Глава 22. Чанмин-даою не может отвести от меня глаз, наверное, скучал по мне?
Глава 22. Чанмин-даою не может отвести от меня глаз, наверное, скучал по мне?
— Второй круг Бездны? — переспросила Сюй Цзинсянь. — Где это?
— Я не знаю, — честно признался Чанмин.
Сюй Цзинсянь: ...
Снаружи у нее имелись сотни способов заставить его пожалеть о сказанном.
Но сейчас Сюй Цзинсянь и вправду ничего не могла с ним сделать.
— Тогда какая разница между тем, что ты ответил, и тем, если бы промолчал! — скрипнув зубами, процедила она.
Почему этот человечишка все еще шутит, когда на горизонте назревает беда?
— Назад, к морю, туда, откуда мы пришли, — спокойно сказал Чанмин.
— Ты что, собираешься вернуться? — удивилась она.
— Просто делай, как я говорю.
У Сюй Цзинсянь уже не было времени спорить.Чжан Му сбежал, платформа вот-вот развалится, а полчища трупных светлячков беспрепятственно захватывали территорию, поглощая всех, кто не успел сбежать.
Те, кто ещё недавно кичились силой, теперь, осознав опасность, в панике разбегались.
Иные, наоборот, воспользовались хаосом, чтобы грабить, убивать, отнимать артефакты у слабых.
Цисинхэ окончательно погрузился в хаос.
Впрочем, в Цзючунъюани хаос — привычное состояние, но все же защитный барьер был разрушен впервые. Трупные черви, свирепствующие в Цисинхэ, прибавляли к хаосу предсмертную панику.
Все думали только об одном: найти выход отсюда — либо покинуть Цзючунъюань, либо отправиться на Второй круг.
Ходили слухи, что Второй круг или мост Цайхун* — живописное место, где круглый год царит весна, где цветут редкие цветы и невиданные травы, которых не встретишь снаружи. Он совсем не похож на утонувшую в хаосе платформу Цисин. Говорят, его Владыка, Госпожа Синьжун когда-то была никому неизвестной странствующей совершенствующейся, но после того, как преуспела в Цзючунъюани, обрела славное имя.
*彩虹 [цайхун] Радуга, радужный
Об этом Сюй Цзинсянь узнала от Чэнь Тина, ученика клана Ваньцзянь на том злополучном банкете.
Но как бы хорош ни был мост Цайхун, сейчас к ним это не имело никакого отношения.
Сюй Цзинсянь, поддерживая Чанмина, мчалась на всех парах к берегу.
Время от времени в их сторону летели мечи и духовная энергия — неясно, были ли это случайные или же преднамеренные атаки, но от всех они уклонялись.
Последний раз Сюй Цзинсянь чувствовала себя настолько беспомощной лишь когда только присоединилась к Цзяньсюэ.
Тогда один мужчина позарился на ее красоту и несколько раз пытался завладеть ею, пользуюясь своей высокой силой. Однажды он даже подсыпал ей что-то, замышляя недоброе и был в шаге от того, чтобы добиться своего. Ситуация была действительно критической, тяжесть в тысячу цзюнь висела на волоске*.
*千钧一发 на волоске [висит] тяжесть в тысячу цзюнь. Опасное положение висеть на волоске, критический момент
И хотя Сюй Цзинсянь вела себя вызывающе и распущенно, не думая о последствиях, всё происходило по её собственной воле — она не собиралась подчиняться принуждению и поступаться собственными интересами.
И всё же — по сравнению с тем, что творилось сейчас, та давняя угроза казалась детским лепетом.
Тогда, как бы ни был отвратителен тот мерзавец, как бы ни процветало в Цзяньсюэ право сильного, по крайней мере это происходило в мире людей.
А что ждало их на берегу?
Мертвый огромный кит, густой туман и трупные черви.
Всё в этих воспоминаниях было жутким, но выбора у неё не осталось.
— Ты уверен, что берег поможет нам спастись?— спросила она.
Не дождавшись ответа, Сюй Цзинсянь украдкой взглянула на Чанмина: он был в полубессознательном состоянии, кровь капала из уголков рта, а лицо напоминало золотую бумагу.
