ХРУСТАЛЬНЫЙ

Пусть говорят что угодно, чтобы причинить мне боль. Слишком мало знают они меня, чтобы быть в курсе, что действительно делает мне больно.

Фридрих Вильгельм Ницше— немецкий мыслитель, классический филолог

• • •

Липкий животный страх, рвущийся от куда-то изнутри обволок Сергея Смирнова сковав все внутренности. Теряя сознание, но всё ещё продолжая бороться, следователь понимал, что, закрыв глаза сейчас, ему уже будет не суждено открыть их вновь.

— Стоять, сука! Стрелять буду!!! — словно эхо послышался голос Коломийца.

И сдавливающая его глотку хватка, на какой-то момент ослабла. Глубоко вздохнув, захватывая обжигающий лёгкие воздух, и воспользовавшись замешательством Головченко, следователь собрал остатки сил и вложив весь корпус в этот удар, отправил убийцу в глухой нокаут...

— Всё, мы его взяли... — прошептал Сергей, прежде чем потерял сознание.

•  •  •

В криминалистической психологии выделяют три типологии убийц и маньяков, разделенные по некоторым чертам. Вот, например, одна из используемых типологий мотивации:

Гедонист — убивающий из удовольствия. В ходе жизни вырабатывают убеждения, которые помогают им оправдать тягу к насилию, заглушить чувство вины полностью.

Охотник — совершает преступление из-за тяги к ощущению превосходства над жертвой. Чаще всего это компенсация чувства ненужности, ничтожности и отверженности, которое появилось вследствие определенных событий в прошлом.

Миссионер — имеющий некую идеологию или религиозные, расовые, политические мотивы в выборе жертв. По их мнению, они "очищают" мир от "грязи".

К какому же из перечисленных типов относился Головченко, следствию ещё предстояло выяснить...

— Привет, Сань. — поприветствовал задержанного Смирнов, зайдя в комнату для допросов.

Головченко, не чего не ответил. Продолжая монотонно раскачиваться на стуле, и бубня что-то неразборчивое себе под нос.

— Ты, наверное, меня не помнишь, но мы когда-то с тобой учились вместе. — сказал Сергей, однако видя, что тот не как на него не реагирует, продолжил. — Хорошо, давай я расскажу тебе как всё будет. На свободу ты уже не вернёшься. Тут без вариантов, просто забудь... Придётся выбирать, исходя из новой реальности. То, что было утром, это только начало. — предупредил следователь, чуть понизив тон, приблизившись к нему, напомнив "головастику" о том как его дружно "отходили" дознаватели перед тем как доставить в полицейский отдел. — Но, у тебя всё же есть выбор, ведь ты же ненормальный, раз такое натворил. Тебе в тюрьму нельзя, тебя нужно в больничку положить. Навсегда. Твой мозг изучить. Добрый доктор в белом халате, прогулки. А главное, ширево и колёса. Ты ведь об этом мечтал?

Тем временем, Головченко в свойственной ему манере, продолжал что-то монотонно бубнить себе поднос.

— Ну или следствие, суд а затем тюрьма. Дело громкое, улик вагон. На судью точно будут давить. Думаю, за полгода управимся. Ну и мордовская зона, Саша. И весь остаток жизни проведёшь в камере. Передвижение в коридоре, только раком...
— М-м-мы... — начал что-то неразборчиво мычать "головастик".
— Сань! — повысив голос, прикрикнул на него Сергей. От чего, тот вздрогнул, подпрыгнув на стуле. Следователю даже показалось, что задержанный как бы вышел из ступора.

— Саш, я помочь хочу. — тихо сказал Сергей, спросив его. — Ну, что выбираешь?
— Баальничку... — растягивая гласные, наконец ответил Головченко.
— Расскажи мне всё. Ты поможешь мне, я помогу тебе. — предложил Смирнов.
— Тааблетки, забрали у меня...Можно?
— Не брат, из наркоты здесь только кофе. Хочешь? — переспросил следователь.

Головченко, согласно кивнул.

— Я сейчас. — сказал Смирнов, и вышел из комнаты для допроса.
— Вот сука, прикидывается. Под дурочка косит. Гена, дай мне с ним поговорить, и он у меня соловьем запоёт. — выругался Толя Шкрек, наблюдая за ходом допроса в непроницаемое стекло.
— Тихо. — сказал Гена, направляясь вслед за братом, вышедшим из комнаты для допросов.

Добавив в пластиковую чашку ложку кофе, Сергей разбавил кофе горячей водой из кулера. И продолжая размешивать его содержимое, уставился на брата.

— Ну, что там? — подойдя ближе поинтересовался Гена.
— Пока, ничего... — пожав плечами, ответил Сергей.
— Гена, пришла экспертиза по Вити Баранову. — уведомил, начальника Шкрек. Передав тому папку с документами.
— Что там Гена? — продолжая наводить кофе, спросил Смирнов.
— На одеяле у Вити Баранова, и в копанке, везде его отпечатки пальцев, и ДНК... — зачитывал заключение эксперта Гена. — Чудно, для суда полный комплект. — добавил в заключении старший Пронченко, а затем застыл, задумавшись о чём-то.
— Дай-ка мне посмотреть? — видя замешательство на лице брата попросил того Сергей. — Дай, дай...

И Гена настороженно передал бумаги брату, наблюдая за тем, как он жадно впивается взглядом в текст с заключением эксперта.

— Разница между последними убийствами небольшая. Две недели. Ускорился под конец наш пидр***а. — озвучил свою озабоченность Гена.

И тогда, выдержка Смирнова наконец то дала сбой.

— Ёб**ный га**дон, скука! — смяв в руке пластиковый стакан с горячим кофе, не выдержав, прокричал Смирнов. — Бл**ть! Дайте я его убью!!! — с силой опрокинув столешницу, сметая всё на своём пути, швыряя стулья, кричал Сергей, не в силах обуздать свой гнев.
— Эй, Сергей... Остановись... — растеряно повторял Гена, в попытке обуздать сорвавшегося с цепи брата.

Гена поймал его в тот самый момент, когда разъярённый следователь, метнулся в сторону допросной комнаты, в которой в этот самый момент находился "головастик".

— Сергей, успокойся пока ты сам дров не наломал. — сжав брата в стальных объятиях, словно взяв в его в тиски, твердил Гена. — Подумай, о несчастных родителях всех этих замученных и убитых этим душегубом, ребятишек. Они заслуживают того, чтобы получить ответы на вопросы, которые может дать только "он".
— Всё... Всё... я спокоен. — немного подъостыв, сказал Смирнов.
— Ну вот и молодец. — добавил Гена.

Когда Сергей вновь вошёл в допросную, Головченко, как и в прошлый раз продолжал сидеть монотонно раскачиваясь на стуле. Сохраняя видимое спокойствие, Смирнов вернул ему его жилет небрежно бросив тот на стол, и поставил рядом кофе.

