ХРУСТАЛЬНЫЙ

На площади полки.
Темно в конце строки.
И в телефонной трубке, эти много лет спустя, одни гудки.
И где-то хлопнет дверь.
И дрогнут провода.
«Привет!»
Мы будем счастливы теперь и навсегда.
«Привет!»
Мы будем счастливы теперь и навсегда.

Александр Васильев гр. "СПЛИН"

•  •  •

Этим вечером в уютном, местном клубе "ВАВИЛОН" было очень много посетителей. От импозантных* мужчин, до обычной молодёжи, беззаботно резвящейся на танцполе. Окинув взглядом интерьеры клуба, на ум приходило лишь одно, что как бы ни старались местные воротилы, соответствовать современным стандартам столичных развлекательных заведений, но от клуба всё равно за версту несло провинцией.

— Не чего не меняется... — глядя на всё действо, сказал Сергей.

Ира, смущенно улыбнулась.

— Ты когда тогда уехал, ты не мог...
— Ира...
— Ну, да. Я всё понимаю... — пряча от него смущенный взгляд ответила та.

Сергей понимал, какой вопрос, сейчас тяготит Иру. Но, ему совсем не хотелось копаться в своём прошлом.

— Как ты? — поинтересовался у неё Смирнов.
— Была замужем... Но, как-то не срослось... — пожав плечами ответила Ирина. — Ну, а что у тебя?
— По большей части неопределённости... — уклончиво ответил ей Сергей.

Воцарилась тишина, Ира продолжала смущенно улыбаться, пряча глаза от Сергея. Неожиданно, их тишину нарушил молодой официант, принёсший к их столику охлажденную бутылку Просекко.

— Спасибо, но мы этого не заказывали. — вмешался Сергей, глядя на то как юноша проворно выставил на их столик стаканы, и бутылку вина.
— Комплимент от Семёна Борисовича, приятного Вам вечера. — ответил официант, после чего удалился.
— Семёна Борисовича? — переспросил Сергей, вопросительно глядя на Иру.
— Борисенко. — кивнула Ира.
— Барс...

Сергей, не верил собственным ушам. Это всё, казалось ему не более чем дурацкий розыгрыш. Но, правда оказалась ещё более не очевидной.

— Уфф! Здорово, Москвич!!! — неожиданно раздался хриплый голос у него за спиной, и этот кто-то всем телом навалился на него со спины.

Смирнов сразу же догадался кто это мог быть.

— Ну че, как дела в столице? — послышался голос с характерной хрипотцой, принадлежавший Семену Борисенко.
— Ну а чё с ней будет... — пожав плечами улыбнулся Сергей.

Все рассмеялись.

— Слышал зачем приехал. Нужна будет помощь, не стесняйся, маякни... — по-отечески приобняв Сергея, заверил того Барисено.
— Спасибо. — сдержано ответил следователь. Помня некоторые эпизоды из своего детства, которые, хотелось бы забыть.

— Ладно, не буду вам мешать. — сказал Барисенко, и похлопав Сергея по плечу, после чего ушёл к своей компании, расположившейся в ложе VIP.

Сергей не питал не каких иллюзий по поводу того, что представляет из себя этот колоритный персонаж. Теперь ему всё стало вполне очевидно. Если "Барс", хозяин этого клуба, то теперь понятно, почему при всей дороговизне убранств, от этого места за версту несёт "лихими девяностыми".

В следующий момент, музыка на танцполе стихла, и на сцене возник местный бард. Это был бородатый мужчина средних лет в чёрных солнцезащитных очках. Сжимая в руках гитару, мужчина затянул куплет всем известной песни:

Призрачно всё в этом мире бушующем.
Есть только миг - за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется жизнь...

— Ира, а давай уйдём отсюда? — предложил Сергей.
— Пошли... — кивнула Ира, вставая с места.

Они вышли на улицу и пошли прочь. Уже на улице Ира спросила его.

— Ты как?
— Лучше всех, — закурив ответил Сергей. — Пойдём.

Было уже достаточно поздно, но не смотря на летнюю жару, вечером было прохладно. А на Ире было легкое светлое платье, и Сергей снял свою куртку, и накинул её на плечи своей спутнице.

— У меня вообще ничего... Работа... Вечером дома, и даже ночью, одни и те же мысли... Каждый день по кругу. Что было бы, если однажды в один момент смогла бы свернуть, и выйти из привычной колеи... Ну а ты? У тебя тоже самое?
— Абсолютно у всех тоже самое, и тут совершенно не важно, что я уехал, а ты осталась здесь...
— Ну да...
— Просто в один момент понимаешь...
— Какая сука жизнь! — сказала Ира, закончив мысль.
— Вот именно...

За разговорами, Сергей не заметил как они оказались в их старом дворике. До боли знакомые высотки, выросшие стеной, Ира, жила в доме напротив. И окна его комнаты, (вернее сказать, их с братом) выходили аккурат напротив её окна, и Сергей, мог видеть свет, струившийся в окне её комнаты. Свет, олицетворявший теплоту семейного очага, теплоту, которой у Серёжи Пронченко не когда не было...

— Ну вот, мы и пришли. Не хочешь к себе зайти? Там хорошие люди живут, я их знаю, пустят. — предложила Ира.
— Нет, как ни будь потом...
— Прости...

Сергей, повернулся к Ире и пристально посмотрел на эту красивую женщину, смущенно прячущую от него свой взгляд.

— Ира, спасибо тебе за экскурсию. — не отводя от неё глаз, сказал Сергей.
— Да... — отозвалась Ирина, всё также робко пряча взгляд.

Ирина сняла с плеч куртку Сергея, и в характерном жесте протянула ему. Смирнов, аккуратно взял куртку у неё из рук, всё так же пристально глядя на неё. Женщина, приблизилась к нему, и подняв глаза, увидела, что их лица оказались в непосредственной близости друг от друга. Пристальный взгляд, его холодных синих глаз, его губы, сейчас, нарушая все личные границы были так близко от неё. И уже в следующую секунду, её губы, сомкнулись на его губах. Это был поцелуй с опозданием в двадцать лет. И сейчас, все эти двадцать лет, горели у неё на устах!

— Прости... — прервав их поцелуй, сказала Ирина, развернулась и ушла прочь, процокав на каблуках, она скрылась за дверью подъезда.

Оставив Сергея, в замешательстве переваривать случившийся между ними поцелуй.

Сейчас, ему вспомнился их первый поцелуй. Им обоим было где-то лет по девять. Шёл урок географии, где Вячеслав Игоревич — педагог, которого Серёжа Пронченко всегда считал, своим самым лучшим школьным учителем и другом, повернувшись к классу спиной, записывал тему урока на доске.

А когда ребята вышли из класса, Вячеслав Игоревич пояснил оставшимся о том, что же произошло:

— У нас сегодня, больше горе, обвал в забое на Эгейской шахте. У Иры Крупениковой и Саше Чередниченко, погибли отцы, и ваших товарищей несколько дней не будет в школе. Вы их сегодня не беспокойте пожалуйста, ну а завтра, обязательно, позвоните со словами поддержки. Хорошо..?

Дома, у Иры все зеркала были занавешены, родственники, бабульки и просто незнакомые люди, все шныряли, туда-сюда, суетились. Вот так, в один миг, вся прежняя, полная радости и безмятежности, жизнь Иры Крупениковой "встала на паузу". Не стало её отца. Ей одинадцать. За окном лето, и впереди школьные каникулы, на которых папа обещал, поездку всей семьей к морю. Ира, так мечтала, так ждала наступление этих каникул. Даже подружкам похвалилась. Но её отца больше нет. Ну а что теперь? А ничего. Все надежды и мечты под откос. Ведь папы больше нет, мама в слезах, убита горем. И никому нет дела до их беды... Лишь один Серёжа, пришёл сегодня к ней. Один. Из всего класса...

Ира больше не могла смотреть на эту обстановку всеобщего траура. Она, подошла к стоявшему в стороне Серёже, и взяв его за руку, молча, потянула за собой. Сергей же, ещё не когда в жизни не видевший как отпевают усопшего, всё же повинуясь желанию Иры, проследовал за ней. Оказавшись в её комнате, Сергей не как не мог взять в толк, как же ей всегда удаётся соблюдать этот хрестоматийный порядок в комнате. Его всегда поражала собранности Иры, её умение всё систематизировать. Это касалось не только, частоты и порядка в её комнате, но в целом образа мысли этой девочки. Даже сейчас, в один из самых тяжёлых моментов жизни Иры, его поражала выдержка и холоднокровие, этой с виду хрупкой, маленькой девочки...

Оказавшись, один на один в её комнате, Сергей не мог найти подходящих слов, они молча стояли напротив, и смотрели друг другу в глаза. А потом Ира закрыла глаза и выпятила губы бантиком. Она хотела, чтобы он поцеловал её.

А когда ребята вышли из класса, Вячеслав Игоревич пояснил оставшимся о том, что же произошло:

— У нас сегодня, больше горе, обвал в забое на Эгейской шахте. У Иры Крупениковой и Саше Чередниченко, погибли отцы, и ваших товарищей несколько дней не будет в школе. Вы их сегодня не беспокойте пожалуйста, ну а завтра, обязательно, позвоните со словами поддержки. Хорошо..?

Дома, у Иры все зеркала были занавешены, родственники, бабульки и просто незнакомые люди, все шныряли, туда-сюда, суетились. Вот так, в один миг, вся прежняя, полная радости и безмятежности, жизнь Иры Крупениковой "встала на паузу". Не стало её отца. Ей одинадцать. За окном лето, и впереди школьные каникулы, на которых папа обещал, поездку всей семьей к морю. Ира, так мечтала, так ждала наступление этих каникул. Даже подружкам похвалилась. Но её отца больше нет. Ну а что теперь? А ничего. Все надежды и мечты под откос. Ведь папы больше нет, мама в слезах, убита горем. И никому нет дела до их беды... Лишь один Максим, пришёл сегодня к ней. Один. Из всего класса...

Ира больше не могла смотреть на эту обстановку всеобщего траура. Она, подошла к  стоявшему в стороне Максиму, и взяв его за руку, молча, потянула за собой. Максим же, ещё не когда в жизни не видевший как отпевают усопшего, всё  же повинуясь желанию Иры, проследовал за ней. Оказавшись в её комнате, Максим не как не мог взять в толк, как же ей всегда удаётся соблюдать этот хрестоматийный  порядок в комнате. Его всегда поражала собранности Иры, её умение всё систематизировать. Это касалось не только, частоты и порядка в её комнате, но в целом образа мысли этой девочки. Даже сейчас, в один из самых тяжёлых моментов жизни Иры, его поражала выдержка и холоднокровие, этой с виду хрупкой, маленькой девочки...

Оказавшись, один на один в её комнате, Максим не мог найти подходящих слов, они молча стояли напротив, и смотрели друг другу в глаза. А потом Ира закрыла глаза и выпятила губы бантиком. Она хотела, чтобы Максим поцеловал её.

И Сергей, не веря в реальность происходящего, зажмурившись, приблизился к её губам, и поцеловал Иру. Это был робкий, исполненный сомнений, короткий, детский поцелуй. Таким вот он и был, их первый в жизни поцелуй...

• • •

Была уже ночь, когда Смирнов, подъехал к зданию гостиницы. Он вошёл в фойе, и проходя мимо ресепшна, посмотрел на женщину администратора, застывшую с телефонной трубкой в руках.

— Гостиница "Горняк", я слушаю. — уставшим голосом ответила женщина администратор. После чего, удивлённо посмотрев на следователя, сказала. — Это Вас...
— Меня...?

Женщина кивнула.

Сергей, взял телефонную трубку и поднёс к уху.