Сюй Цзинсянь: ... какая тут трава Янчжэнь, смогу ли я вообще выбраться из этой Цзючунъюани?
Она со всей силы ущипнула Чанмина и бросилась к побережью.
Совсем близко...
Легкий бриз принес запах соли, и вскоре перед их глазами предстало море.
— Нужно зайти в туман, — глухо прохрипел Чанмин, приходя в сознание от боли.
— Мы и вправду должны туда вернуться? — недовольно переспросила Сюй Цзинсянь.
Я отправилась в Цзючунъюань, прошла все это ради ничего и вернусь с пустыми руками, да еще и волоча за собой обузу?
А эта "обуза" снова прикинулся мертвым и не говорил ни слова.
Сюй Цзинсянь всем сердцем ненавидела его, но выбора не оставалось, поэтому она, подхватив Чанмина, помчалась прямиком в туман.
Чанмин не полностью был в забытьи.
Он сидел с закрытыми глазами, на вид будто бы восстанавливая силы, но на самом деле искал способы решения ситуации.
Они вошли в Цзючунъюань через этот туман, и весьма похоже, что это являлось входом.
Но если еще раз хорошо подумать — его недостойный первый ученик тоже вышел из густого тумана, а со слов Чжоу Кэи и Хэ Сиюнь, Юнь Вэйсы находился именно на Девятом круге Бездны — Берегу Небытия.
А раз так, значит ли это, что море тумана не просто вход и выход наружу, но и проход в любую из Девяти кругов Бездн?
Но это лишь предположения.
У Чанмина не осталось сил поделиться своими выводами с Сюй Цзинсянь, поэтому он только и мог, что позволить ей тащить себя в туман.
— Вы, два даою, пожалуйста, остановитесь! — позади раздался голос Чэнь Тина.
Сюй Цзинсянь вообще не собиралась останавливаться, поэтому сделала вид, что не услышала.
Но Чэнь Тин ускорился и в мгновение ока поравнялся с ними.
— Даою хотят уйти? — быстро заговорил он. — Этот густой туман очень странный! Мой соученик, с которым мы пришли сюда, пропал в этом тумане бесследно. Поговаривают, что вход на Второй круг Бездны находился под дворцом Бэй Шу. Сейчас барьер разрушен, не лучше ли пойти попробовать тем путем?
Сюй Цзинсянь бросила через плечо:
— Тогда почему сам не попробуешь?
Чэнь Тин не смутился:
— Сюй-даою куда решительнее прочих... В отличие от остальных она выглядит уверенной и действует, а не сомневается.
Сюй Цзинсянь: ...
Какая еще уверенность? Она просто отчаянно пыталась спасти свою жизнь.
Пока они разговаривали, Чэнь Тин вытащил свой меч Цинлань*.
*青岚 [цинлань] первый бриз в начале лета;
青[цин] цвет природы - зелено-голубой; [岚] дымка, туман
— Вставайте, даою!
Он заметил, что несмотря на высокий уровень Сюй Цзинсянь, она не имела артефактов, на которых можно летать, поэтому могла использовать лишь шелковую ленту как вспомогательное средство.
Но прежде чем она успела что-то ответить, из рукава Чанмина вылетел бумажный журавль, который, взвалив их на спину, устремился в море тумана.
Чэнь Тин на мгновение замешкался, но повернувшись и увидев хаос, творящийся в Цисинхэ, все же последовал за ними.
Войти в туман — все равно, что ослепнуть. Белая безбрежная ширь, где даже полагаясь на свои навыки высокого уровня, все равно окажешься беспомощным.
— Сяньцзы одолжит свой колокольчик Юйлинь? — спросил Чанмин.
Сюй Цзинсянь мгновенно насторожилась:
— Зачем тебе?
Чанмин:
— Если ты будешь медлить ещё хоть мгновение, — без всяких эмоций пояснил Чанмин, — мои силы, расходуемые на бумажного журавля, иссякнут и мы рухнем в пучину туманного моря.
Сюй Цзинсянь: ...
Она была вне себя от ярости.
С тех пор как ей повстречался Чанмин, он постоянно манипулировал ею — каждый раз она отставала на полшага, позволяя ему вести ее за собой. И даже если она понимала, что это ловушка, все равно добровольно в нее прыгала.
