Часть 5
На следующий день я встречаюсь с Джухваном в редакции местной газеты. Он показывает мне распечатку некой телефонной переписки, которую удалось добыть через знакомых хакеров. Я пробегаю глазами текст и замираю: речь идёт о крупной сумме, которую некто по фамилии Кан перевёл на счета той самой подставной компании. В переписке упоминается имя моего отца — как человека, с которым «надо покончить».
— Это может быть решающим доказательством, — шепчет Джухван, дрожа от возбуждения. — Если мы подтвердим подлинность этих файлов и выясним личность Кан...
— Кан? Может, это Кан Бёнчхоль? — вдруг вспоминаю одного из партнёров отца, который недавно появился в совете директоров. Отец никогда ему не доверял, но не рассказывал, почему.
— Скорее всего, — соглашается Джухван. — Он человек влиятельный, имеет связи в мэрии и среди депутатов. Если он причастен, то понятно, почему всё так сложно.
Я осознаю, что мы подошли к опасной черте. Кан Бёнчхоль — это личность не из простых. Ходили слухи, что за ним стоят более серьёзные люди, возможно, связанные с криминалом. Если он действительно причастен к убийству отца, то мы зашли на его территорию. И, похоже, он уже знает о моих поисках.
— Что будем делать? — спрашивает меня Джухван.
Я обхватываю голову руками. Страсть к справедливости борется со страхом. После мгновения молчания я поднимаю взгляд:
— Пойдём дальше. Найдём доказательства и передадим их в надёжные руки. Я не отступлюсь.
Сейчас я понимаю: назад дороги нет. Если остановиться, его люди посчитают, что добились цели, но я так и не узнаю правды. Я чувствую, что доведу это дело до конца — как бы страшно ни было.
Вечером мне снова страшно возвращаться в свою квартиру. Я долго стою у двери, нерешительно крутя в руках телефон. Перечитываю сообщения об угрозах, вспоминаю беспорядок и взлом. Вспоминаю слова Минхо, его предложение. Он ведь прав: у него в доме безопаснее. И пусть я не знаю всех его тайн, но вряд ли он хочет, чтобы со мной что-то случилось.
Набираю его номер.
— Минхо? Привет. Я... приняла решение. Если твое предложение остаётся в силе, то я перееду.
Он сразу отвечает:
— Конечно. Я буду ждать тебя. Привози вещи.
Положив трубку, я вздыхаю с облегчением и тут же чувствую странное волнение. Что я делаю? Я почти не доверяю ему, но сердце говорит, что он не причинит мне зла. Как будто есть что-то в нём, что подсказывает: он на моей стороне.
Собираю свои вещи, благо их не так много. Копии документов запираю в небольшой чемодан с кодовым замком. Буквально за час заканчиваю с хлопотами, выхожу из квартиры и отправляюсь в адрес, где живёт Минхо. Оглядев в последний раз свой временный «дом», ловлю себя на мысли, что испытываю и облегчение, и страх перемен.
У подъезда Минхо встречает меня с легкой улыбкой. Кажется, он сам смущён этой ситуацией, хотя пытается это скрыть. Забирает у меня чемодан, проводит в квартиру.
— Вот, — показывает на гостевую комнату. — Можешь обустроиться здесь.
Комната довольно просторная и уютная, с большой кроватью, шкафом и письменным столом у окна. Я ставлю чемодан, оборачиваюсь к Минхо:
— Спасибо... я не хотела тебя стеснять.
— Ты меня не стесняешь, — серьёзно говорит он. — Наоборот, рад, что ты здесь. Так я буду уверен, что ты в безопасности.
Меня трогают его слова. Я киваю, чувствуя, как в груди разливается тепло.
Я распаковываю некоторые вещи, привожу комнату в порядок. Минхо предлагает заказать еду, так как сам готовить не умеет — по крайней мере, признаётся в этом честно. Мы выбираем доставку корейской кухни: кимчи, суп с морепродуктами, рис, немного овощей.