— Ну, давай с самого начала... — раскатывая по столу сигарету, а затем небрежно взяв её, а после чего закурив, предложил Сергей.
— Что? — переспросил Головченко.
— Всё... — сохраняя самообладание, коротко и холодно сказал Сергей, глядя на этого тщедушного косматого человека сидящего напротив, с жадностью и страхом отхлебывающего кофе из пластикового стакана. — Ты знаешь, как их звали? — поинтересовался следователь.

Головченко молчал, продолжая смотреть остеклянелым взглядом куда-то в сторону. Тогда, Смирнов просто взял и разложил на столе фотографии всех его жертв. Полагая, что картинки и воспоминания, смогут освежить его память.

— Помнишь, как их брал?
— Так ведь... Бог... посылал. — неразборчиво сказал Головченко.
— Он как тебе заранее говорил Бог? Или может гласом знамение какое-то было? — выдыхая сигаретный дым поинтересовался Сергей. — Как ты выбрал кого брать?
— Так, они сами... Падали...
— Падали? — удивительно переспросил Смирнов.
— Да... Падали... — утвердительно ответил "головастик".
— Откуда? — переспросил следователь.
— С неба...
— Сколько их было? — неожиданно спросил Смирнов.
— Шеесть... шеесть... — растягивая гласные, повторил Головченко.
— Точно. — подметил Смирнов. — Четверых я у тебя в копанке нашёл, плюс Лисовец, Витю Баранова, ты отпустил.
— Шеесть... шеесть... — ещё раз повторил Головченко.
— Первым, ты кого из них убил?
— Я неее убил... Это не я... — мотая косматой головой, запротестовал Головченко.
— Кто?
— Другой...
— Ну, другой кто? — переспросил Смирнов, не сводя с убийцы пристальных глаз.

Растеряно, глядя на следователя, Головченко указал пальцем куда-то вверх, тем самым ещё раз убеждая следователя в сказанном ранее.

В этот самый момент, по ту сторону непроницаемого стекла, Геннадий пристально следил за ходом допроса.

— Саш, я хочу тебе помочь, а они нет. — тихо шёпотом сказал Сергей. — Если я сейчас уйду за эту дверь, то больше не вернусь. Придёт кто-то другой, и тогда ты сам знаешь, что начнётся, и как они будут с тобою разговаривать... Я повторю ещё раз свой вопрос. Как ты их брал?
— Падали... — сказал "головастик" уже чуть ли не плача, понимая, что с ним будет когда придут другие, те самые, что били его этим утром.
— Нет, нет Саша... Правду!
— Падали... — повторял он, на этот раз уже расплакавшись как ребёнок.
— Правду... У тебя есть пять минут. — сказал Сергей, продолжая на него давить. — Подумай, куда тебя отсюда поведут?
— П-а-дали...
— В больницу? Или в камеру? — повторил Смирнов, перед тем как выйти из допросной.
— Падали... — сдавлено сквозь слёзы, повторил "головастик".

Когда Смирнов вышел из допросной, к нему сразу же подошёл Гена, сказав.

— Пойдём со мной, ты должен это услышать.
— Что случилось?
— Сейчас всё узнаешь...

Сергей проследовал за братом по длинному серому коридору в отдельный кабинет. Где участковый и опера опрашивал заявительницу. Женщину средних лет. Она, и её супруг, заявляли о пропаже их малолетнего сына.

— Вадя... Вадичка мой!!! — безутешно рыдала женщина.
— Я ему говорил, не ходи один... — объяснял мужчина.
— На связь, когда последний раз выходил? — поинтересовался Шкрек.
— Вчера выходил вечером после семи. Позвонил, сказал, что погуляет с ребятами в парке. А потом к бабушке ночевать. Она живёт там рядом, вы понимаете, мы не волновались. Такое бывало. А утром, бабка звонит и сообщает, что не приходил он к ней. Понимаете? — пытаясь хоть как-то успокоить безутешную супругу, ответил мужчина.
— Вадя... Вадичка!!! — не унималась женщина.

После допроса, Головченко, Сергея всё не как не покидало ощущение, что здесь что-то не так. Конечно, наука не дает рекомендаций, которые могли бы со стопроцентной точностью вычислить маньяка. Нет простого рецепта ни у следователей, ни у криминалистов. Однако доподлинно известна общая черта людей, совершавших сексуальное насилие, — суровое травматичное детство. К изменению личности таких людей приводит ранимость, уязвленность и искаженное понимание справедливости. Что в полной мере может соотноситься с тем психотипом, что был у "головастика". Описать маньяков можно как пассивно-агрессивных, неловких, тяготеющих к демонстрации даже малейшей доминации превосходства над окружающими. Эти черты нетрудно уловить при общении с человеком. Но, в случае с Головченко, всё это было не совсем очевидно...

Обуревавшие следователя сомнения по части Головченко, всё не как не давали ему покоя. И даже сейчас, когда он с остальными оперативниками и добровольцами, прочесывал окрестности парка в поисках следов пропавшего мальчика. Хмурый, измождённый нервным напряжением и отсутствием сна, следователь пытался найти ответы на вопросы, сопоставив факты. Часто маньяки выглядят либо неприметно, либо сверхнеопрятно (что в некотором смысле подходило под характерные черты Головченко). Они могут носить одну и ту же одежду, не обращая внимания на её чистоту, и быть похожими на сумасшедшего ученого. Часто они не особо озабочены своей прической. Взгляд отстраненный либо, наоборот, подозрительный, с бегающими глазами.
Есть и другая крайность — матерые перфекционисты, склонные к идеальности, несоответствие которой может спровоцировать у них срыв. И это касается любых мелочей.

Присев на скамейку у дерева, и прокручивая это у себя в голове, Сергей и сам того не заметил, как уснул...

— Серёг! — произнёс Коломиец, достаточно громко для того, чтобы разбудить прикорнувшего коллегу.

Открыв глаза, Сергей встал с места как ни в чём не бывало.

— Уроки закончились в 18:30, это вторая смена. Одноклассники сказали, что домой он ходил через парк.
— А патруль? — поинтересовался Смирнов.
— Серёг, людей не хватает чтобы искать его везде... — оправдывался опер.
— Я уже устал это слушать... — не сдержавшись сказал Сергей.
— Ну а я-то тут при чём? — риторически спросил Коломиец, и ушёл к остальным.

После поисков вернувшись в отделение полиции, Смирнов вновь затребовал очной встречи с подозреваемым. Слишком уж много противоречий у следователя, вызвал их первый разговор...

— Если с ребёнком что-нибудь случиться, я уже не смогу тебе помочь. — сказал Сергей, зайдя в допросную комнату, и пристально глядя на Головченко.
— С каким? — удивлённо посмотрев на следователя, переспросил Головченко.
— Которого ты взял... Вчера!
— Я....я не...
— Где он Саша? — спросил Сергей.
— Я не... Я не брал...
— Где он? Говори! — не выдержав, сорвался с места, прокричал, чуть ли не набросившись на него следователь. — Говори, где!?