Скрежеща зубами от злости, она всё же протянула ему свой Юйлинь.
— .... Давай осторожнее, — начала она, но не успела договорить, как увидела, что Чанмин с размахом швырнул её колокольчик в туман!
— А-а-а! — вскрикнула она, готовая его убить. — Мой артефакт!!!
— Тссс.
Чанмин сделал оборот запястьем, и одна из золотых жемчужин с посоха медленно отделились и полетела вперед, словно следуя за звоном Юйлиня.
Сюй Цзинсянь не знала что за снадобье он продает в горлянке*.
*不知葫蘆裡賣甚麼藥 неизвестно, какое снадобье продается в тыкве-горлянке. Не знать, что замыслила другая сторона; покупать кота в мешке; темная лошадка
Бумажный журавль медленно скользил вперед. Пьянящий туман окружал их со всех сторон, навевая сонливость. Сюй Цзинсянь пыталась задерживать дыхание, но всё равно вдохнула — на мгновение ей почудилось, что она отдыхает на Вершине Линбо... и уже встала, пытаясь сойти с журавля.
И только резкая боль в руке заставила её очнуться.
Ни Линбо, ни нежных и теплых рук заботливых служанок — лишь всё тот же гибельный туман Цзючунъюани.
Она взглянула на свою руку и увидела, что тыльная сторона ладони немного кровоточила после укола Чанмина.
Теперь она точно знала, что это месть. Месть за то, что она недавно ущипнула его и оставила синяк.
— ...... Молись, чтобы мы выбрались отсюда живыми, — процедила сквозь зубы Сюй Цзинсянь.
— А иначе что? — спросил Чанмин.
— Иначе... — усмехнулась она, — Я убью прежде, чем умру сама!
Чанмин пару раз кашлянул, пропуская ее угрозу мимо ушей.
Он вдохнул куда больше этого дурмана, чем она. Если бы не упрямая воля, он бы уже давно рухнул без сознания.
Динь-динь-динь.
Где-то в тумане звенел колокольчик — то ближе, то дальше.
— Это же мой Юйлинь? — пробормотала Сюй Цзинсянь.
Чанмин слегка шевельнул пальцем, и бумажный журавль, словно под действием невидимой силы, развернулся и стремительно нырнул в гущу тумана.
Колокольчик переливался то тише, то громче, но не затихал полностью. И тут Сюй Цзинсянь увидела впереди свет — он парил в воздухе, медленно приближаясь.
Чанмин поднял руку и золотая жемчужина, словно послушный милый ребенок, опустилась к нему на ладонь, излучая теплое мягкое сияние.
— Буддисты говорят, что вечерний барабан и утренний колокол* проясняют сознание, — произнёс Чанмин. — Поэтому второй Глава храма Цинъюнь, Динкун создал технику Звука, способную устранить барьеры* и вернуться к истине. Это море тумана обманывает наше зрение, поэтому мы должны полагаться на уши для восприятия. Твой колокольчик вместе с этим посохом оказались весьма кстати.
*晨钟暮鼓 буквально: вечерний барабан и утренний колокол; образно: Наставление, предостережение
*迷障 будд. Барьер, препятствие, помеха (в отношениях и чувствах)
Он сжимал жемчужину в руке, чувствуя, как в тело медленно возвращается утраченная духовная сила. Только тогда у него появилось немного сил, чтобы объяснить хоть что-то.
Сюй Цзинсянь вроде бы получила ответ, но в то же время это вызвало у нее еще больше вопросов.
Как этот человек может быть таким всезнающим, но при этом иметь такой низкий уровень совершенствования?
Он не только знал буддийские техники, а еще был неплохо знаком с даосским и демоническим совершенствованием. Если бы он имел просто поверхностное понимание, то это было бы понятно, но он даже смог легко использовать артефакт храма Цинъюнь, как будто это его собственный.
Кто он такой, черт возьми?
В ее сердце мелькнула слабая догадка, но она ускользнула от нее слишком быстро, чтобы она могла ее уловить.
Тем временем бумажный журавль мчался всё быстрее.
