Глава 13. Рукава одежд развевались на ветру
Том 2. ВДАЛИ ОТ ЖЕЛТЫХ ИСТОЧНИКОВ. ЦЗЮЧУНЪЮАНЬ
Глава 13. Рукава одежд развевались на ветру. Едва различимый, словно Бессмертный
Хотя Колокольчик Юйлинь являлся редким артефактом, способным заменить целые формации перемещения, умещавшимся в кармане, у него имелся один недостаток — он мог переместить только в место, которое уже посещала Сюй Цзинсянь. Она никогда не ступала ни на земли Ваньшэнь, ни тем более в Цзючунъюань, так что колокольчик доставил их лишь до каменного леса неподалёку от горы. Остаток пути им предстояло преодолеть самостоятельно.
После великой битвы, произошедшей здесь несколько десятилетий назад, в этих и без того малонаселенных землях исчезли и люди, и звери. Чего уж говорить о городах и деревнях — даже птицы здесь не летали.
Земля была сплошь усеяна мелкими камнями. Чанмин шагал, сбивая ноги, опираясь на бамбуковую палку. Сюй Цзинсянь же поочередно цепляла свою шелковую ленту то за сухие деревья, то за валуны и перемещалась короткими прыжками, порой останавливаясь посидеть на камне в ожидании, пока Чанмин не догонит её.
И несмотря на это, она все равно жаловалась и сетовала на свою горькую участь:
— Почему тут так жарко? Там что, огонь под землей? Каждый шаг как по раскалённым углям!
— Эта дорога усыпана камнями, как я должна тут ходить? Мои красивые туфельки уже почти стерлись! Если бы знала раньше, я бы взяла паланкин!
— Ты можешь хоть немного прибавить шагу? У меня уже весь лоб взмок, а ты всё плетёшься!
— Умираю от жажды! Здесь вообще есть поблизости хоть какой-нибудь источник?
Уши Чанмина покрылись мозолями и он беспомощно поднял голову:
— Госпожа, ты — все-таки совершенствующаяся, а не дочь богатой семьи. Камни не сотрут тебе обувь, а жажда — всего лишь иллюзия. С твоим уровнем ты не умрешь, даже если не будешь пить три дня и три ночи.
Сюй Цзинсянь надулась:
— Ну и что мне теперь делать? Мне осточертело это проклятое место! Когда мы уже доберёмся? Я хочу домой!
Чанмин остановился и осмотрелся.
— Осталось, может, с десяток ли*. Если успеем до захахода солнца — уже неплохо.
*里 ли. Мера длины, равная 0,5 км
— До захода солнца?! — воскликнула Сюй Цзинсянь. — Ты что, не видишь, это коварное ослепляющее солнце еще так высоко в небе! Когда оно, по-твоему, сядет?! Не понимаю! Если ты умудрился вничью сойтись в схватке с нашим Главой, то почему ты не можешь использовать искусство полета? Давай уже, живее! Поторапливайся, или я тебя сейчас как следует отлуплю!
Чанмин спокойно ответил:
— Вчера я был ранен в поединке с вашим Главой, не заметила? То, что я вообще до сих пор в состоянии ходить — уже хорошо. Было бы неплохо, если бы ты меня хорошенько поколотила — тогда мне не придется идти и мы сможем отдохнуть несколько дней.
Сюй Цзинсянь бессильно пожала плечами и, сжав зубы, приземлилась и ухватила Чанмина. Она взметнулась к большому валуну при помощи шелковой ленты, а затем, найдя следующую точку опоры, снова взметнулась, не забыв прихватить с собой Чанмина.
Чанмин указал на реки и горы*:
— Почему бы тебе просто не использовать искусство полета? С твоим уровнем совершенствования несложно долететь до края каменного леса на одном дыхании.
*指点江山 указать на реки и горы. Высказывать своё мнение обо всём на свете, критиковать; разговаривать о том, как изменить мир к лучшему (с отрицательной окраской)
— Ещё хоть слово — и я тебя сброшу!Чанмин послушно замолчал.
Сюй Цзинсянь действительно могла бы пролететь весь лес на одном дыхании, но предпочла беречь силы, и вдобавок опасалась, что в этом коварном месте в любую секунду может случиться нечто неожиданное. Поэтому она чередовала полёты с передышками, и в конце концов они достигли границы каменного леса. Там их встретил холодный густой туман, заполонивший небо и землю, который не давал разглядеть дальнейшую дорогу.