Прервавшись после нескольких часов допроса подозреваемого, Смирнов вышел и сев на стул пробежал глазами статью недельной давности, одной из местных газет.

МЕСТНЫЕ НОВОСТИ: ТРОЙНОЕ УБИЙСТВО В «ДОМЕ МАНЬЯКА ИЗ ХРУСТАЛЬНОГО»

В "Доме Просевича" – расположенном в Южной станице городе Хрустальный, в ночь со вторника на среду были обнаружены изуродованные тела двух мужчин, а также пропал одиннадцатилетний мальчик.

По сообщению местных властей, патрульный полицейский Степан Бойко вошел в этот дом в 23.53, чтобы выяснить, не забрались ли туда воры. Когда связь между ним и полицейским участком прервалась, на место происшествия была послана вторая машина. С помощью добровольной пожарной дружины сотрудники полиции окружили квартал и после тщетных обращений к предположительно укрывшимся в доме преступникам проникли внутрь.
В коридоре верхнего этажа были найдены тела полицейского Бойко, местного жителя Валентина Соколенко, а его сын Витя, по настоящее время, числится без вести пропавшим. Очевидно, все двое стали жертвами нападения с применением холодного оружия.

Как сообщила впоследствии бывшая жена погибшего, её муж Валентин был сильно рассержен на сына, напуганного рассказами сверстников о Просевиче, том самом маньяке из "Хрустального", что орудовал в городе много лет тому назад...

— Сергей, отдохни. Ты уже третий час долбишь... — сказал Гена, подойдя к брату. Измождённый вид, которого, не мог его не настораживать.
— Нет, его надо сейчас давить... — возразил Сергей.
— Мы, подхватим... Сергей, у тебя всё нормально? — настороженно спросил Геннадий, не сводя глаз с брата.
— Я думал, что я его понимаю, того кого мы ищем. — пояснил Смирнов.
— Ты про Головченко сейчас? — спросил Гена.
— Если это не он? — тихо сказал Сергей.
— Если... А чё это тебе не хватает? — переспросил Гена. — Отпечаток пальцев на одеяле. Тебе мало? Всё, устал. Давай теперь мы поработаем.
— Я устал... — согласно кивнул Сергей.

Вняв, словам брата, Сергей прилёг отдохнуть на кушетке в Гененом кабинете. Закрыв глаза, первое о чём он подумал, так это о своём детстве.

Тогда, в детстве все ужасное, что видишь, если оно не касается тебя лично, воспринимаешь не так остро. Оно поражает, пугает, но это как-то сиюминутно что ли, только повзрослев понимаешь весь ужас того, что творилось, что могло коснуться и тебя, что прошло совсем рядом и ты стал всего лишь его свидетелем. Но в его детстве, всё было с точностью до наоборот. Всё плохое, что могло случиться с ним, уже случилось. И сейчас, когда он провалился в плен тревожной дрёмы, ему привиделось сновидение — вернее эпизод из детства который он не помнил, или просто на просто хотел забыть. В обрывках сна, он видел лесную полянку, и небольшой импровизированный шалаш из веток.

Это место было достаточно безлюдным, и его пробирала дрожь, и обволакивал липкий, животный страх, при виде шалаша на летней полянки. Сергей понимал, что сейчас там происходит что-то очень мерзкое и страшное. И это происходит именно с ним. Наблюдая словно бы со стороны, он приближался всё ближе к шалашу, пока наконец не подошёл достаточно близко, чтобы увидеть, что же там происходит...

В этот самый момент его тревожный сон, неожиданно прервался! Вскочив с кушетки будто бы ошпаренный, Смирнов стремительно метнулся к комнате, где Толя Шкрек войдя во вкус охаживал пинками беспомощно лежащего на земле подозреваемого.

— Стой, Сергей! — останавливая его сказал Гена, продолжив. — Ты же хочешь, чтобы он заговорил?
— Я хочу, чтобы он правду сказал, а не то, что из него выбьют... — парировал Смирнов.
— Хорошо, открывай. — приказал дежурному Геннадий.
— Вышел. — сказал Смирнов, Анатолию зайдя в допросную.
— Хм... Я только начал... — ответил Шкрек, утирая пот с массивного лба.
— Вышел, немедленно. — гневно повторил Сергей.

И следуя распоряжению следователя, Шкрек, негодуя вышел прочь, оставив Смирнова, один на один с подозреваемым.

— Ты оставил мальчика без воды и еды, сколько он ещё протянет, день, два? Вернёшь его, станешь героем. Ты же отпустил Витю... — предложил Смирнов.
— Да... я спас... — валяясь на земле, сказал Головченко задыхаясь от кашля.
— Вот и его спаси... Этого мальчика зовут, Вадим. Его папа, с мамой, они его очень ждут. Они его любят. У них, хорошая семья. Где он?
— Я... я... не знаю... — сам как ребёнок расплакался "головастик".

• • •

Собравшись всем составом в кабинете Гены. Губер, мэр, Гена, Сергей и Борисенко переглядываясь между собой, ожидали новые вводные от Виталия Леонидовича.

— Могли бы у меня собраться Виталий Леонидович, позавтракали б... — предложил Барс, оглядывая скромный антураж Гененого кабинета.
— Так. Прежде всего, меня здесь не было. Это всё между нами. — сказал Виталий Леонидович. — Результаты есть Геннадий? — сразу перешёл к делу губер.
— Допрашиваем, молчит. — ответил Гена.
— Ну так заставь его говорить...
— Это не так просто, мы не уверены, в том, что он вменяемый. — сказал Гена.
— Не уверены? Серьезно? Да ну нах**й он же бл**ть пид**ла конченый!!! — выругался губер. — Он детей убивает, и мумии из них делает. Но мы здесь не поэтому сегодня собрались. Пропал ещё один ребёнок, и его нужно найти, что с этим? — поинтересовался губернатор.
— Отработали маршрут предполагаемого похищения. Сейчас, работаем с родителями, с одноклассниками, с друзьями во дворе. Осматриваем телефон, и странички в социальных сетях. Но, пока, ничего... — ответил Гена.
— Так... А есть доказательства, что это именно Головченко мальчика похитил? Это единственная версия? — спросил губер, развивая тему. — Ну, когда стало известно о похищении, он же уже был задержан. Так? То есть теоретически, это может быть просто совпадение. — рассуждал Виталий Леонидович.
— Ну них**я себе совпадение... — вмешался Борисенко. — Ха-ха-ха, иронично рассмеявшись. Виталий Леонидович, ну дураку же понятно...
— Я не с тобой говорю! — грубо, у всех на глазах осек "барса" губернатор.
— Можно ли допустить, что Головченко не похищал этого ребёнка? И мы ищем связь, там, где её нет. — спросил губер.
— Что это даст? — опять вмешался Борисенко.
— Порядок в городе, преступник схвачен, кошмар закончился. — рявкнул губернатор. — Короче, по мальчику. Рабочая версия, сбежал. — деланно распорядился губернатор.
— Виталий Леонидович, люди этому не поверят. — впервые за всё время вмешался в разговор, мэр Горюшко.
— Так заставить, поверить! — возмутился губернатор. — Короче, отрабатываем версию побега, вокзалы, трассы...