Скорость была такой, что Сюй Цзинсянь пришлось пригнуться и прижаться к его спине, чтобы не соскользнуть в пучину тумана.
— Останови его! — крикнула она.
Чанмин не ответил.
Сюй Цзинсянь уже не могла понять — то ли он молчал, то ли она просто не расслышала в этом ревущем ветре, который хлестал по ушам и трепал волосы. Белый туман вмиг поглотил их и все вокруг настолько утратило ясность, что день и ночь стали неотличимы друг от друга.
Оставалось только сдаться этой неизвестности и положиться на волю судьбы.
Сюй Цзинсянь стиснула зубы, пытаясь подавить тошноту и головокружение.
В таких условиях казалось, что ни сила, ни уровень совершенствования больше ничего не значили.
Она не могла ни призвать свою шелковую ленту, чтобы вырваться отсюда, ни заставить бумажного журавля остановиться. Так называемые совершенствующиеся всегда считали себя выше простых людей. Но на самом деле они были такими же людьми — просто немного сильнее, чуть лучше владеющие приёмами. Перед лицом великих сил Неба и Земли эта разница становилась ничтожной. Всё, что оставалось, — бороться изо всех сил до конца, даже зная, что изменить ничего нельзя.
Впервые Сюй Цзинсянь ощутила свою слабость и бессилие.
Раньше она верила, что решимость человека способна преодолеть даже Небо*, и пока она достаточно сильна, не будет такого врага, которого она бы не смогла победить.
*人定胜天 решимость человека преодолевает даже небо. Силы человека могут преодолеть силы природы, твердость человека побеждает судьбу
Но это море тумана и трупные черви за ним заставили ее почувствовать, что как бы она ни боролась — все равно потерпит поражение.
Как маленькая лодка в бескрайнем океане — несмотря на все усилия, она никогда не достигнет другого берега.
Погружённая в тревожные мысли, Сюй Цзинсянь вдруг почувствовала, как что-то тяжёлое обрушилось ей на спину.Сердце болезненно сжалось.
— Чанмин? Чанмин?! Очнись!
Никто не откликнулся.
Сюй Цзинсянь: .......
За какие грехи мне достался этот человек?
Даже если я совершила много нечестных поступков ради совершенствования и своего статуса, и у меня много бессовестных мыслей, Небеса же не пошлют такого человека, чтобы наказать меня, верно?
Точно! Наверное в прошлой жизни я не уделяла должного внимания духовному развитию, и поэтому они ниспослали мне его!
Бумажный журавлик все еще пикировал в глубины тумана, золотой колокольчик продолжал переливаться, словно указывая путь.
Вокруг все расплывалось и Сюй Цзинсянь в конечном итоге потеряла сознание.
......
Чанмин открыл глаза.
За свою жизнь он повидал немало мест.
Закаты над Хуанхэ*, полнолуния над морями и океанами, рассветы в снежных горах, густые леса и тысячи ручьев, пейзажи мира людей и иллюзии Желтых Источников — ему довелось увидеть многое.
Однако необыкновенное и красочное зрелище, представшее перед ним, заставило его на мгновение потерять дар речи.
*长河 длинная река; р. Хуанхэ в Китае
Радуга простиралась по небу, радуга струилась под ногами.
Ни один талантливый живописец не смог бы передать это буйство красок, и ни один человек даже и представить себе не мог, что это изумительное место может быть столь опасным.
Капли воды, попадая на радугу, превращались в сверкающие драгоценные камни, отражающие великолепие природы.
А сами они стояли прямо на этой необъятной радуге.
Никто не мог бы представить себе такое место, где небо сливается с водой, а небеса и земля кажутся едиными.
— Ой! Этот почтенный наконец очнулся? — раздался рядом насмешливый голос Сюй Цзинсянь. — Надеюсь, Вы, господин хорошо выспались?
Чанмин обернулся.Несмотря на язвительность, услышать её голос сейчас показалось ему почти приятным.
Когда Сюй Цзинсянь заметила что он ещё и улыбается, ее зубы зачесались еще сильнее — она приблизилась к его уху и угрожающе прошептала:
— Мой Юйлинь пропал, и поскольку ты все-таки пришел в себя, тебе самое время умолять меня о пощаде.
