ХРУСТАЛЬНЫЙ

С недавних пор мне близок черный цвет.
В нем нет надежды, значит нет печали,
Ни почестей, ни славы, ни побед,
Ни радостей, ни полного кармана...

В нем только лишь спокойствие и тьма,
В нем только лишь безмолвие и вечность,
В нем холод сердца, острый блеск ума,
В нем и законченность, и бесконечность...

Неизвестный автор

•  •  •

Однажды, Розалия Львовна, (штатный психолог МВД, РФ), сказала Сергею Смирнову, что мы всегда тащим своё детство на плечах. Но он не воспринял её слова всерьёз. Осознание этого пришло много позже.

Хрустальный, город его детства, (куда Смирнову пришлось вернуться для расследования дела о двойном убийстве и похищении ребёнка), существует не отдельно от него самого, Сергей буквально говорит себе:
— "Я никуда не уезжал, уехать отсюда невозможно".
— "Простым перемещением себя в Москву ты не решишь своих проблем", — вторила ему Розалия Львовна. — "В твоём случае, Сергей, для проработки детских травм поездка в Хрустальный — это принудительная мера, обязательная к исполнению...

Хотя, быть может, мы не всегда об этом думаем и вспоминаем, но на нас всегда давит этот столб. Мы не носим с собой свои двадцать и тридцать лет, но свои пять, восемь, десять или тринадцать лет носим всегда...

Тем летом, Серёже Пронченко было как раз тринадцать, на улице был тёплый, солнечный день. Уже не за горами, были окончание учебного года, и большие летние каникулы. Однако, мальчик ждал вовсе не каникул. Сейчас, все его мысли были о школьной дискотеке, (на которую он мечтал пойти вместе с одноклассницей Ирой) ...

На большой перемене, он сидел под деревом во дворе за школой и читал книгу, "Тайна отца Брауна", автора Гилберта Кита Честертона. Серёже, было довольно увлекательно читать детективную историю, в которой расследования вёл такой на первый взгляд неуклюжий персонаж, как этот католический священник. Однако, отец Браун был вовсе не так прост, как это могло показаться на первый взгляд.
Это был очень умный человек, который умеел анализировать ситуации как никто другой. Ему удалось раскрыть огромное количество преступлений, которые оставались загадкой даже для самых умелых сыщиков. Его стратегией, при расследовании преступления, являлось представление себя на месте преступника...

Однако, в следующий момент, Серёже пришлось прервать своё чтиво. У него на глазах, ненавистный Барисенко в сопровождении своих миньонов* окружили, взяв в кольцо Иру Крупенникову и "барс" в свойственной ему нахальной манере стал нагло приставать к юной светловолосой девочке, (так нравившиеся Серёже). И в подобной ситуации, он  не мог себе позволить поступить так же, как поступил его брат Гена (в случае с Катей)...

— Давай провожу тебя... — наседал на девочку, Барисенко.
— Да, нет. Не надо... Я и сама дойду...
— Пошли с нами на дискотеку...
— Ну, я не знаю... — робела Ира, пытаясь от них отвязаться.
— А хочешь, подругу с собой приводи...
— Ну, я...
— Чего? — не отставал Барисенко.

— Слышь, Крупа... — подойдя к ним ближе обратился Сергей.
— Те чё надо, защекан? — презрительно насмехнулся Барисенко, отреагировав на постороннее вмешательство в их разговор.
— Её к завучу зовут, срочно. — соврал Сергей.

Пока, миньоны во главе с Барисенко отвлеклись, на младшего Пронченко, девочка быстро прошмыгнула мимо, и скрылась в стенах школы. Где-то понимая, что его возможно одурачили. Но, не желая публично признавать это, "барс" цыкнул, припугнув мальчишку, обратив того в бегство. Однако, к тому моменту Серёжу вовсе не волновало то, что кто-то скажет про него плохо. Цель была достигнута, Ира — была в безопасности...
В классе на уроке, Серёжа ещё чаще чем обычно ловил на себе её робкий взгляд. А после уроков проходя мимо раздевалки, (пока их не кто не видел), Ира подозвала его чтобы сказать, —"Спасибо":         

— Спасибо.
— Да, ладно тебе. — пожал плечами Серёжа.
— Ты на дискач в пятницу пойдёшь? — спросила юная блондинка, хлопая глазами.
— Н-н-езнаю, а что?
— Зайдёшь за мной в семь... — не сводя с него больших синих глаз, настояла Ира.

Попрощавшись с одноклассниками и надев наушники, у Серёжи в ушах заиграла легкая композиция — " Wrong Side Of The Door" группы The Shakes...

По дороге домой, мальчик не шёл, он буквально парил в восторге от эмоций, переполнявших его сейчас. Используя, хитрость и смекалку, у него получилось то, чего не смог сделать даже Гена, — у него получилось, дать отпор мерзавцам, заступившись за свою девочку. Может, это вовсе и не выглядело как геройский поступок, но какое это имеет значение, ведь он (в отличие от брата) постоял за неё.  И Ира — это точно знает. Она сама попросила его зайти за ней... Она хочет пойти на дискотеку вместе с ним...

В этот миг, мальчик представил как они с Ирой кружатся в танце, его руки сжимают её тонкий стан. Глаза смотрят в глаза. Она такая красивая, что сердце замирает у него в груди, а Ира, словно принцесса на балу, и в этот самый момент Серёжа представил себе их поцелуй...

Открыв входную дверь ключом, и зайдя в дом, Серёжа был приятно удивлён увидев в комнате танцующую мать, она была явно в приподнятом настроении. Но, все его грезы вмиг растаяли, когда мальчик увидел ЕГО...

Это был мужчина средних лет, с тюремной наколкой на плече. Со смазанным, синеющим фингалом под правым глазом. Приплюснутый нос, крепкая шея. Незнакомец, похотливо скалился глазея на весело танцующую женщину, и в следующий момент, его руки-клещи коснулись её чуть ниже талии. Мужчина притянул её к себе и в этот самый миг, мать увидела, вернувшегося со школы сына...

— Ой... А вот и маленький мой вернулся. — пролепетала женщина, выскользнув из объятий быковатого вида мужчины, чтобы поприветствовать сына.

Поцеловав, мальчика в щеку, Серёжа почувствовал как от матери разит спиртным. Впрочем, это было не удивительно, заглянув ей за спину, мальчик успел разглядеть две открытые бутылки вина вместе с закуской на столе...

Мужчина, вальяжной походкой вышел в коридор и нехотя протянув руку в приветственном жесте, процедил.

— Марат...

Серёжа, намерено медленно переложил ключи (которыми минуту назад открыл дверь) из правой в левую и пожал протянутую ему руку.

— Сергей. — представился мальчик.
— Ну сжимай сильнее Сергей, не мужик что ли? — сильно сжав руку мальчика сказал мужчина.

Серёжа, скорчив от боли лицо, изогнулся пытаясь высвободить сжатую руку. Вдоволь насладившись, чувством собственного превосходства, над тринадцатилетним сыном своей новой пассии, мужчина отпустил руку мальчика, и ушёл обратно в комнату.

Вот так, Серёжа познакомился с ещё одним, и наверное самым неприятным из ухажёров матери...

•  •  •

После того как Витю Баранова, обнаружили живым и невредимым, СМИ и другие неравнодушные к расследованию люди. В буквально смысле оборвали своими звонками телефоны отдела полиции горда.

— Отдел полиции Хрустальный, да. Я ещё раз Вам повторяю, что все вопросы к пресс службе ОВД. — поочередно монотонно отвечали на звонки сотрудники отдела.

— Телефон дать... А в интернете самому не судьба глянуть? — возмущался в трубку Шкрек.