Негодуя, Смирнов, был в полнейшем шоке от услышанного. — "Как можно называть белое чёрным и наоборот? И при этом ещё делать вид, что это так и должно?" — внутренне возмущался следователь. Он посмотрел на брата, ища в его глазах поддержки, но Гена, впрочем, как и всегда был непроницаем как скала.

— Нет! — возмутился Сергей. — Так мы просто потеряем время и ресурсы. Допустим, что это не Головченко, значит настоящий маньяк ещё на свободе...

Однако, никто из собравшихся кроме него, более не стал перечить Виталию Леонидовичу.

— Хорошо, займёмся. — ответил Гена, в добавок ко всему вышесказанному. Тем самым, как и все остальные, проявляя солидарность с мнением губернатора.

В знак протеста, Смирнов встал с места и вышел прочь, покинув кабинет брата. Выйдя на улицу, на воздух, следователь достал из кармана пачку сигарет, и привычным делом извлёк одну сигарету из пачки, после чего, чиркнув зажигалкой, закурил. Расслабленно вдыхая опьяняющий аромат дыма сигареты, в его ушах всё ещё звучали слова губернатора: — "Короче, по мальчику. Рабочая версия, сбежал... Отрабатываем версию побега, вокзалы, трассы..." — Это было мнение, с которым Сергей, был в корне не согласен. Мнение, которое, он просто не мог принять на веру, так как сделал его брат.

— Дай прикурить...

Послышался голос у него за спиной.

Настороженно оглянувшись, Смирнов увидел стоявшего позади Борисенко. Чиркнув зажигалкой, он дал "барсу" прикурить, добавив.

— Я уеду завтра утром. — сказал Сергей, помятая о данном обещании, взамен того, что "барс" и его "быки" не будут трогать Никиту.
— Хорошо, не испытывай моё терпение. — закурив ответил Барисенко, после чего пошёл к ожидавшему его тонированному Mercedes-Benz G.

Наблюдая как с полицейской стоянки выезжает вереница люксовых машин, пребывающий в недоумении Смирнов, терзался противоречиями, заключающимися в следующем: — "Что же ему теперь делать?"

— Барс и губер, что-то не поделили. Проблемы "барса". Говорит что думает... — сказал Гена, подойдя к брату.
— Барс, значит...
— Слушай, Сергей, ты зачем сюда приехал? Мстить, да?
— Кому мстить, Гена?
— Ну не знаю. — пожал плечами Гена. — всем тем, кто тебя обидел. Мне, "барсу", ты для этого к Алёне полез? Чтобы мне отомстить! — напирал Гена.
— Она тебе так это преподнесла? — усмехнулся Сергей.
— Закрой рот! — вскипел Гена. — Щас, вот щас, закрой свой рот! Она для меня всё! Всё, понимаешь!? Она и дети! А ты для меня, ничего! Я тебя сразу не прибил, лишь потому, что ты брат мне. Если ты ещё хоть раз на неё косо взглянешь, я тебя убью! Ты понял? — угрожал Гена.

Сергей же стоял и молчал, не зная, что здесь можно ещё сказать, и лишь грустно взирал снизу вверх на старшего брата, с которым они давно уже стали чужими...

— Ген, там позвонили, говорят тренера нашли! — крикнул кто-то из дежурки.

Отвлекшись от их внутренних разборок с братом, Смирнов укоризненно смерив Гену глазами, проследовал обратно в отдел, чтобы одним из первых допросить задержанного мужчину, скрывавшегося от полиции.

— Почему вы уехали? — сходу поинтересовался Сергей, едва переступив порог допросной.
— Я что не имею права? — переспросил мужчина.
— Имеете... Но, вы же понимаете, как это выглядит с учётом происходящего.
— Я отказываюсь отвечать. Без адвоката вообще не чего говорить не буду. — занервничал тренер.
— Вы это в кино каком-то услышали? — усмехнулся Сергей. — Вы правда думаете, что я вам сейчас за адвокатом побегу. Серьезно?

Мужчина молчал, насупившись.

— Иван Севастьянович, мы вас не в чём не подозреваем. Подозреваемый у нас есть. Вам не чего не грозит. — убеждал тренера Сергей. Но вы что-то знаете, возможно даже, что-то видели, и можете нам помочь.
— Помочь. — усмехнулся тренер. — Я больше вам помогать не буду. Хватит уже с меня!
— Что это значит? — поинтересовался у него Смирнов.
— А то и значит... — возмутился мужчина. В девяносто третьем, когда Просевича искали. Меня менты прессовать стали. Я же у тебя, да и у мальчишки того, погибшего, в школе физкультуру вёл. Жил я один, и кто-то решил, что тут что-то не так... Меня две недели, как "бобика" мурыжали! На допрос ходил как на работу... А потом следак мне и говорит, — "хочешь, чтобы всё это закончилось, подпиши бумажку"...
— Какую? — внимая каждому слову Ивана Савельевича, спросил Сергей.
— Такую, что я видел гражданина Просевича, с погибшим мальчиком, такого-то числа. Мол у нас всё есть, но для суда требовалось больше, чтобы не отвертелся. Вот я и подписал... А что я должен был делать? Что!? Я же думал, что вы меня тоже будете прессовать, "подпиши то, подпиши это". А я больше этот грех на душу не возьму! — еле сдерживаясь сказал тренер.

— Но, Просевич был виновен! — не выдержал Сергей.
— Я не утверждаю обратного. Я просто рассказал вам как всё было на самом деле...

— Кто вас прессовал?
— Следак, Федотов из области. — ответил тренер, продолжив. — Он вроде умер недавно, в газете про него писали. Большим начальником стал...
— То, что вы мне сейчас сказали, не чего не меняет. Вы можете идти. — сказал Сергей.

— Я...
— Да, идите. Я распоряжусь. — предупредил Смирнов.

Рассказанная Иваном Савельевичем версия событий, породила в сознании следователя, сомнение. Самым главным постулатом* которого, было то, что Сергей, до конца верил в то, что человек надругавшийся над ним в детстве, сломавший ему жизнь, понёс справедливое наказание. А вдруг это не так?

Розалия Львовна, примчалась в отдел полиции почти сразу же как ей позвонил Сергей.

— Здравствуйте, я к следователю Смирнову. — сообщила женщина дежурившему на КПП сотруднику полиции.
— А вы есть в списке? — почесывая затылок спросил тучный мужчина.
— Меня скорее всего нету в этих списках. — спокойно ответила Розалия Львовна. И увидела, спускавшегося к ней на встречу Сергея.
— Здравствуйте. — поприветствовал психолога Смирнов. — Пропусти, это ко мне. — распорядился следователь.
— Ага. — кивнул дежурный, пропустив женщину.
— Пойдёмте... — сказал Сергей, предлагая женщине проследовать за ним, в допросную, где в этот момент находился Головченко.