Чанмин даже бровью не повел:
— Старое уходит, новое приходит*. Не печалься, сяньцзы.
*旧不去新不 старое не уйдет, новое не придет, китайская пословица; чтобы пришло новое, нужно избавиться от старого
Он прекрасно знал, что она просто пугает его.
Если бы золотой колокольчик действительно пропал, Сюй Цзинсянь точно не сидела бы с таким спокойным лицом.
Тем более, его собственная техника Сопровождения не могла подвести.
Эта девушка постоянно всеми правдами и неправдами пыталась воспользоваться другими и извлечь выгоду.
Но, к сожалению, она наткнулась на неподходящего противника.
Сюй Цзинсянь поняла, что ее попытка шантажа провалилась, и уже занесла руку, чтобы ударить Чанмина, как тот вдруг закашлялся. Он повернул голову и выплюнул полный рот черной крови — к счастью, Сюй Цзинсянь вовремя увернулась.
— Не думай, что я не осмелюсь прикоснуться к тебе, если ты каждый раз будешь повторять этот старый номер! — яростно бросила она.
Чанмин только вздохнул:
— Мы с тобой прошли через жизнь и смерть, почему бы тебе не быть со мной мягче и нежнее? Если ты убьешь меня, где еще найдешь такого же верного и надежного спутника?
Выплюнув кровь, Чанмин вдруг почувствовал, что тяжесть, гнев и обида в груди немного рассеялись. Он приподнялся, опираясь локтями о землю.
Они с Сюй Цзинсянь были здесь не одни.
Неподалеку сидели мужчина и женщина, они вели беседу, их лица выглядели мрачными.
Вдалеке шли несколько совершенствующихся, мрачные и угрюмые, явно потерпев какую-то неудачу.
— Даою, наконец-то я вас нашел!
Из-под моста появился мужчина. Он был слегка запыхавшийся и выглядел приятно удивленным.
Это был Чэнь Тин — тот самый ученик клана Ваньцзянь, с которым они столкнулись ранее.
Он последовал за ними в море тумана, но тут же потерял их из виду.
Неужели он тоже выбрался из тумана? — Сюй Цзинсянь невольно пересмотрела своё мнение о нём. — Всё же именитые школы не зря славятся. Эх, вряд ли еще подвернется удобный случай обманом завлечь его побыть треножным котлом.
Хотя Сюй Цзинсянь не нравилось использовать методы совершенствования Цзяньсюэ, привычка думать о таких вещах крепко въелась в ее кости.
Чэнь Тин подошёл ближе:
— Чанмин-даою выглядит неважно, он ранен?
Чанмин вытер кровь с губ и спокойно ответил:
— Все в порядке. Не ожидал, что мы так скоро встретимся снова.
— Тот туман был чертовски странным, — сказал Чэнь Тин с неловкой улыбкой. — Я почти потерялся, но потом услышал звон колокольчика и последовал за ним. Только благодаря ему удалось выбраться.
Ха, так значит это благодаря мне? — мысленно усмехнулась Сюй Цзинсянь и кокетливо рассмеялась:
— Ты слышал звон моего золотого колокольчика.. и если так выразиться, Чэнь-даосюн теперь в долгу передо мной за спасение жизни!
Чэнь Тин сложил руки в поклоне:
— Премного благодарен Сюй-даою за помощь.
Сюй Цзинсянь с ленивой улыбкой прищурилась:
— Если ты обязан мне за услугу, то теперь мы связаны кармой*, если Чэнь-даосюн теперь связан кармой с совершенствующейся демонической секты, разве твой клан не накажет тебя за это?
*因果 карма, соответствие следствий причинам (воздаяний деяниям); быть в долгу перед кем-то портит карму
Чэнь Тин ответил спокойно:
— Даже если я захочу вернуться в клан, сейчас это невозможно Давайте дождемся, пока мы все сможем безопасно покинуть Цзючунъюань, а потом уже вернемся к этому разговору.
Он ловко разоблачил ее попытки получить возмещение.
В этом мире нет ни одного достойного мужчины — с презрительной усмешкой подумала Сюй Цзинсянь.
