ХРУСТАЛЬНЫЙ

• • •

Серёжа Пронченко сидел в классе, в ожидании начала урока истории...

— Серёж... — окликнула его Ира, сидевшая в соседнем ряду. Смущенно улыбнувшись, девочка передала ему свёрнутую несколько раз записку.

Мальчик, взял записку из её рук. А когда развернул, увидев, что было в ней написано. Улыбка просияла на его некогда серьезном лице.

— Так, восьмой "Д"... — войдя в класс, громогласно поприветствовал своих учеников, Вячеслав Игоревич. — Сели. С сегодняшнего дня, в нашем классе будет учиться Саша Головченко. Он пришёл к нам из другой школы. И я, попрошу вас помочь ему адаптироваться, и быть максимально чуткими. Сможем? — спросил В.И., учащихся.

— Сможем... — ответили ученики.
— Не расслышал...
— Сможем! — дружно ответили ребята.
— "Алиса, это пирог! Пирог, это Алиса... "— многозначительно процитировав классику, учитель, представил ребятам ссутулившегося лысого паренька, с взглядом устремлённым в пол. — Ребята, это Саша Головченко...
— Привет, Саша! — поприветствовали, новенького мальчика ученики.
— Саша, проходи и садись, вон туда за вторую парту... — указал учитель.

И Саша, пошёл сел за указанную ему парту.

— Это "головастик", ну, он того, шизик... Кликуха у него такая. — обратившись к Серёже, шепотом пояснила Ира. Его ещё с соседней школы выгнали и сюда перевели.
— Угу... — ответил Серёжа.

Саша Головченко, всегда был особенным мальчиком. Где-то даже способным, талантливым. Но, только не для остальных ребят. Для сверстников, он всегда был не таким как все. Для них, он — был шизик, псих, затравленный, униженный, несчастный. Одно слово, — "головастик"...

Ему всегда казалось, что он слышит голоса у себя в голове. Вначале. Это было похоже на забавную шутку, когда Саша мог предугадывать мысли других. Но, потом, стало походить на странность, а когда он начал говорить, отвечая на их голоса, звучащие у него в голове.

Позже...

Эту его странность заметили и другие, у близких, это вызывало беспокойство. У сверстников насмешки, издевательства.

В новой школе, всё повторилось вновь...

Они пытались напасть, когда он зашёл в школьный туалет, он брыкался, но, они свалили его на пол, и кто-то из них зажал, ему рот чтоб громко не вопил. Но, Саше удалось вырваться и убежать. От самой школы, они бежали за ним толпой, преследуя его. Они хотели, продолжить свои издевательства...

"Отстаньте!" Кричал, Саша своим преследователям, но они всё продолжали бежать за ним. Не отставая!

Он был больше не в силах бежать от них, особенно когда боль в боку стала нестерпимой, он упал на траву где-то на задворках школы и закрыв глаза, замер в ожидании, когда они его настигнут...

— А ну вставай, чего разлёгся...
— Давай, вставай, урод...

Кричали ему его преследователи.

И тут, пришло неожиданное спасение. Ну, или по крайней мере шанс на спасение...

Головченко, нащупал рукой в траве разбитое стекло с заострённым наконечником. Сжав стекляшку у себя в руке, он вскочил в тот самый момент, когда они его настигли...

— НУ... ИДИТЕ СЮДА! — кричал Головченко, размахивая обломком от стекла призывая застывших в нерешительности ребят к действию. — ЧЁ... ССЫТЕ? ДА? МНЕ НЕ ЧЕГО НЕ БУДЕТ! Я ПСИХ, Я БОЛЬНОЙ! ЯСНО?

Окинув взглядом остальных ребят, Серёжа Пронченко выступил вперёд.

УЙДИ, ПОРЕЖУ! — кричал ему "головастик", но, Сергей, смотря на него, понимал, что сейчас взгляд Головченко, застилает не пелена безумия, но страха.

— Десять подтягиваний, пятьдесят отжиманий. — скомандовал учитель.
— Там не только я был... — оправдываясь, сказал Сергей.
— Для меня, только ты...— холодно сказал Вячеслав Игоревич. С этими и так всё понятно. Они безнадёжны. Сашка, он особенный, он другой... Он, странный иногда бывает. И я понимаю, чего они все к нему лезут. Но, Серёжа ты то зачем...? Ты же добрый!
— Добрых бьют! — возразил Сергей.
— Да, бывает. Случается, иногда. — подтвердил учитель. — Поэтому, ещё раз на круг. — скомандовал В.И.
— Нет...
— Бегом... — повторил учитель.
— Нет!
— БЕГОМ, Я СКАЗАЛ! — проорал на мальчика педагог.
— ДА НЕ МОГУ Я!!! У МЕНЯ НОГА БОЛИТ СЛОМАННАЯ!!! ПОКАЗАТЬ?! — захлебываясь, самопроизвольно льющимся потоком слез, прокричал Серёжа.

Вячеслав Игоревич, снисходительно посмотрел на мальчика и сказал.

— Вот теперь то ты понимаешь в чём разница? Если ты встречаешь слабого, ты его либо бьёшь, либо защищаешь. И эта и есть разница, между плохим и хорошим... Серёжа, я же знаю что ты пережил... Но, ты не должен сломаться! — напутствовал мальчика учитель.

В своей жизни, Сергей, ещё не раз вспоминал эти слова.

• • •

В наши дни.

Тем временем, где-то на окраине города, старенький, дребезжащий автомобиль УАЗ буханка цвета хаки, остановился у местного захудалого магазина. Из машины вышел человек, в чёрном длинном рыбацком плаще, с капюшоном надетом поверх головы, скрывающий большую часть его лица. Человек вышел из авто, и быстрым шагом проследовал к магазинчику, а затем, вошёл внутрь. Так как в этот момент других покупателей в магазине не было, поэтому, человек в рыбацком плаще, подошёл к прилавку, и указал на пачку с солью. Подняв на странного посетителя усталый и тяжелый взгляд, круглолицая продавщица с пунцовым лицом, мрачно процедила сквозь зубы:

— Сколько?
— Де-е-вя-я-ть... — тяжело растягивая гласные, ответил странный человек в чёрном.

После, "чёрный человек" положил на прилавок смятые, перепачканные сажей купюры различного достоинства. Скривив недовольную гримасу, белёсая продавщица сгребла массивной рукой смятые купюры, и быстро пересчитав, убрала их ("от греха подальше"), в кассу за прилавок. Достав с полки девять пачек соли, передала их покупателю. Тот, сложил их в пакет, и сказал:

— И-и ... Вот эту... — указав пальцем на игрушку плюшевого мишки, сказал "человек в чёрном".

Продавщица же, достав игрушку с витрины, взяв положенную сумму за товар, передала игрушку говорящего розового мишки (с надписью - "нажми меня, и я поговорю с тобой"), этому более чем странному человеку...

• • •

К тому моменту, наряду с Головченко, у следствия уже появился очередной подозреваемый, в лице Михайлова Ивана Севастьяновича — тренера по вольной борьбе (ДЮСШ г. Хрустальный). Выяснилось, что после визита к нему Гены и Сергея, мужчина несколько дней не выходил на работу. Как стало известно, после разговора со следствием, мужчина, никого о том не предупредив, без каких-либо веских причин, в скорости покинул город, уехав в неизвестном направлении...