Опасаясь, что туман может быть ядовитым, Сюй Цзинсянь, перестала беспокоиться о своих вышитых туфельках, спустилась на землю и пошла за Чанмином, отставая на полшага. Расчет вполне очевиден — пусть лучше он идет впереди, чтобы разведать дорогу.
Чанмин не придал этому значения и пошел впереди. Так, друг за дружкой они шли примерно половину палочки благовоний, пока почти одновременно не остановились.
Туман был густ, но всё же в пределах шага дорога оставалась видимой.
Всего в полушаге от них усеянная мелкими камнями дорога, резко сменилась обрывом. Застилающий взор туман скрывал предстоящую опасность — один шаг и путник вознесется на облаках и туманах*, становясь Бессмертным*.
*腾云驾雾 возноситься на облаках и ехать на туманах. Чувствовать себя дурно
* 羽化登仙 чувствовать себя настолько легким, будто собираешься покинуть мир и улететь. Заимствовано для обозначения смерти человека
— И что теперь? — спросила Сюй Цзинсянь.
Она никогда прежде здесь не бывала. Ближе всего к Цзючунъюаню она подбиралась тогда, когда колокольчик Юйлинь доставил их в каменный лес . Тогда ей показалось, что в лесу невыносимо жарко и она не может там оставаться ни на мгновение. Сейчас же, мрачный туман в сочетании с горячей поверхностью земли не только заставили вспотеть ее лоб еще сильнее, но и наполнили обжигающей тревогой ее сердце.
— Нужно прыгать вниз, — сказал Чанмин. — Должно быть, там и есть Цзючунъюань.
— Должно быть? — недоверчиво спросила Сюй Цзинсянь — Так ты был здесь или нет?
— Я же говорил, что мало что помню. Но кроме как прыгать, другого пути у тебя всё равно нет.
Сюй Цзинсянь не решилась безрассудно прыгать вниз.
Никто не знал, что скрывается за этим туманом — быть может, ядовитые заросли или же притаившиеся во тьме злые духи. А может, и еще какие твари, разинув свои пасти, размером с таз для крови*, только и ждут, когда жертва шагнёт сама. Все же, Цзючунъюань была непостижимым местом, и Сюй Цзинсянь теперь находилась в полнейшем замешательстве.
*血盆大口 пасть размером с таз для крови (о твари, животном). Огромный, ненасытный
В момент ее растерянности Чанмин, стоящий рядом, вдруг произнес:
— Я пойду первым, — и шагнув вперед, исчез прямо в тумане.
Сюй Цзинсянь остолбенела от шока: Я что, должна последовать за ним?
В конце концов, о траве Янчжэнь ходили лишь смутные легенды, а вот быть Главой вершины Линбо — вполне реальное преимущество. Она слишком долго и упорно карабкалась наверх, чтобы теперь одним прыжком всё потерять.
Все знали: Цзючунъюань — место, откуда девять из десяти не возвращаются. Так что если она вернётся и при случае сочинит Главе убедительную историю, тот вряд ли станет разбираться в подробностях — в конце концов, он сам попросил сопроводить этого человека.
Чанмин не рухнул в глубочайшую бездну*, которая бы превратила его тело в пыль, а кости стерла порошок.В тот миг, когда он шагнул в туман, неведомая мягкая сила словно подхватила его, смягчая падение. Он стал легким и невесомым, словно прогуливался по облакам, а не шагнул в неведомый хаос начала неба и земли.
*万丈深渊 глубочайшая бездна; Также неблагоприятное положение
Вытянув руку, он не смог нащупать каменную стену. Окруженный безграничной пустотой со всех сторон, словно одинокий странник без цели блуждающий по этому первозданному хаосу, Чанмин почувствовал, как его веки потяжелели от усталости. Густой туман наполнял все пять чувств сладкой истомой.
Однако он знал, что нельзя засыпать, иначе, однажды заснув, он уже действительно не сможет вернуться.
Чанмин достал тонкую иглу и вонзил ее в акупунктурную точку на тыльной стороне руки. Острая боль пронзила всё тело, возвращая ясность.
В это же мгновение из его рукава выпорхнул белый журавль. Он подхватил Чанмина и, пронзая туман, стремительно понёсся вниз.
Густой туман сбивает с толку разум, но не имеющие своего сознания бумажные марионетки, не поддаются этому влиянию.
