~5 часть~
Все происходит будто в страшном сне.
И находиться здесь опасно мне!
***
Яркое солнце заливает тёплыми лучами всю поляну, и Лика ёжится, чуть жмурясь из-за резавшего глаза света. Оглянувшись, в недоумении замечает, что стоит одна и рядом совсем никого. Делает пару шагов в первую попавшуюся сторону, ступая по насыщенно-зеленой траве, что щекотала кожу ног. Редкие деревья, появлялись в этой местности через каждые 3-5 метров, оставляя за собой обрывистую из-за листвы тень, к одной из которых и направилась девушка — уж слишком солнце слепило глаза.
Садится на землю и облокачивается спиной о ствол дерева, предварительно поправляя белоснежное лёгкое платье, в котором было отнюдь не жарко, как было бы в любой другой одежде. Проводит ладонью по зелени, а трава в ответ щекочет руку, отчего мурашки и лёгкая дрожь пробегает по телу.
Поднимает глаза на небо, и ловит себя на мысли, что взгляд от него не оторвать: на самом верху оно нежно-голубое, а ближе к горизонту розовеет, постепенно переходя к красному оттенку. «Если закат красивый, значит умер какой-то умелый художник» — слова бабушки почти всегда проносились в голове, когда солнце начинало скрываться из виду, оставляя красочные следы за собой.
Тяжело выдыхает и хмурится: кажется, только сейчас осознала, что произошло; только сейчас осознала, что, вроде как, умерла.
Так ли Лика представляла себе жизнь после смерти? Отчасти да, только не хватает всех-всех погибших близких людей.
Девушка дёрнулась, когда вспомнила, как парень хладнокровно вонзил насквозь нож в её грудную клетку; она не видела происходящего, ибо была в отключке из-за удара в челюсть о пол при падении, но боль, вызванная рассеканием кожи и органов, порезом костей и даже сердца ощущалась более чем сильно, даже без сознания. Она чувствовала, как становится трудно дышать, как кровь ручьём бьётся из раны, как холодеют конечности, как Дима что-то шепчет о прощении и как смерть начинает забирать себе её душу.
Стоило ли Лике слушаться бабушку, которая предупреждала о возможных последствиях? Да, точно да.
Поджимает ноги и приобнимает их, кладя подбородок на колени. Вспоминает всевозможные моменты из своей жизни: как плохие, так и хорошие; от первой влюблённости, школьных историй, друзей, домашних животных до слишком рано умеривших родителей. А после каждого фрагмента не забывает ткнуть себя носом в реальность, прокручивая снова и снова что-то по типу: «А я больше их никогда не увижу», «А я больше никогда там не буду» или «А я больше никогда такого не испытаю». Она же умерла.
Любит ли она Диму до сих пор, даже после того, как тот отнял у неё самое главное — жизнь? Да. Да, чёрт возьми, да.
Проклинает в миллионный раз за столь детскую и невинно-глупую влюблённость, цена которой составляла целая жизнь. Как можно было до потери холодного рассудка полюбить человека, которого видела пару раз в жизни; о котором низание ровным счётом ничего, но уже начать сходить по нему с ума, представляя у себя в голове различные сценки, перед тем как уснуть, чтобы тот обязательно явился и во сне? Она и сама не знает.
Это до безумия глупо, тупо и неосознанно — идти с незнакомцем в самую глушь леса, а после и вовсе остаться в его доме на ночь. Так поступают только маленькие дети, у которых нет адекватного ума от слова совсем. Ну или ослеплённые влюблённостью девушки.
Если бы была возможность повернуть время вспять и не связываться с Матвеевым, она бы ей воспользовалась? Нет. Сколько бы раз себе не врала, как хочет изменить свою судьбу, всё-таки понимает, что каждое проведённое время с ним — именно то, в чём она нуждается; именно то, о чём мечтает. И даже если на кону её жизнь, она примет смерть с открытыми дверям, смотря ей прямо в холодные глаза, с обреченной улыбкой на лице.
Лика приняла свою смерть.
Тяжело тосковать по всему, что потеряла; тяжело думать о том, как же тяжело будет бабушке, когда узнает о смерти единственной родственницы. Но ещё тяжелее терзать себя этими раздумьями, нанося всё новые и новые раны по и так измученному сердцу, которое, кажется, вот-вот планирует умереть снова, во-второй раз. Поэтому лучше принять. Принять и отпустить. Ведь если она умерла, разве не значит, что так велено судьбой, и с этим уже ничего не сделать? Она именно так и считает.
Жалеет ли Лика, что всё обернулось именно так? Нет. Теперь нет.