А пока, одни сотрудники сдерживали натиск общественности, другие их старшие коллеги, пытались как можно более обстоятельно и деликатно распростись мальчика, для получения хоть какой-то информации о личности преступника. Что могла бы помочь в расследование.

— Витя, ты говоришь, что ты всё это время был один. Но, ведь он приходил к тебе. Он же приносил еду? — спросил мальчика Гена.
— Он говорил, чтобы я отвернулся... К стене. — ответил Витя.
— В туалет... Он выводил тебя в туалет? — спросил Гена, изо всех сил сдерживая подступающий к горлу комок.
— Там ведро было...
— Отлично! Он его выносил?
— Да...
— Куда?
— На верх... Там лестница была, я не чего не видел... Было темно, он выключал свет, когда... Ну, делал ЭТО...
— А окна? Там были окна?
— Нет...
— А когда выжигал на плече? — вмешался в разговор Смирнов.
— Он принёс таблетки... — ответил Витя. — Сказал выпить... Я выпил и уснул... Проснулся от боли... Он потом опять таблетки дал, чтобы не болело...
— А голос, ты запомнил голос? — обратился к мальчику Гена.
— К-как у робота...
— Витя, а какая там была стена? — подключилась Розалия Львовна.
— Обычная...
— Обычная... обычная... А это какая обычная? Бетонная, ну не знаю может крашенная или обои? — поинтересовалась психолог.
— Каменная...
— Витя... — явно нервничая почесав затылок сказал Гена. — Ты сказал, что ты видел его лицо...
— У него не было лица, он был в маске...
— Ну ведь ты сказал, что помнишь его!
— Геннадий Александрович. — вмешалась в беседу Розалия Львовна, осаживая напор старшего брата Пронченко.
— Вить, просто пойми, что то, что ты сказал, это очень мало... Пожалуйста, скажи мне, ты помнишь хоть что-нибудь? Ну ещё хоть что-нибудь? А? — в конец уж раздосадовано не сдержался Гена.
— Птичка... — робко ответил Витя.
— Какая птичка? — не унимался Гена.
— Ну, что-то типо орла или беркута...
— Хорошо. Он что дома её держал!?
— Не знаю, не помню...
— Всё достаточно. — сказала Розалия Львовна. — Давайте, передохнём.

После того, как допрос мальчика был закончен, а в кабинете остались только Гена с Сергеем и ещё Розалия Львовна. Женщина высказала Гене все свои замечания, касательно его практики ведения допроса на несовершеннолетнего свидетеля, пережившего сексуальное насилие.

— Розалия Львовна, вы психолог-консультант! Не нужно учить меня работать со свидетелем... — возмутился Гена.
— Я не учу вас работать, я лишь пытаюсь вам помочь и защитить ребёнка. И я не понимаю, почему работник соцапеки молчала! — возмутилась женщина.
— Защитить! Я тоже пытаюсь защитить, как его, так и тех, кто сейчас на улице! - не отступался Гена.
— Давайте успокоимся. — вмешался в их перепалку Смирнов.
— Он видел преступника, и брать его нужно именно сейчас, по горячим следам...
— Гена...
— Витя, получил эмоциональную и психологическую травму от взрослого...  Будите на него давить!? И он замкнётся в себе ещё больше. Его память сейчас блокирует самые болезненные и травмирующие воспоминания. Это способ, защиты!
— Это было утром, как он мог забыть! Я не верю! — прокричал Гена.
— Я ВЕРЮ! — вмешался в их спор Сергей. — Я же забыл в своё время...

Гена замолчал, пристыжено опустив взгляд, а затем тихо спросил.

— А когда он вспомнит?
— День, два, месяц, год... Выбирайте сами...
— ГОД!? — вновь возмутился Гена.
— Хорошо, как вы видите ситуацию, что нам нужно сделать? — обратился Смирнов к Розалии Львовне.
— Прямо сейчас, нужно дать мальчику время успокоиться. Он должен понять, что он в безопасности, жизнь продолжается... Отпустите его домой.
— Хорошо. — смерив присутствующих взглядом согласился Гена. — Я распоряжусь.
— Скажу ему... — сказала Розалия Львовна и вышла из кабинета.
— Сергей... — обратился Гена к брату, после того как они остались вдвоём. — А ты правда не помнишь?

Сергей, выразительно посмотрел на Гену и отрицательно помотал головой...

На брифинге с сотрудниками отдела полиции города, Сергей рассказал коллегам о том, что им удалось выяснить.

— К сожалению, Витя мало что помнит, мальчик был неоднократно изнасилован. То, что он пережил это ужасно, но он жив, он дома. Это наша победа, — во многом обращаясь к брату сказал Смирнов. — На одеяле, в которое был закутан мальчик, найдены отпечатки, ждём результатов экспертизы. По результатам анализов мальчика, преступник давал ему алкоголь, и сильнодействующие препараты. Седативы, наркотики... Держал его скорее всего в подвале, со слов мальчика, на преступнике была маска, скорее всего, использовал фильтр для изменения голоса. Когда он увозил его, Витя проснулся и увидел, что руки, шея и скула преступника чёрного цвета...

•  •  •

Рассказав всё тоже самое губернатору, (Виталию Леонидовичу), реакция этого "высокопоставленного" чиновника, по всем признакам считающего себя "наместником Бога на земле", была по меньшей мере противоречивой...

— Чёрные бл...ть руки? — негодовал губернатор, в скайп беседе с Геной и Сергеем. Чёрное лицо... А привёз он его видимо на чёрной, чёрной машине, в чёрный, чёрный город... — иронизировал губер. Я пресс-службу собрал, что мне им говорить?
— Что мы нашли ребёнка... — коротко ответил Сергей.
— Значит так, Сергей, дорогой. Ты заварил эту кашу, ты её и расхлёбывай, ну вот как вчера на YouTude, бодро отрапортовал, так и сегодня объявишь... Что ребёнок найден благодаря усилиям местной полиции, и оперативному штабу губернатора. Преступник будет задержан в ходе ближайших дней...
— Так нельзя делать... — возразил Сергей, на слова Виталия Леонидовича...
— Почему?
— Потому что с его стороны это акт милосердия. — сказал Смирнов.
— С чьей? Ты про убийцу говоришь, про насильника...
— Про убийцу и насильника, у него есть ценности, правила, мораль и он пошёл нам на встречу.
— Конечно, может ему спасибо ещё сказать? — съязвил губернатора. — Ты вообще на чьей стороне, ты адвокат, правозащитник педофилов...
— Вы не понимаете. — перебил Сергей. — Его нельзя провоцировать.
— Тогда, что можно? А!?
— Можно, убрать детей с улицы, как можно скорее. Отменить занятия в школах, ввести комендантский час для детей...
— Сергей, если я сегодня это сделаю, а завтра ты мне убийцу не подашь "на блюдечке с голубой каёмочкой", меня здесь не будет. Ты мне завтра убийцу дашь? — переспросил губернатор.

Смирнов отрицательно покачал головой.

— Вот, я так и думал, почему-то... — добавил губер. — Никакого комендантского часа. Работайте...
— Виталий Леонидович, мы разберёмся всё нормально. — добавил Гена в заключение. После чего отключил видеоконференцию.
— Нормально, да Гена!? — возмутился Смирнов.
— А чего ты хотел, я же ведь не могу его послать... — возразил Гена. — Ты приехал, уехал... А мне здесь жить!

Сергей, выдохнул еле сдерживая подступающий гнев и сказал.

— Он совершил поступок, которым теперь гордиться. Отберёшь у него это, и он повторит на зло всем!
— Сергей... — встав с места сказал Гена.
— Дослушай... — перебил Смирнов. Когда он охотится, у него несколько целей, не один кандидат. Он всегда выбирает. Если ты оскорбишь его, перепишешь себе то, что сделал он. Пропадёт ребёнок... Сегодня, с этим ты готов будешь жить? Здесь...
— Детей я с улицы уберу, я обещаю... — немного поразмыслив, ответил Гена.
— Как...?
— Есть одна мысль. — ответил Гена.