— Да... Говорите слушаю.
— Москвич... Серега Пронченко... — послышался искаженный незнакомый голос в телефоне.
— Да, это я. А кто вы...?
— Неважно, слушай меня сюда... Если не хочешь проблем, собирай вещи и вали отсюда!
— А если нет...? — переспросил Смирнов, пытаясь поймать на любой оплошности незнакомого собеседника.
— Ну ты же знаешь, что у нас в Хрустальном с такими делают...
— Нет, а что...?
— А твои вообще в курсе, что ты пид**р опущенный? На работе? Баба твоя, знает?
— Ты кто...?
— Нахрена, ты сюда приехал? Тебе что понравилось?
— А тебе...? — провоцировал Смирнов. — Я же тебя знаю, да...? — оглядываясь по сторонам в стеклянные двери, ища в тусклом уличном свете незнакомый силуэт, выглядывал следователь.
— Вали отсюда, пока живой! — не унимался звонящий.
— Ты, сидел и ждал пока я приду, значит видишь меня сейчас!? — рассуждая вслух, предположил Смирнов. — Может, поговорим не по телефону, а?

Услышав, что на том конце трубки, звонивший отключился, бросив телефонную трубку, Сергей стремглав, выскочил на улицу. Не далеко от стоявшего на противоположной стороне дороги таксофона, он увидел мелькнувшую в фонарном свете тень. Сомнений не было, это был тот самый неизвестный, с которым он только что говорил по телефону. Ловко перемахнув через перила, Смирнов спрыгнул вниз, и приземлившись на брусчатку, амортизировав посадку подошвой ботинок, сходу, встал на ноги и побежал за подозреваемым. Смекнув, что его просчитали и теперь преследуют, человек в чёрном капюшоне, пустился в бегство. Он бежал, снося на своём пути, всё что попадалось ему под руку. Человек в чёрном, сшибал на бегу препятствия, всячески стараясь оторваться от преследовавшего его следователя, но тот всё не как не хотел отставать. Выбежав на площадь овощебазы, неизвестный довольно ловко перемахнул, через сетчатый забор, перелезая который Сергей, в одном месте распорол штаны.

— Вот, зараза! — выругался Смирнов, продолжая бежать за неизвестным.

Территория овощебазы, где продолжалась их погоня, представляла собой своего рода лабиринт. И продолжая гнаться за человеком в чёрном, Сергей то терял того из виду, то находил вновь. Продолжалось это до тех пор, пока Смирнов, не выскочил на открытую местность, где он мог отчётливо видеть силуэт подозреваемого. Понимая, что незнакомец уже замедлился, Смирнов прибавил в скорости, сокращая расстояние между ними. Как вдруг, прозвучал одиночный выстрел, и пуля просвистела немного в стороне с права от следователя, и легла, чуть выше ударившись о стену позади него. Пытаясь оторваться от своего преследователя, неизвестный открыл огонь. Сергей присел, укрывшись за контейнером, на случай если тот вновь будет стрелять. Но больше выстрелов не последовало, преступник скрылся за углом, и достав из кобуры пистолет, Смирнов побежал туда, где скрылся злоумышленник. Впереди маячила пустынная улица, в нескольких сот метрах, остановка общественного транспорта, напротив магазин, подсвеченный светом фонарного столба, ночная улица была пуста. Но, по всему подозреваемый не мог уйти далеко, у того, было слишком мало времени для того, чтобы скрыться!

Не успела мелькнуть мысль в его сознание, как в этот самый момент, что-то твёрдое с силой опустилось на затылок следователя. Свет в его глазах померк, и Смирнов рухнул на землю как подкошенный...

• • •

Для шестнадцатилетнего Генки Пронченко эта весна стала особенной. Он заканчивал обучение в школе, и готовился к поступлению в ВУЗ. Кто не сдавал экзамены тому не понять, что это такое — выпускная аттестация. Это огромное нервное напряжение, несравнимое ни с чем! И большее волнение возникает не от самих экзаменов, переживаний за успешное прохождения тестов и решения заданий, а пугает сама атмосфера и сопутствующие последствия в случае меньшего количества набранных балов. Учителя-предметники, как правило тоже на нервах. Так как они отвечают за знания своих учащихся и поэтому напрягают учеников сверхмеры. От всей этой подготовки голова, буквально разрывалась на части. И это в молодом, по сути, еще юном-детском возрасте!

Но вот, случилось так, что для Гены, настал тот день, когда вся школьная суета оказалась позади. И в самый разгар летних каникул, вместо привычных и уже порядком надоевших повседневных будней, мать сообщила Гене, что он поедет в оздоровительный лагерь (далее ОЛ). Стоит заметить, что в отличие от нынешних реалий, деньги тут роли не играли, билеты в мечту не продавались, их распределяли среди лучших (отличников и активистов). И Гена, не отличник, но как уверенный хорошист, неравнодушный к спорту, так же попал в число счастливчиков. Можно сказать, что ему тогда "повезло".

— "Отдохнёшь сынок, загоришь, поплаваешь! А заодно, к самостоятельности приучишься. Совместишь так сказать приятное с полезным". — напутствовала мать.
— Круто, Гена! А можно мне с тобой поехать? — восхищался и немного завидовал его младший брат Сергей.
— Нет! — сказал, как отрезал Гена.

Почему именно ОЛ? Причина была банальна и проста — благосостояние их семьи не позволяло рассчитывать на что-то большее. Доходы семьи Пронченко в то время были столь незначительны, что и на местные курорты не хватило, чего уж говорить о зарубежных.

В день отъезда Гены, перрон железнодорожного вокзала был похож на цветочную поляну. Повсюду, куда не посмотри, сновали пёстро одетые отдыхающие, чей увлекательный путь в колоритный край, славившийся своими видами и по праву считавшийся жемчужиной городов Кавказских Минеральных Вод, начинался именно с этого шумного, и обшарпанного ж/д вокзала.

До отхода поезда было ещё около получаса, и поэтому юноша не спеша прохаживался вдоль запыленного, пахнущего углём состава.

Именно тогда, на вокзале, Генка впервые и заметил эту девочку! Среднего роста, стройная, с точеными ножками и невероятным телом, её выразительно голубые глаза, озорно святились на аккуратном девичьем личике, копна густых кудряшек, переливалась на свету всеми оттенками каштанового блеска, девочка светилась словно радуга, в преломляющемся солнечном свете. Её волосы струились по плечам до самых лопаток. Одним словом, в эту красотку просто невозможно было не влюбиться...

Тогда Гена подумал, что она, наверное, из другого города, потому как девочка совсем не походила ни на одну из местных девочек. Уж слишком не типичной была её внешность...

Подойдя к своему вагону, юный Гена Пронченко поздоровался и протянул билет, ярко накрашенной проводнице. Та мило улыбнулась в ответ, и напомнив юноше номер его места, пропустила в вагон поезда.

Как это часто бывает, в летний сезон, поезд был переполнен обилием пассажиров. В основном молодежью, и не значительной группой взрослых. Все эти взрослые, были из числа вожатых, призванных следить за порядком в кругу тинейджеров, к числу которых относился и сам Генка.

Уже в пути следования, когда поезд останавливался на различных ж/д станциях (особенно тех, где остановки были особенно продолжительными), и все выходили подышать воздухом, так как в вагоне было очень жарко. Гена, в свою очередь, мог пересекаться со своей прекрасной незнакомкой, когда она, в компании других девочек проходила мимо, и тогда он мог, тайком любоваться её чарующей девичьей красотой.

По приезду в пункт назначения, погода выдалась особенно жаркой. Повсюду бегали обеспокоенные люди, вожатые, которые пытались призвать к тишине и порядку галдящих подростков. А ведь от ж/д станции, до самого лагеря, ещё предстояло ехать автобусом.

Когда, вожатым всё же удалось утихомирить в конец уж распоясавшуюся молодежь, и всех рассадили по автобусам, а тучная женщина с невыразительной внешностью, представившаяся как Марина Александровна — всю дорогу, рассказывала своим подопечным про здешние заповедные места, Генака смотрел во все глаза, стараясь уловить каждую деталь, чтобы сохранить в памяти, новые впечатления. За всю его, такую не продолжительную жизнь, он так мало где ещё побывал. Их семья практически не куда не ездила, мать в одиночку тянула их с братом, и этот невероятный шанс, вырваться из привычных оков, воспринимался старшим Пронченкоо, как особенное приключение.

Пока все без исключения разглядывали величественные горные ландшафты и километровые виноградники, сменяющие друг друга проносящиеся за окном, Гена всё не как не мог выбросить из головы, образ этой девочки. В юном возрасте, когда ты влюблён, то невольно, думаешь о объекте своих чувств и желаний. Может, даже и не хочешь думать, а всё равно всё время думаешь. Само собой так получается. А ещё об этом человеке хочется постоянно говорить. Наверное, потому, что она уже поселилась у тебя внутри, и сидит там двадцать четыре часа в сутки. Когда ты спишь — она тебе сниться, когда бодрствуешь — тоже хочет бодрствовать вместе с тобой. Тоже, самое сейчас испытывал и Гена.

Когда они наконец приехали, Гена впервые в жизни увидел, что же представлял из себя пионерлагерь. На территории ОЛ были целые жилые корпуса, крытый бассейн, детские аттракционы. Парк аттракционов поражал своим масштабом. Карусель с деревянными конями, аттракцион со странным названием Юнга. В сома же лагере, как раз шло распределение, и всех вновь прибывших, в тот же день распределили по отрядам.

Гене удалось выяснить, что приглянувшаяся девочка идет в первый (самый старший) отряд. Он быстро подсуетился, и тоже записался в первый отряд, таким образом, оказавшись с ней в одном отряде.

Так получилось, что в комнаты, в которых предстояло жить, селили по пять человек, а в комнате Гены почему-то оказалось шесть. Надо сказать, что юноша не сильно заморачивался по этому поводу. Недолго думая, он пошёл в комнату к парням, которые ехали в одном вагоне вместе с этой красоткой, что не как не выходила у него из головы. Генка, предположил, что вероятнее всего, они были с одного города, и оказался прав. С парнями он познакомился быстро, и сразу же выяснил как звали его прекрасную незнакомку. Её звали Катя. К тому времени парни уже поведали Гене, что Катя всё время рассказывала им про него, "дескать, какой мальчик и как она хочет, попасть с ним в один отряд."

Вечером, в лагере всех собрали на свечку, там каждый желающий мог рассказать о своих впечатлениях. Но Гена не горел желанием, что-то говорить, поэтому, сегодня удостоился роли обычного слушателя. Под конец мероприятия, по давней лагерной традиции. Все пожелали друг другу, доброй ночи:

— Доброй вам ночи, наши ребята, — как-то интимно сказали девочки.
— Доброй вам ночи, наши девчата, — зажато сказали парни.
— Доброй вам ночи, вожатые наши, — хором сказали все вместе. — Завтра будет новый насыщенный день.

В первую ночь в лагере, случился довольно-таки курьёзный случай.

Гена уже собирался ложиться спать, как к ним в комнату пришли ребята из другого корпуса. Те самые, с которыми он познакомился днём.

— Нормально вы тут устроились. — окинув взглядом их апартаменты, заключил паренёк представившийся как Алик.

На что, Гена ничего не ответил.

— Эй, хорош тут киснуть! - воодушевленно сказал Алик. — У нас, с парнями, возникла интересная мысль.

Гена уже знал к чему сводятся все подобные инициативы, однако, его положение в статусе новичка, обязывало его следовать общим принципам и духу коллектива.

— Ну хорошо, и в чём суть? - спросил Гена.

Алик одобрительно улыбнулся, осклабив ряд неровных зубов, сказал.

— Сейчас, мы всей компанией идём в корпус, где спят девчонки. — пояснил он.
— Для начала, возьмите с собой по тюбику зубной пасты. — встрял в объяснение другой паренёк, имени которого Гена не запомнил.
— Зачем это? — поинтересовался Гена.
— Дослушай, все вопросы потом...
— Хорошо...
— Необходимо сделать следующее...