За совместным ужином царит неловкое молчание. Я чувствую, что нам обоим есть что сказать, но мы не знаем, как завести разговор. Словно понимая это, Минхо осторожно касается моей руки:
— Соён, я знаю, это может быть не самое подходящее время говорить о чувствах, но...
Я смотрю на его профиль: чёткая линия скул, тень беспокойства во взгляде. Меня накрывает волна нежности и неуверенности одновременно.
— Продолжай, — прошу я негромко.
— Я... — он делает паузу, медленно подбирая слова. — Я давно испытывал к тебе симпатию. Ещё когда работал на твоего отца. Ты была для меня чем-то вроде запретного плода: дочь моего босса, да и сама вроде не замечала меня. А когда всё это случилось с твоим отцом, я...
Он замолкает, сжимая кулаки. Я накрываю его кулак своей ладонью, чувствуя, как колотится его пульс.
— Минхо, я понимаю, — шепчу. — Я тоже... запуталась. Раньше я просто считала тебя человеком, которому доверяет отец, его «правой рукой». Но теперь... — я отрываю взгляд от его глаз, — я чувствую, что между нами что-то происходит. Но одновременно мне страшно доверять. Прости...
Он нежно сжимает мою ладонь.
— Я не виню тебя. В такой ситуации трудно доверять кому-либо.
Я вздыхаю. Близость его тела, голос, запах — всё это буквально затмевает рациональные мысли. За окном темнеет, в квартире горит приглушённый свет. Возможно, именно эта атмосфера побуждает нас говорить то, о чём мы молчали.
Закончив с едой, я убираю посуду в мойку. Минхо подходит сзади, обнимает меня за талию. Сердце начинает биться сильнее. Его прикосновения тёплые, осторожные, но чувственные. И я осознаю, что нуждаюсь в этом — в ощущении, что я не одна, что рядом со мной есть кто-то, кто разделит боль.
Я поворачиваюсь к нему лицом, смотрю прямо в глаза. Он склоняется к моим губам, и мы снова целуемся — на этот раз глубже, настойчивее. Во мне смешиваются сотни чувств: страсть, боль, страх и надежда. Пальцы Минхо пробираются в мои волосы, я прижимаюсь к нему, ощущая стук его сердца.
— Соён... — шепчет он, и я слышу, как в этом слове отражаются и страсть, и забота.
В комнате становится тесно для этих чувств. Он ведёт меня в свою спальню, и я не протестую. В какой-то момент всё происходит слишком быстро и слишком естественно. Одежда оказывается на полу, а мы — в объятиях друг друга на широкой кровати.
С его стороны чувствуется робкая нежность вперемешку с влечением, которое нарастает от каждого прикосновения. В моём теле словно бурлит вулкан. Я отдаюсь этим моментам, закрыв глаза и на время забыв про страхи, заговоры и опасность. Все чувства в один миг сосредоточены здесь, в наших поцелуях и прикосновениях.
Мы не произносим громких слов, не делаем признаний в любви. Просто сближаемся, позволяя телам выразить то, что таилось в душе. Его руки исследуют мои изгибы, мои пальцы скользят по его коже. Я слышу его неровное дыхание у самого уха, и внутри всё стонет от желания забыть весь ужас последних дней.
В какой-то момент я ловлю его взгляд. В нём плещется то же, что и во мне: жажда близости и страх потери. Я тянусь к нему, ощущая, как его губы касаются моей шеи, как лёгкая дрожь пробегает по телу. Мы двигаемся в ритме, который диктует само желание.
Когда всё заканчивается, мы остаёмся лежать рядом, прижавшись друг к другу, тяжело дыша. Мои пальцы сами собой рисуют круги на его груди. Я ощущаю в груди покой, перемешанный с капелькой горечи: этот момент прекрасен, но он омрачен общим фоном всей ситуацией.
Минхо, будто почувствовав мой настрой, шепчет:
— Я буду защищать тебя, даже если это опасно. Я обещал твоему отцу.
От его слов у меня защемляет сердце. Вдруг вспоминаю последние слова отца: «Если что-то случится, не доверяй никому». Но ведь Минхо сейчас рядом. Кому верить, если не ему?