•  •  •

Этот большой, кирпичный дом, огороженный высоким кованым забором, для многих жителей города, был словно раковая опухоль. Ведь, жившие в нём цыгане относились к числу тех, кто промышлял мелким воровством и торговлей наркотиками...

— Гена, то, что мы сейчас делаем, совсем не понравится "барсу". — помотал массивной головой Шкрек.
— Разберёмся... — ответил Гена, и через каких-то несколько минут, отдал приказ к началу операции.

Спецоперация по захвату обитателей злополучного дома, прошла быстро и эффектно. Ворвавшиеся внутрь спецы, положили мордой в пол, всех кто был внутри. Цыгане, даже опомниться не успели, как в следующий момент их быстро упаковали в наручники. Полицейские, что после задержаний проводили обыски, обнаружили огромное количество расфасованных по дозам, различных запрещённых препаратов. А усевшийся за столом Шкрек, проводил опись изъятого имущества и запрещённых средств...

— Саня, зови понятых... — обратился Анатолий к Коломийцу.
— Ага...
— Так, понятые, прошу подписать протокол. Вот тут, где галочка...

После того как с формальностями было покончено, Шкрек обратился к задержанному мужчине, с длинной чёрной шевелюрой, прикованного к противоположному стулу.

— Гражданин Каменских, не хотите сделать заявление, откуда в вашем доме наркотические вещества? — поинтересовался Анатолий у задержанного.
— Ты привёз. — ответил ему мужчина, а затем добавил. — Я один, это дерьмо жрать не буду, так что бери ложку, и присоединяйся. — обратился к Шкреку мужчина, ехидно осклабившись.
— Понятые вышли, — скомандовал Анатолий, после чего обратился к задержанному мужчине. — Валер, так надо. Не на долго...

Молча стоявший в этот момент у иконостаса Сергей Смирнов, наблюдая за ходом следственных действий, не чего не сказал, однако, он не обошёл вниманием данное обстоятельство. Когда задержанных погрузили в автозаки, Гена заметил.

— Давно мечтал это сделать. Душа поёт...

Сергей, не чего ему на это не ответил.

Когда вещдоки доставили в отделение, Сергей, осмотрел изъятую партию запрещённых веществ, и подметил, что, обычно в рейды по наркопритонам, улов как правило бывает многим больше, чем у них сегодня...

— Отправляем на Садовую, а не в рай центр, так просто гемора меньше. — как-то не впопад сказал Коломиец.

Смирнов смерил опера взглядом, и пока Коломиец на миг отвлёкся, Сергей, незаметно положил себе в карман, одну из расфасованных по пакету доз с наркотическим средством.

— Ты можешь идти, я опись тогда сам сделаю. — сказал Коломиец, после чего Сергей ушёл.

Когда Смирнов вернулся в гостиницу, зайдя в фойе, он увидел трансляцию официального заявления начальника полиции города. По ТВ, показывали репортаж, где Гена, по всей форме докладывал о ходе их расследования.

— "Ребёнок найден, он сейчас находится дома. Это стало возможным, благодаря оперативным действиям полиции, и оперативному штабу губернатора". — старший брат, вопреки, предостережениям Сергея, под копирку, цитировал слова губернатора. — "Так же, в ходе проверки по факту нарушения нами был выявлен ряд существенных дополнительных правонарушений. Так, в городе, была пресечена преступная деятельность, крупного наркопритона. Наркоторговцы, по оперативным данным использовали в качестве закладчиков и в качестве курьеров, лиц, несовершеннолетнего возраста, детей. В связи с чем, мэру города Хрустальный, от городского ОВД, направлен запрос, на введение комендантского часа. И на запрещение, нахождения несовершеннолетних, на улицах города, после 20:00..."

— Здравствуйте, Сергей. — прозвучало у Смирнова за спиной.
— Ещё раз здравствуйте Розалия Львовна... — ответил Смирнов. — Я так понимаю, мы с вами теперь соседи?
— Да, они всех селят в одну гостиницу. Это не лишено смысла, если вдуматься... — ответила женщина. — Сергей, по поводу вашей травмы, я и раньше уже работала с подавленными детскими воспоминаниями у взрослых. Если нужна будет какая-то помощь, обращайтесь...
— И что реально вспомнить, через столько лет? — переспросил Смирнов.
— Ну, если что, вы знаете где меня найти. — ответила женщина, и ушла к себе.

Где-то, на стойке у ресепшн, зазвонил телефон. Администратор, сняла трубку, и ответив в стандартном приветствии, женщина обратилась к Смирнову.

— Сергей, вас к телефону.
— Слушаю... — ответил Смирнов, взяв трубку.
— По-хорошему не понимаешь...? Если завтра не свалишь, пофиг как... И тебе прилетит, и братцу твоему, и всей его семейки. Понял? — послышался знакомый механически искажённый голос на другом конце трубки. После чего звонивший сбросил вызов.

Сергей, положил телефонную трубку, и в смятении вышел на улицу. Настороженно окинув взглядом окрестности, следователь убедился в том, что в таксофоне и поблизости некого нет. Немного поразмыслив, он сел в машину и поехал на ту самую овощебазу, где в ночь, злоумышленник стрелял в него. Убедившись в том, что на том месте нет стрелянной гильзы, Сергей решил прибегнуть к практике, "ловли на живца". Найдя безлюдное место, он достал табельное оружие и произвёл один единственный выстрел. После чего, подняв с земли стрелянную гильзу, положил её себе в карман, и сев обратно в машину, поехал в отдел. Там, на месте (в отделе), не на что, и не на кого, не отвлекаясь, Смирнов проследовал к своему рабочему столу, на который некто, водрузил несколько коробок с материалами уголовных дел. Увидев, что Сергей пришёл, Шкрек подошёл к нему, и жестом показав на коробки с материалами сказал.

— Так, в этой коробке как просил, дети, десять-тринадцать лет, похожий тип за последние тридцать лет. Тут, педофилы, растлители, сексуальные преступники. Отдельно, состоящие на учёте в психоневрологическом диспансере. И этот, пофамильный список. — закончил перечислять Анатолий.
— Спасибо. — отрешенно сказал Сергей, просматривая папки с документами.

В кабинете повисла гнетущая тишина.

— Я вот, что в толк не возьму... — прервал молчание Гена, обратившись к коллегам. — Вот зачем ему маска, ну если он потом их убивает?
— Ну, может быть теория масок... Вроде как все мы носим маски, я, ты, Шкрек... Чтобы оказаться теми, какими нас хотят видеть остальные. Мы играем роли, или вроде того. — выдвинул свою гипотезу Коломиец.
— Он стыдиться того, что делает. — сказал Смирнов, вмешавшись в разговор. Как будто, в подвал спускается кто-то другой, он только там выпускает своих демонов. Именно поэтому, он и отпустил Витю... Я думаю, у него есть совесть.
— Угу... Ты это родителям Лисовца и Баранова, ещё расскажи... — возразил Шкрек.
— У него есть кодекс, мораль и рефлексия... — игнорируя замечания и ухмылки коллег, настаивал на своём Сергей. — Поймём их, возьмём его. Кстати, я тут гильзу нашёл, там, где в меня стреляли...
— Сергей, мы искали... — развёл руками Гена.
— Ну, значит так искали! Так хотели найти! Парни, я вообще не знаю за что вам зарплату платят... — провоцировал Сергей. — Завтра, отправь в область на баллистику. — обратился Смирнов, к Шкреку.
— Окей... — насупившись, ответил Анатолий.
— Ладно всё... — вмешался Гена, тем самым разредив обстановку, а также дав понять, что тема исчерпана, и всем уже пора за работу.

