Сопротивление

Я ошиблась.
Пока я бегу по стеклянному коридору, черный бархат платья цепляется за вазу, которой по виду сотни лет. Она разбивается, и я молюсь, чтобы осколки впились в его кожу. На ходу снимаю каблуки. Где чертов выход?
Лабиринт пиршества и богатства. Тошнотворные залы, кресла и бархатные гардины. Прошлое притворство, ничего настоящего.
Я проклинаю бокал с недопитым шампанским на столике, в нем точно что-то было подмешано, голова идёт кругом, проклинаю напольные часы, что стучат в гостиной, проклинаю эту башню. Я проклинаю вас, Белфорды!
И сжимаю в руках самое ценное.
Красную папку — не спасение, но справедливость для тех, кому не посчастливилось встретить Белфордов на своём пути. Это ваше же искупление. Глаза бешено скачут в поисках выхода. Я выдыхаюсь, в боку больно колет, сердце стучит в голове, заглушая музыку.

Мой отец всегда был сильным. Каждый раз, когда мне было страшно, я думала, что бы он сделал. Он бы собрался, дал отпор, он всегда защищал свою семью, своих дочек. И я должна защитить свою.
Прижимаю бумаги к груди. Передо мной только каменный балкон. Больше нет ничего, холодный мрамор столбов велит мне успокоиться и принять поражение. Гонка окончена. Его тень медленно растет за моей спиной.
— Я не хочу навредить! — мой голос в страхе срывается, я надеюсь на ошметки человеческого в нем.
Но в его глазах мрак веселья, искры безумия. Непостижимая радость, с которой я никогда раньше не встречалась. Мне нужен лишь один день. Я должна обо всем рассказать. Чувствую себя жалкой маленькой девочкой, которая не знала, что делать. В шестнадцать лет я проклинала Олдберг, а в тридцать пять я готова сражаться за честь и людей Олдберга из последних сил.
— Ты ненавидишь мою семью, — он внезапно идет на контакт.
Я возражаю, хотя он прав.
— Нет, нет, я хочу помочь!
Я хочу засадить за решетку каждое чудовище, превратившее Олдберг в логово тьмы. Этот город был моим домом, домом моей сестры, домом моей дочери, а теперь я ненавижу себя каждый раз, когда выставляю Дженнифер за дверь. Ради Бога, только бы она осталась жива.
Он приближается, сжимая и разжимая нетерпеливые кулаки:
— Чего ты боишься? Меня? Я люблю тебя, Сандра. Мы все тебя любим, не делай этого.
Его безумие пробирает меня до костей, если бы я только знала имя настоящего чудовища. Но я все поняла слишком поздно. Он ужасающе улыбается и раскрывает руки для объятий. Это мой шанс!
Я делаю рывок, чтобы обогнуть противника. Мои глаза наполняются надеждой, сердце яростно бьётся.
Но я чувствую тяжелый удар под дых, а затем и по голове. Перед глазами расплывается каменный балкон, и я падаю на колени. Он подхватывает меня за плечи и тащит. Его мыльный образ, стеклянные двери, мраморные ручки.
Я вижу Дженнифер. Откуда она здесь?
Нет, её здесь нет, я отправила её к Томасу, с ним она в безопасности. Мой мозг лихорадочно выдает мне все то, за что я так держалась при жизни. Моя девочка, она прячет боль за улыбкой. Я учила тебя, что мир жесток, но Олдберг, будто создан для покаяния.
Она ведь послушается и никогда не вернется сюда, в апогею зла. Росс. Я не верю в Бога, никогда не верила. Но если он слышит меня, а я чувствую, что больше ни на что не способна, пусть сквозь тебя услышит мои слова.
— Сандра, отдай сраные бумажки!
Мой преследователь истерично кричит, разгибая по одному мои пальцы, которые намертво вцепились в папку.
— Это не бумажки, это жизни, — выдавливаю я, прежде чем он хватает меня за горло.
— Умереть за них готова?
Я успеваю лишь моргнуть и чувствую толчок в грудь, после которого невозможно вздохнуть. Переваливаюсь через перила, они холодом трутся о мою спину, в животе скручивает узел от ожидания падения. Я снова вижу Дженнифер на секунду или даже меньше. Ее решительный взгляд. Ведь за ее робостью и застенчивостью скрывается настоящий огонь. Найдется ли тот, кто остановит ее, когда она узнает о моей смерти?
Я проиграла не только эту битву, знаю, что не смогу защитить тебя, Дженнифер. Хотя все было не так уж плохо. Сутра я еще была самым счастливым человеком. Сгореть так неожиданно, было моей мечтой.
С последним мыслями растворяется детская улыбка моей дочери, и воздух окутывает меня, принимая в свои объятия.

Я стремительно падаю.