Она наклонила голову и вкрадчиво спросила:
— Мы не знаем, что здесь происходит. Интересно, Чэнь-даосюн уже что-то разузнали об этом месте?
Чэнь Тин:
— Если я не ошибаюсь, мы как раз попали на Второй круг Бездны — мост Цайхун.
Сюй Цзинсянь про себя подумала: Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что это мост Цайхун! Но решив, что Чэнь Тин еще может быть полезен, сдержалась.
— Тогда где Владыка Цайхун? Неужели Сюй Фэнлинь убил и ее?
— Я пока не видел Владыку этого места, — ответил Чэнь Тин. — Зато, побродив здесь немного, я кое-что разузнал.
Он указал под мост.
— Там Зеркальное озеро, но отражение на его поверхности явно не соответствует реальности.
Сюй Цзинсянь тоже обратила внимание на то, что еще мгновение назад поверхность озера была покрыта брызгами, похожими на сверкающие жемчужины, и ей показалось, что под мостом протекает горный ручей. Но теперь, когда вода успокоилась, в ней отразилась бездна, таинственная и непостижимая. У обычных людей при виде такого зрелища подкосились бы колени. Даже для таких, как они, — привычных к опасностям совершенствующихся — перед этим зрелищем сердце невольно сжималось.
В этот момент неподалёку на мосту вспыхнула ссора: юноша и девушка начали громко ругаться. В порыве ярости девушка сорвала с пояса нефритовый кулон и швырнула его с моста.
На глазах у всех кулон не потревожил спокойствие глади озера, а просто провалился в его бездонную глубь.
Совершенно бесшумно.
— Я подозреваю, — сказал Чэнь Тин, — что озеро на самом деле является входом на Третий круг Бездны, а может...
Не успел он договорить, как юноша-совершенствующийся, поссорившийся с девушкой, тут же спрыгнул с моста в озеро вслед за подвеской.
Без брызг воды и без ряби на озере — будто бы его проглотила сама пропасть.
— Вэй Ичун! — в ужасе закричала девушка.
— А может ... и совсем не вход, а смертельный тупик, — невозмутимо закончил Чэнь Тин. — Вы, даою, наверное заметили, что это место странное и необъяснимое. И раз уж у нас единая цель, то в поисках возможности покинуть это место давайте не будем разделяться, ладно?
Сюй Цзинсянь нахмурилась:
— Вэй Ичун, это имя так знакомо, разве он не известен как любимый ученик Главы школы Тяньму*?
*天目 очи неба. Образно о солнце и луне
— Совершенно верно, — кивул Чэн Тин. — А та совершенствующаяся его шимэй* и даосский партнер Гуань Сячан. Что касается тех троих, первый — Хэ Цинмо-даою из Обители Шэньсяо, двух других я не знаю. Должно быть они пришли в Цайхун так же как и мы.
*师妹 [шимэй]. Младшая сестра-соученица, младшая соученица
— Ого, Чэнь-даою, какие обширные знакомства! — с полуулыбкой протянула Сюй Цзинсянь. — И при этом скромничаешь, будто никого не знаешь.
Чэнь Тин рассмеялся:
— Мой уровень совершенствования невысок. Я только недавно покинул стены своей школы, ради практики. Естественно, не знаю многих людей.
Он способен пересечь море тумана, чтобы попасть на Второй круг Бездны и называет свой уровень совершенствования невысоким? — Сюй Цзинсянь лишь усмехнулась про себя. — Не надо тут прикидываться скромным.
Вид Зеркального озера под мостом постоянно менялся.
Сюй Цзинсянь мысленно попыталась подсчитать частоту изменений, но обнаружила, что никакой закономерности нет.
Вскоре небо над головой потемнело, но зеркальное озеро осталось светлым, отражая мост Цайхун при свете дня. День и ночь слились воедино, представляя собой удивительное зрелище.
Но как бы ни была прекрасна эта картина, перспектива вечно оставаться здесь, без возможности двигаться вперёд, не могла не вызывать тревоги.
Посовещавшись с товарищами, Хэ Цинмо и его компания решили сначала исследовать Цайхун. Они пригласили с собой Чэнь Тина, и тот, увидев, что Сюй Цзинсянь не собирается вставать, а Чанмин ещё не восстановился после ранений, принял их приглашение и ушёл с ними.