Когда все разошлись, Гена подошёл к брату и пока не кто не слышал сказал.

— Завтра у мамы, восемь лет. Мы все на кладбище поедем, а после, дома соберёмся. Только семья. Я хотел тебя позвать...
— Позвал...?

Гена больше не чего не сказал, лишь огорчённо посмотрел на младшего брата, ставшего для него совсем чужим. После, развернулся и ушёл к себе в кабинет.

Оставшись один, Смирнов вновь переключил своё внимание на документы с уголовными делами. Перебирая их, его внимание привлекла, обшарпанная папка с материалом дела № 4201, фигурант Сабиров Марат Хасанович, обвинявшейся в преступлениях предусмотренными статьей 17 части 1 и статьей 131 части 1-ин.

— "А вот и ты, мой старый знакомый", подумал Смирнов отложив эту папку в сторону, пока просматривал другие материалы уголовных дел.

Ближе к вечеру, закончив работать с документами, и взяв с собой папку с делом Сабирова. Смирнов, вышел из отдела, сел в машину, и выехав за прилегающую к полиции территорию, сделал "круг почета", (тем самым показав всем и, в частности, тому кто мог за ним следить, что он поехал либо в гостиницу, либо по другим своим делам). Отъехав на незначительное расстояние, Сергей припарковался в закрытом для обзора месте, близ отдела полиции.

Замаскировавшись, Сергей включил на телефоне, устройство слежения, что прежде оставил в стреляной им гильзе. После чего, стал спокойно ждать, когда его визави сцапает уготованную ему наживку. По косвенным признакам, чуйка опытного следака, склоняла Смирнова к мнению, что его дерзкий собеседник, явно кто-то из местных, и конечно же из тех, с кем он достаточно хорошо знаком. Их ухмылки в спину, почти открытое хамство в лицо, и все те едкие комментарии, говорили в пользу этой его версии.
Как можно объяснить, что иногда больше нельзя сдерживать боль и унижение в себе? Что многие из тех кто в городе его детства, знал его не как Сергея Смирнова, а как Серёжу Пронченко, многие из них походили на роль его абьюзера*...

Никто не знал о нём (Сергее) главного, а именно то, через что ему довелось пройти. Сквозь все эти годы, подавленные воспоминания глядели на него сквозь зеркала; падая светом холодильника во втором часу ночи; вырываясь криком на близких. Так уж все устроено — мы оставляем всё в прошлом, а прошлое остается в нас.

Они никогда не говорили об этом в семье.  В его прежней семье. Это было не принято. Поэтому, никто (ни мать, ни брат), не обмолвились ни словом. Все просто сделали вид, что этого не было. Не сговариваясь. Просто жили дальше, и это, в итоге разрушило их семью, как дурная болезнь, с которой не пойдешь к врачу, потому что стыдно, и это разъедает тебя изнутри...

Именно так, Сергей встал на сторону тех, кто говорил: сам виноват, ты должен был быть готов к этому, теперь живи со стыдом. Он предал себя, в себе, слабого тринадцатилетнего мальчишку, пережившего травму; ведь ему не хотелось быть таким, какой он есть, и он отказался от него, сменив фамилию, переехав в другой город, закрыв на замок в чулане своей памяти. Этот мальчик был слаб, и за это он его и ненавидел. А мальчик стучался в закрытую дверь...

А он (Смирнов), лишь заливал его алкоголем, но мальчик смотрел на него со дна каждой бутылки; а он пытался убить его, сам унижая слабых, и это была действенная практика — от этого он чувствовал себя сильным. Но покалеченный мальчик всё равно всегда оставался в нём...

Из своего укрытия Сергею, было отчётливо видно, как с работы уехал его брат, а ещё через некоторое время, здание покинули трое его сотрудников. Смирнов, ещё раз посмотрел на экран мобильного телефона, проверив, чтобы точка слежения, была в положенном ей месте (в полицейском управлении). Убедившись в том, что красная точка находится в положенном ей месте, Сергей переключил внимание на взятую им папку уголовного дела Сабирова. Держа у себя в руках материалы этого дела, он вновь явственно ощутил как травмированный мальчик забился о стену внутри него, стену, которую он заботливо выстраивал в течение всех тех долгих лет как уехал отсюда...

На часах было 18:55, в тот вечер, Сергей собирался на долгожданную школьную дискотеку. В 19:00, он должен был зайти домой за Ирой, чтобы вместе с ней пойти на дискач. Он прибывал в приподнятом настроении, быстро собравшись, одев свои любимые синие  джинсы ( предварительно выстиранные, отпаренные и отглаженные), надев новую рубашку и уложив непослушные волосы в подобие причёски, мальчик вышел в коридор, и немного побрызгав на себя одеколоном брата, вернулся к себе в комнату. Сегодня, ему хотелось, чтобы всё сложилось по-особенному. Серёжа, хотел признаться в чувствах к Ире, ведь она ему очень нравится...

— Э-ээ.., малой! Что это сейчас было? — послышался с кухни нетрезвый голос нового ухажера его матери.
— Что? — растеряно переспросил мальчик.
— Что смешного, я не понял? — ворвавшись к нему в комнату начал быковать мужчина.

Серёжа, опешил испуганно глядя на этого грозного мужика, непонятно с чего ополчившегося на него. Но, ответ на этот вопрос лежал на поверхности...

Он рос без отца, таким образом, представляя собой классическую жертву; Марат был кандидатом на вакантное место папы и должен был сделать из мальчика мужчину — метод, которым он пытался это осуществить, оказался как минимум спорным...

Из зыбких топей его подсознания, обратно в реальность, Смирнова вернул сигнал мобильного устройства, возвестивший о том, что маячок, пришёл в движение. Глянув на экран, Сергей увидел, что, датчик слежения и впрямь показывал, что сигнатура покинула пределы отдела полиции и движется в неизвестном направлении находясь, на расстоянии трёхсот метров от него. Включив зажигание, Смирнов сорвался с места. Следуя, по отображающемуся в его телефоне маршруту, следователь выехал на соседнюю улицу, и на расстоянии нескольких сот метров увидел его...

Это был человек в чёрной одежде, в кепке на голове, он одиноко брёл по тротуару вдоль улицы.

Без промедления, Сергей ударил по газам, и автомобиль сорвался с места, через мгновение, машина следователя обогнула нечего не подозревавшего человека в чёрном, и взяв круто вправо, Смирнов резко остановился, заехав на асфальт, тем самым перегородив тому дорогу. Выскочив из авто, Сергей направил в сторону подозреваемого пистолет, и скомандовал тому — "не двигаться"! Человек в чёрном, замешкался, вероятно помышляя над тем, в какую сторону ему бежать. Но, вариант с побегом, быстро отпал, так как он был взят на прицел...

— ЗАМЕР! — скомандовал Сергей.

Подозреваемый, стоя к Смирнову спиной поднял руки вверх и замер на месте.

— ЛИЦОМ КО МНЕ РАЗВЕРНУЛСЯ! — скомандовал Смирнов, приближаясь к человеку в чёрном.

Однако, тот продолжал стоять спиной к следователю, игнорируя его приказ.

— ПОВЕРНИСЬ... ПОВЕРНИСЬ, СКАЗАЛ... — ещё раз повторил Сергей, подойдя вплотную к подозреваемому.

Но, в этот момент, подозреваемый резко повернулся, выбив из рук следователь табельное оружие, и уповая на сиюминутную удачу, попытался сбежать. В это раз, следователь действовал на опережение. Ударив ботинком под коленный сустав, он заставил своего оппонента, вначале, опуститься на одно колено, после чего, как следует врезал тому справа кулаком в челюсть. Подозреваемый рухнул ниц на землю, и Смирнову не составило не каких трудов, застегнуть наручники у него за спиной. Сбив с его головы бейсболку, Сергей развернул того к себе лицом. И оказался крайне удивлён увиденному...