Зайдя в кабинет для допроса. Когда Розалия Львовна, наконец увидела своими глазами сидевшего на стуле подозреваемого, Смирнов первым делом попросил покинуть помещение всех остальных сотрудников.

— Если хотите, я могу остаться. — предложил Сергей.
— Не волнуйтесь Сергей, если что, я позову. — вежливо отказалась от его предложения женщина.
— Ну хорошо, как знаете. — ответил следователь, надевая наручники на Головченко.
— А можно чая нам? — спросила Розалия Львовна.
— А за тортиком вам ещё не сбегать? — угрюмо съязвил Шкрек.
— Тортиков не надо. — как не в чём не, бывало, спокойно ответила на выпад дознавателя Розалия Львовна.
— Вы извините, не положено. — извинился Смирнов. — Если что, я буду за дверью. — предупредил следователь и вышел из допросной.
— Хорошо.

Оставшись наедине с Головченко, первое с чего начала психолог, так это с их знакомства.

— Здравствуй... Саша, верно? А я Розалия Львовна. Можно просто, Роза. — сказала женщина, протянув в приветственном жесте руку. Но, Головченко не как на это не прореагировал.

Розалия Львовна, обратила внимание, какие у него были грязные руки, все чёрные испачканные в угольной пыли и саже. Она смочила водой платок, и стала протирать его закованные в наручники руки, перебитые пальцы. Таким образом пытаясь установить контакт с этим человеком, находящимся в "коконе его собственного подсознания" закрывшись от раздражительных факторов из вне. Происходящее, вызвало у Головченко по меньшей мере недоумение.

— Ну и почему она здесь? — поинтересовался Геннадий у брата, увидев в допросной Розалию Львовну.
— Я позвал. — как не в чём не бывало сказал Смирнов, наблюдая за действиями психолога в непроницаемое стекло.
— Это зачем? — переспросил Гена, указав на действия Розалии Львовны.
— Контакт налаживает... — отстранённо ответил Сергей.

Когда Розалия Львовна закончила беседу с Головченко, убедившись в том, что их подозреваемый пребывает в полном социальном вакууме. Психолог, поделилась своими мыслями со следствием.

— Он не здоров, с ним должен работать специалист. — заключила женщина.
— Сейчас, у нас нет времени. Потом, я клянусь, он получит всех врачей на свете, и колёса в придачу. А сейчас он должен рассказать нам, где Вадим. — настойчиво ответил Геннадий.
— Дайте ему успокоиться. Его с детства били и унижали. Он от этого под землю спрятался. Сейчас, нам нужно показать ему, что здесь друзья. Если дальше будете на него давить, он замкнётся. — подвела итог психолог.
— Хорошо... — согласился Гена.
— Я буду с ним до вечера, если нужно будет утром снова приеду. — сказала Розалия Львовна, перед тем как выйти из кабинета Геннадия.

Когда женщина ушла, Смирнов больше не стал молчать, о своих сомнениях в части "головастика".

— Мы взяли его на шахте западная...
— Сергей... — сказал Гена подняв глаза, понимая к чему ведёт брат.
— Минуту дай мне... — перебил его Сергей, и подойдя к висевшей на стене карте города и области, продолжил. — До этого, он прятался вот здесь. — Отметил точку на карте следователь. — Тут, ограбил аптеку. Вадим пропал, приблизительно вот здесь, не раньше половина седьмого вечера. — обвёл ещё один круг Сергей. — Если он его похитил, где он его спрятал? Почему сам не спрятался? В чём логика? — не унимался Сергей.
— Он сумасшедший, к тому же обдолбанный если ты не забыл. — привёл свой довод Гена.
— Да, а тот кого мы ищем нет... — предположил Сергей.
— К тому же, ты сам нашёл тела. — заметил Гена
— Да, но это вовсе не означает, что их убил Головченко. Тот, кого мы ищем, осторожный, умный, и везучий. Он годами похищает, насилует и убивает, людей, но при этом ещё не разу не прокололся. Он всё для этого выстроил. Меняет места, время, чтобы избежать статистических пиков. Чтобы никто не заметил закономерности. На теле Вити Баранова, мы не обнаружили ни грамму его генетического материала, а он насиловал его каждый день. Не волоска, Гена! Он всё продумывает до мелочей. А теперь сам подумай и скажи, похож тот, кого мы ищем, на Головченко? Он двух слов связать не может, как он их брал? Где он их пытал? Где клеймил? Мы ничего не нашли. — закончил рассуждать Смирнов, подведя Гену к тому, чтобы он сделал правильный вывод.
— Преступник найден, и задержан на телах детей, его пальцы, и его ДНК в его яме, книги по Египту, которые он воровал, для того чтобы узнать, как бальзамировать тела! Тебе этого мало? Ну а мне уже вот так! — сказал Гена, в характерном жесте "выше крыши" показав брату, опровергая все теории и рассуждения Сергея.
— Ну да, конечно, я и забыл. Тебе же здесь жить. — разочарованно сказал следователь.
— А тебе нет. — огрызнулся Гена.

Сергей проигнорировал его выпад, и вышел прочь, громко хлопнув дверью. Однако, долго оставаться наедине с собой у Гены не получилось. Почти сразу после того, как Сергей покинул его кабинет, туда влетел дежурный офицер, и сообщил Геннадию о том, что приехали журналисты с местного телевидения.

— Хорошо, дайте мне две минуты... — раздраженно рявкнул Гена.

Перед телевидением, Гена, как и следовало ожидать, выдал историю в угоду мнения губернатора: мол, заявление о пропаже мальчика было подано, уже после того, как убийца был пойман. Следовательно, нет не каких оснований полагать, что Головченко мог быть хоть как-то причастен к пропаже ребёнка.

— И дальше в том же духе, выставляет дело таким образом, будто бы мальчик сам сбежал из дома. — констатировал Сергей, просматривая трансляцию выступления брата.
— Мда... — пожал плечами Вячеслав Игоревич.
— А ты сам то, как думаешь? — спросил следователя, Вова "телек". Которого Смирнов пригласил на встречу, памятуя о той помощи, что блоггер оказал, когда они искали Витю Баранова.

Не ответив на вопрос, Сергей тяжело вздохнул, тем самым дав понять остальным собравшимся, что у него есть сомнения по части Головченко.

— Ну если твои сомнения верны, чему я склонен верить, следовательно Головченко не виноват? — предположил Вячеслав Игоревич.
— Возможно... — согласился следователь.
— Ну а если не он, то кто? — поинтересовался тогда учитель.
— Я не знаю...
— Сергей, а ты чего от нас ожидаешь? — по привычке в лоб, спросил Вячеслав Игоревич.
— Мне помощь ваша нужна, у меня руки связаны. А времени нет. — как есть признался Смирнов.
— Ну хорошо. — одобрительно кивнул учитель.