Чанмин тем временем вынул из рукава зелёную жемчужину.
— Что это? — подалась ближе и внезапно воскликнула Сюй Цзинсянь. — Я уже видела это раньше.
— Подумай хорошенько.
Зеленая жемчужина была как будто живая — внутри нее плескалась жидкость. Когда Чанмин потряс ладонью, капли внутри жемчужины, отражаясь от звездного света, создавали красивое сияние.
Сюй Цзинсянь не нужно было долго раздумывать. Вещи такого рода попросту не забываются.
— Это из Цисяньмэнь.
Чанмин чуть приподнял брови:
— М?
— Да, — оживилась Сюй Цзинсянь. — Когда я пришла в Цисяньмэнь как раз в тот день, когда семья Сяо прислала приданое. Глава Чжан Цинь пригласил меня посмотреть. Они выставляли коробки одну за другой, словно боялись, что кто-то не узнает, насколько высоко семья Сяо ценит своих дочерей, и хотели использовать это, чтобы оказать на меня давление, — засмеялась Сюй Цзинсянь, — И среди прочего была именно такая зелёная жемчужина!
— Ты что-то знаешь про эту жемчужину? — спросил Чанмин.
— Как я могу не знать? Она называется... — Сюй Цзинсянь резко замолчала и нежно посмотрела на него:
— Ты же не пытаешься выудить из меня информацию?
— Она называется Цанхай Юэмин*, — спокойно ответил Чанмин. — Это редкая настоящая зеленая жемчужина. Она так называется, потому что много лет назад искусный мастер разделил ее на две части и поместил туда лекарственные благовония. Тебе не кажется, что это название идеально подходит? В лунном свете синего моря жемчужина проливает слезу.
*沧海[цанхай] - синее (безбрежное) море; океан
月明 [юэмин] - лунный свет ~ Лунный свет безбрежного моря
Сюй Цзинсянь подозрительно прищурилась:
— Ты знаешь довольно много... Подожди! Раз это жемчужина из приданого семьи Сяо, каким образом она оказалась у тебя? Неужели Лю Сиюя и правда убил ты?
— Эта жемчужина осталась после битвы с Чжан Му, — невозмутимо объяснил Чанмин. — Когда я с ним сражался, моя марионетка нашла ее у Бэй Шу.
К тому времени Бэй Шу уже был мертв. Все вокруг следили за схваткой Чжан Му и Чанмина, а когда Чжан Му показал свой демонический облик, все как один бросились атаковать его. После этого платформа Цисин была разрушена, а затем атакована трупными червями. В такой неразберихе кому было дело до тела Бэй Шу? Кто там стал бы выяснять, как именно он умер и что у него пропало?
Чанмин издали управлял марионеткой, чтобы осмотреть тело Бэй Шу, там он и нашел Цанхай Юэмин.
Сюй Цзинсянь нахмурилась:
— Ты хочешь сказать, что смерть Лю Сиюя может быть связана с Чжан Му?
Чанмин вкратце рассказал о том как погиб Бэй Шу.
— Он и Лю Сиюй погибли одинаково. Я видел своими глазами, как Чжан Му убил Бэй Шу, но он вряд ли убил Лю Сиюя. Это не совпадает по времени. Чжан Му не мог одновременно находиться возле Бэй Шу и бегать убивать на задний склон Цисяньмэнь. Я только могу сказать, что между Чжан Му и убийцей Лю Сиюя есть какая-то связь. Вероятно, оба они являются демонами.
Он на мгновение закрыл глаза, подавляя головокружение, а затем продолжил:
— Это было мое первоначальное предположение, но теперь, с появлением Цанхай Юэмин, ситуация кажется немного более сложной.
Сюй Цзинсянь, сначала слушавшая вполуха, теперь внимала каждому слову.
Чанмин тем временем продолжил:
— Жидкость в Цанхай Юэмин, это не обычная вода , а своего рода эликсир, называемый Воцю — уникальное благовоние, сделанное старейшиной школы Тяньму Шэнь Ином, специалистом в области алхимии. Кстати, вон те двое — как раз из Тяньму, при удобном случае я попытаюсь выяснить у них больше.