— Он на работе два дня не появлялся. — докладывал опер, о ходе проверки данных на Михайлова.
— Угу... Получается с того самого дня как мы к нему заехали. — подметил Гена, переглянувшись с братом.
— Я тут у него дома пошарился, ни денег, ни документов дома нет... — добавил к уже сказанному оперативник.
— Понятно... Давай займись, контакты, знакомые. Куда он мог свалить? — раздавал указания Гена.
— Занимаюсь Ген, — подтвердил опер. — В розыск уже объявили, ориентировки даже напечатали...
— Он, ещё по делу Просевича свидетелем проходил... — добавил к сказанному Смирнов.
— Совпадение, думаешь? — поинтересовался Гена.
— Возможно... — пожав плечами, ответил Сергей.
— Ладно, разберёмся. — ответил Гена. — Так, берём в работу ориентировки на Головченко. — сказал Гена, раздавая всем сотрудникам, листки формата А4, с данными на "головастика". — Его законный опекун, Неверова Галина, — она его старшая сестра, проживает на ул. Верочки, что в старой части города. По телефону рассказала, что последний раз, видела брата пять лет тому назад, когда его выпустили из "дурки". Где он сейчас, не в курсе. Раньше, он получал пенсию по инвалидности через неё, теперь даже за ней не заезжает. Мы так же знаем, что он покупал наркотики у Валеры "цыгана". Значит, он в городе. У него есть машина, но нет прав. На кого зарегистрирована машина, непонятно. Это темный фургон, марка машины неизвестна... Толя, займись пожалуйста этим вопросом. — обратился Гена, к Шкреку, передав тому ориентировку.
— Хорошо. — ответил Анатолий.
— Все остальные, ныряйте вниз... Трясите бомжей, трясите алкашей, трясите нарколыг. Они его знают, а значит, они его точно видели. А мы с Сергеем, пока прокатимся до его сестры! Да?

Подняв отстранённый взгляд на брата, Сергей утвердительно кивнул. Сейчас, ему было вовсе не до разговоров, так как острый приступ мигрени, с самого утра, не давал ему покоя. Боль, не проходила, даже не смотря, на обилие, ранее принятых им анальгетиков...

Выйдя на улицу и сев в авто, Смирнов включил зажигание и к собственному разочарованию понял, что двигатель его автомобиля опять не заводится — "приказав долго жить".

— Ну, что там? — открыв боковую дверь, спросил Гена.
— Говоришь, починили!? — переспросил его Смирнов.
— Парни говорят движок нужно было перебирать, причём уже давно... Давай ключи. —  сказал Гена, и протянув руку забрал у брата ключи. — Вечером, к гостинице подгонят. Садись ко мне, поехали...

Смирнов вышел из машины, и достав из кармана куртки чекушку, пригубил пару глотков, буднично заглушая боль алкоголем. Удобно разместившись на пассажирском сидение автомобиля Гены, они выехали со стоянки.

— Что ещё можешь сказать по экспертизе тела Жени Лисовца? — спросил Гена.
— Не знаю, как по мне, так что-то не сходится... — сказал Сергей, пожав плечами доставая из кармана пачку сигарет.
— Что именно, не сходится?
— Зачем глаза выколол?
— Ну, ему стыдно... Не может выдержать взгляда жертвы. Ну, и рот зашил поэтому... — рассуждал Гена.
— Это тебе так Коломиец сказал? — переспросил Сергей.

Гена, не ответил проигнорировав его вопрос.

— Конечно, в книге так и написано... — подметил Сергей.
— Ну, хорошо, а твоя версия?
— Насиловал живого, глаза выколол мёртвому. Помнишь, то клеймо, что он выжигает на плече. Ну, что было у Вити?
— Да...
— Он забирает их себе. Ставит отметку, как рабу или животному. Он, не стыдиться, он упивается тем, что делает... — заключил Сергей, доставая из пачки сигарету.
— В машине, мы не курим. Я тут детей вожу. — запротестовал Гена, увидев, что брат хочет закурить.

Сергей, убрал в карман сигареты, и окинув взглядом украшенную иконами приборную панель авто, не выдержав спросил:

— Слушай, а как это работает?
— Что именно? — переспросил Гена.
— Ну, вот это... — сказал Сергей, указав на иконостас. — От аварий уберегает? Или в целом увеличивает срок эксплуатации? И пристёгиваться ремнём безопасности не надо, машина же освещена... — ёрничал Смирнов.
— Х-а..х-а..х-а... — рассмеялся Гена. — Чтобы ты сейчас не сказал, ты меня не заденешь. — иронично улыбаясь, сказал старший Пронченко.
— Просто, удобно это всё...
— Что удобно? — не понял Гена.
— Ну... Даёт чувство морального превосходства, да? Ну и отмазаться, можно по-быстрому. Согрешил, свечку поставил, типа извини брат, ты же понимаешь. Скажешь, я не прав, да?   
— Ну, на самом деле ты не понимаешь о чём говоришь. — ответил Гена.
— А ты просвети...
— Во Христе, ну, то есть в церкви, ты приобщаешься к Богу, учишься воспринимать это мир иначе. Эту жизнь, какой это дар...
— Ну и что ты сделал с этим даром?
— Я не пустил... То, что было в нашей семье, я не пустил в свою. Я грешен, я пропал. Ну и пусть... Но, моих детей это не коснётся. У них всё по-другому будет.
— Правда, в это веришь?
— Да...

Смирнов больше не чего не сказал, и не спросил. Сейчас, его внимание было всецело обращено к архитектуре полуразвалившийся части старого города, стремительно загнивающего из-за всеобщего равнодушия.

— Тут в основном одно аварийное жильё осталось... — сказал Гена, остановившись у подъезда одной обветшалой пятиэтажки.
— А разве здесь ещё кто-то живёт? — переспросил Сергей.
— Ещё как живёт... Всё, приехали. Нам сюда.

Поднявшись по старой лестнице, братья зашли в квартиру к Неверовой Галине, (сестре Головченко), и по совместительству его единственному опекуну.

— Все уехали, да и мне тоже нужно было раньше это сделать. — сказала эта невзрачная женщина, раскладывая вещи по коробкам. — Шахты закрыты, работы нет. На что только надеялась? А водохранилище пустят, дорогу затопят. И всё.
— Ну, вам же дали жильё. — подметил Гена.
— Комнату в малосимейке... — кивнув, сказала эта маленькая женщина и кинула на Гену обреченный взгляд. Добавив. — Да и за это, не могу жаловаться, сейчас газель подойдёт. С переездом помогут...
— Вы же единственная родственница Головченко, близкий человек и так давно не общались. Как так? — вмешался Сергей, возвращая всех к повестке их визита.
— Да, родственники... Но, не факт, что близкие... — невозмутимо ответила женщина. Из-за меня! Я с ним всегда не особо общалась...
— Почему? — переспросил Гена, посмотрев на брата, стоявшего в дверном проёме.
— Не понятно? Я его на три года старше. В школе всегда была "дурика" сестра. Просила маму, переведи в другую, а она мне: — "Ты же старшая, должна помогать". Я запрещала ему подходить ко мне... А когда его в больницу забирали, я радовалась...
— А почему он в спецшколе не учился? — поинтересовался Смирнов.
— Доктор, сказал, что он пограничный. Может учиться и в обычной школе, это на усмотрение родителей. Мама как-то съездила в эту спецшколу, сказала, что в обычной, хоть надежда есть, а там всё, край. Когда выросли, я пыталась как-то наладить, но было уже поздно... И мне удобнее, если честно... А, Бог наказал, семья у меня не сложилась...

Пока женщина говорила, Сергей невзначай обратил внимание брата на обилие икон в её квартире. В целом, может быть, это был пустяк. Но, как он полагал, это могло стать очень благодатной почвой для выстраивания диалога с сестрой Головченко.

Где-то на столе в комнате, заиграла полифоническая мелодия звонка, и Галина взяла мобильник.

— Да... Хорошо... — ответила женщина. — Готова. Пять минут... Водитель машину подогнал. — предупредила следователей Галина, и засобиралась.
— Водитель, подождёт. — настоял Гена. — Скажите пожалуйста, где нам найти вашего брата?
— А что он сделал?  — взволнованно спросила женщина.
— Ничего... — вмешался в разговор Сергей. — Возможно, был свидетелем. Просто, хотим с ним поговорить...
— Я не знаю... Когда его выписали, я его лишь раз видела. И он чужой, не пробьёшься...
— У меня ситуация была с женой. — начал свой вымышленный рассказ Смирнов. — Уже врачи отказались, а с батюшкой поговорила, и она начала меняться. Не сразу, конечно, но начала. Отведите его в церковь. — с серьезным видом ёрничал Сергей, так что у Гены аж пятна выступили на лице. Но, он смолчал, понимая какую игру ведёт младший брат.
— Хорошо...
— Жена, тоже не сразу... Но, я настаивал и верил. — не унимался Смирнов. — Не сдавайтесь, он не потерян.