Взирая с низу вверх на Сергея Смирнова растеряно, смотрел опер Коломиец...

— Тьфу ты... А я думаю, чё же у меня собеседник такой наглый, чувствую давить привык, на мента похож — не сдержал эмоций Сергей, поднимая с земли, упавшее оружие.

И подойдя к сидящему на земле Коломийцу, Сергей обыскал его корманы, и достав из правого кармана пакет со стрелянной гильзой сказал.

— Я в гильзу датчик сунул, думал не ты, думал другой будет... Но, ты сам себе всё нарисовал...
— А у тебя не хрена на меня нет! — огрызнулся Коломиец.
— А если я найду у тебя телефон, по которому ты мне звонил с угрозами... Что тогда!? — поинтересовался Сергей. — Кто тебя надоумил...?

Коломиец, не ответил, натужно сопя и сидя задницей на холодном асфальте. Тогда, Сергей подошёл к нему и расстегнув наручники сказал.

— Ты даже не представляешь, во что ты вляпался... Родной, ты бл**ть в офицера следственного комитета стрелял! Тебя суд радостно закроет на пятнашку, с конфискацией имущества в рамках борьбы с коррупцией в рядах МВД... Тебе здесь жить, да? Тебя показательно посадят, и будут твою рожу, полоскать по всем федеральным каналам, а друзья твои, так называемые, сольют тебя, как рыбку в унитаз... И это ещё не главный прикол. Ты не досидишь, и дело не в амнистии... Дети есть? — спросил Смирнов.
— Д-да, дочка... — растеряно ответил Коломиец.
— Представь, что с ней будет, когда она увидит батю повесившимся в изоляторе...
— Сьхе**али?
— А что ты хотел? У нас такое не прощают. Одного простишь, всем остальным тоже захочется. Думаешь, с тобой как-то иначе будет? Говори, кто надоумил?
— Барс... Ему не нравится, что ты нос везде суёшь. Зря ты в шахты полез...
— Почему?
— Не знаю, он мне не чего не говорил, а я у него, не чего не спрашивал! — ответил Коломиец разведя руками. — Но, у меня к тебе претензий, вообще никаких нет...
— Мда уж, ты вообще то в меня стрелял, какие тут ещё претензии?
— Слушай, у меня разряд по стрельбе. Если бы я в тебя стрелял, ты бы сейчас уже не разговаривал. Самому бл**ть, это всё уже осточертело!
— Значит так, — устало потирая лицо сказал Смирнов. — Этого разговора, не было. Барс будет спрашивать, скажешь ему — звоню шугаю... Тебе, не его сейчас надо бояться, а меня. И запомни вот ещё что...
— Что? — переспросил опер.
— За тобой должок...
— Хорошо.
— Ладно, иди уже куда шёл. — сказал Сергей садясь в машину, а где-то на боковом сиденье лежала раскрытая папка с делом Сабирова...

— Марат, не надо! — где-то отголосками в памяти Серёжи Пронченко кричала мать, пытаясь успокоить пьяного, невменяемо гопника.
Но, раздухарившись, Марат выставил мать из дома, запер дверь, подошел к Серёже и ударив кулаком свалил мальчика на пол. Удар был настолько неожиданным и сильным, что Серёже показалось, будто на него налетел локомотив. Он попытался подняться. Однако, второй и третий удары — позже Серёжа узнал, что боксеры называют их двойкой — окончательно определили для него правила игры. Это была не драка, а избиение — не будет же тринадцатилетний мальчуган драться с мчащимся на всех парах поездом...
Потом Марат бил его ногами, и для Серёжи Пронченко это было лучше: так он подставлял под удары локти и колени. Заметив его хитрость, мужчина снова пустил в ход кулаки, и стало ещё хуже: он бил в бок, мальчик инстинктивно закрывал места ударов, и тогда он бил ногой в грудь, живот, голову.
Он бил его до тех пор, пока не устал. У них дома на шкафу, стояла статуэтка — довольно тяжелая. Марат взял в руки эту статуэтку и взвесил её, словно уверяясь, что она подходит. А затем сказал, что сейчас он трахнет его, а потом убьет его этой статуэткой...

— Прошу, не надо!

— Ты же не целочка, ты давалка... Мне про тебя всё рассказали... — ухмылялся изверг.
— Пожалуйста, не надо... Прошу вас! — умолял мальчик.
— Марат, не надо! Не надо, прошу тебя! — стучала мать в закрытую изнутри дверь, плача и умоляя её впустить.

Как ни странно, но в этой ситуации на выручку мальчику пришла выпивка, за что Сергей и отплатил сполна позже, на собственном опыте узнав, что нет для алкоголика тяги сильней недопитой бутылки. Марат, велел ему раздеваться и ушел на кухню допивать — там еще оставалось спирное.
Больше всего мальчика поражала обыденность всего происходящего с ним. Скукожившись в позе эмбриона, ловя разбитыми губами воздух, он лежал и думал: "неужели это вновь происходит на самом деле, это слишком дико, чтобы быть правдой, и вот же они, обои в его комнате, такие же выцветшие, как всегда, ничего не поменялось — так почему вдруг его мир обрушился?"
Потом пришла мысль, что Марат сейчас вернется, и тогда всё будет ещё хуже. И тогда Сергей осознал: "что это его последний шанс". Что он ничего уже не теряет, и хуже точно уже не будет, что бы он сейчас ни сделал. Он вышел из оцепенения. Встал, пересек комнату, дернул оконный шпингалет и подумал: "а хорошо, что сейчас лето, а не зима и окна не заклеены". Окно отошло со скрипом, этот противный звук впервые вселил в него надежду — свобода возможна, — шатаясь на ватных ногах, он вскочил на подоконник и услышав быстрые шаги у него за спиной и неразборчивую пьяную брань, — Сергей уже вдохнул воздух свободы, и если эта метафора кажется кому-то банальной, то ему было всё равно: что тогда уж точно не заботило Серёжу Пронченко, так это вторичность метафор.

И мальчик шагнул вниз...

Уехав на значительное расстояние от центра города, и петляя по извилистой проселочной дороге, Сергей, раз за разом прокручивал у себя в голове эпизод за эпизодом...

Как корчился лежа на холодной земле, превозмогая нестерпимую боль после удара о землю...

Как прибежала мать, а затем и брат...

Как милиционеры выводили в наручниках его мучителя...

Следующие полгода, после того как Серёжа Пронченко, спасаясь от насильника выпрыгнул в окно, он провел в больнице. И только через четыре месяца он смог встать на костыли...

Остановив машину, у дома с ржавым покосившемся забором, Смирнов увидел, как где-то там в глубине двора мелькнул до боли знакомый силуэт. Сергей, вышел из авто, и открыв калитку, вошёл внутрь, преследуя мрачную тень своего прошлого. Сотни выпитых бутылок прибились наконец к берегу. Сколько раз он представлял себе вот этот день! Пожилой мужчина, увидев, что к нему кто-то вошёл, лениво повернулся, а когда увидел кто именно это был, закашлялся и попытался убежать. Однако, выброшенная Смирновым левая заставила того остановиться, отпрянув на несколько шагов назад. В следующий миг мужчина инстинктивно поднял руки к голове защищаясь, но комбинация из двух ударов, правый боковой с надсадным звуком врезавшаяся в челюсть и левый снизу, не смотря на защиту, зашли четко в цель. Мужчина рухнул на землю, но Сергей на этом не остановился, подскочив к Сабирову, лицо которого перекрасила гримаса ужаса и боли, следователь продолжил наносить удары руками и ногами, комбинируя их, он бил его до тех пор, пока мужчина защищался, но даже когда его тело обмякло, Смирнов продолжил избивать его, пока не размозжил голову этому ублюдку...