И здесь, Алик поведал ему их "дерзкий" план.

— Когда мы окажемся в комнате, где спят девчонки, каждый выберет себе одну... — на мгновение он осекся, призадумавшись. — Ну максимум двух, приглянувшихся девиц. Затем, по команде, вымазываете их пастой, и как можно резче валите оттуда, пока сонные "девки" не разорались, и не кого из вас, не застукали на месте преступления!
— И всё? — подразнивая переспросил Гена.
— Нет, блин... Можешь ещё чмокнуть понравившуюся. — ответил Алик, и все дружно засмеялись.

"На том, они и порешили".

И так, крадучись, словно воры, они выдвинулись к расположенному в противоположной стороне лагеря женскому корпусу. Пока они шли, Гену не покидало гнетущее ощущение, словно бы кто-то наблюдает за ними прячась где-то там в ночи. Однако, вероятнее всего, это было не более чем его разыгравшееся воображение. Вся эта обстановка, шелестящие в темноте сосны, озарённые тусклым фонарным светом, словно нашептывали что-то зловещее. Гена подумал, что возможно именно первые впечатления навеяли ему эти, гнетущие ощущения.

— Эй... Почти пришли, — шепнул кто-то из ребят. — Не шумите.

Гена был, словно в забытие, не понимая где он находится, а эти сказанные кем-то из его новых знакомых слова, словно вернули его обратно в реальность.

— Обходим здание слева, вход в корпус с противоположной стороны. — донёсся шёпот у него за спиной.
— А вдруг вожатые ещё не спят?
— Косого сёдня ночью не будет, пацаны, — авторитетно заявил Алик. — Он на причале бухает со своими дружками. У них ещё доктор и рыжая бестия.

Рыжая бестия — это, конечно, же была Марина Александровна.

— Откуда знаешь? — Не поверил веснушчатый паренёк по имени Илья.
— Я спецом подсекать летал. — ответил Алик.
— Если вожатые свалили, надо б девок зубной пастой мазать! — Волновался пухляк Юрка Клопов. — В лагере всегда так положено! Это закон!

В люминесцентном отсвете фонарей из окон блестели крашеные косяки и железные кнопки на стендах; тускло белели ступеньки деревянной лестницы, ведущей на верхний этаж, где располагались палаты девочек.

— Темнота — друг молодёжи! — удовлетворённо прошептал Славик Сизов. Генкин сосед по комнате.
— Ага — в темноте не видно рожи! – подключился Юрка Клопов.
— Молчите, дебилы! — зашипел щербатый паренёк имени которого Гена не знал. — Из-за вас баранов спалят!

Ступеньки под ногами предательски скрипели. Замыслившие шалость ребята, замирали почти ж то на каждом шагу. Всё вокруг казалось таинственным, и они крались, как партизаны в лесу.

— Вот их комната! — еле слышно выдохнул Алик, указывая пальцем на ближайшую дверь. — Я первый захожу, Лёха за мной, потом остальные!

Генка почему-то был уверен, что "его Катя" живёт не в той комнате, куда нацелился Алик и Ко, а в другой, что была самой дальней.

— Я в другую палату пойду, — предупредил он остальных.
— Да вали уже куда хочешь, — охотно согласился Славик Сизов. — Если девки проснутся, ты не забудь представиться! — Съязвил он.
— Ага, ты тоже смотри, а то разбудишь девочек, а они тебе темную устроят — огрызнулся Гена. Так как этот хмурый "поц" ему сразу не понравился.

Славик чуть-чуть приоткрыл дверь, сжался и бесшумной тенью растворился в пустоте палаты. За ним растворились и Алик с остальными.
Генка же на цыпочках переместился дальше, остановился у входа в палату Кати и огляделся по сторонам. Потолок с балками, стены с электропроводами, натянутыми на изоляторы, гладкий пол... Глубокие тени. Чуткая тишина кирпичного дома. Чужое пространство — понятное, но необычное, словно залез в шкаф где хранятся чужие вещи. На этаже у девочек даже пахло иначе: молоком, ванилью, сладкой акварельной краской.

Бестелесным движением толкнув дверь дальней комнаты в глубину. Как вдруг, на Гену пахнуло прохладой, будто окна в палате были распахнуты настеж. Ртутные фонари освещали помещение не так, привычно, — отражением со стены, точно с белого экрана кинозала. Шесть кроватей в два ряда вытянулись как могилки на заснеженном кладбище. Девочки спали. В комнате было темно, но не настолько, чтобы он не сумел разглядеть кровать той ради которой он сюда пришёл. На расположенной рядом с балконом кровати, спала его Катя. Её лицо было затенено и едва различимо во мраке. Не смотря на лёгкий ночной ветерок и прохладу, девушка спала откинув одеяло в сторону, таким образом, он мог видеть её стройные ноги, и скрещённые аккуратные девичьи стопы. Она спала на боку, в позе эмбриона, но даже в этом положении юноша мог видеть мерно вздымающиеся холмики её груди. Это зрелище было на столько завораживающе, что при виде неё Гена замер в оцепенении, в миг позабыв за чем сюда пришёл.

Девочка сонно скользнула рукой по верху ночнушки, что подарило ей ощущение легкой и нежной ласки. Приятная прохлада поднялась по бёдрам, и она раздвинула ноги.
Сквозь приоткрытые веки она увидела силуэт парня, который стоял в оцепенении глядя на неё. Катя до конца не понимала, было ли это на яву или во сне.

— Что... Мазать пришёл? — сквозь сон спросила его Катя.

Генка, стоял в замешательстве, поэтому не чего ей не ответил. Всё продолжая стоять как заворожённый, не в силах оторваться от неё.

— Ну что стоишь? Раз так нужо, значит мажь, — сонно протянула девушка и закрыв глаза, снова погрузилась в сон.

Гена был обескуражен, растерян, реакцией девочки. Увидев его (незнакомого парня) возле своей кровати, она не закричала, а сама предложила ему вымазать себя зубной пастой. Однако, сейчас, он в первую очередь был возбуждён, представившим его взору зрелищем. Словно повинуясь её приказу, Гена выдвинулся вперёд и подошёл к кровати, на которой дремала Катя. Машинально открутив крышку зубной пасты, он поднёс тюбик к её бедру и выдавил пасту на бархатистую кожу девочки. Белая субстанция ровной полоской выдавилась ей на бедро. От происходящего, сердце юноши забилось учащенней...

— Валим! ... Валим! ... — послышался голос кого-то из парней.

И как бы он не хотел остаться здесь, с ней, но, ему как и остальным участникам их ночных похождений, пришлось ретироваться!

Вернувшись к себе, Гена всё не как не мог успокоиться, сердце стучало как барабанная дробь, из головы не как не выходил представший вид спящей полуголой девочки, с копной кудряшек раскинувшихся по подушке. Уснул он лишь под утро и проспал совсем не долго, прежде чем их разбудили. Генка едва успел одеться и сходить в душ, как к ним пришли знакомится девочки, среди них была и Катя, тогда-то и произошло их первое знакомство.

Кажется, девочки высоко оценили их шалость с "зубной пастой", но уличить ребят в том, что это именно они, проникли ночью в их корпус и вымазали всех пастой, некто не смог. Лишь косвенно девочки намекали ребятам на это происшествие.

В первый же день, во время дискотеки, Генка всё порывался подойти к Кате и позвать её потанцевать на медленный танец, но, когда зазвучала первая медленная композиция, он так и не рискнул подойти. Набрался смелости лишь на второй медленной композиции и все-таки подошел. Первые её слова были:

— Я думала, что ты уже не позовешь меня танцевать?

Весь танец они мило беседовали, и в процессе этого общения Катя, рассказала, что она ещё в поезде его приметила. Гена не сказал ей, что уже знал это. А когда танец закончился, он предложил ей пойти прогуляться по территории лагеря, она согласилась.

Они долго гуляли по лагерю, мило общаясь. Территория пионерлагеря была расположена таким образом, что на её части находился лес, в котором стояли скамейки для отдыха, нагулявшись, находившись, они присели отдохнуть на одну из скамеек. В моменте, когда они сели, Генка как бы ненароком приобнял её за плечо, девочка не возражала и положила свою голову ему на плечо, так они просидели не долго, время близилось к отбою и ребята пошли в сторону женского корпуса. Перед отбоем на лобном месте, проводили свечку (лагерный ритуал, где все делятся впечатлениями о прошедшем дне) на свечке этим вечером, Гена и Катя сидели вместе. А перед тем, как пойти в свой корпус Катя даже поцеловала его в щеку. Гена (как и прошлой ночью) ещё долго не мог уснуть всё думал о ней, о том, какая же она красивая, и нежная. Но в конце концов усталость взяла верх, и он погрузился в сон.

На следующий день в лагере, Катя проснулась ещё до подъема, она быстро сходила в душ и умылась, а затем объявили подъем, и все пошли на зарядку, в коридоре она увидела его, она сама подошла и приветственно обняла оторопевшего Генку.

Ещё один день прошел по расписанию, а вечером как обычно была дискотека, на этот раз все медленные танцы, ребята танцевали вместе, а потом, Гена с Катей пошли на "своё" место к скамейке в лесу, там он опять обнял её, а она положила голову ему на плечо.

Сегодня, девочке тоже хотелось большего, она очень хотела, чтобы он поцеловал её. Катя приподняла голову с его плеча, и тогда он поцеловал её в щёку, она повернула голову и вопросительно посмотрела на него, он смотрел на неё с нежностью в глазах, она была не в силах что-либо противопоставить этому взгляду, и набравшись смелости он наконец её поцеловал. Их губы слились в нежном поцелуе, языки сплелись в одно целое, она покусывала его за нижнюю губу, прежде она никогда так не делала, но сейчас, ей это чертовски нравилось. Так, они целовались около получаса, с первых минут поцелуя её возбуждение нарастало, эта приятная пульсация внизу живота распространялась по всему телу, и Катя подумала, что если так продолжится, то она скоро улетит.
А после того, как их поцелуй был прерван, её глаза светились радостью, было видно, что девочка довольна и счастлива. В этот раз на свечке, они так же сидели вместе и держась за руки.

Такой "распорядок дня" продлился неделю.

В одну из ночей Гене приснилось, что они с Катей занимаются любовью, прямо на их "излюбленной скамейке", она сидела на нём сверху, а её бедра заходились в неистовом любовном танце, этот сон был настолько реален, что он почти физически ощущал движения своего естества у неё внутри.

Этот сон довел юношу до поллюции, а когда Гена всё же проснулся, его возбуждённый герой стоял колом. Время было половина третьего ночи, все спали. Он вышел на небольшой балкон, и что бы успокоиться, закурил сигарету, пока он стоял и курил, ему в голову пришла дерзкая и совершенно безрассудная мысль.

— "А почему бы не пойти в комнату к Кате? Как в прошлый раз, только уже без зубной пасты".

Докурив сигарету, и надев шорты, Гена отправился к ней. В женском корпусе на этаже было тихо, все спали. Зайдя к ней в комнату, он увидел Катю, она спала там же где и в прошлый раз (у выхода на балкон). Подойдя к ней, он поцеловал свою "спящую красавицу" в щеку, Катя проснулась, увидев его, она нежно улыбнулась и прошептала.

— Доброй ночи дорогой. — И крепко обняв его, поинтересовалась. — Это не сон?
— Нет. Это точно не сон.

Гена лег рядом с ней, на Кате была только футболка и тонкие невесомые трусики. До этого его самой смелой лаской было то, когда он мог просто помять её попку, но до этого, он лишь трогал её через одежду, а тут такая возможность ощутить нежность её бархатистой кожи в своих руках. Они лежали и целовались, и Гена мял её сочную попку, та была очень упругая, возбуждаясь, продолжая целоваться и уже окончательно осмелев, Гена забрался ей под футболку, и ощутил упругость её груди, она была очень теплая, а возбуждённые соски стояли, было видно, что девочке приятно.