Чанмин закрыл глаза, позволяя белому журавлю вывести его из этого моря тумана.А когда вновь открыл их — оказался на берегу лазурного моря. Вечерняя заря разливалась по небосклону, озаряя все великолепными красками, словно со страниц живописной поэзии.
Те, кто никогда здесь не бывал и представить себе не могли, что грозная и опасная Цзючунъюань, выглядит вот так — прекрасной, мирной и спокойной.
Чан мин огляделся. Позади по-прежнему стелился густой туман, а на берегу виднелся полуистлевший огромный кит. Как оказалось, что тот белый туман расползался из его ноздрей, расцветая иллюзорным миром, скрывающим истинную природу этого места. Вокруг кита все было усыпано высохшими костями, среди которых виднелось немало талисманов и оружия — очевидно, многие рискнули прийти сюда, но так и не увидев истинной Цзючунъюани погибли здесь, даже не дойдя до цели.
Чанмин слегка похлопал белого журавля по голове:
— У Сюй-сяньцзы на языке одно, а на сердце совсем другое. Должно быть, ей жаль расставаться со мной. Вперед! Отправляйся за ней!
Белый журавль расправил крылья и вспорхнул, мгновенно исчезнув в тумане.
Чанмин же сел, скрестив ноги, закрыл глаза и погрузился в медитацию.
Вскоре белый журавль вернулся, неся на спине Сюй Цзинсянь.
Она, разумеется, тоже поняла, что с этим туманом что-то не так. Спрыгнув всед за Чанмином, Сюй Цзинсянь задержала дыхание, но потеряв направление, только и могла, что блуждать в тумане, не находя выхода. Если бы не белый журавль, возможно, она бы закончила так же, как эти истлевшие кости на побережье.
— Сюй-сяньцзы, и снова здравствуй! Как поживаешь? — с лёгкой насмешкой произнёс Чанмин.
Сюй Цзинсянь давно уже поняла, что Чанмин читает её, как открытую книгу. Наверняка он знал, что она прыгнет следом за ним, поэтому своевременно отправил за ней журавля. Однако Сюй Цзинсянь была вполне толстокожей[1], поэтому нисколько не покраснела.
— Может мне лучше предложить себя* в ответ на твое великодушие*?
*以身相许 букв. Выразить телом согласие/желание. Также обещание отдать себя замуж
*大恩不言谢 Великое благодеяние не требует благодарностей; Слова не могут выразить мою признательность за твое благодеяние
— Отличная мысль. Как насчет прямо здесь и сейчас?
Будучи припертой к стенке, Сюй Цзинсянь поперхнулась , но тут же будто ничего не произошло, указала вдаль:
— Мин-лан, смотри! Там какой-то город!
Недалеко от берега вздымались деревни и постройки, плавно переходящие в настоящий город. Его черные каменные стены возвышались над горизонтом — мрачные, тяжёлые и непреклонные, производя впечатление куда более мощное, чем стены городов в мире людей.
— Ты же сама рассказывала, что в Цзючунъюани девять врат — девять укреплений, так что же странного в том, что здесь появляются города?
— Я просто не думала, что здесь будет так оживленно. Если уж и есть крепости, то они, должно быть, давно поросли травой и разрушились. Откуда мне было знать, что это место такое... такое...
— Величественное, — подсказал Чанмин.
Сюй Цзинсянь кивнула. Только это слово могло описать те, чувства, которые она испытывала, глядя на эту картину.
Чанмин:
— В таких местах, где перемешаны люди и демоны, где бесчинствуют злые духи, те, кто способен выжить.. могут оказаться даже страшнее самих демонов... — сказал Чанмин. — Я бы не спешил заходить в город. Останемся на ночь здесь, обсудим, что делать дальше. У меня крайне скудные сведения о Цзючунъюани — без твоей помощи не обойтись.
— Я тоже только слышала, что говорят на дорогах* и знаю очень мало.
*道听途说 слышал в пути, что говорят на дорогах. Сплетни, пустые слухи, отрывочные сведения; за что купил - за то продал
Чанмин рассмеялся:
— Тогда попрошу сяньцзы поделиться со мной услышанным на дорогах, мне будет очень интересно послушать.