Всё это, конечно же могло быть правдой. Но, сейчас, подобный сценарий был всего лишь фантазией в воспалённом мозгу человека, заживо похоронившего у себя внутри, слабого, тринадцатилетнего мальчика. Отхлебнув спиртное из бутылки, Смирнов вышел из авто и проследовал к калитке. Открыв её, он вошёл внутрь, и по ощущениям словно бы он вновь шагнул в проклятое окно. Увидев во дворе сгорбившегося мужчину, восседающего за столом, Сергей молча подошёл к нему, и посмотрел в лицо. Злость и решимость, вновь взглянуть в глаза этого мерзавца, переполняли его душу. 

— Вижу, же что узнал... — сказал Смирнов, глядя в морщинистое лицо мужчины, пытливо вглядывающегося в лицо незваного гостя. — Идеальная ситуация. Подарок. Такое нарочно не придумаешь. Зарегистрированный насильник, и тут на тебе, детский труп. Я на тебя повешу этих детей. Все будут рады. Мне медалька, тебе срок. Все благодарны будут, гора с плеч. Сидеть тебе долго не придётся, свои же упакуют. Пойдём... — добавил в заключение Сергей.

Мужчина, молчал лишь сильнее вжавшись в скамейку, на которой сидел.

— Вставай давай... — повторил следователь, но Сабиров не как не отреагировал. — Да вставай уже, тебе сказал! — подскочил к мужчине Смирнов, взяв того за грудки, но уже в следующий момент увидев как из пол распахнувшейся старой растянутой кофты, вывалился заполненный жидкими экскрементами мочеприёмник с отходящими от него трубочками, Сергей выдохнул. — Да, бл**ть, не может быть! — и рассмеявшись, отпустив Сабирова. — Я миллион раз представлял себе этот момент, в самом деле, каждый день двадцать пять лет. Но, ты у меня в воображении был гигантом, нах... Но ты  бл**ть никто! Сейчас, тебя даже жалко... — смеялся в голос Смирнов.

— А чё ты тогда сюда приперся? — огрызнулся Марат. — Как был сыскуном, так сыкуном остался... — Дырявый! Опущенный! Пошёл вон! — кричал Сабиров, пока боль или спазм не исказили его лицо.
— Ты сам себя уже наказал... — сказал Сергей, пристально глядя на этого жалкого, сжавшегося в тугой комок старика. — Я тебе хуже сделать не могу. Гори в аду, который ты сам себе устроил. — закончил Смирнов, и последний раз, взглянул в потухшие глаза своего личного "демона".  Демона, — что так долго терзал его душу, не давая нанесённой им ране затянуться.
После вышесказанного, Сергей Смирнов вышел прочь. Сел в машину, и его накрыла истерика. Он смеялся и плакал словно сумасшедший. Его сердце, рвалось на части, душа, ликовала, а слезы застили глаза.
А где-то там, глубоко в душе — жил мальчик, о котором он пытался забыть последние двадцать пять лет. И только что, Сергей протянул ему свою руку...

Смирнов словно бы вернулся в тот самый день (двадцать пять лет тому назад), когда пьяный остервеневший изверг, избил его и пытался надругаться. Только, на этот раз, вернувшись в свой личный триггер*, он сумел закрыть гельштат*, — выйдя из этой ситуации победителем. Его победа не выражалась в физическом превосходстве. Он, не забивал до смерти своего обидчика. Однако, этот демон, столько лет снедавший его изнутри, сегодня был повержен. Не в буквальном смысле этого слова, эта победа была моральной ...
И стоя над испустившим дух, телом своего врага, Сергей не думал больше о том, что дала ему эта победа. Сейчас, он больше всего на свете, хотел увидеть Иру, ведь он, обещал зайти за нею ровно в семь. Больше никто, и ни что, не помешает ему это сделать. И в следующий миг, уже сама судьба, несла его на встречу с ней...

Сергей, позвонил в дверной звонок. Мгновение, и за дверью послышались быстрые, легкие шаги. Заскрежетал замок, и дверь открылась.

— Привет, Ира...
— Привет...
— Кто там? — послышался голос Ириной мамы, и шаркающий звук тяжёлых шагов на кухне.
— Здравствуйте. — поздоровался с женщиной Сергей.

Женщина вышла в коридор, кивнув в знак приветствия, и пристально посмотрела на Сергея.

— Вы меня не помните? — спросил Смирнов, чувствуя себя немного не ловко, под прищуром мелких глаз пожилой женщины. — Сергей См... Пронченко, я. Мы в первом подъезде жили.
— А чё к ней ходишь? Вот, женись, а потом ходи. — качая головой сказала женщина.
— Ну, ма'-ма'... — не сдержалась Ира.
— Тогда уже будет не логично... — усомнился в правильности её суждения Сергей.
— Совсем уже? Домой привела. — не обращая внимание на гостя, выговаривала Ире мать.
— Всё, иди к себе! — твёрдо попросила, свою деспотичную мать Ира.
— Ты, на меня не ори! Ты, у меня в доме живёшь. Ясно? — после этих слов, ещё раз смерив Сергея глазами, женщина ушла в свою комнату.

Застывший в нерешительности следователь, чувствовал себя чрезвычайно паршиво, понимая, что именно его, столь поздний визит, стал катализатором семейной ссоры между матерью и дочерью.

— Извини... — сказала Ира, прикрыв за собой входную дверь, и выйдя в приквартирный холл к Сергею.
— Приехал, квартиру свою посмотреть. А потом, понял, что не хочу. Я вообще, мало кого хочу видеть в этом поганом городе... А тебя вот хочу, видеть... Пойдём, вместе погуляем?
— Пошли... Я сейчас только, что-нибудь накину.
— Хорошо.

Спустившись вниз, на дворовую площадку, и расположилившись на качелях, Сергей почувствовал, как на него, накатило чувство ностальгии. Когда-то в прошлой жизни, они часто сидели здесь на их излюбленном месте. Болтая о разном, мечтая о будущем, глядя в ночное звёздное небо.

— Ира, ты прости, что так зашёл без предупреждения. Я не хотел...
— Да, брось... Всё нормально. Она, и раньше не сахар была, а сейчас, старость, деменция. Я и замуж то вышла, чтобы из дома уехать...
— Скажу прямо, это не худшая причина... — подбодрил её Сергей.
— Мда, в целом. Наверное... — согласилась Ира. — Я могу сказать, что пошла к подружке, Аньке Голушко. Подождёшь, полчасика?

Сергей согласно кивнул, и Ира слезла с качель и пошла к подъезду. И тогда Сергей спросил её.

— Зачем, тебе это?  — спросил Смирнов, глядя на тучный силуэт выжившей из ума Ириной мамы, наблюдающей за дочерью из окна. — Ира, просто поехали... — предложил Сергей.

Ухмыльнувшись, Ира одобрительно кивнула, и сев в машину, они вместе поехали к нему.

Через десять минут, добравшись до гостиницы, и оставшись наедине в его номере. Они, со всей переполнявшей их страстью, предались любовным утехам. Крепко сжимая её бёдра, он толчками врезался в её горячую плоть, а Ира, умоляла его не останавливаться, продолжая делать ей так же хорошо.  Пребывая в полной эйфории, она впитывала каждой клеточкой этот чистейший экстаз. Где-то в глубине её сознания промелькнул вопрос, как ей самой, удалось довести его до такого состояния. Сергей сжимал её грудь, накрывал губами сосок и нежно его покусывал. Казалось, он хочет её съесть. Ире было всё равно - пусть ест, лишь бы не останавливался. Его теплая ладонь прошлась по спине до ягодиц, чуть задержалась на ложбинке между двумя округлыми половинками...