Когда она завелась, Гена стащил с неё футболку, и принялся целовать и мять её грудь, её дыхание участилось, и она начала постанывать, а он играл языком с её сосками и поочерёдно целовал груди.

— Пожалуйста, давай остановимся. Я тут всех разбужу своими стонами... — Шептала Катя.

Гена, послушно остановился, а она вновь одела футболку, и они вышли на балкон (ночи в это время года были достаточно теплые, стоял август месяц). Там ребята продолжили свои ласки, Гена сел на стул, стоявший на балконе, а Катя села на него, и они вновь слились в страстном поцелуе, а его возросший бугорок вызывающие торчал из шорт. Задрав её футболку Гена, принялся ласкать её грудь своими губами и рукой, параллельно трогая её за попу другой (свободной рукой). В этот момент, Катя поняла, что сейчас у него в штанах творится что-то не вообразимое, ведь она сидела почти на его торчащем члене, и через трусики она конечно же чувствовала это напряжение.

— У тебя, когда-нибудь был секс? — Прошептала она ему на ушко.

На что Гена ей ответил.

— Да был, а у тебя? —И конечно же он тогда соврал, так как не хотел показаться ей неопытным дураком.
— Нет, я девственница, я хочу попробовать, и боюсь этого одновременно. — Ответила она смущённо.

Катя начала тереть о его член через шорты, в её трусиках всё пылало и было мокро от естественной смазки, и девушка это прекрасно чувствовала.

— Если через шорты он кажется таким большим, какой же он тогда без них? — Прошептала она в любовном порыве.
— Хочешь посмотреть и потрогать его без шорт? — Переспросила Генка.

На что Катя застенчиво сказала.

— Я не знаю ...

Быть может, это и привело к чему-то большему если бы не ребята с другого корпуса, они проснулись, и пошли мазать всех зубной пастой, и все быстро проснулись от смешков и криков в соседних комнатах.

Катя, спрыгнула с насиженного места на коленях у Гены, и как ни в чем не бывало уселась на соседний стул, сделав вид, что они просто сидят и непринуждённо общаются на балконе. Когда "шум" в отряде наконец затих, они как ни в чем не, бывало, вернулись в комнату. Так как Катя хотела спать, то Генка, как истинный "джентльмен", обняв и поцеловав свою девочку, пожелал ей приятных снов, и удалился восвояси.

В ту ночь юный Генка Пронченко, так и не смог уснуть, их поцелуи с Катей, её стройное, лоснящиеся девичье тело, её прикосновения к его мужскому "достоинству" не давали юноше покоя. Вот так, в полубреду своих эротических грёз, он пролежал с вздыбленным членом до самого утра, а позже, чтобы хоть как-то прейти в себя, пошёл ополоснуться в душ.

Наступило утро, увидев Катю на построении, девушка сказала ему:

— Я так и не смогла уснуть, лежала до утра с открытыми глазами, надеясь, что ты придешь ко мне сегодня ночью.
— Ты не одна такая, я тоже не мог уснуть этой ночью. Конечно же, я приду сегодня — Ответил ей Гена лукаво щурясь.

Очередная смена в лагере прошла без каких-либо значимых событий, всё было более чем обыденно, но с того дня, их ласки и поцелуи стали более волнительными.

Ночью, Гена вновь пришел к Кате, и они так же, как и в прошлый раз, переместились на балкон, девочка села ему на колени, расположившись на нём сверху. Когда она сидела так, её девичью промежность и его юношескую плоть, разделяла лишь тонкая ткань его шорт и её тонкие, почти невесомые трусики, в этот миг, Гена прекрасно чувствовал теплоту её "бутона", а Катя, очень хорошо чувствовала, как где-то там, внизу, призывно упираясь ей между ног, воспарял его "дружок". Набравшись смелости Гена опустил вниз свою руку, которая до этого, находилась у неё на груди, и начал гладить у неё между ног, даже через трусики он чувствовал, что она уже мокрая, Катя чуть приподнялась, чтобы ему было удобнее трогать её там, в свою очередь, её рука, без стеснения ощупывала эрегированный орган юноши, а их губы слились в жадном, влажном поцелуе. Ох уж эти её покусывания губ, особенно тогда, когда он трогал её промежность, всякий раз она кусала ещё сильнее, и ему это чертовски нравилось.

— Я хочу увидеть твой член... — Распаляясь всё сильнее, тяжело дыша, томно прошептала Катя ему в ухо.

Эти слова стали верхом его блаженства, Гена был настолько сильно возбужден, что сумел лишь прошептать.

— Снимай мои шорты, и ты всё сама увидишь...

Катя, как по приказу слезла с него и встала пред ним на колени, она стала стягивать его шорты, а его торчащий "дружок" цеплялся за резинку, всячески мешая ей сделать это, и тогда Гена сам помог ей снять с себя шорты. Когда, она всё же стянула его шорты до колен, и перед ней во всей красе предстал его "нетривиальный аргумент".

— Ого, так он выглядит еще больше. — прошептала девочка.

Катя, смотрела на его орган с лаской и желанием, но в то же время в её глазах была нерешительность и страх перед чем-то неизвестным. Она осторожно взяла его рукой и неумело начала натирать, комментируя свои ощущения.

— А на ощупь он ещё больше, чем кажется визуально...

В это время Гена не мог сказать ни слова, он просто сидел и получал удовольствие от того, что пред ним на коленях сидела эта юная, красивая девочка, (которая ему безумно нравилась), и сжимала в своих нежных руках его плоть, он чувствовал, как неуклонно приближался момент истины, когда он больше не сможет себя сдерживать и феерично извергнув накопленное семя, очень испугался, того, как Катя на это отреагирует, к тому же Гена понимал, что накопилось там уже очень много, и неизвестно куда все это "полетит"...

Движения девушки стали более уверенными, ей определённо нравилось это действо, она стискивала его пенис двумя руками и старалась сделать приятно. Когда Гена почувствовал, что "момент истины" уже вот-вот случиться, он сказал ей.

— А теперь моя очередь сделать тебе приятно, садись на мои колени спиной ко мне.

Он привстал, натягивая шорты. А Катя, с энтузиазмом села ему на колени, и Гена раздвинул её ноги таким образом, чтобы ноги девочки оказалиcь cбоку. Задрав её футболку, он стал медленно целовать ей спинку, от чего она выгнулась, и его руки устремились к её грудям, в хаотичном ритме продолжая их тискать и мять.

Одну руку Гена оставил у неё на груди, а другой медленно подбирался к заветному "цветку", добравшись до трусиков (те, к слову, говоря, были уже насквозь мокрые), юноша начал трогать и ласкать её киску. Через некоторое время, Гена проник своей рукой к заветной впадинке, что была скрыта под тонкой тканью нижнего белья, и пальцами ощутил всю нежность и влажность её киски, та была очень гладкой и там было "ну оООчень" мокро. От этого прикосновения девочку как будто током ударило, она подпрыгнула у него на коленях. Как только его указательный палец коснулся клитора, она второй раз подскочила, как будто её вновь ударило током, и тогда, Катя начала постанывать, её дыхание участилось. Генка понимал, что её реакцию провоцирует его манипуляции у неё в промежности, что сейчас, Катя реально кайфует, и в этот момент он был горд собой, и ощущал себя настоящим мужиком, способным доставить девушке удовольствие, после пятиминутных манипуляций с Катиным клитором, её в третий раз как будто ударило током, она вцепилась руками ему в ноги, издав непродолжительный стон и вдруг её ноги судорожно затряслись и все её тело задрожало!

— Боже мой Гена-а-аа..., я не знаю, что это было, но мне сейчас очень хорошо, так хорошо мне еще не было никогда. — простонала девушка.

Начинало светать, и побоявшись что их могут застукать ребята переместились на Катину кровать, куда Гена заботливо отнёс её на руках, ведь после пронёсшейся по её телу волны блаженства, девочка не могла стоять на ногах. А когда они наконец улеглись на её кровати, продолжив свои страстные поцелуи, Катя всё так же продолжила страстно покусывать его губы. Она, опять стянула с Генки шорты и принялась медленно и уверенно натирать в ладони его стержень, который к тому моменту был уже достаточно мокрым, ведь она уже неоднократно довела юношу до поллюции, в свою очередь, Генка ласкал пальцами её промежность и вновь залез ей в трусики. Там, без преувеличения полыхало вожделением, её соки и выделения сочились из Катиной нежной щёлки, её трусики, можно было выжимать, настолько те были мокрыми. Ища удобную позу, девочка раздвинула ему свои ножки лежа на боку. Гена почувствовал, что приближается момент извержения уже его пышащего вожделением "вулкана", но в самый кульминационный момент проснулась одна из Катиных соседок, Полина, и они сразу же сделали вид, что просто лежат, невинно обнимаясь.

— Катя, ты там что с парнем лежишь что ли? — шепотом спросила девчушка на соседней кровати. — Что это вы там делаете, что это от вас стоны какие-то доносятся?

Переглянувшись друг с другом, они поняли, что в порыве страсти совсем забыли о том, что свои эмоции нужно сдерживать.

— Тебе приснилось что ли? Мы просто лежим в обнимку! — Огрызнулась Катя.

Вскоре та уснула, на улице было уже совсем светло, и Гена "не с чем" побрел к себе, чтобы принять душ, и привести себя в порядок, до подъема оставалось совсем не много.

Утро началось с того, что Катя вновь подошла к нему, прошептав на ушко.

— Гена..., я не знаю, что это было сегодня ночью, но то было просто восхитительно, так хорошо мне ещё не было никогда, я с нетерпением жду следующей ночи, я так хочу, все это повторить...

Весь день Генка ждал, чтобы этот день наконец закончился и наступила ночь. Днем они ходили к морю, все были в купальниках, он смотрел на Катю с неистовым желанием её прекрасного, юного тела, ведь он уже знал, что скрывает её купальник. В этот вечер они не пошли гулять, а провели всё отведённое им время на дискотеке, с нетерпением ожидая наступления ночи. А когда стемнело и наступила ночь, Гена пришел к ней через час после отбоя, когда почти все пацаны его комнаты разошлись по подружкам, а все остальные уже спали. Когда он вошел в комнату, Катя не спала, она с нетерпением ждала его, как только знакомый силуэт появился в дверях, она встала с кровати, и они тихо прошли на балкон. Как только он сел на стул, она залезла сверху и принялась целовать и кусать его губы, в свою очередь Гена принялся ласкать её попку и грудь. Продлилось это не долго, она слезла с него со словами.

— Вчера ты довел меня до оргазма, а сегодня я хочу сделать так, чтобы кончил ты...

Она спустилась на коленки, и начала натирать его "дружка", её нежные ручки скользили по пенису вверх и вниз, а Гена сидел, запрокинув голову назад, было очевидно, что её ласки доставляют ему огромное наслаждение. Неожиданно их идиллию прервал, неожиданно возникший у балкона Славик Сизов:

— Чувак, ты где? Тут на нас пацаны из другого отряда наезжают, что мы с их девками гуляем, можешь подскочить в третий отряд? Поговорить надо ...

К слову, на их этаже, располагались три старших отряда, дверей на этаже разделяющие отряды не было, и ночью можно было беспрепятственно ходить в соседние корпуса.

Той ночью, Гена проклял всё, и всех - такой кайф ему сейчас обломали, но делать было не чего, пришлось идти!

Быстро разобравшись в сложившейся ситуации, он вернулся к своей девочке. И она старательно продолжила начатое дело, через некоторое время его "дружок" извергнул всё, что накопилось в нём на протяжении всей смены. Катя принесла полотенце и вытерла все, что изверг его "стержень". Затем, девочка залезла на него, как и вчера, села Генке на колени, повернувшись к нему спиной.