На обратном пути, после того как их встреча завершилась. Проходя по длинному коридору своей бывшей школы, внимание следователя привлёк стенд, с надписью, ОРЛЯТА.

— А это что такое? — поинтересовался следователь у учителя, увидев стенд с фотографиями стрелкового клуба.

— А-а, это Серёжа, отряд орлята. — пояснил Вячеслав Игоревич. — Патриотическое шефство, там ведёт Семёна Борисенко. Ты же его знаешь?
— Угу... — кивнул Смирнов, разглядывая фотографии детей, среди которых красовался Борисенко в компании ребят разодетых в милитаризованной униформе, и с оружием.

— Прививаем, так сказать любовь к отчизне, с молодых когтей. — подытожил учитель.
— Вот как...
— Ладно, давай. — протянув руку, для рукопожатия попрощался Вячеслав Игоревич.
— Спасибо, вам. — пожав руку друга попрощался Сергей К слову сказать, у Вячеслава Игоревича оказалось очень крепкое рукопожатие, для человека его возраста.

• • •

Однажды, кто-то сказал, что "жизнь, это лучший драматург". И с этим сложно не согласиться...

Расследование, что сейчас вёл следователь СК Сергей Смирнов, превратилось не просто в личную драму-вендетту, испытание воли, или вечный поиск "чёрной кошки в тёмной комнате", это расследование стало перекличкой его детских воспоминаний. Мальчишество школьное. Всё знакомо, все знакомы. Вечный слепок, в отпечатке памяти. Где годы обрядили вчерашних детей в дядей и тёть. Но перенос во вчера, мгновенен. А там, а тогда, тоже всё было очень-очень непросто. Кто-то из этих людей добился всего, идя по жизни смело по головам других, взбираясь на самую вершину пищевой цепи. Кто-то жил как все, по принципу: — "моя хата с краю", ну а кто-то, был вынужден спуститься вниз в подземелье, в давным-давно заброшенные шахты. Закрытые, забытые после распада большой страны. Шахты, где в тёмных подземельях, притаилась и во всю промышляет всякая нечисть. И убежать от этого зла нельзя. И заретушировать его, никак не возможно...

• • •

Это утро, Семён Барисенко уже традиционно начал с отработки навыков стрельбы. Стреляя по тарелочкам.

— Дай! — скомандовал "барс", подающему.

Мужчина за пультом автоматической метательной машинки, нажал кнопку подачи. Из автомата вылетела пластиковая тарелка. Прозвучал выстрел, и тарелка разлетелась в воздухе.

— Папа! Ты это видел? — прокричал подбежавший к "барсу" светловолосый мальчуган.
— Видел что? — переспросил отец.
— Вот... Посмотри... — протянув планшет отцу, сказал мальчик.

Онлайн трансляция местного блоггера, Вовы "телека", начиналась со следующих слов:

— Анонимный источник в полиции, рассказал нам, что задержанный является не единственным подозреваемым. А это значит, что вероятный преступник всё ещё находится на свободе. В этот момент, мы все должны объединиться. Я призываю всех, кто готов помочь нам, в поисках преступника, в поисках пропавшего Вадима, прейти в школу номер 4-е, к Вячеславу Игоревичу Сенькову. — сказал блоггер, показав на видео, что сейчас они все вместе находятся в учебном кабинете Вячеслава Игоревича, продолжив. — Он является руководителем поискового штаба. Приходите, давайте мы все поможем найти пропавшего Вадима!
— Спасибо, сын... — сказал Барисенко, чмокнув мальчика в макушку. — Всё, иди к маме.

После того как мальчик ушёл, "барс" с яростью продолжил тренировку, стреляя по запущенным в воздух тарелкам.

Подъехав к своей бывшей школе, Геннадий был удивлён, увидев там множество людей, откликнувшихся на призыв помочь в поисках пропавшего ребёнка.

Найдя глазами в толпе Вячеслава Игоревича, Геннадий подошёл к нему и спросил.

— Что вы делаете?
— Я тебе помогаю. — спокойно ответил педагог.
— Разрешение тогда почему не спросили?
— Разрешение, искать ребёнка? — негодуя спросил учитель.
— Вячеслав Игоревич, я вас бесконечно уважаю. Но, это сейчас совершенно не то, что всем нужно...
— Нужно кому? Тебе Гена.
— Городу...
— Гена, городу нужно знать правду.
— Какую правду? — возмутился Геннадий. — Вы слепо верите человеку. Сергею, но откуда вы знаете, что он прав?
— Не знаю. — согласился учитель, добавив. — Но, если всё это скрывать, то я точно это не когда не выясню. А люди Гена, имеют право знать правду.
— А если я щас всё это запрещу? — сказал Гена, пытаясь надавить.
— Ты знаешь, я вот даже посмотрю, как у тебя это получится. — невозмутимо ответил Вячеслав Игоревич, а затем продолжил. — Ты сам посмотри, люди раньше не когда вместе не собирались, а теперь, они все здесь...

Гена понимал, что здесь он больше не чего не сможет сделать. Что Вячеслав Игоревич отчасти прав. И разведя руки, он был вынужден уйти ни с чем.

Закончив их разговор, не теряя драгоценное время, Вячеслав Игоревич, обратился к собравшимся.

— Друзья мои, каждая группа получила точные координаты поиска. Приоритетами для поисков являются лесные территории, заброшенные территории, и обследование прилегающей местности.

Удивительно, но факт, подумал в этот момент Вячеслав Игоревич. Но только в трудностях наше общество может проявить себя с лучшей стороны, консолидироваться, чтобы вот так бескорыстно прийти кому-то на помощь.

• • •

Когда в Розалия Львовна вошла в соседний кабинет, примыкающий к допросной комнате. Она, обнаружила сосредоточенного Сергея сидящим за столом, и делающим различные пометки в некоторых документах.

— Всё. Я закончила. Ему нужно передохнуть. — сказала женщина.

Сергей поднял на неё усталый взгляд, и встав с места, сам позвал дежурного, чтобы тот сопроводил подозреваемого в отдельную камеру.

— Есть что-то? — поинтересовался следователь у психолога.
— Ничего. — пожав плечами, ответила женщина. — Сейчас я бы хотела поговорить с Вами Сергей.
— О нет, нет Розалия Львовна... — запротестовал следователь.
— Вам не легко, но дальше будет ещё труднее. Но если вы начали, то это нужно закончить. А если вы бросите, то потом, уже не вернётесь. — настаивала на своём психолог.
— Хорошо... — сказал Смирнов понимая, что она права. И закрыв дверь кабинета на ключ, сел за стол напротив.

Собравшись с мыслями, после непродолжительной паузы, Сергей заговорил.