После того, как белый журавль спас ей жизнь, Сюй Цзинсянь невольно прониклась к Чанмину большим уважением, и услышав его предложение, она с легкостью согласилась. Они выбрали место подальше от тумана и Сюй Цзинсянь разожгла там костер, но увидев, как Чанмин безмятежно устроился у огня, она всё же не сдержалась:
— Ты, взрослый сильный мужчина, но заставляешь меня, слабую девушку, делать всю работу!
— У меня слабое здоровье. Сбор дров истощит мой дух и у меня не останется сил управлять марионетками. Эта сяньцзы такая способная — она точно справится лучше*.
*能者多劳 с умеющего (способного) больше спрашивается
— Я раньше не встречала таких как ты! Нисколько не стремишься сохранить лицо и каждый день только и повторяешь о своей слабости*, — фыркнула Сюй Цзинсянь и села рядом.
*示弱 показать свою слабость. Также нарочито притвориться слабым
Лучи вечерней зари постепенно растаяли в сгущающейся темноте, а морская гладь погрузилась в кромешную черноту.
Ночь легко скрывает бесчисленные опасности, и Сюй Цзинсянь вдруг поняла, что решение Чанмина не входить в город оказалось верным.
В поселениях и люди новые, и места незнакомые* — проще простого угодить в засаду. А это место и просторное, и пустынное, поэтому даже в случае непредвиденной ситуации ее будет легко заметить и сориентироваться.
*人生地不熟 люди новые и места незнакомые; Быть незнакомым и с местностью, и с ее жителями
— Глава вершины Ку Е из Цзяньсюэ — один из немногих, кому удалось вернуться из Цзючунъюани. Он рассказывал, что владыкой первого круга Бездны является Бо Е — получеловек-полудемон. Его внешность необычна, а сила невероятна. Говорят, что в городе Первого круга Бездны переплетаются семь извилистых рек, поэтому его еще называют Цисинхэ*.
* 九重渊 Цзючунъюань. Девять кругов Бездны
*七星[цисин] Семь звезд; астр. Северный Ковш, Большая Медведица; 河[хэ] река
Сюй Цзинсянь вполголоса делилась всем, что слышала о Цзючунъюани. Однако, вскоре она обнаружила, что Чанмин сердцем не здесь* и абсолютно ее не слушает, внимательно смотря вдаль.
*心不在焉 сердце (внимание) находится не здесь. Отсутствующий (мыслями), рассеянный, поглощенный своими мыслями
Сюй Цзинсянь замолчала и проследила за его взглядом.
Глубокая темная ночь, берег окутанный белым туманом.
И в какой-то момент — непонятно когда — из белой пелены появился человек.
Рукава его одежд развевались по ветру. Едва различимый, словно Бессмертный.
У Сюй Цзинсянь даже не было времени изумиться.
Возмущенно шипя, она вскочила и схватилась за тонкий шелк на своем поясе. В такое время, в таком месте, из ниоткуда появляется незнакомец? С какой стати он может быть обычным?
Чем возвышеннее вид, тем страшнее, чем непорочнее с виду — тем непредсказуемее в действии.
Чанмин, однако, даже не шелохнулся.
Он продолжал сидеть у костра, глядя на приближающегося мужчину.
С каждым шагом этого человека Чанмин все больше осознавал, насколько он ему знаком.
Юнь Вэйсы.
Это имя всплыло в памяти, подкатило к горлу, но застряло на кончике языка и не смогло вырваться наружу, обратившись в тихий вздох.
Вчерашним вечером под яркими звездами и под прохладным ветерком[2], через тысячи ли багровой пыли* и сотни чжанов* льда*. Через бескрайний хаос, разделенные жизнью и смертью, они снова встретились.
Как будто в неизменном круговороте.[3]
*红尘 багровая пыль; облака пыли перен. Мишура, показная (крикливая) роскошь; мирская суета
*百丈 сто чжан. обр. в знач. высокая гора
*冰 лед; также Холодно относиться, холодно обходиться
Примечания:
[1] 脸皮厚. Толстокожий, дословно "кожа лица толстая". Бесстыдный, нахальный человек.
[2] Строчка из стихотворения Ли Шанъиня, где описывается встреча старых знакомых, безмятежно проводивших время вместе и имеющих глубокую эмоциональную связь (кто-то утверждает, что речь о влюбленных)
[3 Эта фраза может быть понята как сравнение происходящего с неким циклическим процессом, повторяющимся или возвращающимся. События имеют некоторую предопределенность или повторяемость, а также на то, что они встраиваются в более общий порядок вещей.