— А теперь твоя очередь доставить мне удовольствие. — Томно прошептала его кудрявая нимфа.

Как и вчера, он стал производить те же манипуляции, что делал прошлой ночью, а когда понял, что Катя уже на грани, и её стоны стали всё громче, он скинул её с коленей, усадил её на стул, встал перед ней на колени, раздвинул её ножки, и отодвинул трусики...

Перед глазами юного Гены Пронченко, предстала гладкая девичья киска, половые губки закрывали вход в её дырочку, он медленно прикоснулся дрожащими пальцами к её щёлочке, ещё раз ощутил, какой же она была мокрой. У Гены возникло неимоверное желание попробовать её на вкус. В добавок ко всему, в порыве чувств Катя, закинула свои ножки ему на плечи, и Гена понял это по-своему, подумав, что Катя хочет, чтобы он поцеловал её туда, прильнув к ней, он принялся ласкать её киску своим языком. Катя была такая приятная на вкус, нащупав заветную девичью "горошинку", Генка стал хаотично водить по ней языком...

Спустя пару минут она кончила, её тело опять сотрясалось, и она так же как и в прошлый раз, не могла встать на ноги. И он вновь отнес её на кровать, лёг рядом и обнявшись, они заснули удовлетворенными. Проснулись от будильника соседки, она вставала до подъема, Генка тоже продрал глаза и поцеловав сонную Катю, ушёл к себе.

На следующий день у ребят состоялся разговор.

— Гена, мне очень хорошо от всего того, что происходит, между нами, но я боюсь продолжать это. Я понимаю, что все идет к сексу, а я этого очень боюсь, давай ограничимся на поцелуях?

Гена, хоть и нехотя, но согласился. Но, сказать, что он тогда охренел — это ничего не сказать. Генка думал, что все-таки к концу смены он её трахнет, тем более всё зашло так далеко. Но, он не стал настаивать, ведь боялся и вовсе отпугнуть её.

Так, Гена с Катей всё свободное время проводили вместе. Даже поклялись, что всегда будут любить друг друга. Тогда, они договорились, что разъехавшись по домам, они обменяются, адресами и номерами телефона, тем самым не потеряют связь и обязательно встретятся, когда будет возможность.

Смена в лагере близилась к концу, оставались последние деньки. Посовещавшись с пацанами, Генка решили, что последний день смены не плохо бы было отметить, тем более что неизвестно встретятся ли они, когда ни будь еще или нет. Подошли к физруку, договорились о том, чтобы он привезет им из города алкоголя, и парни стали планировать как они проведут последнюю ночь в лагере. Один из пацанов сказал:

— А пошлите в другой отряд к девкам. Они нас пол смены к себе зазывали, а мы к ним так и не ходили.

Надо сказать, что за смену не одна лишь Катя проявила интерес к Гене, на этой смене к нему "подкатывали" порядка семи или восьми девочек. И здесь он стал более уверен в себе в плане общения с противоположным полом, понял, и осознал, что он нравится девочкам, и у них проявляется к нему интерес, и как следствие, его самооценка повысилась.

Вот и наступила последняя ночь в лагере, вначале Гена посидел у Кати, а потом с пацанами пошёл в другой отряд. Катя, естественно была не в курсе. Пришли в комнату к девочкам, посидели, выпили. И тут к нему подсела девчонка, которая пол смены бегала за ним, звали её Маша, и без стеснения сказала:

— Гена, я пол смены хотела, чтобы ты пришел ко мне ночью, и трахнул меня.

(Возможно девушка перебрала с алкоголем), но с такой подачи Гена чуть не поперхнулся, но алкоголь сделал свое дело "и юноша ответил, —" а в чем проблема? Пошли искать место, и делать дела". Место нашли быстро, в душевой в этот момент как раз было свободно...

Как только они закрыл за собой дверь, Маша оттолкнула его к стенке, встала перед ним на колени, стянула с Гены трусы с шортами (его "дружок" уже стоял).

— А член у тебя действительно не маленький, как я и предполагала, когда увидела, как вы целуетесь с Катькой на пляже. — промолвила девушка.

И принялась полировать у себя во рту его "инструмент", какое же это было блаженство, ртом она конечно умела работать, и делала это по всей видимости не в первый раз (к осознанию этого Гена пришел позже). Тогда он ни о чем не мог думать, лишь получал удовольствие от того, что его пенис сосет Маша. Спустя небольшое количество времени Гена кончил ей прямо в рот (все-таки это был первый раз). Член стал обмякать, и его напряжение спало. Машка как не в чем небывало сглотнула сперму, и принялась сосать член дальше, от этих манипуляций, он быстро обрел былую твердость.

Вытащив "дружка" у себя изо рта, она поинтересовалась:

— Хорошо тебе? Ну вот, а ты пол смены бегал от меня, а могли бы всё это время так развлекаться.

На что Генка ответил.

— Мне очень хорошо, кто знал, что так могло быть? Время ушло.

Машка принялась заглатывать и облизывать его дальше, загоняя его "причиндал" в свой рот по самые яйца. Что в этот момент испытывал юноша, было не описать словами, его ноги подкашивались, всё тело в мурашках. Потом она оторвалась от его плоти, стянула с себя свои короткие шортики вместе с трусиками, изогнулась перед парнем "раком", тот в уже привычном ему жесте протянул свою руку к её промежности, ощутив кончиками пальцев её вожделением.

Немного помассировав её киску, и вот, она уже начала постанывать, а затем проскулила:

— Гена, чего ждёшь? Вставляй его в меня, я уже не могу терпеть, я хочу, чтобы ты меня вы***бал!

После этих слов сознание пришло к нему, Гена достал из кармана презерватив, неумело открыл его, Маша помогла ему его одеть. Свободной рукой он нащупал её дырочку, наставил на неё свой член (делал он это впервые) и медленно вошел в неё, Маша вздрогнула, и он начал делать поступательные движения. Внутри неё было так тепло, так мокро, по Машке было видно, что она кайфует от происходящего, она сама насаживалась на его орган, приговаривая.

— Как же мне хорошо, почему ты не сделал этого раньше, е**и меня!

Минут через десять - пятнадцать Гена кончил, и его "дружок" стал обмякать. Но Маше этого явно было недостаточно, она посмотрела на него и спросила.

— Ещё хочешь?

Он, естественно, кивнул головой, на что она сказала.

— Давай подождем минут двадцать, а потом вернемся к нашим делам.

Они по-быстрому сполоснулись в душе и пошли в комнату, когда Гена с Машей зашли, все остальные как-то загадочно и с улыбками смотрели в их сторону, видимо они всё слышали и догадались чем они там занимались.

Гена пошёл перекурить с друзьями на балкон. И тут же на него обрушился шквал вопросов:

— Ты там чё трахал её что ли? И как она? Целка?

На что он по-джентельменски сказал:

— Пацаны, вы чё? Никого я не трахал.

Те естественно все поняли. Через некоторое время, Гена с Машей опять уединились, в этот раз она заглатывала его "стержень" так жадно, и получала от этого дикое удовольствие. А то, что в этот момент испытывал Гена, было не передать никакими словами. Девочка снова загнулась перед ним раком, и стала насаживаться на его плоть, Маша взвизгивала от удовольствия, а он положил свою руку на её киску, и одновременно начал теребить её клитор, спустя три - четыре минуты она начала кончать, её трясло как будто она замерзла, её ноги подкашивалсь, она стояла упершись в стенку руками и просила его.

— Я кончила это пиз***ец какой то, первый раз я так кончаю, не останавливайся е***и меня!

Повинуясь её просьбе, Гена продолжил делать свое дело, его движения были быстрые, но аккуратные, ведь у него это всё таки происходило в первый раз. Тут девочка простонала:

— Я хочу, чтобы ты жестко вы***бал меня, трахай меня так, чтобы твои ляжки бились об мою задницу!

И он начала делать резкие движения, и его ляжки начали шлепать о её попку, она продолжала стонать ещё громче, забыв о том, что в соседней комнате сидят ребята и всё слышат, Маше уже тогда было на это всё равно, да и Гене собственно говоря тоже, он как мог, наслаждался моментом их сексуальной близости. Потом, девочка соскочила с его члена, сняла с Генки презерватив и принялась его сосать, приговаривая:

— Какой он у тебя сладкий...

Затем она опять стала раком, Гена, нацепил последний оставшийся у него презерватив, и продолжил её жестко сношать, их шлепки были слышны в комнате. В момент, когда приближался "финиш," Маша слезла с члена, быстро сняла презерватив и принялась насаживать свою голову на его стержень". При этом, скривив рот в пошлой улыбке, девочка прошептала:

—Хочу, что бы ты кончил мне в рот...

И этот момент не заставил себя долго ждать, правда в этот раз спермы было заметно меньше. Выйдя из душевой комнаты, они ещё немного посидели, выпили, пообщались с ребятами.

Пацаны, конечно, подшучивали над Геной и Машей, ведь все прекрасно понимали, чем они там занимались в душевой. Так, завершилась эта смена, вернувшись домой жизнь Гены Пронченко уже не была прежней, он осознал, что именно нравится девочкам, и уж раз ощутив вкус секса, он хотел ещё...

Тогда, Гена ещё не знал, что их история с Катей, не окончена...

• • •

Возвращаясь домой, после очередной "бессонной ночи на работе" видавшая в своей жизни разное "ночная бабочка "Катя - "Сказка", едва ли ожидала увидеть такое. В паре десятков метров от неё, на земле, неподвижно, лежал человек. Мужчина...

— Эй - эй... — увидев лежавшего на асфальте мужчину, позвала Катя.

Тишина, мужчина лежал неподвижно.

— Эй - эй... — подходя всё ближе, звала Катя, но тот не отвечал.

Подойдя на достаточно близкое расстояние к этому человеку, женщина не поверила собственным глазам. Когда увидела его. Распластавшись на асфальте, без чувств, перед ней лежал повзрослевший Серёжа Пронченко, младший брат Гены, юноши, которого она кода-то любила, но с которым им не суждено было быть вместе.

— Эй... Ну ты что? — коснувшись мерно вздымающейся груди, продолжила Катя, на этот раз, мужчина едва-едва приоткрыл глаза.

Всё было как в тумане. Как только Смирнов открыл глаза, и стал по не многу приходить в себя, невыносимая боль в области затылка растеклась у него по телу. Последнее, что он помнил это то, как он кого-то преследовал и по всей видимости, этот гад скрылся, попутно приложив его по голове.

— Вот, зараза! — выругался следователь, ища в кобуре оружие, которого там не оказалось. Ведь его пистолет лежал рядом с ним на земле.

— Тише, тише... Давай вставай, вставай — помогая встать Сергею на ноги, просила того Катя. — А я всё думаю, ты это, или не ты? В прошлый раз, с биноклем у школы тебя видела... Ну, здравствуй Серёж — улыбаясь поприветствовала его женщина.
— Привет, Катя... — ответил Сергей, озираясь по сторонам.
— Ладно, что мы тут стоим, пошли уже... — сказала улыбающаяся Катя.
— Куда?
— Ко мне...
— А ты что, теперь в Хрустальном живёшь?
— Ага, жильё в Мирном продала, и купила тут, двушку на окраине города.
— Понятно.
— Вот-так...
— Ну отсюда до твоего дома путь не близкий...
— А не парься, я такси вызову... Возит тут меня один местный, а я ему за внеурочную работу приплачиваю. Сам понимаешь, работа такая... — сказала Катя, лукаво подмигнув Сергею.

Он всё прекрасно понимал, глядя на её боевой раскрас.