— Гена как-то сказал мне, что отец ушёл от нас из-за меня. И я всегда верил брату. Он был старше, сильнее увереннее. Он светился, понимаете? Мы перестали играть вместе, да и вообще перестали с ним общаться. И я остался один. Уходил в лес, не в лес, там у нас посадки были. Представлял себя героем, волшебником. И в один момент это всё закончилось...
— Тот день Сергей, что вы помните?
— Я мало чего помню... Я как будто всё время упираюсь в стену, и как-то не хочу её ломать...
— Расскажите мне что вы помните. — попросила Розалия Львовна.

— Ну, хорошо... — Я помню лес, помню шалаш или хижину... — стенограммой эти образы замелькали в подсознании следователя.

Но в них не было видно лица того, кто сделал это с ним.

— Ну не получается у меня! Я не помню! — не выдержал Сергей. — Единственное что я ещё помню, так это то, как со мной говорит следователь. И как меня поддерживает учитель, на этом всё.

— А вы с ним обсуждали это после? — поинтересовалась Розалия Львовна.
— Нет.

•  •  •

Геннадий зашёл в фойе ресторана Барисенко, "ВАВИЛОН" и увидев там последнего, сидящего в компании за столиком в ложе VIP гостей, подошёл к их частной компании.

— Здорово. — пожав руку всем присутствующим поприветствовал собравшихся Геннадий. — Ты что, тоже в волонтёры записался? — пожимая руку "барсу" поинтересовался Гена.
— Похожу на выходных, за одно башку проветрю. — ответил Барисенко. — Эй, тарелку дяде Степе! — распорядился "барс", небрежно повернувшись и окликнув официанта. — Баранина парная, Ашот сам резал... — прорекламировать "барс" здешние кулинарные изыски.
— Извините мужики, я сегодня ужинаю дома. — тактично съехал с темы Гена.
— Правильно. Семья — это главное. — ухмыльнулся "барс".

Понимая, по взгляду, что у Гены с "барсом" намечается серьезный разговор, остальные присутствующие встали со своих мест и вышли, оставив босса и начальника полиции наедине. Когда все ушли, Борисенко первым начал их уже давно назревший разговор.

— Ген, мы с тобой как-то в последнее время не с той ноги. Да? — закурив сигарету и сделав затяжку, сказал "барс".
— Да всё нормально...
— Дослушай. — прервал он Гену. — Я на твоей стороне, на вашей...
— На нашей? — уточнил Гена.
— Твоей семьи. — пояснил Барисенко. Алёны, детей твоих, Сергея. Семья ведь это ж главное. Верно? Знаешь кто это. — кивнул "барс" указав на группу людей на улице.
— Волонтёры, мы работаем вместе...
— Ген, можно по-разному смотреть на вопрос, но решать его должны исключительно мы. И держать всё в ежовых рукавицах. А брат твой нам могилу роет, это ведь всё беспорядки! — ещё раз указав на группу людей, пояснил "барс".
— Ах-ха-ха... Мне кажется ты, ты сгущаешь... — рассмеялся Гена.
— Не сейчас, потом. Ты же Гена начальник, знаешь, что власть — это самое сладкое. Власть. Попробуешь, не слезешь. Думаешь губеру это понравится?
— Я вижу, что тебе это не нравится. — ответил Гена.
— Хм... Гена, я не хочу крутить тебе яйца, ты мой друг, также как и Сергей. Мы друг друга с детства знаем. У нас было всякое. Но блин, уже сколько лет прошло. Время ведь лечит. Ну кончится ведь тем, что ему будет хуже...
— Я поговорю с ним... — согласившись со словами "барса", ответил Гена.
— Тут говорить мало. Ты его брат, ты должен заботиться о нём. И ты должен думать, как его вытащить из той хе**ни в которую он вписался, он против всех рогом упёрся, пока не нарвётся. Гена, ты должен что-то делать то, что будет лучше для него. Даже если ему это не нравится, и он не поймёт. Гена, убери его из города. А дальше мы уж как-то сами...

Не чего не ответив, Гена кивнул в знак согласия и встав с места, крепко пожав руку Барисенко, после чего направился к выходу.

— Алёне привет! — сказал "барс" перед тем, как Гена вышел.
— Спасибо. — ответил Гена.

• • •

Последовав совету Розалии Львовны, Сергей договорился о встрече с Вячеславом Игоревичем. Следователь, хотел пролить свет, на все те "белые пятна", в его истории с Просевичем.

— Странно, а я думал, ты не хочешь вспоминать? — сказал учитель, когда Сергей попросил рассказать ему о случившемся с ним в детстве.
— Раньше не хотел, а сейчас... Хочу. — сказал Смирнов, потягивая ароматный заварной чай.

— Мда... Жизнь... — посетовал учитель. — Я сюда переехал с Украины, у меня там проблемы со здоровьем начались, и я решил подыскать себе что-то поюжнее, а главное, мне название города понравилось — Хрустальный. Под Вашим солнцем всё расцветало... Ну и пороки, как потом выяснилось... 3-й Б, а ты знаешь Серёжка, что вы у меня первенькие были? 3-й Б... Ты был самый способный, ну естественно, самый несчастный, что в общем то был не такой уж и сильный парадокс. И в конце сентября, ты почему-то замкнулся. Я тогда хотел с тобой поговорить, но ты мне не ответил. А через полгода, мальчика нашли убитого. Над ним надругались. Следователи приходил из области, там шум гам, тарарам. Ты себя как-то очень странно вёл, как будто тебе было что-то известно. И известно больше, чем другим. И потом, ты подошёл ко мне и сказал, что с тобой, что-то случилось в лесу. И мы тогда с тобой долгое время разговаривали, и ты вспомнил, но не все... Ты тогда вспомнил, шалаш, Просевича, его лицо...
— Это я помню. — тихо сказал Сергей, добавив. — Но, всё как-то очень смутно...
— Я не хотел придавать это дело огласки. — продолжил свой рассказ учитель. — Для тебя так было бы лучше. Я пошёл к следователям, и взял с них честное слово, что об этом не кто не узнает. Но, вся эта история, каким-то образом выплыла наружу. Причём, я даже знаю как.
— Как? — переспросил Сергей.
— Ну, следаки то были из области, а опера то наши, местные. Ну, вот они-то всё и разболтали... Прости, Серёж... Мне очень жаль, что всё так вышло...
— Нет, нет, Вячеслав Игоревич, вы здесь не в чём не виноваты. — поспешил успокоить его Смирнов, видя то, с какой болью в голосе говорил о том его старый добрый друг. — Пожалуй, я ещё за чаем схожу. — сказал следователь, встав с кресла и пошёл на кухню.
— Сделай одолжение... — сказал Вячеслав Игоревич, оставшись сидеть в уютном кресле.

Включив электрический чайник, Сергей невольно бросил взгляд на мусорное ведро, что стояло рядом с мойкой. Его внимание привлекло наименование лекарства. Сильнодействующее обезболивающее средство.