— Аа-х... Серёжа... Забери меня пожалуйста отсюда. — просила Ира, закрыв глаза, чувствуя, как сладкая нега, волнами растекается у неё по телу.

Перейдя в чувства, и открыв глаза, Ира увидела, как Сергей, сидит на краю кровати, с сигаретой в зубах. Держа в руках папку с материалами одного из дел, следователь внимательно изучал его содержание. Скудный антураж его номера, помимо, переполненной пепельницы, и обилия пустых бутылок был увешан фотографиями жертв преступлений...

— Что не спишь? — спросила его Ира.
— Я теперь ещё долго не усну... — коротко ответил Смирнов.
— Что делаешь?
— У него есть идеальный портрет жертвы, выбираю кто из пропавших детей больше подходит на эту роль.
— Я могу чем-то помочь? — спросила Ира.

И Сергей, разделил часть лежащих рядом папок, и передал какую-то часть ей. Ира взяла один из материалов, и спросила.

— Что, за портрет?
— Восемь-тринадцать лет, худощавое телосложение, небольшого роста. Изгой, или что-то типо того... Тихий, молчаливый с проблемами в семье...
— Извини, не могу... — отложив папку в сторону сказала Ира. — Как будто...
— Как будто лишаешь их надежды. — договорил Сергей.
— Угу... — пожала плечами Ира.

Повернувшись к ней, Смирнов выразительно посмотрел ей в глаза. И уже в следующий миг, его губы нежно коснулись её. А когда, Сергей наконец оторвался от её тёплых губ, он ещё раз выразительно посмотрел в смущённые глаза Иры, и сказал.

— Поспи...
— Поеду лучше домой, а то мама будет волноваться. Вызову такси. — ответила Ира, встала с кровати и отправилась в ванну.

Сергей, не чего ей не ответил, уйдя с головой в изучение материалов дел.

•  •  •

Новый день в отделении полиции города Хрустальный, для Смирнова, началось с известия о том что пришла экспертиза по Вите Баранову.

— Хорошо, давай я посмотрю. — сказал Сергей, протянув руки чтобы взять документы у Шкрека.

А проходивший в этот момент, Коломиец, тихо поздоровался, и пристыжено опустил взгляд вниз, проследовал к своему рабочему месту.

— Но тут не вся экспертиза, тут только кровь и ткани! — пролистав материал, возразил Смирнов.
— Да, вечером будет остальное. Я тебе тогда на почту вышлю.
— Угу... — не отрываясь, от изучения данных экспертизы, кивнул головой Смирнов, а затем добавил. — Опись, вчерашнюю по цыгану, дай-ка мне... — обратился он к Коломийцу.

В свою очередь опер, порывшись у себя на столе, найдя опись, передал документы Сергею. Мельком, ознакомившись с документами, Смирнов, отложил их в сторону, вышел из кабинета, и быстрой походкой направился прямиком в следственный изолятор временного содержания.

— Кофе у них, конечно, поганый, растворимый, но, если пять ложек сахара положить, вроде ничего себе, пить можно. — сказал Сергей, заходя в камеру к задержанному (цыгану), и протягивая тому стаканчик с горячим кофе (из автомата).
— Баш на баш, добро за добро. — улыбнулся цыган, сверкнув золотым зубом, и белоснежной улыбкой, встав со шконки, и взяв из рук следователя стакан с напитком. Памятуя о том, как не стал сдавать Смирнова, когда увидел, как, тот припрятал себе в карман дозу героина. — Не надо было, первый дозняк бесплатно, ты если чё, заходи... — сказал цыган.
— А ты, чё такой наглый? — улыбнулся Сергей.
— Ты же знаешь, что я сегодня отсюда выйду. — пожав плечами ответил цыган.
— Люди тебе доверяют, к тебе идут те, кто в другие места не обратятся. Твои клиенты — это люди с особыми пожеланиями, предпочтениями... — пояснил Смирнов.
— Угу. — протянул задержанный. — Хочешь сказать, что я детям подгоняю? — переспросил цыган.
— Ну, ведь могут спрашивать. — пояснил Сергей.
— Нет, не могут. Я за такое глотку вырву! Сразу! — вскипел цыган.
— Вот это правда... — не сводя глаз с задержанного сказал Смирнов. — Есть среди твоих клиентов, человек с особыми заказами? Седативы, обезболы, транки... — спросил Сергей, достав из заднего кармана экспертизу Вити, и показав бумагу цыгану.

Взяв листок, Каменских бегло посмотрел, и сказал.

— Я тут случайно ошибусь, а человек из-за меня потом вовек не отмоется...

Сергей, кивнул ему, в чём-то принимая его логику. И сев рядом с задержанным на шконку, тихо сказал.

— Я вот троих взял серийников, одного даже убил. Знаешь, что самое дикое? Ну или самое нормальное, я уж с вами запутался, ведь если каждый раз, то это нормально. Да? Всегда кто-то знал. Всегда... Презумпция невинности это круто, только ты в другую сторону подумай. А вдруг ты его знаешь? А вдруг, ты его видел? — сказал Смирнов, и пристально посмотрел в темные глаза цыгана, прежде чем покинуть его камеру.

— Был тут один чёрт, тарился седативами, нейролептиками, эксклюзив, я спецом доставал, с области перевозили. Я сразу на него внимание обратил. Взгляд в пол, глазами ни с кем не сталкивается. Шуганный, слово не вытянешь, весь чёрный...
— Чёрный? — переспросил Сергей, вспоминая свидетельские показания Вити Баранова.
— Грязный, от угля от пыли, я не знаю, может он углём барыжит. — пояснил Каменских.

Смирнов, достал пачку сигарет, закурил сам и поделился с цыганом, тот тоже закурил и продолжил свой рассказ.

— С людьми почти не говорит, но... У меня пару пацанчиков шныряли, так продукты купить, по мелочи, братья, смотрю он с ними на одной волне, сначала принёс им кекс, ну такой ореховый с магазина. Не суть. В общем, всякий раз как он приходил, он им чё то приносил, и тёр с ними.
— Имя его знаешь?
— Нет, имени я не знаю... Кликуха, "головастик". — запамятовал цыган.
— Головченко? — переспросил Смирнов, удивлённый такому совпадению.
— Ты его знаешь?
— Учились вместе... — мрачно ответил следователь, вспоминая о чудаковатом лысом мальчугане, что в средней школе пришёл учиться в их класс.
— Я как-то его по приколу спросил, откуда такой утонченный вкус, сказал в дурке подсадили...
— Спасибо, Валер. — сказал Смирнов, покинув камеру следственного изолятора. Теперь, у него есть реальный подозреваемый!

•  •  •

— Головченко Александр, мозаичный психопат. Трижды проходил курс лечения. — вещал Смирнов, на брифинге перед остальными сотрудниками. — Первое, внимание! В областном псих-диспансере в возрасте восьми лет. Врачи замечали, проявление чрезвычайной агрессии, и задержку в развитии. Возможно, он и есть наш пассажир...? — добавил в заключение Сергей.
— Возможно? — переспросил Гена.
— Ну... — покачал головой Смирнов. — Мне казалось, что наш умнее. Однако, то, что он шизофреник, вовсе не означает, что он глупый. Возможно, и наоборот, умный изворотливый как Нэш.
— Кто? — переспросил Гена.
— Джон Нэш — математик, шизофреник. Нобелевский лауреат. — провел краткий курс ликбеза Коломиец.
— Ого, Саня... Ничего себе. — вмешался в беседу Шкрек. — Погоди ка... Гений, психопат одновременно. Такого ищем?
— Да...
— Саша, — обратился Гена к Коломийцу. Давай ка пробей, последнее место жительства, поговори с соседями и капай по максимуму.
— Хорошо...

Раздав поручения сотрудникам, Гена подошёл к брату и спросил.