— Кать, у меня к тебе другое предложение... — потирая ушибленный затылок сказал Сергей.
— Какое же? — поинтересовалась Катя, уперев руки в боки, и выпятив призывно грудь вперёд.
— Не нужно, вызывать такси... У меня тут машина неподалеку, пошли прогуляемся, молодость вспомним... — предложил Сергей, улыбнувшись краешками губ, в характерном жесте, протянув ей свою ладонь.
— Ну, пошли... — вложив свою руку, в его ладонь, ответила Катя и цокая каблучками в ночной тишине последовала за ним.

Оказавшись дома у Кати, Сергей наконец-то, приложил к ушибленному затылку лёд, который, Катя достала из морозилки.

— Ну что, как тебе наш городок, изменился? — спросила Катя, улыбаясь и поглаживая Сергея по голове.
— Не особо, всё так же воняет...
— Как же я соскучилась, по нашим разговорам...
— А ты все время на дороге работаешь?
— В сезон, пока тепло... — ответила женщина, понимая, что их разговор пошёл не в том русле.
— Видела, что-либо необычное? — разливая вино по фужерам, поинтересовался Смирнов.
— Да я тут столько всего вижу... — ответила Катя, пригубив красненького, а затем добавив. — Меньше знаешь, крепче спишь.
— Как спишь, крепко?
— Не жалуюсь... — наигранно улыбаясь ответила Катя, понимая, что расспросы Сергея, уже нечто большее, чем простое любопытство.
— Место, где стоишь хорошее...
— Для чего?
— Для наблюдения за школой, где пропавший ребёнок учится. Не кого там не видела?
— Никого... — нехотя ответила женщина, в очередной раз пригубив вина.

Сергей пристально посмотрел на неё, после чего спросил.

— Правда...?
— Слушай... Я точно не хочу во всё это лезть и не буду. — надев дежурную улыбку ответила Катя.
— Ну хорошо... — сказал Смирнов. — Вот мы тут, с тобой сидим сейчас, пьём вино... Вино, хреновое конечно... — достав из кармана мобильный телефон, и что-то в нём ища, продолжил Сергей. А вот у него ребёнок! — положив на стол телефон, продемонстрировав Кате фото сделанные им у судмедэксперта.

Катя, увидев фото изувеченного ребёнка, поперхнулась и закашлялась.

— Слушай, пошёл вон от сюда! — не выдержав запротестовала женщина. — Вон, пошёл отсюда я сказала!
— Он живёт этими детьми, и своими чувствами к ним. — продолжая сидеть на том же месте, говорил Сергей. — Он, наблюдает за ними, и я думаю, что на его счету не один такой ребёнок, и даже не два. Дети смысл его жизни, а это значит, что будут и другие... И я не знаю, как ему помешать... Он, убивал и раньше, и знает как за собой убрать... Он, берёт тех, кого не будут искать... Наблюдает за ними, выжидая нужный момент. Только, вот в доме Просевича, всё пошло не по его сценарию... Шуму наделал изрядно, поэтому то я сейчас и здесь. Ты, могла его видеть. Ты, наверняка его видела... — достав сигарету и закурив, заключил Сергей.

Катя, сидела напротив, и внимательно слушала его рассказ. А после того, как он закончил сказала:

— А знаешь, почему я на другой стороне дороги стою?
— Ну, догадываюсь... Отдыхающие едут на Азовское...
— Правильно, не местные, по тому, как для них, я Катя-"Сказка", а для местных - шалава. Поэтому на местных, я не смотрю. — пригубив ещё вина, сказала Катя. — А ты, Серёжа умный. Всегда был умным! Я знала, что ты далеко пойдёшь...
— Я не далеко ушёл...
— Ты, выбрался!
— Хм... Там тоже самое.
— Правда...? — игриво закинув одну ногу на другую, поинтересовалась Катя.

Улыбнувшись, Сергей просто пожал плечами.

— Правда, хочешь знать кто из местных стоял и наблюдал за школой?

Смирнов, кивнул.

— Все, до единого, только они не на детей смотрели, а на меня пялились...

И тогда Сергею вспомнился тот день, когда уже будучи подружкой Гены, они втроём отдыхали на Хрустальном Озере.
Вспомнился момент, когда Генка, поигрывая сорванной веткой полыни, играючи, касался обнаженного плеча Кати. А девочка смеялась, щурилась, и устремив взгляд вверх, делала вид, что не замечает этого, всем своим видом показывая, что в этот самый момент, просто смотрит на солнце и облака.
На голове у Кати, красовался венок из ромашек, который собственноручно сделал Гена. Серёжа, тоже смотрел, только вовсе не на солнце, небо, или проплывающие там облака. В этот момент, пока (как он полагал), ребята его не замечали, Серёжа украдкой поглядывал на Катю...

"Ну и что с того, что она была старше. Что была девушкой брата... Что в этом такого? Я же просто смотрю, думал он. Запретный плод, всегда сладок". Катя — она всегда ему нравилась, по тому что с первого дня, как брат их познакомил, она тоже смотрела на него иначе...

Когда Серёжа впервые увидел Катю, ему было сложно отвести от неё глаз, по тому что она была сногсшибательной красоткой. Он как мог скрывал это, всякий раз отводя глаза, как делал это и сейчас, украдкой наблюдая за тем, как поигрывая в преломляющихся лучах света, по её шее и плечам струились кудряшки. И если от внимания Гены, что-то ускользало, то в случае с Катей, всё было с точности до наоборот. Она то подмечала каждую, даже самую незначительную деталь. Катя, совершенно точно знала о том, что Серёжа, проявлял к ней интерес, стараясь делать это незаметно от брата, и остальных поглядывая на неё. И ей нравилась эта игра. Принимая робкие знаки внимания, от младшего брата своего парня, Катя не только хранила в тайне их общий секрет, но и всячески подыгрывала Сергею. Как например сейчас, когда девочка обнажила одно плечо, и как бы случайно задев лямку бюстгальтера, обнажила взору Серёжи маленький кусочек плоти на её груди...

— Кроме, брата твоего. Он, сюда ездит...
— Гена!?
— Угу... Раз в пять лет, пьяный. Деньги суёт чтобы я свалила... А куда я уеду? Родина... Прости, Серёж не помогу я тебе не чем.

Не чего ей не ответив, Смирнов поднял фужер, Катя последовала его примеру, и чокнувшись, они каждый осушили их до дна. При этом, каждый остался при своём.

Уже утром, Сергей проснулся голым, и явно не в своей постели. События, предшествующие этому, вспоминались им очень смутно. Хотя, пустые фужеры и вскрытая пачка с презервативом, говорили о многом. А в частности, о том, что он не чем не лучше собственной матери, таскавшей к ним домой своих ухажёров. Его сон окончательно развеялся, когда в спальню заглянул темноволосый мальчуган, с вихорком на челке.

— Привет... — растеряно сказал Сергей.

Мальчик, не чего не ответил, лишь пристально смерив испепеляющим взглядом незнакомого взрослого.

— Пойдём... Я тебе сколько раз говорила. — ворвалась в спальню Катя, и взяв сына за руку выставила его из комнаты. — Садись завтракать, и в школу!
— Не ори! — огрызнулся на мать мальчик.

Умываясь в ванной, Сергей посмотрел на собственное отражение в зеркале и помотав головой сказал себе:

— Ну, ты и урод...

Памятуя о том, как сам в детстве люто ненавидел всех тех хахалей матушки, которых она, таскала к себе домой. А сейчас он сам, оказался не чем не лучше тех, кого так ненавидел. Умывшись и одевшись, Сергей вышел из ванной комнаты, и опять столкнулся с сыном Кати. Мальчик забыл взять сменку, и вернулся обратно. Опять, увидев этого незнакомого мужчину, паренёк в очередной раз смерил Сергея настороженным взглядом, забрал сумку с обувью и вышел прочь, захлопнув за собой дверь. Перед уходом, Катя подошла к сыну, поцеловала мальчика в щеку, и нежно потрепав по волосам сказала:

— Так, а ну быстрее в школу ковбой...

Сергей, в этот момент был готов сквозь землю провалится.

— Не переживай, он редко такое видит я домой не вожу и уж тем более не оставляю. — повернувшись к Сергею, сказала Катя, видя, насколько тот озадачен.

Смирнов одобрительно кивнул и сказал:

— Ну значит я особенный...
— Угу... Ты обманом прокрался, типо ты следак... — подыграла Катя. — Да, ладно тебе, я же пошутила. — улыбнувшись сказала женщина, возвращаясь к своим привычным делам на кухне, и поинтересовалась у него. — Ты яйца на завтрак как любишь?
— Уфф... Мне пора Кать, — достав из кармана телефон и глядя на время, сказал Сергей.

Женщина, повернулась к нему и скрестив руки на груди, смерила его недовольным взглядом.

— Что это... Проверка или тест, что это значит? — спросил Смирнов, заметив её явное недовольство и жестикуляцию.
— Ну... Останешься позавтракать, значит ещё придёшь. А свалишь... Значит тебе стыдно.
— Мне глазунью. — сказал Сергей.

Катя рассмеялась и пошла готовить...

Позавтракав, Сергей поблагодарил Катю, и встав с места вышел в коридор. Он всё ещё испытывал неловкость из-за того, что было между ними этой ночью. Из-за мальчишки (сынишки Кати), увидевшего чужого дядю в маминой постели. Для Сергея, это было словно дежавю. Как будто он и сам оказался на месте этого мальчика. Женщина вышла чтобы его проводить, а Сергей протянул Кате пятитысячную купюру. Сложив руки на груди, Катя молча кивнула в сторону, и положив купюру на комод, кивнув на прощание вышел прочь...

• • •

Утро, в отделении полиции города началось как обычно суетно и нервно.

— Надо поговорить... — завидев Гену, сказал Сергей.
— Опааа... А что это ты опаздываешь? Телефон недоступен, в гостинице говорят, нет его, уехал среди ночи... Хорошо, наверное, время провёл, да?
— Не жалуюсь... — парировал Смирнов выпад брата.
— Заходи ко мне поговорим. — сказал нахмурившийся Гена.

Они зашли к нему в кабинет и Сергей, как было рассказал брату о ночном звонке и том, что было дальше...

— Подожди... подожди... То есть, ты хочешь сказать, что мы сейчас должны всё бросить, и лезть в аварийный шурф. Лишь только по тому, что тебе кто-то позвонил ночью по телефону...?
— В целом да, а ещё в меня стреляли... — кивнул Смирнов.
— Ну, это лишь с твоих слов...
— А это, что значит?
— Нечего, продолжай.
— Гена, мы близко подошли... Он боится, и хотел меня напугать. А позвонил он после того, как мы спустились в шурф...
— Так там нет не чего. — возразил Гена.
— Значит есть, просто мы не увидели. Нам нужно искать дальше...
— Нет.

Нервно постукивая пальцами по столу, Сергей резко встал и прошелся по кабинету подбирая слова. Отхлебнув воды из сжимаемой в руке бутылки, промочив пересохшее горло, Сергей посмотрел на брата и сказал:

— Было ещё кое-что, возможно зацепка.
— Какая зацепка? — подняв голову спросил Гена.

Сергей замялся, не зная с чего начать.

— Что он тебе сказал? — увидев замешательство на лице у брата переспросил Геннадий.
— Не знаю, но, возможно, он был там...
— Где он был?
— У скал, близ озера. Когда мне было девять... — ответил Сергей, не сводя глаз с Гены.

Они оба знали, что тогда произошло. Наверное, именно тогда и рухнул общий мир братьев Пронченко, разделив их жизни на до и после.

Гена, не ответил, сделав вид, что он занят какими-то другими, более важными делами. Захлёстываемый чувствами обиды и разочарования, Сергей швырнул в брата полупустую пластиковую бутылку воды и вышел прочь из его кабинета. В расстроенных чувствах выскочив из отдела полиции, Смирнов сел в служебный УАЗик, и включив зажигание, не дав двигателю автомобиля немного поработать, вышибая столпы пыли из-под колёс автомобиль стартовал с парковки. Проехав около двухсот метров, Смирнов остановил машину у регулируемого шлагбаума, возле которого на КПП, должен был дежурить постовой. Но, дежурного на месте не оказалось. И выругавшись в сердцах, Сергей несколько раз просигналил в клаксон. Увидев в конец растерявшегося постового, на ходу застегивающего ширинку, Смирнов гневно прокричал тому в след.