Тут, откуда-то с улицы послышался автомобильный гудок, возвещая о том, что следует поторопиться. И, женщина ещё сильнее заторопилась, пытаясь ухватить оставшиеся коробки.

— Погодите... — сказал Сергей. — Давайте мы вам поможем, нам всё равно вниз.
— Да, конечно. — ответил старший Пронченко.
— Ну, что вы, неудобно... — произнеслась растерянная женщина.

Гена, метнул гневный, возмущённый взгляд на брата, но, тот лишь пожал плечами, давая понять, что выбора у него нет.

— Да ну что вы, какой разговор. Конечно, поможем. — сказал Гена.
— Спасибо Вам! Спаси господи...

И обоим братьям, пришлось тащить вниз, тяжеленные коробки, набитые различным хламом.

— Я могу поговорить с Вашим братом, попробовать его убедить. Но, это конечно если мы его найдём. — сказал Сергей, уже в конец растерявшейся женщине, пока они спускались на улицу.
— Спасибо Вам за помощь...
— До свидания. — попрощался Гена, направляясь к припаркованной рядом машине.
— Простите... — обратилась Галина в след полицейским. Я правда, не видела его почти год, но раньше, передавала ему деньги-пенсию на кладбище...
— А когда вы передавали ему деньги, как вы с ним связывались? — спросил Гена.
— Никак... Приходила туда, на мамину годовщину, или в родительскую. А он там ждал...
— А мама ваша когда умерла? — поинтересовался Сергей.
— Третьего февраля.
— Спасибо Вам. Помоги Господь на новом месте. — сдержано ответил Смирнов.
— Спасибо. — поблагодарила Галина.

После того как Галина ушла, и села в газель. Сергей поинтересовался у Гены, когда празднуется родительское. Но, брат сказал, что родительское уже прошло, добавив:

— Наверняка, если Головченко столуется* на кладбище, то, его как минимум там знают. И не только покойники...
— Ну, вот... Работает! — иронично подметил Сергей, в продолжение их разговора о толковании вопросов веры.

• • •

Днём, на кладбище было тихо и безлюдно. Ну, а как ещё должно быть в подобном месте, где все его обитатели предпочитают тишину и покой. Однако, покой мог только снится полицейским, выслеживающих монстра, держащего в страхе целый город. Правоохранители, у которых в любое время, работы было не початый край, дежурили на местном кладбище, выслеживая тут забулдыг, что захаживают сюда дабы поживиться оставленными у могил угощениями.

Вот и сейчас, когда от дуновения ветра, листья с деревьев с тихим шёпотом падали на узкие дорожки, внимательно наблюдавшим за ходом операции Гене и Сергею, отдыхать было некогда. Под видом редких посетителей загородного кладбища, штат оперативников отдела полиции г. Хрустальный, замаскированные под гражданских (посещающих здесь усопших родственников), все как один, замерли в ожидании появления гостей. Нужно признать, что те появились, не заставив себя долго ждать. Парочка неряшливого вида персон, возникших словно бы из неоткуда, перемещаясь от одной к другой могиле, опорожняли в себя оставленные стаканы с алкоголем, и закусывали съестными угощения. Как только, местные маргиналы оказались ближе к центру кладбища, дежурившие здесь оперативники достаточно быстро взяли их в кольцо. Обступив со всех сторон. Тем самым вызвав у местных забулдыг нешуточное замешательство.

— Спокойной... — скомандовал один из оперативников. — Держим руки так, чтобы я их видел...

Растерянные мужики, побросали на землю недопитые чекушки, подняли руки вверх, выполняя распоряжение опера. Пока коллеги оперативники, вместе с Геной допрашивали часть задержанных забулдыг. Смирнов подошёл к одному из мужиков и достав фото Головченко, показал его задержанному.

— Ха... не видел не когда. — сходу ответил, худощавый мужчина средних лет.
— Торопишься. Я ещё спросить не успел, а ты уже говоришь, не видел. — возразил Смирнов. — Давай так, если ты его никогда не видел, то поедешь вместе с нами. И за вандализм, загремишь на несколько месяцев.
— Отлично. Я так и планировал. Скоро, холодно станет, а там харчи, да койка тёплая. — довольно скалясь ответил мужик. По всему было ясно, что этот пассажир "бывалый", по крайней мере ранее судимый. Разбой, или хулиганка, а может и то и другое, в любом случае, тюремные наколки на его руках были тому явным подтверждением. Достав из кармана, смятую пачку сигарет и бутылку Chivas 0,5л, Сергей положил их рядом с мужиком, давая понять, что готов обменять их на интересующую его информацию. После чего ещё раз спросил.

— Когда ты видел его в последний раз?
— Да, нет... Лучше первый вариант. — сказал задержанный поднявшись с места.
— Сядь. — скомандовал Смирнов. — Я знаю, что он тут трётся, кормится с кладбища, так же как и вы. Скажи мне где он, и проваливайте на все четыре стороны...
— Слушай. — чуть склонив голову в бок, и пристально глядя в глаза следователя сказал мужчина. — Пугать меня тебе нечем. Хуже, чем здесь, мне точно уже не будет, со мною по-людски нужно... — добавил он в заключение. — Я так считаю.
— Хм... Это как так по-людски? — поинтересовался Сергей.
— Правильный вопрос, сколько...
— Ну, хорошо. — сказал Смирнов, и пошарив у себя в карманах понял, что крыть ему здесь нечем. Тогда он обратился к брату, уж этот точно при деньгах. — Гена, дай тысячу рублей!

Гена, повернувшись к брату вопросительно посмотрел на Сергея, но без лишних слов поняв в чём дело обратился к Шкреку.

— У тебя есть тысяча рублей? Дай ему тысячу, а я тебе потом отдам...
— Давайте уже быстрей! Что копаетесь? — подгонял Смирнов.

Достав из заднего кармана джинс, портмоне, Анатолий извлёк обозначенную Геной сумму, и передал её Смирнову. Взяв у Анатолия из рук купюру, Сергей отдал её расположившемуся рядом с ним мужчине.

— Головастик, здесь больше не кормится, в копанках живёт. — ответил мужчина. — Угольком промышляет, он же паренёк рукастый, тачку где-то раздобыл, подшаманил немножко, номера левые повесил, и гоняет теперь, да уголёк таскает.
— Где мне его найти? — спросил Сергей.
— Так он там же и живёт, в копанке. Он же шь такой... По базару, его хрен поймёшь, но я разобрался, в гости меня звал, электричество говорит провёл... Семья у него... — рассмеялся мужчина.

После этих слов, Сергей встал с места и ушёл, к коллегам, забрав с собой сигареты и спиртное.

— Ну, ты заходи ещё... — кинул в след нагловатый мужичок.
— Угу...

Когда Сергей изложил полученную им информацию, самый главный вопрос от коллег, был следующим:

— Ну и что это за семья?
— Не знаю. — ответил Сергей. — Может, подженился... — Но, нам это пока ничего не даёт, по копанкам нужно работать!
— Тут этих копанок, чуть больше, чем до хе**ра, как кротовых нор... — подметил Шкрек.
— Нет, нет... Нужно искать не сами эти копанки, а того, кто скупает этот уголь. — пояснил Смирнов. — Кому-то ведь он его продаёт. Они могут знать его машину, график, а может у него вообще постоянный покупатель...

Гена с Анатолием многозначительно переглянулись, и Сергею сразу стало понятно, что они знают что-то, что не известно ему.

— Что? — спросил Смирнов, понимая, что ему явно чего-то здесь не договаривают.
— Ничего, удачи тебе! — ответил Шкрек.
— Гена? — вопросительно глядя на брата, переспросил Сергей.
— Контрабандный уголь, тема "барса". С ним нужно разговаривать. — чуть замешкавшись ответил Гена.
— Нет! Надо разговаривать с ними без него. — настаивал Сергей.

