, откуда и с чего начать.
Что, собственно, я ищу? Нужно просмотреть все бумаги, документы, записи отца. Найти что-то с указанием фамилии Кима.
На самом деле, ответ лежит на поверхности. Где-то глубоко внутри, в подсознании, я уже всё поняла. Но блокирую информацию, не позволяю ей вырваться наружу. Нужно убедиться, найти доказательства.
Сажусь за стол из массивного дуба. Сначала листаю ежедневники, которые лежат на столе. Ничего важного за взгляд не цепляется. Начинаю открывать ящики, один за другим, бережно перебираю все листы, документы.
Потом откидываюсь назад, вжимаюсь в спинку кресла, снимаю туфли, забираюсь на неё с ногами. Сижу, размышляю. От стресса покусываю щеки изнутри.
Папа не стал бы что-то важное оставлять на видном месте. Нужно рыть глубже.
Начинаю рыться в памяти, вспоминаю все моменты, когда мы находились в его кабинете. Обвожу взглядом стеллажи с книгами, стены, пол, поднимаю взгляд на люстру.
«Папа - папа - папа, где же ты хранил важную и нужную информацию?»
Закрываю глаза, слезы наступают. Как же тяжело находиться в его личном пространстве и знать, что он сам уже никогда тут не появится. Позволяю каплям вырваться наружу. Пусть текут. Устала. Почему всё так?
«Скучаю папа, очень скучаю по тебе»
Позволив себе немного поплакать, успокаиваюсь. Напряжение отпускает.
Как жемчужины один за другим перебираю самые яркие воспоминания с ним. Слышу родной и любимый смех родителя. Перед глазами его лицо в молодом возрасте. В моей голове у него темные жгучие волосы, нет морщин на лице.
Потом перед глазами всплывает картина:
Я бежала вниз по лестнице, за мной мчался Минхо. Я стащила из его портфеля записку от девочки из параллельного класса. Она признавалась ему в любви.
- Верни, Лиса. Верни, сказал! - он кричал на весь дом, а я смеялась.
- Вот ты дурак, тоже в неё влюбился, да?! Я папе покажу.
Преодолевая крутые ступени, я неслась к папе в кабинет. Открыла двери нараспашку так, что они ударились об стену, и зашла внутрь. Быстро захлопнула дверь обратно. Сердце колотилось в груди. Была уверена, что Минхо убьёт меня.
Отдышавшись, увидела отца. Он поправлял на стене картину. Но я успела увидеть, что за ней что-то спрятано - серебристое, металлическое.
- Па-а-ап, а что там?
- Так, принцесса, это что за манеры? Почему несёшься, как угорелая? Ещё и входишь без стука?
Я покосилась на двери за спиной. Удивилась, что Минхо ещё зашёл. Быстро спрятал записку в карман.
- Извини. Забыла, что леди не бегают, - смеялась в ответ. - Маме только не говори. Ворчать будет.
Он рассмеялся. Кивнул головой в знак согласия и подмигнул мне. Я смотрела на картину. Там точно что-то спрятано было.
- Пап, так что там? Тайник?
- Вот глазастая! - завертел головой проницательно. - Тайник, принцесса, тайник. Только, пусть это секретом нашим останется, хорошо?
- Хорошо, - радостно кивнула, наблюдая за тем, как он взял одну из книг на полке и в неё убрал ключ.
Выныриваю из воспоминаний, вскакиваю на ноги и бегом к стене. Картина, что висит сейчас, уже другая. Дома после этого, раз пять делали ремонт. Снимаю рамку и вижу сейф. Вот! Вот оно! Всё, что может быть важно, должно находиться тут.
Затем бросаюсь к стеллажу с книгами, начинаю их все перебирать. Руки трясутся. Сердце колотит бешено. В этой ничего. И в этой. Тут тоже пусто! Книг всё меньше и меньше. Литература, в основном, про строительство и архитектуру. Беру ещё одну и трясу страницами вниз и вот оно! На пол выпадает серебристый ключ. Отбрасываю книгу в сторону, падаю на колени и поднимаю его.
Чёрт, почему я так нервничаю?! Кажется, сейчас меня пот прошибёт. Предчувствие и интуиция, что истина где-то рядом, заставляет адреналин бежать по венам.
Иду к сейфу, вставив ключ, открываю его. Вижу внутри папку и конверты, сложенные в стопку.
Сердце пропускает удар. Беру конверты в руки, их штук десять. Они запечатаны. Пожелтевшие, старые. Папа их не вскрывал, не читал. Надписи никакой нет.
Переворачиваю на другую сторону. Замечаю, как мелким аккуратным почерком выведено:
«Хвану Манобану от Ким Джихе»
Возвращаю на место конверты. Они как раскалённый уголь обжигают пальцы. В ушах грохочет.
Ким Джихе писала отцу письма, он их не читал, но зачем-то хранил, прятал. Они были влюблены друг в друга?
Внутри всё штормит и грохочет.
Беру в руки папку, иду назад к креслу, присаживаюсь в него. Открываю папку, дрожащими пальцами достаю содержимое.
Начинаю изучать бумаги. Первый документ - это контракт на роды, оформленный на имя Ким Джихе. В нём указаны, какие услуги клиника будет ей предоставлять и прочие условия.
Во втором документе - её отказ от младенца, женского пола. Были указаны все данные: когда родилась, в каком часу, сколько весила. Женщина отказывается от ребенка, от всех прав на него и ответственности.
Я изучаю документы с ледяным холоднокровием. Будто не обо мне идёт речь. Настолько спокойна, что самой страшно от этого спокойствия.
Внутри меня тихо, но очень холодно. Меня начинает знобить так, будто нахожусь в центре Антарктики. Мороз сковал все кости, внутренности и даже рассудок.
Бегаю глазами дальше по листам. Это разные справки, выписки из роддома.
Беру в руки последний документ, начинаю перебирать глазами буквы. Информация в мозг поступает с замедлением, расплывчато.
Улавливаю общую суть - это договор между отцом и моей биологической матерью о том, что она отказывается от младенца в обмен на энную сумму денег и обязуется никогда не искать встречи, не разглашать эту информацию. Дальше следует множество пунктов, написанных мелким шрифтом, прочесть которые мне не удается. Я отбрасываю лист на стол. Подпираю ноги к груди, сижу в позе эмбриона.
Чувствую только озноб и ледяной холод. Стараюсь согреть себя. Обнимаю ноги руками сильнее. Сжимаюсь в комок, хочется раствориться в небытие.
«Ким Джихе - моя мать» - говорю себе мысленно, но вновь ничего, кроме озноба, не ощущаю.