— Где ты ходишь? Ты здесь должен стоять!

Из курилки за этой сценой наблюдали сразу несколько заинтересованных лиц. Среди которых был и Шкрек.

— Больной что-ли... — процедил дежурный в след Смирнову, поднимая сбитый им конус.
— Не обращай внимание, это он так ставиться, типо он крутой, "голубая устрица".
— В смысле? — поинтересовался стоявший рядом с Толей опер.
— Ты не знал...? Он же пи***ор опущенный. Я тогда ещё малой был, а пацаны постарше его у скалы над рекой трахали.

Однако, рассказывая подобные нелицеприятные подробности коллеги, о младшем брате начальника полиции, стоявший спиной к выходу Анатолий, просто не мог видеть Гену, вышедшего как раз в тот самый момент, когда Шкрек во всех подробностях пересказывал о том, что когда-то случилось с Серёжей Пронченко.

— Ген, ты извини... — неожиданно растерявшись сказал Анатолий, увидев стоявшего за его спиной начальника.
— За что...
— Чего?
— За что, ты извиняешься?
— Ладно, Гена хорош...
— Не... не... не... Подожди. — прервал Гена, и подошёл, ещё ближе сверля холодным взглядом замявшегося в нерешительности Толю. — За что, ты извиняешься? — повторил он свой вопрос.
— Да не за что, это всё правда... Мы здесь вообще-то все за тебя, если ты ещё не понял. — отступая назад, оправдывался Толя.

Резкий хлесткий удар с правовой, опрокинул Шкрека назад. После чего, град ударов обрушился на живот и голову Толи.

— Э-э-й-й... Командир, хорош!!! — поспешил вмешаться стоявший рядом опер, чтобы оттащить Гену.
— Руки убрал!!! — продолжая молотить лежащего на скамейки Толю, сквозь зубы процедил Гена.

Избиение подчиненного местным начальникам полиции. Привлекло оживленный интерес со стороны других рядовых сотрудников, находившихся в этот момент поблизости.

— Всё... хорош!!! Хорош!!! — ещё раз вмешался опер, пресекая дальнейшее избиение, и всё же оттащил Гену.

Поправляя одежду, и продолжая сверлить испепеляющим гневом взглядом, поверженного им Анатолия, Гена процедил.

— Харю, иди вымой! Возьмёшь день отгула. В медпункте скажешь, что с лестницы упал. Понял!?
— С какой лестнице? — держась за разбитую в кровь бровь, тяжело дыша спросил Шкрек.
— С любой... — прорычал Гена.
— Да, вот ещё что... — обратился Гена к оперу. Звони, вызывай спелеологов.
— Хорошо...

К полудню того же дня, команда спелеологов в полном её составе уже находилась у заброшенной шахты 8 БИС.

— Спускаться нельзя, пока не укрепят стойки! — как и в прошлый раз, был категоричен бригадир команды спелеологов, обращаясь к Гене.
— А я тебе что говорил, именно поэтому он и выбрал это место. Логично? — вторил брату Сергей.
— Короче, я своих ребят, туда не отправлю! — настаивал на своём бригадир спелеологов.
— Гена, и ОН об этом знает. Понимаешь? — сделав особый акцент на слове ОН, ещё раз подтвердил Сергей.
— Так, Сергей, он прав... Он прав...
— Хорошо, помоги мне спуститься вниз. Я подпишу любые бумаги. Отказ, бл**ть от всех претензий. Помоги мне пожалуйста... — обратился Смирнов, к бригадиру отряда спелеологов.
— Ну, хорошо... — смерив следователя испытующим взглядом, ответил спелеолог.

Спустившись в забой, Смирнов шёл по заброшенному туннелю шахты 8-БИС, продвигаясь вглубь по сужающемуся туннелю...

— Сергей, дальше не ходи, это опасно! Если вдруг что, то мы не сможем тебя вытащить! — предостерег Смирнова спелеолог, видя на экране своего планшета, что Сергей уже достаточно близко подошёл к "мертвой зоне" шахты.

Но, находившийся по колено в воде Смирнов, упрямо шёл вперёд, аккуратно ступая дальше. В этот самый момент, его внимание привлёк маленький игрушечный шарик, что болтался на поверхности воды.

— Сергей, что это? — спросил Гена, наблюдая с планшета за продвижениями брата.

Сергей, протянул руку и достал шарик, подняв и покрутив тот в руке. На оборотной стороне пластмассового шарика чёрным маркёром был нарисован зрачок...

— Твою мать... — выругался Гена, увидев эту находку.

Обнаружив эту находку, Сергей не мог позволить себе отступить. Не взирая на все предостережения, звучавшие в его адрес, аккуратно убирая с пути деревянные перекрытия, он медленно, но верно шёл вперёд, пока наконец не увидел, то, что он искал...

Там в глубине туннеля, где шурф уже заканчивался, яркий свет фонарика следователя выхватил одну крайне примечательную, но совсем не характерную деталь. Шторки в форме дождика, совершенно не к месту украшавшие вход, в полузатопленное миниатюрное жилище...

Представшая перед Сергеем зловещая картина, по антуражу походила на классический ужастик. Импровизированное жилище, где в центре стоял маленький детский стол, украшенный игрушечным чайным сервизом. Старое мягкое кресло, в котором сидела кукла с погремушкой. Другие же игрушки, вероятно, смытые паводком были разбросаны повсюду, некоторые, как маленькие трупики плавали на поверхности мутной воды.

Убирая с прохода перегородившую ему дорогу балку, Сергей хотел как можно скорее попасть внутрь. Но, вдруг, что-то тяжёлое ударило его сверху. В глазах потемнело, тело обмякло. В тот самый момент в забое шахты 8 БИС случился обвал!

• • •

Серёже Пронченко было девять, когда он, одинокий сутулый мальчуган сидел на школьной спортивной площадке. А его мать, в ту пору ещё вполне себе красивая молодая женщина, совершенно не стесняясь, флиртовала с школьным преподавателем, обучавшим её сына, физической культуре.

В отличие от своих сверстников, в те годы, спорт не был для Сергея сильной стороной. А даже наоборот. Он был чуть ли не самым хилым мальчиком в их классе. Именно по причине его неуспеваемости в спортивных дисциплинах, учитель физкультуры, пригласил его мать для беседы в школу. Но, как это часто случалось, его маменька, довольно быстро сориентировавшись, перевела их разговор о успеваемости сына, в совершенно иную плоскость...

— Слышь, малой... — Подступив откуда-то сзади, обратился к нему, паренёк с хрипловатым баритоном. Серёжа знал, что этот белобрысый уже снискал себе дурную славу хулигана и беспредельщика. Более того, он был много его старше. — Ты нас с мамкой своей познакомь... Про неё ведь правду говорят, что она даёт всем! А?

Серёжа, смолчал не зная, что ему сказать, ещё больше вжавшись в скамейку на которой он сейчас сидел. Ссутулившись ещё, и превратившись в человекоподобную улитку.

— Чё, молчишь бл**ть? — отвесив Серёже затрещину, возмутился белобрысый.
— Эй, "Барс"... — обратился к тому, его товарищ, увидев направляющегося к ним Вячеслава Игоревича.

После чего, оба хулигана ретировались.

— Ну чё, достают? — присев на корточки рядом с мальчиком, поинтересовался учитель.
— Да, нет... — пожал плечами Серёжа.
— Слушай Серёж, а ты сколько раз подтянешься? — спросил учитель географии, бросив отрешенный взгляд на оживленно, беседующих о своём насущном мать мальчика и физрука.
— Ни разу...
— Почему?
— Трудно...
— Ааа, вот оно как...

Тогда, Вячеслав Игоревич сам подошёл к перекладине и довольно легко подтянувшись несколько раз, как ни в чём не бывало обратился к Сергею.

— Ты говоришь, трудно... А с верху вид совсем другой... Глянешь?
— Ну ладно...
— Так цепляйся... — помогая мальчику забраться на перекладину, страховал учитель. — Ну вот! Давай, тянись... Давай, давай.

Серёжа старался изо всех сил, но у него не получалось подтянуться, просто не хватало сил.

— Не могу.
— Нет, можешь. — настаивал Вячеслав Игоревич.
— Давай, тянись, тянись... — придерживая мальчика за туловище, помогал ему учитель.

Медленно, но верно, с помощью Вячеслава Игоревича, он таки сумел выполнить подтягивание, коснувшись подбородком перекладины.

— Во... Молодец! И запомни, сверху вид совсем другой.

И только сейчас Серёжа понял о чём говорил Вячеслав Игоревич. Глядя сверху вниз, он видел гораздо больше, чем когда-либо раньше.

— Древние римляне говорили: "В здоровом теле, здоровый дух!" А дух как и тело, можно качать. — И достав из своей сумки, толстенную книгу, Вячеслав Игоревич, передал книгу Серёже, сказав при этом. — На вот, тренируй!

Это была книга Марка Твена. Книга о
"Приключениях Тома Сойера и Ге́кльберри Фи́нна".

• • •

Катя, шла цокая на каблуках по больничному коридору не обращая внимание на неприветливые, косые взгляды некоторых женщин, что встречались на её пути, на опущенные в пол взгляды мужчин, тех, что узнавали в ней ту, самую "ночную фею", за определенную таксу так умело исполнявшую все их самые порочные желания. Увидев стоявшего в коридоре Гену, женщина, как ни в чём не бывало подойдя к нему спросила.

— Как он?
— Кости целы. Легкое сотрясение мозга, а так в целом обошлось. — нехотя ответил Гена, явно чураясь на людях их знакомства.
— Передай ему, пусть зайдёт как оклемается.
— Зачем...?
— Ревнуешь?
— Хорошо, я передам. — уклонившись от вопроса Кати, сказал Гена. В калейдоскопе собственных мыслей, памятуя о том, какие же невероятно чувственные ласки дарили они друг другу, в те свои юные годы.

— Геннадий Александрович, пойдёмте! — позвала его дежурная медсестра.

Гена, зашёл в палату, где лежал Сергей, и увидел брата, мирно сидящего на своей кровати.

— На вот, вещи твои чистые, их Алёна постирала — сказал Гена поставив рядом с Сергеем, бумажный пакет с одеждой. — Врач говорит, тебе бы отлежаться, но я уже сказал ему, что ты не останешься...
— Я бы повалялся на обезболке...
— Ага, щас... Нас с тобой "губер" ждёт через час. Так что, десять минут тебе на сборы... Да, вот ещё что Сергей, ты молодец.

Сергей, натянул на себя свои же выстиранные с кондиционером, чистые и отглаженные вещи. После чего, прихрамывая вышел из палаты и вместе с Геной отправился на встречу с губернатором. Смирнова вовсе не удивило то место, куда привёз его Гена. Это был "ВАВИЛОН" - местный кабак, который как оказалось держал небезызвестный Барисенко, он же (Барс). Остановившись на подъездной парковке, они вышли, и прошли внутрь здания, где в полумраке пустого зала их уже ждали всё те же знакомые всем лица. Губернатор, восседал в центре за круглым столом, справа от него расположились мэр, (тот самый, что на их прошлой встрече говорил с Сергеем междометиями). Рядом с мэром, вальяжно, по-хозяйски сидел Барисинко. Остальные присутствующие Смирнову знакомы не были.