Сюй Цзинсянь нахмурилась:
— Воцю? Для чего оно?
— Лекарство для лечения безумия, — спокойно пояснил Чанмин. — Оно способно быстро успокоить тех, кто охвачен беспокойством и тревогой. Говорят, что те, кто принимал это лекарство, видели перед собой прекрасные вещи, о которых они мечтали, или ценные предметы, которых они так долго желали, но не могли получить. Принявшие Воцю погружаются в иллюзорный мир сновидений и однажды испытав это, больше ничего не хотят. Даже совершенствующиеся не могут устоять перед ним. Изначально создатель хотел использовать Воцю только для лечения своей жены, но потом оно каким-то образом разошлось по свету. Десятки лет назад, во времена династии Синхун, один из императоров стал зависимым от этого лекарства и умер в молодом возрасте с улыбкой на лице.
Сюй Цзинсянь на некоторое время задумалась:
— В то время я думала, что Лю Сиюй держит какую-то любовницу на заднем склоне горы, и вышел немного развлечься, прежде чем жениться!
Чанмин невозмутимо заметил:
— Сяньцзы подходит к людям со своей меркой*. Даже если это было тайное свидание, то он бы выбрал место, которое хорошо знает. Зачем ему выбирать задний склон Цисяньмэнь, если он там даже не появлялся?
Сюй Цзинсянь притворно улыбнулась:
— Что ты только что сказал?
— Я сказал, что он бы выбрал место, которое хорошо знал.
— А до этого?
— Сяньцзы очень проницательна и прекрасна как Бессмертная.
Сюй Цзинсянь: ...
*以己度人 подходить к людям со своей меркой. Судить по себе
Она обнаружила, что Чанмин становится все более непроницаемым.
Можно было бы сказать, что у него масляные уста и скользкий язык*, но он никогда не переступал черту и всегда останавливался там, где нужно.
Можно было бы сказать, что он умен, но опять же постоянно причинял много лишних хлопот.
Вот например, чуть сам не погиб от рук Чжан Му и чуть ее не сгубил руками Чжан Му.
А еще например....
*油嘴滑舌 масляные уста и скользкий язык. Легкомысленный, несерьезный в речи, болтун, шутник
Некто прошел под мостом.
Вдоль дорог нет цветов, под мостом — облако. [1]
Он шел неспешно, а его одежды развевались на ветру. Хотя перед ним было явно два человека, его взгляд был прикован только к одному из них.
Юнь Хай улыбнулся:
— Почему вы так на меня смотрите?Разве не рады меня видеть?
Он вновь посмотрел на Чанмина.
— Чанмин-даою не может отвести от меня глаз, наверное, скучал по мне?
А еще например — навлек на себя Юнь Хая, этого свирепого и непонятного духа*, ставшего большой и хлопотной проблемой, — Сюй Цзинсянь закончила монолог в своей голове.
*阴魂不散 дух (чего-либо) все еще жив. образно: Дурное хоть и исчезло, но всё еще продолжает влиять
Примечания
[1] Первая часть строчки предложения "Вдоль дорог нет цветов, под мостом — облако" отсылка к стихотворению 陌上花开可缓缓归矣 - "Цветы цветут вдоль дороги, вы можете медленно вернуться домой". Это строчка из письма, написанного правителем своей жене. Эдакое романтическое послание - "цветы цветут вдоль дорог, и вы можете медленно возвращаться, любуясь ими". Однако ее подтекст таков: "Весна пришла, а ты все еще не вернулась. Я жду". То есть, несмотря на кажущуюся заботу и предложение не торопиться по пути домой, супруг как бы показывает свое нетерпение в ожидании любимой. В целом, ожидание и скука по дорогому человеку.
Прим. переводчика:
В предложении "Вдоль дорог НЕТ цветов, под мостом - облако", где облако это Юнь (云) как бы ирония, что его никто не ждал, а он приперся.
Еще один вариант интерпретации - Поскольку по дороге не было цветов, товарищ Юнь явился, не запылился. В общем и целом, такая строчка скорее всего отражает его неуместное появление.