Гена, растерянно молчал...

— Я бл**ть вообще не понимаю, т-ты мент или официант! Ты холодей, бл**ть! Обслуживающий персонал его!!!? — В отчаянии взявшись за голову, взбесился Сергей. Ещё раз убеждаясь в том, что та концентрация ада, в которой по сей день живёт весь этот чёртов город. Тот ад, с которым, когда-то столкнулся и он сам, живя здесь. А теперь, вынужден нести через всю свою гребаную жизнь, уже свой личный ад, вымощенный для него публикой подобных "барсу"; Сабирову и им подобных...

Иногда, в такие моменты как сейчас... Чувство грёбенной безысходности, словно токсин, разъедающий его душу изнутри, становится просто невыносимым!

— Ты бл**ть чё мне сейчас дурака включаешь!? — подскочив к брату вскипел Гена. — Я тебе, что здесь должен элементарные вещи объяснять!? Не знаешь, как здесь всё работает!? Я поговорю с "барсом". Прямо сейчас, поговорю... Он соберёт халдеев, и они нам по-честному, всё расскажут... Главное ведь результат! Да?

Сергей, отвёл разочарованный взгляд в сторону и открутив крышку бутылки с виски, поднёс горлышко к губам, чтобы в очередной раз утопить чувство безысходности на дне очередной бутылки.

— А ты давай это, не бухай... — сказал Гена, отобрав у брата бутылку, и вылив её содержимое на землю. — Иди, вон лучше отдохни!

• • •

Пока Розалия Львовна просматривала материалы уголовного дела о "маньяке из Хрустального" - Просевиче, Сергей Смирнов, вольготно расположившись в удобном кожаном кресле, слушал вкрадчивый голос женщины психолога, рассуждающей о характере пережитой им в детстве психологической травмы...

— Сергей, поймите меня правильно, но это всё стереотипы, в нашем обществе с самого детства внушают, что мальчики не плачут, и не жалуются. Тем более, когда речь идет о пережитом сексуальном насилии. Как будто его нету вовсе... А оно есть. Я думаю, что обществу необходимо прощаться со стереотипами и мифами нашего советского менталитета. Нам надо перестать притворяться кристально-чистыми. Вокруг много грязи и боли. Пора начать об этом говорить. Именно это, я предлагаю сделать вам сейчас...
— Вы предлагаете мне рассказать?
— Да...
— Что именно?
— А вы хорошо помните своего отца? — неожиданно спросила женщина.
— Нет... То есть, когда он уходил, я уже большой был. Он, последний год до развода, с нами и не жил почти. А когда жил, то тоже такой отстранённый был... Я даже и не вспомню уже, когда он со мной играл, обсуждал что-нибудь толком... Помню, как он бухал. Как они ссорились с матерью, дрались... Он с Геной, был гораздо ближе, чем со мной...
— А Гена как воспринял их развод?
— Меня во всём обвинил. — печально улыбнувшись, сказал Сергей.
— Вас, почему?
— Не знаю... Мы не были на суде, и к нам пришла тётка из прокуратуры что ли, чтобы спросить с кем мы хотим остаться. Гена не чего не ответил, он даже мысли не мог допустить, что они разведутся. А я сказал с мамой...
— Почему?
— Отец её бил, мне жалко было. Ещё бы если бы и мы её бросили...
— Вы его любили? — поинтересовалась Розалия Львовна.
— Отца? — переспросил Сергей, а после сказал. — Да, я толком и не знал его, он на контакт не шёл, я тоже, ну как-то ровно относился.

В этот момент Розалия Львовна, обратила внимание на шрамы от порезов на левой руке у Сергея. Ей как психологу со стажем, была очевидна природа этих шрамов. Однако, она не стала придавать этому значение, в их разговоре.

— Вы на него обижены? — спросила женщина.
— Хм... — гневно выдохнул Смирнов, и как ошпаренный вскочил с кресла. — Так! А можно как-то промотать эту муть!? Я молчу, вы не давите, потом меня разрывает, и мы плачем вместе, обнявшись!?
— Можно, — спокойной ответила Розалия Львовна. — давайте сразу тогда.
— Сергей, скажите, что вы помните? — расположившись ближе к нему, и глядя прямо в глаза следователя, спросила Розалия Львовна.
— Первый раз, ничего... — сказал Сергей, присев обратно в кресло. — Провал в памяти... — нервничая ответил Сергей, отхлебнув из банки энергетик. — Помню лес, возможно, он ударил меня...
— Вы говорите про Просевича?
— Да... — утвердительно кивнул Смирнов.
— А почему вы решили, что это был он?
— Я помню его лицо...
— Хм... Позже, он убил ребёнка, вас же он пощадил. Как вы думаете почему?
— Не знаю, может пьяный был... — предположил Сергей.
— А второй раз?
— Второй раз, я помню очень хорошо. — ответил Сергей. — Это было где-то через полгода... Вернее говоря, через девять месяцев... — рассказывая об этом, Сергей явно нервничал, он опять встал с кресла и заходил по комнате. — Я гулял у скал, увидел четверых пацанов у костра, они подозвали меня к себе. По началу всё начиналось как безобидная шутка... А потом, они сказали, что на зоне, если тебя один раз того, то это уже навсегда... А предводителем, всей этой милой компании был "барс". С которым, мой брат Гена, дружит до сих пор... Гена, он вообще, нравится людям... Есть в нём, что-то располагающее... Так что всё нормально... — подытожил Смирнов.
— Что было дальше? — продолжила расспрос Розалия Львовна.
— Дальше жизнь была, в этом городе. Я годами слышал их перешёптывания у себя за спиной, ловил косые взгляды, ухмылки. — закурив сигарету, продолжал рассказ Сергей. — Иногда, прямо в лицо бросали... А через четыре года, кандидат в папаши полез, сказал — "ты же не целочка". И я понял — "нет, ещё раз, жить с этим, больше не смогу". В окно выпрыгнул... И два месяца в больнице провёл... Но, зато, сохранил остатки самоуважения, так что, видите, как получается, я даже в плюсе остался. — печально ухмыльнулся следователь.
— А вы часто об этом думаете? Часто возвращаетесь памятью?
— Я не возвращаюсь... Ведь я не куда не уходил... Это вот здесь. — показав себе на голову, сказал Сергей.
— Сергей, мне, конечно, трудно представить, через что вам довелось пройти, и конечно легко говорить с моей колокольни, но, я хочу вас попросить. Каждый раз, когда вы вспоминаете об этом, говорите себе, — "я не в чём не виноват". Это не ваша вина Сергей, вы не виноваты.
— Х-х-орошо... — нервно закивал Смирнов, истерически рассмеявшись её просьбе. А после, хлопнув дверью, ушёл в свой номер.

•  •  •

Тем временем, Гена Пронченко, подъехал к резиденции Семёна Барисенко. От обилия охраны и различных систем безопасности, жилище "барса", больше походило на военный объект, чем на жилой дом. Следуя в сопровождение охранника по длинному стеклянному коридору ведущему к жилой части дома, Геннадий увидел Светлану (супругу "барса"), он поприветствовал её, подняв руку в приветственном жесте.

В этот момент, женщина плавала в бассейне, лениво покачиваясь на воде. Глядя на роскошные формы этой блондинки, наверное, у любого мужика будут закрадываться тайные желания, осуществить которые может только такая породистая самка как Светлана. Смотреть на эту плавающую полуголую красотку было очень и очень приятно – вода омывала её гибкое спортивное тело, плавно повторяя все его изгибы. Когда она плыла брассом, Гене сверху было отлично видно как двигаются её ягодицы. Её тело в воде казалось очень гладким и соблазнительным. Как же можно изменять такой красотке с какой-то малолеткой? — подумал Гена, припомнив недавнюю историю с Соней.