— Виталий Леонидович... — поприветствовал губернатора Геннадий, расположившись на своём месте за столом.
— А если бы с концами завалило? — без прелюдии поинтересовался у Смирнова губернатор.
— Спасибо Вам за беспокойство, я в порядке. — саркастически ответил Смирнов.
— Да плевать мне на тебя... Это вызвало бы вопросы, к безопасности на шахтах. Я бы запарился объяснять всем, что ты сам туда полез... В аварийный забой! А вот эти вопросы потянули за собой другие: что ты там делал? И пошло, оно поехало... Мы так договорились?
— Вы сами попросили... — возразил Сергей, которому в этот момент меньше всего хотелось, чтобы его отчитывали за то, что он рискуя собой, вёл порученное ему расследование.
— Я попросил тихо!!! — не сдержался губернатор.

Все присутствующие, как один замерли в ожидании продолжения разноса, но Виталий Леонидович, убавив тон, продолжил говорить неожиданно спокойно.

— Через месяц открытие водохранилища, с камерами, с ленточками, с сюжетами по федеральным телеканалам... Приедет министр сельского хозяйства, возможно, САМ будет... Вы бл***ть, масштабов не осознаёте, своими куриными мозгами! Конкретные результаты расследования есть?

На этот раз, слово взял Гена.

— Благодаря Сергею, мы нашли место, где преступник предположительно хранил тела детей, до недавнего времени.
— Тела...? — переспросил губернатор. — Что значит тела?
— Мы думаем жертв много... — вмешался в разговор Сергей.
— Ну это пока ещё догадки... — подал признаки жизни мэр города, Горюшко.
— Значит, готовиться не надо... — иронически подметил губернатор. — Как страусы голову в песок. Да!? Сергей, поясни что ты хочешь этим сказать?
— Судя по всему, он держит детей и тела детей в заброшенных шахтах... Логично. Туда ведь не кто не сунется, опасно. Чтобы найти мальчика, нам нужно разобрать завалы и обыскать все заброшенные шахты в районе.
— Нереально... У нас ресурсов просто не хватит. — вклинился в беседу Горюшко.
— Мы можем привлечь местных, опубликуем возможный профиль убийцы. Создадим горячую линию...
— Но, ты сам говорил, что как только он почувствует опасность, он избавится от ребёнка. — сказал Гена.
— Да, но это если он ещё жив. А что если нет...? Возможно, преступник сейчас ищет новую жертву. И мы должны предупредить людей!
— Нет, этого мы точно делать не будем. — сказал губернатор. — У нас есть один труп. Также, у нас есть пропавший мальчик. Возможно, оба этих преступления, вовсе не связанны между собой. В любом случае, кошмарить город я не дам!

Гена, одобрительно кивнул, губеру.

— Я совершенно поддерживаю Вас... — ответил заискивающий Горюшко.

На том и было решено остаться...
После чего губернатор встал, и не простившись с остальными, покинул это место, уехав дальше по своим делам.

— Вот че его так припекло Ген. А? — обратился Горюшко, к Гене, провожая взглядом отъезжающий с парковки тонированный Maybach губернатора. — Ты можешь своего брата, угомонить? — кинув презрительный взгляд в спину, прихрамывающего Сергея который шёл вдали от их компании, вопрошал мэр. — Ты че думаешь, почему на нас "губер" орет! У нас цифры по области хреновые. А тут ещё он это... Да, понимаешь, хрен с ним с "губером" тут если бл**ть капнут, такое де***мо полезет! Такие чайки налетят!..
— Тём, ты погуляй, пока... Нам с Геной переговорить нужно. — вмешался "барс".
— Ага... — ответил мэр и удалился.
— Чего хотел то? — закурив, обратился Борисенко к Гене.

Достав из внутреннего кармана сложённое заявление, Гена передал бумагу "барсу". Тот, взял бумагу и развернув листок, ознакомился с его содержанием...

— Ты там был? — поинтересовался Гена.
— Был...
— Она правду говорит?
— Нет... Гена, ну ты же сам видишь, она ж шал**ва малолетняя... Ты бы видел, как она жо**ой своей вертела...
— Только здесь ключевое слово, малолетняя, ей всего пятнадцать лет.
— Да...? Слушай, я не знал... Но я всё решу.
— Пятнадцать лет бл**ть!!! — не сдержался Гена.
— Ген, чё ты психуешь? Давай сделаем так, как будет лучше для всех. И для неё в первую очередь. Согласен?

Гена, пристально посмотрел на "барса". Тот, впрочем, как и всегда, ехидничал и злорадствовал, бравируя собственной безнаказанностью. Гена, не раз уже помышлял о том, чтобы разорвать этот порочный круг. Но, как же Алёна и их дети? Ведь им всем ещё здесь жить! И Гена, это понимал, поэтому и закрывал на многое глаза. Как например сейчас...

— О чём говорили? «Кому пятнадцать лет?» —спросил брата Сергей, когда Гена вернулся после разговора с "барсом".
— Машину твою ребята починили, вечером пригонят к гостинице. — коротко сказал Гена, проигнорировав вопрос брата.
— А сейчас куда едем? — спросил Сергей.
— Садись в машину, у тебя сегодня выходной, отвезу тебя к той, которой ты не безразличен...

Сергей не чего не ответил, лишь молча сел в машину, и они поехали. В дороге, братья молчали. Но, когда по радио зазвучала песня группы СПЛИН - "Орбит без сахара", на Гену неминуемо нахлынули воспоминаниям о его первой любви...

"Она жует свой оpбит без сахара и вспоминает тех, о ком плакала.
Она жует свой оpбит без сахара и ненавидит тех, о ком плакала..."

Как они в компании своих сверстников, допоздна сидели с Катей целуясь на дворовой площадке, слушая как где-то звучит — "Орбит без сахара", и Гена осторожно ласкал Катины ноги много выше колен, как его рука была всегда аккуратно прикрыта Катиной юбкой. К тому времени трогать себя она позволяла достаточно аккуратно, так, только до верхнего края трусиков и Гена хорошо знал границы дозволенного и вел себя паинькой. Он был рад и этому. В кино, он мог ласкать Катю, и это было для него особой радостью, потому что ни у него дома, ни у неё, такая ласка уже не допускалась. Здесь, его рука могла быть дерзка и свободна...

— Зайдёшь? — поинтересовался Сергей, когда они подъехали к её дому, тем самым прервав Генины воспоминания.
— Нет...
— А вы как с ней вообще общаетесь?
— Иди уже... — игнорируя вопрос, брата сказал Гена.

Сергей, не чего не ответив вылез из авто и Гена уехал. Поднявшись по лестнице на третий этаж, подойдя к знакомой квартире, он позвонил в дверной звонок. Через какое-то время, послышался характерный шум, и дверь распахнулась. На пороге, вместо Кати, его встретил недовольного вида мальчуган, тот самый, что сверлил его взглядом, когда он остался у них дома в прошлый раз.

— Мамы нету дома... — констатировал мальчик, увидев в дверях Смирнова.
— Я тогда здесь подожду... — сказал Сергей, оставшись в коридоре.
— Да, проходи уже... — сказал мальчик, пригласив Сергея зайти в дом, а сам, ушёл к себе в комнату.

Разувшись в коридоре, Сергей прошёл дальше в гостиную и осмотрелся. На комоде стояли детские фото Кати с сыном. Судя по датам, фото были сделаны в разные периоды их жизни, но неизменно на этих фотографиях были только Катя и её сын, но фото они оба улыбались. Однако помимо семейных фотографий с сыном, Сергей разглядел ещё одну, другую. Юношескую фотку Кати с его братом Геной...

"Удивительно... Она всё ещё любит его, не смотря на всю боль и страдания, что он ей причинил", подумал о своем Сергей.

Из комнаты вышел вихрастый мальчуган, и уставился на Смирнова.

— А у тебя второй пульт есть? — спросил следователь, глядя на XBox у телевизора.
— Есть... — ответил мальчик.
— Ну тогда давай сыграем?
— Давай...

Когда, домой вернулась Катя, для неё стало приятной неожиданностью, что сын нашёл себе нового друга в лице Сергея. Ведь он Серёжа ей тоже всегда очень нравился...

Они сидели в комнате играя в какую-то игру на приставке сына, оживленно споря, соревнуясь друг с другом и в этот самый момент, Катя видела в глазах сына неподдельный восторг. Такого она не видела уже очень давно.

— Мам, ну можно нам ещё поиграть?
— Нет...
— Ну почему нельзя?
— Потому что завтра в школу, а после своих игр ты спать не будешь.
— Ну причём здесь игры то...?
— А при том, что доктор сказал...
— Никита..., Мы с тобой завтра поиграем. Обещаю. — вмешался в разговор Сергей.
— Ну ладно... — сказал мальчик, и Катя, чмокнув сына в макушку, проводила его взглядом, глядя на то, как он поплёлся к себе в комнату.
— Он с асфиксией родился. — пояснила она Серёже, когда Никита ушёл к себе в комнату. — Есть некоторые проблемы.
— Я не заметил, нормальный живой мальчуган...
— Угу... В школе всех колотит, учителям хамит, дважды из дома убегал. Последний раз, вон аж в области ловили...
— А я тебе что говорю, нормальный парень. Ты просила меня зайти...
— Слушай, я людей чую, тут большого ума не надо, лишь наблюдательность. Если водитель один в машине, скорость сбавил, в право перестроился, мой. Даже если мимо проехал, то на втором круге обязательно подъедет, ну или на третьем. Приглядывается. Иногда вот напротив встаёт, как ты говорил. Он смотрит, наблюдает, подъезжает всегда. Кроме одного... — Сергей, всецело вслушивался в то, что говорила ему Катя. — Он как раз в пересменку школьную стоит на них смотрит. Ко мне не разу не подъехал...
— Кто он?..

• • •

Сегодня, перед работой, Гена в очередной раз, подвозил детей в школу. Школа номер четыре, считалась самым престижным учебным заведением в городе. В ней когда-то учился Гена и его брат Сергей.

Мужчина, проводил сынишку до его класса.

— Так сын, у тебя сейчас урок английского, беги скорее.
— Bye, daddy, have a nice day! — мелодичным, детским голоском пролепетал мальчуган, и приобняв отца побежал в класс.

Проходя мимо актового зала, Геннадий увидел, как там проводит свои занятия, небезызвестный в определённых кругах Семён Борисенко. В их родной школе, у "Борисенко" был внеклассный кружок, в "клубе любителей стрельбы — БАРС", здесь, местный авторитет Семён Борисенко, обучал простых ребятишек обращению с огнестрельным оружием. Этот колоритный персонаж, не нравился Гене, и на то были свои причины, но по роду своей деятельности, он был вынужден общаться и с такими.

— Всё закончили с упражнением, переходим к сборке, разборке оружия. — скомандовал Борисенко, увидев вошедшего в зал Гену.
— Принёс?
— Да, вот. — протянув запечатанную папку, ответил Барисенко. — Ты извини, что здесь встретились. Я просто сейчас своих на стрельбище веду. Не могу отложить... Дети — это главное. Да?
— Да... — кивнул Гена, смерив того взглядом.
— С парнями я поговорил, теперь паспорт спрашивать будут. — съязвил "барс".
— Завязывай ты с этим...
— С этим, это с чем Ген?
— Ты понял о чём я.... — сказал Гена, взяв из руки Борисенко, конверт.
— Ты анекдот про партизан помнишь? Партизан сидит бьет молотком по гранате. К нему второй подходит и говорит: "Ты чё делаешь взорвется?" А тот ему говорит...
— А у меня ещё есть... Помню, старый анекдот. — перебив его, сказал Гена.
— Знаешь Ген, что меня бесит?
— Что же?
— Этот то му***ак понятно, взорвется. Но из-за него ведь и другие погибнут, и тот, кто остановить пытался... Не бей по гранате, Ген... — сказал "барс", после чего, вернулся к своим обязанностям.

Импозантный Французское imposant – «внушительный, величественный» происходит от глагола imposer – «импонировать, внушать почтение». Импозантность — способность привлекать внимание своим внешним видом, манерами.