Прикрывает глаза и затылком опирается о дерево, запрокидывав голову и расцепляя руки с ног. Дышит полной грудью, наслаждаясь приятным воздухом, что был одновременно тёплым, но при этом не жарким. Кора неприятно зацепляет пряди волос, которые, в конечном итоге, потом обязательно запутаются.
Чей-то голос позади
Открывает глаза и хмурится, вновь садится и осматривается по сторонам с целью увидеть источник звука, предварительно пропустив пару раз волосы сквозь пальцы.
— Лика! — голос становился громче: либо тот, кто кричал, приближался, либо, начинал ещё больше повышать тон голоса. — Лика-а! Ты здесь?! — всё больше становится слышно отчаяние и, отчасти даже, грусть. — Где же ты?
Девушка тряхнула головой, подумав, что ей лишь кажется и это всего навсего воображение или галлюцинации, но крики не прекращались. Встаёт на ноги и, бегло отряхнув платье, зрительно ищет хоть одного человека, направляясь в рандомную сторону.
— Кто здесь? — чуть на повышенном тоне говорит, но пока что явно не кричит.
— Лика?! Где ты?! Молю, ответь! — голос стал явно в разы суетливее, и было слышно, как его обладатель судорожно шагал по шуршащей траве, видимо, ища девушку.
— Тут я, — горит чуть тише, чем раньше, до сих пор находясь в непонимании.
— Лика! Лика, стой, я тебя вижу!
Девушка покорно замерла и, крепко сжав руки в кулаки, лишь осматривалась. И вскоре наткнулась взглядом на приближающийся силуэт, которым являлся никто иной как Дмитрий Матвеев собственной персоной. Парень бежал смоля голову, потому буквально через пару секунда уже оказался рядом с ней и резко заключил в крепкие объятия.
Лика же на мгновение остолбенела; ей хотелось сжать его крепко-крепко и никогда не отпускать, навсегда остаться с ним. Но при этом, он — единственная причина, по которой девушка сейчас находится здесь. Разум бессилен перед криком сердца: Лика сцепила руки у него за спиной и уткнулась носом в грудь парня.
— Что ты тут делаешь? — произносит шепотом, ибо надобности кричать больше не было.
Дима отстраняется, перемещая ладони ей на плечи, томно, — как он обычно это и делал, — заглядывая в глаза. Но на губах была самая настоящая, искренняя улыбка, которая порождала за собой несколько ямочек на щеках. Непослушные пряди чёрных волос упали на левый глаз, ухудшая видимость в разы, но Дима будто и не замечал — видимо, привык.
***
Болезненно скулит и воет от нарастающей разбитости внутри, то и дело отворачиваясь от уже мёртвой девушки, которую убил своими же руками. Собирается с мыслями и, наконец, идёт в комнату за остальными атрибутами, необходимые для обряда.
Самая главная и самая сложная часть ритуала — факт того, что жертва должна была заколоть себя сама; совершить самоубийство. Лика, в целом, сама держала нож, Дима же лишь возил его.
Возвращается к бездыханному телу и аккуратно, совсем бережно садится рядом, будто боясь разбудить девушку из вечного сна. Медленно вытаскивает лезвие из тела, морщась и шипев от режущего уши звука. Подносит пузырёк к ране и чуть надавливает на кожу рядом, чтобы кровь начала сочиться и стекать в небольшую тару. А следом, берёт в руки лишь свечу и спички. Поджог фитиль и принялся тараторить известный только ему и остальным колдунам текст, проговаривая слова так, будто читает молитву. А как закончил, потушил огонёк и кинул взгляд на девушку, лежавшую на полу. Он её действительно любил, и не позволит клятве противостоять чувствам.
Облегчённо выдыхает, поняв, что обряд закончен и что сея поручение выполнено, взял в руки нож. Ни смерти, ни любви избежать невозможно — да будет хоть что-то одно.
***
— Ты убил себя ради меня?! — глаза округляются, когда Лика начала понимать, к чему клонит парень своим рассказом. Он лишь гордо кивает.
— Я не говорил, и планировал сказать здесь, когда мы окажемся здесь. Вдвоём, — делает небольшую паузу, облизывая губы. — Я влюбился в тебя ещё задолго до нашей первой встречи. Мне приходили видения и сны, в которых мы были вместе. И я был в таком отчаянии, когда, впервые встретив тебя, понял, что именно тебя придётся убить — такова участь людей из нашего сообщества.
Лика смотрит сияющими глазами. Кажется, она воистину счастлива? Возможно.
Даже у чувств есть жизнь, а у этой пары — теперь нет. Но ведь у них есть чувства: самые настоящие, крепкие и на веки вечные. А значит, они будут жить, пока живы их чувства; пока жива их любовь.