— А почему без Алёны? — поинтересовалась Светлана, подплыв к бортику и потягивая шардоне, с лучших виноделческих ферм Бургундии. — Сто лет уже к нам не заходите. А так поужинали бы вместе...

— Да, я по делам... — пожал плечами Гена, бросив быстрый взгляд на "барса", вольготно расположившегося на шезлонге рядом с бассейном.
— Всё по делам... Да по делам... Вот вы мужики, все такие важные, в делах... А жизнь то проходит. — иронично подметила Света. — В следующий раз без Алёнки не пущу, как хочешь! — подмигнула женщина.
— Договорились. — улыбнулся Гена, стараясь не смотреть на Свету в тот момент, когда она вылезала из воды. А крупные прозрачные капли воды, струились по её прекрасному загорелому телу, по которому также текли пенные струи, когда она встряхивала волосами, которые как шелк спадали на её плечи и налитую, округлую грудь, которую едва-едва удерживал лиловый купальник.

— До, встречи. — сказала Света, улыбнувшись, и предусмотрительно ушла, оставив Гену и мужа наедине, обсуждать их общие дела.
— Я чего-то не знаю? — спросил "барс", отложив планшет на тумбочку.
— В смысле? — удивлённо переспросил Гена.
— Сначала, Валера "цыган", потом малолетка эта, теперь уголь... Что случилось? Всё же ровно было? — поинтересовался "барс".
— Да, одно с другим не связано. — устало потирая глаза, ответил Гена. — Ну, вернее связанно... Короче, нужно сделать так, чтобы взять Головченко.
— Мм... Возьмёте и всё успокоиться. Да?
— Да. — утвердительно ответил Гена.
— Гена, ну чё мы будем друг другу мозг делать... Если есть что-то говори, всё решим. — сказал Барисенко, привстав с шезлонга, и сев напротив Гены.
— Порядка в городе хочу...
— Гена, ты лучше меня знаешь, если будем жить по порядку, завтра сюда чёрные влезут. Меня отожмут, а тебя если будешь про порядок кричать, тупо похоронят. Порядок Гена, это то, что я держу в городе и ты, ясно?
— Хм... Мне надо поговорить с твоими людьми, и я не хочу делать это через твою голову. — ответил Гена.
— Ты этого вообще не хочешь Гена...
— Не хочу, но я это сделаю с тобой или без тебя...
— Чё москвич напел, а? Чё наобещал?
— Не вплитай сюда брата моего, не причем он здесь! — вышел из себя Гена.
— А чё ты тогда так задёргался?

Гена, смерил "барса" гневным взглядом.

— Чё хотел от них? — спросил Борисенко.
— Могли видеть Головченко, могут знать где его найти. — сухо ответил Гена.
— Ладно... Встретимся с ними завтра. Вместе — пожав плечами ответил "барс". — Без обид Ген, я прежде о тебе думаю.
— Я понимаю. — ответил старший Пронченко, согласно пожимая руку Барисенко.

• • •

Придя в себя, Ира не ощутила обычной после оргазма расслабленности и пустоты у себя в голове, все её тело было по-прежнему напряжено, в животе и между ног всё жгло, горело, и пылало. Ещё бы, после всего того, что Сергей, вытворял с ней сегодня. С тех пор, как они вновь начали встречаться, ей было сложно взвешенно говорить о природе их чувств, да и в целом, о их отношениях. Но, ей было очевидно то, что чем больше она думала о Сергее, тем сильнее в глубине её вагины возникала эта самая пульсации. Всю дорогу, пока они ехали до гостиницы, Ира безумно хотела, чтобы он, скорее вошел в неё, как можно глубже вставив в её лоно свой горячий и твердый член. После их первой совместной ночи, Сергей вольно или невольно, пробудил в ней дремавшее либидо оказавшееся таким мощным и неудержимым, что разведённая, скромная учительница средней школы, Ира Крупеникова, теперь, испытывала чувство лёгкого похотливого возбуждения практически непрерывно.

Как только они пересекли порог гостиничного номера, Сергей словно бы прочитав её мысли, втолкнул Иру внутрь, рывком захлопнул дверь, и прижав её к стене, задрал юбку, резким одиночным движением он сорвал с неё трусики, отбросив их куда-то в сторону, как совершенно ненужный предмет гардероба. После, в порыве страсти, он припал губами к её нежной шее, а Ира, выпятив попку, уперлась в твёрдый, и горячий бугорок у него в паху.

Беспорядочно шаря по телу, стискивая сильными руками аккуратные нежные груди, лаская загрубевшими пальцами её торчащие соски. Одну за одной, он расстёгивал пуговицы блузки, жадно целуя и лаская свободной рукой её горячий женский бутон. Отвечая на его ласки, её тело била мелкая дрожью. И не в силах больше сдерживать эмоции, женщина начала постанывать и всхлипывать, подаваясь на встречу его ласкам. Поочередно высвобождая от томительного плена консервативной одежды школьной учительницы, её груди, он непонятно как, но всё же умудрился самостоятельно расстегнуть ширинку, и выпустил на волю жеребца, который Ира тут же взяла в руку, и стала поглаживать вверх-вниз. Но положив руку ей на запястье, он останавливая её.

— Нет, подожди... — сказал Сергей, стягивая вниз оставшуюся у неё на бёдрах юбку.

Поняв, чего он от неё хочет, женщина перешагнула через упавшую на пол юбку и ещё больше изогнувшись, выпятила попку ему навстречу, став призывно тереться о него бедрами, и в этот самый миг, резко подавшись ей навстречу он вошёл в неё...

— О, да!

Окончательно позабыв о всех правилах приличия, Ира начала стонать ещё громче, напрочь позабыв о том, что было уже поздно, и в соседнем номере тоже могут находятся постояльцы. Спустя несколько минуты она кончила, её трясло как от озноба, ноги подкашивались, а в животе, порхали бабочки. Она стояла, опершись о холодную стенку руками и повторяла как заведённая:

— Я кажется всё..., это писец какой то, у меня такое первый раз, наверное! — переведя дыхание прошептала скромная учительница.

Сергей, продолжал входить в неё, не очень быстро или достаточно сильно, чтобы издавать шлепающие звуки, но достаточно активно, чтобы она могла достичь нового оргазма.

— Я хочу, что бы ты делал это жестко, не останавливайся, продолжай!

И он начала делать резкие движения, и его ляжки начали шлепать о её попку, и Ира вновь начала стонать ещё громче чем прежде, напрочь позабыв, что постояльцы в номере за стенкой наверняка всё слышат. Тогда, ей, собственно говоря, уже было на это наплевать, как и Сергею, они просто всецело наслаждались этим моментом, пока её вновь не накрыла сверхновая порция блаженства, словно взрывная волна, раскатившаяся по всему телу...

На мгновение тело, перестало ей принадлежать. И подхватив женщину на руки, Сергей отнёс Иру в комнату и положив на смятую кровать, разведя в стороны обнаженные, стройные ноги учительницы, притянул её за бёдра, и толчком, ворвался в её горячее, скользкое лоно, продолжив сношать безвольно двигающуюся под ним женщину. Он делал это, как будто бы в последний раз, словно эта женщина была для него последним шансом на искупление. Со стороны, казалось, будто она потеряла сознание, голова безвольно дергалась из стороны в сторону, с её губ вырывались какие-то бессвязные стоны и звуки, которые ещё больше заводили мужчину. В таком состоянии, она уже не могла контролировать себя, древние законы природы взяли верх. Раскачки, не было, и Сергей вновь стал вбивать молоты в наковальню. Глаза блондинки закатились, а из горла полились характерные звуки. Комната, наполнилась всхлипами и стонами, которые Ира издавала во время полового акта. К этому примешалось хлюпанье её вагины, сжимающей в кольцо неистово двигающийся член, обрамлённый крупной паутинкой вен, жадно всасываемый и выпускаемой её влагалищем, и шлепанье мускулистых мужских бедер следователя о ляжки женщины. Ира и правда уже не стонала, а кричала и вопила, её ноги были задраны к потолку, а мужчина, расположившись сверху, сношал мечущуюся по постеле Иру. Внешне все выглядело более чем эффектно. Когда напряжённый венозный член следователя размашисто погружался в лишенную всякой растительности розовую киску блондинки и так же резво выходил назад, немного выворачивая наружу его более розовые внутренние стенки. Ира взвыла, задрожав всем телом. У неё внутри все полыхало, а Сергей извлёк из её лона, пульсирующий орган и спустил ей на живот. Уровень нежности был запредельным. Уровень удовольствия еще выше. И в скорости, они уснули в объятиях друг друга...