— Правда, думаешь он?
— Не знаю... Возможно... Ген, я скажу тебе так. Ты, в толпе, не когда не отличишь человека, у которого руки по локоть в крови, который едет с женой и ребёнком, с воздушными шариками, куда-нибудь в парк, от других людей. Потому, что это люди глубоко в себе, и вещами, которые они совершают, они не делятся. Никогда, ни с кем... У меня, на работе случай один был, убийство восьмилетней девочки, в районе Мосфильма. Однокомнатная квартира, дом-башня. В квартире проживают девочка, её младшая сестра, мать и отец... Мать, собирается на работу, отводит в садик младшую дочь, отец в это время, находится на суточном дежурстве, он тогда работал охранником в казино. Детский сад, находится не по далёку, и женщина возвращается домой где-то примерно через полчаса. С виду, всё в порядке, первая дверь общая заперта, дверь в квартиру, тоже самое, закрыта. Она открывает дверь, своим ключом, входит в квартиру. Ничего. Она заходит в комнату, и на их супружеской кровати, она видит тело девочки, и её отрезанную голову, лежащую на их же подушке... На теле ребёнка, как потом посчитали эксперты, было более двадцати ножевых ранений...
— Хм... — поморщился Гена.
— Подозревали соседа, по лестничной площадке, он шизофреник, следствие провело с ним множество мероприятий. Но, так ничего и не подтвердилось... Штаб, отработал три месяца, было отработано, огромное количество людей, весь подъезд. И ничего... Не кто не чего не видел, никого постороннего в подъезде, а самое главное, больше никакой серии, ничего подобного... Ну и, как я предполагал тогда, это было что-то здесь и сейчас, что-то локальное. А главное, больше не какой серии...
— И что ты хочешь сказать?
— У меня нет ответов на все вопросы, это не математика. Это люди, со своей мотивацией, своим внутренним миром, который им самим неподвластен. Чего уж говорить о людях, которые хотят в них что-то понять. Когда они совершают свои преступления, ментально это уже другой человек...
— Сергей, мы сегодня к маме едем, тебя ждать? — на всякий случай спросил Гена, переведя разговор на другую тему.
— Нет. — коротко ответил Смирнов, отгоняя нахлынувшие воспоминания.

После всех предшествующих тому событий, и непосредственно самого падения из окна. Оказавшийся на больничной койке с многочисленными ушибами, и сломанной, загипсованной ногой, Серёжа Пронченко задавался вопросом:

"Почему всё это происходит с ним?"

Ответа не было. И душевные терзания, причиняли ему нестерпимую боль... Что была, гораздо ощутимее, чем физическая. Он ненавидел себя, и всех окружающих, а первые дни так вообще не ел и не с кем не разговаривал...

— Серёжа, милый, я тебе поесть принесла, мясо, на рынке купила, и отбила как ты любишь с перцем. — вымаливала прощение мать, сидя рядом с сыном. — Если участковый придёт...
— Скажу, упал... — прервав её и отведя взгляд в сторону ответил Сергей.

Мать одобрительно кивнула, а мальчик продолжил излагать придуманную ей версию событий.

— Забыл ключи от квартиры, и решил залезть в окно. Ну, и сорвался...

Мать, одобрительно кивнула и слёзы ручьём полились у неё из глаз.

— Мам, не плачь... — тихо сказал мальчик, взяв женщину за руку.

•  •  •

У себя в гостиничном номере, Розалия Львовна раз за разом просматривала видео с допросом Вити Баранова, помечая что-то у себя в блокноте, как вдруг, неожиданный стук в дверь прервал её размышления. Открыв дверь, женщина увидела стоящего на пороге Сергея Смирнова, мужчина явно был не в себе.

— Я-я не знаю просто... В голове крутится ... Я работать не могу ... Мешает. — сжимая трясущимися пальцами сигарету, взволнованно пояснил Сергей.
— А пойдёмте в буфет? — предложила женщина.
— Ага... — согласно кивнул Смирнов.

Расположившись за дальним столиком в буфете, (там, где не кто им не сможет помешать) и манерно разливая успокаивающий зелёный чай, Розалия Львовна поинтересовалась.

— Сергей, а Геннадий, это ваш родной брат?
— Да, два года разница...
— А почему фамилии разные?
— Я поменял, когда уехал в Москву...
— Мм...
— Она мне не когда не нравилась, что это вообще такое Пронченко... Что это значит?
— А Смирнов, что для вас значит?
— Я долго не мог выбрать... Ну, не то, чтобы я прямо-таки перебирал... Но, не суть... — сильно переживая, невпопад говорил Сергей. — Когда пришёл в паспортный стол, увидел на столе кем-то оставленное обращение, и фамилию заявителя, Смирнов. Ну и далее, вы уже знаете...
— Сергей, а нам не обязательно сейчас обо всём говорить. — видя, как разволновался мужчина, пояснила Розалия Львовна. — Сегодня можем не касаться этой темы, проговорим это когда...
— Я вам раньше об этом не говорил, но меня изнасиловали двадцать восемь лет назад. Мне было девять... — прервав её выпалил Сергей.

На миг, между ними воцарилось гнетущее молчание.

— Где? В этом городе? —спросила его Розалия Львовна.
— Да.
— Кто?
— Сначала Просевич, педофил-сумасшедший, его арестовали, а потом... Как выяснилось, я был не единственным...
— Вы, сказали сначала...
— А потом, когда это стало известно всем, это случилось ещё раз... Меня поймали старшаки, парни, тринадцать, пятнадцать лет, бухие... Сказали, что я дырявый... Что, я теперь должен... Хотели, чтобы сам...  А я отказался, и тогда они меня избили и... — Сергей, замялся подбирая нужные слова.
— Вы сообщили в милицию?
— Я про Просевича заявил, и это здорово сработало... Правда? Никуда я на них не заявлял, мне Гена запретил.
— А мама ваша, она знала об этом?
— Да как о таком можно не знать...
— Вы, на неё обижены... — предположила психолог.
— Перестаньте, мне что пять лет, чтобы я был на неё обижен. — возмутился Смирнов.
— Может быть, вы тогда на себя обижены. Да?
— Наверное...
— А почему?
— Наверное, по тому, что не смог через это переступить. А теперь, уже поздно. — еле сдерживая подступивший к горлу комок, сказал Сергей.
— Нет, ещё не поздно...
— Она умерла. — перебил Смирнов.
— Вы, Сергей... очень смелый человек.
— Да, бл**ть! — выругался Смирнов, ища в поощрение подвох, сказал Спасибо. Встав с места.
— Сергей... — окликнула его женщина, но он уже ушёл.

•  •  •

Тем временем, укрывшись где-то в своём мрачном логове, человек с чёрными от сажи руками, и темными отметённами на лице. Держа в руках художественную кисть, наносил на белые шарики свои страшные рисунки. Придавая пластиковому изделию, вид глаза, что безжизненно смотрит куда-то в непроглядно темную даль ...

Абьюзер (от англ. Abuse – насилие, и Abuser) – человек, совершающий насилие, выходя за рамки допустимого. Он оскорбляет, унижает и издевается морально над другими людьми.

Сигнатура (от англ. Signature) — это привязка полученной информации к какому-либо оборудованию, например, датчики, сигнализации или полицейские радары.

Три́ггер (с англ. trigger — «спусковой крючок») — событие, вызывающее у человека с посттравматическим стрессовым расстройством внезапное репереживание психологической травмы и тяжёлые негативные эмоции.

Закрыть гештальт Означает закончить какое-либо действие. Незакрытый гештальт может проявляться в эффекте незавершенного - человек помнит действие, которое незавершено. Эффект, по легенде, описан Блюмой Вульфовной Зейгарник ученицей Курта Левина, когда они находились в ресторане и заметили, что официант помнил их заказ до тех пор, пока они за него не расплатились.