— Обезболивающее? — спросил Сергей.
— Эх, ну ты ж мент, конечно, Пронченко. — рассмеялся Вячеслав Игоревич. — Я решил, что не буду больше бороться, но вот боль просто терпеть, уже сил нет.
— Вячеслав Игоревич!
— Глиаблостома*, не операбельная увы и ах! — весело, как будто бы не в чём не бывало сообщил учитель. — Я конечно же могу изобразить упорную борьбу, и протянуть как минимум ещё год. Но это химия, в результате хоспис. А я прожил чертовски хорошую жизнь, Серёжка. И уйду как победитель...
— Вячеслав Игоревич, а давайте всё-таки в Москве... — перебил Сергей.
— Молчи, не чего не говори. Всё... Всё... Пронченко, всё... Серж, хватит тебе говорю... Не надо меня сейчас жалеть, я "молодой" здоровый мужик, я прожил чертовски хорошую жизнь. И уйду, как вы это говорите, — "на стиле". Ну или во всяком случае постараюсь. Ну! — рассмеялся учитель, и они по-отечески обнялись.

• • •

Гена, даже не знал, как ему ещё можно повлиять на поведение брата. Однако, тот факт, что Сергей, стал неадекватен, и его следует немного приструнить, был очевиден. И дело было не в том, что на этом настаивал "барс". Вовсе нет. Просто, в своих нападках на его семью, а в частности на Алёну, брат перешёл последнюю черту. Тем самым, став прямой угрозой, его благополучия. Именно поэтому, Гена инфицировал эту встречу, и приехал сегодня сюда, в офис местного ТВ блогера, Вовы "телека"...

— Ну ты же в курсе того, что я могу с тобой сделать. — сходу начал давить Геннадий.
— Да, в курсе. Ничего. — совсем спокойно ответил Вова. Гене даже показалось, что блоггер репетировал свою речь, на случай чего. — Народ за меня, поэтому ни чего вы мне не сделаете. Ну во всяком случае сейчас.
— А вот тут ты прав, тебя сейчас смотрят как никогда. Нужное дело делаешь, народ тебя любит. Молодой, борзый, такие нужны. — согласился Гена. — Перед тобой сейчас дверочка откроется, но совсем чуть-чуть. — показав характерным жестом на пальцах рук продолжил Гена. — Глава городской телекомпании, для начала. Через полгода, если будешь хорошо себя вести, пойдёшь на повышение, до областной. Я замолвлю словечко. Ну а дальше, всё только от тебя зависит... Так, кто твой источник? — спросил Геннадий.
— Брат твой сказал, но ты и сам это знаешь.
— Знаю. — подтвердил Гена. — Но теперь, всё это надо написать.

"Телек", вопросительно взглянул на Гену.

— Ну а как ты хотел? Он уедет. А мы с тобой останемся.

После разговора с блогером, не став откладывать дело в долгий ящик, Геннадий, с личной электронной почты написал письмо руководителю Сергея, полковнику Власову. Вложив скан заявления написанного блогером, и нажал отправить. После чего, Геннадий как не в чём не, бывало, пошёл ужинать.

Последовавший через некоторое время телефонный звонок, застал его как раз за семейным ужином.

— Да, алло...
— Кто это? — спросил суровый мужской голос, на другом конце телефонной трубки.
— Это Геннадий Пронченко, брат Сергея Смирнова. — пояснил Гена, понимая кто ему сейчас позвонил. — Я послал вам мой доклад руководству, но я не хочу его отправлять. Но, у меня нет другого выхода.
— Чё ты хочешь? — перешёл к делу Власов.
— Помочь брату, вывести его из-под удара. Благодаря Сергею, мы взяли убийцу, но он не как не унимается, он шантажировал местную прессу, и теперь у него проблемы. У вас они тоже начнутся, Сергей всё время пьяный, и с оружием. И я опасаюсь, как бы не случилось беды. Отзовите его, прошу вас. Пока мы можем сами всё уладить. — предостерёг Геннадий в конце их разговора.

• • •

Этой ночью несмотря на то, что Ира осознано сливала всю информацию, полученную от Сергея, работая на Барисенко. Женщина всё равно пришла к Смирнову, однако эта встреча уже не была, такой, какой их встречи были до этого.

— Как у тебя с ним было? — неожиданно спросил Сергей.
— Я не хочу об этом говорить. — открывая вино, сказала Ира.
— Я хочу...
— Прекрати, Серёжа. Ну, зачем тебе это... Ну? Перестань... — сказала Ира, подойдя ближе и попытавшись его поцеловать.

Однако, следователь грубо оттолкнул её и Ира вскрикнув, повалилась на кровать.

— Как? — повторил свой вопрос Сергей.
— Я не помню!
— Ира...
— Мы отъехали от города... — опустив глаза, сказала Ира.
— На меня смотри. Говори правду Ира. — приказал следователь, и женщина безропотно подчинилась.
— Мы отъехали от города... Ехали по грунтовой дороге... Он, только новый дом построил... Там ещё деревом свежим пахло... Мы выпили... Потом ещё выпили...
— Дальше!
— Он любит делать больно... Играть в изнасилование... Попросил меня, чтобы я сопротивлялась...
— Он всё-таки бил тебя? — допустил Сергей.
— Я разрешила... Сказала, что мне нравятся...

Зазвонил телефон, и Сергей, ответил.

— Да, Розалия Львовна... Хорошо, я подъеду. — ответил следователь, после чего отключился.

И вновь обратившись к Ире, спросил.

— Помнишь, где находится этот дом?

— Да, помню. — ответила Ира, со страхом взирая на Сергея. Она не когда в жизни, даже не могла подумать, что Серёжа Пронченко, может вот так резко перевоплотиться в человека, который внушает страх и ужас.

Не чего больше не сказав Ире, Сергей оставил её одну, а сам развернулся и вышел прочь из номера, отправившись в отдел.

Оказавшись на месте, Смирнов вбежал в кабинет Розалии Львовны и поинтересовался:

— Что случилось?
— Пойдём покажу. — сказала Розалия Львовна, направляясь в камеру, где содержался "головастик".

Когда они зашли в камеру, Головченко сидел на корточках у стены, между кушеток, отстранённо глядя в противоположную сторону.

— Саша... Саш, расскажи пожалуйста Сергею тоже, что и мне? — попросила женщина.

Растеряно глядя по сторонам, то на Розалию Львовну, то на Сергея, то опять куда-то в сторону. Головченко, в начале замешкавшись, но затем собравшись, наконец начал свой сбивчивый рассказ...

Постулат
утверждение, принимаемое без доказательств, и служащее основой для построения какой-либо научной теории. Это предположение, которое не нуждается в строгом доказательстве, но должно быть сделано веско и обоснованно (правдоподобно) на основе фактов или исходя из систематических или практических объяснений.

Глиобластома
(или мультиформная глиобластома, МГБ) — самый распространенный и самый агрессивный подвид глиомы. Чаще всего глиобластомы распространяются на основные доли головного мозга (также известные как полушария головного мозга), но также могут быть найдены и в других частях мозга.