— Я тебя ждала... — сказала Ира, поигрывая пальцами в русых волосах Сергея. — А знаешь? Вот эти пять минут перед сном, когда можно спокойно помечтать, представляла, как у нас могло бы быть, дом, дети... Даже имена придумала. — грустно рассмеялась Ира.
— Дай пистолет... — тихо произнёс Сергей.
— Что?
— Пистолет дай...
— Зачем?

Встав с кровати, Сергей достал из тумбочки табельное оружие, перезарядил пистолет.

— Что ты делаешь?

Открыв рот, Смирнов вставил дуло себе в глотку.

— Сергей! Перестань! — строгим тоном школьной учительницы запротестовала Ира. — Это не смешно! Перестань! Перестань! Перестань!!! ПЕРЕСТАНЬ!!! — в исступление кричала Ира.
— Знаешь, сколько раз я так делал. — сказал Смирнов, извлекая из глотки дуло пистолета. — Какие дети, Ира? Жили бы здесь и всё было бы точно также.
— Су**а!!! — кинулась на него женщина, остервенело отхлестав его по щекам. — Всё, я домой! — бросила Ира, от души выпустив пар, и направилась в ванную комнату.

Подвозя Ирину, к её дому, Сергей в очередной раз мог наблюдать одну и туже печальную картину, как одинокий силуэт выжившей из ума мама Иры, одиноко стоит у окна и наблюдает за очередной подъехавшей машиной.

— Я хочу быть с тобой честным, я не тот человек кто тебе нужен... — закурив сказал Смирнов, явно нервничая.
— Х-а... х-а... да-а... — иронично рассмеялась женщина.
— Я-я... не тот кто хоть кому-то нужен. Я сам жить не умею, и тебе не дам.
— Угу... Только тебе надо было это сказать, до того, как ты меня трахнул! Ты просто меня использовал... — заключила Ира.
— А ты меня... — как ни в чём не, бывало, ответил Сергей.

Немного подумав, Ира ответила.

— Я думаю, тебе нужно сменить работу. Ты постоянно на взводе, с оружием. Это до добра не доведёт...
— Нас каждые полгода проверяют. — сказал Сергей. — Аттестация... Я нормальный, прикинь!

Не чего ему больше не сказав, женщина вышла из машины, и скрылась в подъезде.

• • •

После установления основных сведений о Головченко, с самого утра, в полиции города, был созван брифинг всех сотрудников. На котором, не смотря на обилие негодования из-за сорванного выходного, присутствовали все без исключения. Там, своё главенствующее слово, в качестве начальника отдела взял Геннадий.

— Так, тишина, я понимаю у нас выходной, все устали. Но у нас прорыв. Головченко, регулярно привозит уголь на сдачу на фургоне. Чёрное лицо, чёрная шея, чёрные руки, это всё оттуда. Живёт он скорее всего в копанке. Ещё одна деталь. Приёмщик угля на разгрузке, заметил в кузове фургона соль. Много пачек, кг двадцать не меньше. Первый детский труп, был засолен. Надеюсь, все это помнят?
— Да — отозвались собравшиеся здесь оперативники.
— Отлично. — одобрительно кивнул Гена, добавив в заключение. — разбиваем территорию вокруг города на квадраты, и давайте найдём этого муд**ка!
— Нет, нет, территория слишком большая, — возразил Смирнов. — Сколько там этих копанок?
— Нууу... Пару сотен не меньше. — ответил Коломиец. — Мы же можем привлечь к поискам волонтеров.
— Каких блин волонтеров... — вскипел Смирнов. — Мы бл**ть убийцу ищем, холоднокровного, агрессивного, и возможно сумасшедшего. Он грохнет твоего волонтёра, ты ответишь?
— Так, нам не нужны волонтёры. Мы привлечём к розыску ЧОП "барса". — вмешался Гена.
— Это кто так решил? — спросил брата Сергей.
— Это я так решил. — ответил Гена. — Барисенко предложил помощь, ну а мы, сейчас не в том положении, чтобы отказываться, от лишних рук. Да?

Все предусмотрительно промолчали.

— Тогда, за работу! — скомандовал Геннадий, и все собравшиеся стали расходиться.

Поселок шахты, относящийся к сферам интересов "барса" прославился на весь край. Когда-то о нем писали книги, и снимали кино. Сюда приезжали журналисты. Ведь в начале две тысячи восьмого, эта богом забытая местность спровоцировала настоящий угольный бум. После чего, в городе стали ощущать приток различных инвесторов, в виде новых филиалов банков, и других мутных организаций, занимающихся преимущественно углём. "Барс", однако и на этот раз, сориентировался довольно быстро, убедив местных властей, что "угольная тема" будет выгодна прежде всего для них самих. А инвесторам, чтобы сильно не обижались, можно будет дать долю в их бизнесе.

Вот так, на месте уже давным-давно ушедших в небытие советских шахт с порядковыми номерами, возник угольный Клондайк – здесь, шла массовая стихийная добыча угля на диких шахтах. А эту окраину можно было считать родиной нелегальной угледобычи во всей области...

Попасть в поселок было просто – он был расположен прямо на федеральной трассе между Торезом и Снежным, в живописной низменности. На въезде висела большая кирпичная стела «Славься шахтерский труд». В современных реалиях лозунг выглядел как издевательство. Сергей подъехал к обозначенному на карте месту как раз вовремя. Ведь, все участники их поисков уже собрались. А "барс", по-хозяйски собрав всех вокруг себя, в свойственной ему хамоватой манере что-то "популярно объяснял". Смирнов, вышел из авто, и подошёл к собравшимся.

— Вот копанки, которые мы знаем. — указывая на карту, с пометками в виде обозначений крестиком, рассказывал Барисенко. — Но, есть и другие. Я с ребятами пойду отсюда, ну а вы с другой стороны. Встречаемся к обеду, вот здесь. — сказал "барс", указывая на зеленую точку. — Поджарим этого пидо**аса! — в заключение добавил он, сквозь затемнённые линзы своих солнечных очков, глядя на Смирнова.

Оперативники и ЧОПовцы разбились на поисковые группы (по два-три человека).

Взяв с собой всё необходимое оборудование, ЧОПовцы, выдвинулись в одном направлении, а полицейские пошли в противоположном. Смирнов обозначил сразу, что в напарник ему нужен, Коломиец. Возражать ему не кто не стал, лишь пополнив их группу новеньким пареньком из оперов.

Когда все разошлись, Смирнов включил на телефоне устройство слежения и пошёл за группой ЧОПовцев "барса".

— Давайте дальше без меня. — сказал Смирнов своей группе.
— Серёга, не надо... — поняв, что тот что-то задумал, предостерегая сказал Коломиец.
— Помнишь, ты мне должен. — сказал Сергей, напомнив Коломийцу, о их общем так сказать "секрете".
— Ну хорошо... — сказал Коломиец, пожав плечами. После чего, пошёл с другим своим напарником на поиски убежища "головастика".

Сергей же, выдвинулся в след за ЧОПоповцами. Следуя за группой вооружённых людей, он мог оставаться незамеченным прячась то за одной, то за другой местечковой кучей щебня. Подобравшись ближе, он увидел куда проследовали эти люди. В нескольких сот метрах, огороженный со всех сторон сетчатым забором с колючей проволокой, располагался охраняемый бункер.

"К чему подобные меры безопасности, если им здесь прям-таки уж нечего скрывать?" — подумал о своём Сергей.

В следующий миг, он увидел, как к въезду в бункер подъехала фирменная тентованная ГАЗель концерна БАРСа. Поднявшийся с места измождённый охранник кавказец, подошёл к забору и открыв его, запустил ГАЗель. Машина, въехала на территорию и встала на разгрузку рядом с бункером. Пока, крепко сбитые ребята выгружали из ГАЗели коробки, о содержание которых, следователь мог только догадываться. Сергей Смирнов, не поленился сделать на телефон фотографии с разгрузкой опознаний им ГАЗели, перевозившей сомнительный груз, который теперь сгружался в бункер.

Пока все были отвлечены делом, следователь, рысцой прошмыгнул за ворота и спрятался за стоявшими за сторожевой будкой покрышками. Когда, ГАЗель, уехала, покинув место разгрузки, Смирнов, вышел из укрытия, и незаметно подкравшись со спины к залипающему в своём телефоне охраннику, со всего маха врезал тому по затылку обухом лопаты. С глухим звуком, словно это был "мешок картошки" обездвиженный охранник, без чувств рухнул на землю, вздымая облака пыли. Следователь, оттащил охранника за будку, где и оставил тело мужчины, за сложёнными в ряд старыми автопокрышками. После чего, уже со всем свойственным ему любопытством, Смирнов приступил, к изучению содержимого так интересовавшего его бункера. Копаясь в содержимом, и прокручивая у себя в голове, их разговор, с Вовой "телеком", Сергей обнаружил в коробках серые игровые консоли Sony Plaistation, телевизоры, алкоголь, а в ящиках, что стояли ниже. "Вот это улов". Были спрятаны боевые патроны...

•  •  •

Приехав вечером без предупреждения к Гене домой, на входе, Сергея встретила, недовольная Алёна.

— Где Гена? — поинтересовался Сергей у женщины.
— Гена на веранде... — смерив его гневным взглядом, ответила Алёна. Осознавая, что его визиты не когда не предвещают, не чего хорошего.

Сергей зашёл в тот самый момент, когда брат играл с дочкой в монополию. Увидев брата, старший Пронченко, попросил дочь помочь маме.

— Хорошо, папа. — сказала девочка, смерив глазами Сергея понимая, что дело тут вовсе не в том, что маме нужна её помощь. Просто папе и этому дяди, нужно о чём-то поговорить.
— Ты объяснить не хочешь, где ты был? — поинтересовался Гена, после того как дочка ушла оставив их вдвоём. — За СМСку: "я уехал по делам", конечно же спасибо, но этого мало. — сверля спину брата, так бесцеремонно ворвавшегося в его тихую, размеренную жизнь, в его дом, разрушающего его отношения с семьей. Непутёвого младшего брата, из-за которого, он (Гена) снова начал злоупотреблять спиртным.
— Мало...? Мне смешно, что ты так говоришь. — сказал Смирнов, всё так же бесцеремонно, наливая себе выпить из Гениного бара.
— Да... А что смешного? — переспросил брат.
— Много нашёл? Там куда тебя пустили, есть что-нибудь? — спросил Сергей, и достав из кармана найденный в бункере патрон, показал его Гене.
— Что это?
— "Маслёнок", 5,45*39. Нашёл, их там много. Грибов в этом году, ух! — как не в чём не, бывало, сказал Сергей.
— Какое это имеет отношение к Головченко?
— Никакого... Да, ты не переживай Гена, эта ведь территория под затопление. Сколько там осталось, неделя? Барс всё вывезет, там не только патроны, но и водка паленая, другой контрафакт, приставки краденые...
— Это не имеет отношения к делу, которое мы с тобой расследуем. — ещё раз устало повторил Гена.
— Один вопрос. — спросил Смирнов, присев на стул, напротив Гены, и глядя брату прямо в глаза. Правда не знал, или тебе пофиг?
— Не тебе мне мораль читать. Ясно! — вскипел Гена.
— Мы не найдём Головченко, если не будем искать по всей территории... Поэтому, завтра, я вызываю бригаду с области. И "барс" конечно же начнёт залупаться... Прекрасно, примем и его. — как не в чём не бывало сказал Смирнов.
— Да, заткни ж ты уже своё хайло! — взорвался Гена, подскочив к Сергею схватив того за грудки. — Ну ка, сядь! Сядь, тебе сказал!

А где-то за дверью, услышав брань мужа, насторожила свой острый слух Алёна.

— Ты бл**ть зачем сюда приехал! Ааа!? Ты насрать мне тут приехал!? Ты мне жизнь приехал испортить, ДА!? Все кругом ему виноваты, кроме Серёженьки! — кричал, не унимаясь Гена. — Пожалейте, обидели его! Всем, с**ка тяжело, только кто-то собирает волю в кулак и живёт, а кто-то ноет всю жизнь...!

Пока Гена кричал на него, Сергей, всё это время неотрывно смотрел на брата, не проронив ни слова.

— Сергей, мне очень жаль, что с тобой такое случилось. Жаль, слышишь! Но, ты на себя то посмотри, ты внутрь себя то обрати вот этот взгляд критический! Ходишь тут обиженный, на мать, на меня! На годовщину ты не приехал! На похороны, ты не приехал! А она нас двоих с тобой, на горбу тянула! Да, она не была идеальной, ни разу! Но мы всегда с тобой были сытые, и одетые во всё чистое! — кричал Гена, в попытке достучаться до Сергея. — У меня у самого сейчас двое детей, и если не дай Бог, со мною что-нибудь случиться, хотел бы я, чтобы Алёне моей, хватило сил как матери.
— Главное, сытые и чистые. — в ответ на весь этот спич, заключил Сергей.
— Дай сюда. — сказал Гена, вырвав из рук брата бутылку коньяка. — А ты знаешь, как она умирала!? Знаешь, как умирала!? Три года каждый день? Сначала инсульт, затем паралич! Потом, меня вообще узнавать перестала, бредила! Затем, гангрена! Ногу ей отрезали, потом через пять дней и вторую ногу отрезали! А потом, через десять дней, она умирла! — едва не плача, кричал Гена. — Мне даже жутко себе представить, через что она прошла! Ты знаешь, сколько раз я сидел у её кровати и думал, вот за что она так мучается? Я хотел... Меня семья моя спасла! Иначе бы я мать свою убил! Меня семья моя спасла, и Бог!

Сергей встал с места, и Гена стал кричать ещё сильнее.

— Ну ка, слушай! Слушай! Не нравится, видите ли, ему. Ты мог приехать, хотя бы за руку её подержать! Ты знаешь, как она тебя звала! Она у тебя прощение просила! Она тебя ждала, она думала, что я это ты! Она человек, и тоже ошибалась, пойми, мы все люди, мы все ошибаемся! Но, мы как-то прощаем все друг друга, но не ты... Не ты! Ты вот только о своих обидах думаешь, а то, что другие страдают, тебе насрать вообще!
— Закончил? — тихо спросил Сергей, глядя в измученные глаза брата. — Я не кого не виню, не мать, ни отца, не проезжего молодца. Ни тем более тебя. Мы просто чужие, и всегда так было. Гена, можно я бухло возьму, а то у вас после девяти не продают?

Сидя словно в ступоре, Гена не чего не ответил. И Сергей, взяв оставленную на столе бутылку коньяка, встал с места и направился к выходу, но, прежде чем уйти прочь, остановившись в дверях он сказал.

— Но кое-что для тебя, я всё же сделаю. Я вызываю бригаду из Москвы, чтобы они вдоль и поперёк прошерстили ваш милый город. И ты либо со мной, либо сядешь. Братик...

Уже в дороге, Сергей позвонил Власову. После пары тройки гудков, на том конце телефонной трубки ему ответил учтивый мужской голос.

— Здравствуйте...
— Алло, Виктор Александрович...
— Сейчас я не могу ответить на ваш звонок, поэтому оставьте своё сообщение после звукового сигнала. — сказал автоответчик голосом Власова Виктора Александровича. И следом же прозвучал гудок, возвестивший о начале записи.
— Алло, это Сергей Про... Смирнов. — чуть не оговорился Сергей. Нужна ваша помощь!

• • •

Этой ночью Сергею не хотелось ехать в уже опостылевшую ему гостиницу. И после их разговора с Геной, он решил приехать именно сюда, на могилу к женщине, подарившей ему жизнь. Сегодня, блудный сын, наконец то приехал навестить могилу к матери.

Опустившись на колени, Сергей сел у её надгробия, рассудив, что если при жизни мать, так сильно хотела его видеть, (но им по разным причинам не суждено было встретиться), то когда ещё как не сейчас, и где ещё как не здесь, им следует повстречаться чтобы они наконец могли поговорить?

Наверное и она ждала его там: стояла чуть поодаль, у него за спиной рядом с чьей-то могильной плитой в нескольких метрах от него, и все же достаточно близко, чтобы он мог её слышать.

— Всё ругаетесь с Генкой? Жаль, я бы хотела, чтобы вы помирились. — прозвучал со спины тихий, даже отрешенный голос матери.
— Зачем? — переспросил Сергей.
— Всё-таки братья, семья... — сказала женщина.

Она была самым обычным мертвой молодой женщиной не духом, не чудовищем наподобие тех, что показывают в фильмах ужаса.

— Знаешь, мама, но — это всё какая-то общая ложь про семью... Мы родственники, всегда ненавидим друг-друга. Всегда. Мы даже убийц ищем в первую очередь среди самых близких: мать, отец, брат, муж. Мир можно найти только с другими людьми, с теми, кого ты не знаешь, пока они чужие...
— Ну и как, ты нашёл? — спросила его мать.
— Нет... — ухмыльнулся Сергей. — Но не тебе меня в этом упрекать.
— Почему?
— Ты меня таким сделала, ты бухала, водила мужиков к нам домой. Я их считать не успевал.
— Я хотела найти вам отца. — сказала женщина, выдыхая сигаретный дым.
— Да? Среди женатых отцов моих одноклассников? — переспросил Сергей. — Ты вообще представляешь, как они на меня смотрели?
— Да, также как и на меня. Чем ты лучше меня сын?
— Я не завёл детей...
— Сколько тебе сейчас?
— 37-мь.
— Охринить, я даже моложе была, когда ваш отец ушёл. Я не знала, что делать, но я старалась. У меня не было ответов на все вопросы, но я пыталась...
— Тогда ответь мне на один вопрос. Когда этот твой Марат, меня бил. Почему ты ушла?
— Мне стало страшно.
— И мне было так страшно мама. — сказал Сергей, повернувшись чтобы ещё раз взглянуть на мать.
— Тогда ты понимаешь о чём я говорю. — Я скучаю по тебе, мама. — сказал Сергей, прокручивая самые смешные и добрые воспоминания, связанные с мамой, которые так же имели место в его жизни.

После чего, он горько расплакался.

Мать, неосязаемо обняла его за плечи...

• • •

Вернувшись после кладбища в гостиницу, Сергей уже было собирался на боковую, как в дверь его номера неожиданно постучали. И кто бы это мог быть подумал Смирнов. Может Ира? Но уже поздно. Однако, открыв дверь, следователь был крайне удивлён, если не сказать больше. На пороге его жилища, стояла Алёна...

— Можно? — как ни в чём не бывало спросила женщина.
— Ну проходи...
— Гена, спит. Он не знает, что я здесь. — захлопнув дверь, и зайдя внутрь сказала Алёна.
— Будешь? — спросил Сергей, указав Алёне на початую бутылку коньяка, взятую им у Гены в баре.

Женщина кивнула в знак согласия и села за стол. В комнате повисло молчание...

— А он не рассказал тебе как мы познакомились? — спросила Алёна, прервав неловкое молчание.
— Я как-то не интересовался. — сказал Сергей, помотав отрицательно головой. — Наверняка, что-то милое и смешное. — предположил мужчина, наливая Алёне выпить.
— Типа того. — ответила женщина, и взяв со стола стакан со спиртным, поморщившись, сделала один глоток.

Меж тем, Сергей всё пытался понять цель её столь позднего визита.

— Я могла выбрать кого угодно. Ну по крайней мере здесь. Знаешь кто мой отец? — спросила Алёна, опорожнив стакан до дна.
— Шишка? — предположил Сергей, долив ей ещё.
— Ага, а я дочь шишки. Ну и, девять лет назад, я как-то после очередной вечеринки, села "датая" за руль... Останавливает меня значится мент, Гена, ну я ему и говорю кто я, денег предлагаю... А он не берёт, нет говорит не из-за денег, не потому что мало предлагаешь. Пьяная, собьёшь кого-нибудь... Я на него наорала, ну а он, права то у меня и отобрал... И я, стукнула папе, и права вернули. А месяца через три, после вечеринки, я вызываю такси. Хм... всё так что-то щелкнуло в голове, после той истории. В общем, приезжает такси, за рулём Гена. Вот я отыгралась на нём, я ему такого наговорила. А он всю дорогу молчал, вот как воды в рот набрал. Под конец, я нарочно ему чаевые большие предлагаю. И он взял. Ещё и спасибо мне сказал. Я не знаю, меня это всё так задело, я и давай всё узнавать... И узнала, что его уволили из-за меня. Папе, спасибо. — сказала, Алёна, опорожнив в себя очередной стакан. Я нашла адрес, и поехала к нему. — продолжила рассказ Алёна, при этом в её взгляде уже появился этот хмельной блеск, который не с каким другим не перепутаешь.

Сергей, подлил ещё.

— К вам, — поправилась Алёна. — Гена тогда ещё на вашей старой квартире жил с мамой. Мария Михайловна, тогда очень плоха была, парализованная лежала. Он ей кашу варит, подгузники меняет, пролежни протирает, молодой, красивый, здоровый мужик. И я — маленькая, циничная, избалованная дрянь. Из-за которой с ним случились все эти ненастья. — призналась женщина, в очередной раз отхлебнув из наполненного стакана. — Я тогда, приехала домой, заперлась у себя в комнате. Рыдала блин... И я прекрасно понимала, что он никогда не будет крутым, богатым, но, он никогда не бросит близкого человека. Никогда. Вот чтобы не случилось, он всегда будет рядом... Ну и через месяц я залетела, — ухмыльнулась женщина. — Папа, конечно, рад не был, но Генке всё-таки помог с работой. Ну и вот, знаешь, Гена, конечно, звёзд с неба не хватает, но он хороший муж, и прекрасный отец..., и я вижу, что ему сейчас очень больно, я очень боюсь, что он сломается. И я сделаю всё чтобы его от этого уберечь. — добавила Алёна в заключение, и встав с места и подошла к Сергею оценивающе глядя на его реакцию.

Понимая к чему, она ведёт, Сергей проследовал в коридор и открыв входную дверь, скомандовал металлическим голосом.

— Вали!

Скрестив руки на груди, насупившись, Алёна гневно смерила взглядом Смирнова, и направилась к выходу. Подойдя к двери, Алёна, рывком захлопнула её, сказав следующее.

— Я же вижу, как ты на меня смотришь, ты не смотришь, ты глаза отводишь... — выпалила Алёна, приблизившись в плотную к Сергею. — А это явный признак агрессии. — сказав эти слова, женщина рывком расстегнула молнию на своей толстовке, обнажив грудь, и обняв Смирнова, и прижавшись к нему всем телом, поднявшись на мысочках, впилась губами в его губы, положив обе его руки, безвольно свисавшие по швам, себе на груди...

Вмиг, сознание Сергея, уже и без того помутившееся от обилия выпитого им спиртного, вернула его в их ситуацию с Миланой...

Сто-ло-ва́ть-ся.
Глагол, несовершенный вид, непереходный, возвратный, тип спряжения по классификации А. Зализняка — 2a. Корень: -стол-; суффикс: -ова; глагольное окончание: -ть; постфикс: -ся [Тихонов, 1996]. МФА: [stəɫɐˈvat͡sːə]. получать стол, еду; питаться где-либо, у кого-либо