Вторая часть. Алиса.
Алиса закатила глаза, в сотый раз выслушивая Катины причитания по поводу вчерашнего дня. Подруга ходила кругами, из раза в раз поправляя рыжие волосы, вновь и вновь отчитывая её за безалаберность по отношению к друзьям.
— Алис, ты вообще представляешь, как мы вчера с Мишей стрессанули? Носились чуть ли не по всему Воронежу, разыскивая твою задницу, а ты, блять, прохлаждалась на крыше с вином! — Алиса на это пожала плечами и подожгла сигарету, наполнившую яблочным дымом легкие. Она оправдалась уже несколько раз, но Катя все не могла успокоиться. Миша, стоящий рядом, лишь улыбался, наблюдая за нервной подругой и докуривая свой винстон.
— Я уже тысячу раз сказала — я сама не знала, что так выйдет, — устало ответила Алиса, зачем-то проверяя телефон. До звонка еще было время, а даже если они опоздают на обществознание — не велика потеря.
Солнце сегодня предпочитало не вылезать из-за облаков, и Алиса его понимала — спать хотелось как можно дольше, желательно — весь день. Облака на это лишь угрюмо клубились, но плыли куда-то за горизонт, надеясь сбежать от солнца или хотя бы от вечно тоскливых людей. Деревья, в хаотичном порядке высаженные школьниками на субботниках, потихоньку начинали желтеть, и Алиса с удовольствием наблюдала, как по краям они покрываются кружевом разных оттенков красного.
Она любила осень, пусть и не так сильно, как весну. Осень нагоняла на неё тоску, но даже в этом был какой-то свой шарм: вечно серые дни прекрасно дополняли уныние города, сливаясь в один угрюмый мир, за границей которого не было ничего живого, впрочем, как и внутри него. Деревья, в сентябре радостно пестревшие всевозможными цветами, к ноябрю мрачнели и теряли вкус жизни, становясь такими же, как и все вокруг — коричнево-серыми, без намека на что-то прекрасное.
Алиса любила ассоциировать себя с осенью — в какой-то момент она прониклась глубокой солидарностью с некогда яркими деревьями, в итоге помрачнев вместе с ними под всеобщим гнетом. Жизнь шла вперед, а их будто отбрасывала на обочину, деревья закрывая снегом, как патологоанатом закрывает трупы в морге, а Алису... просто вычеркивая её из списка людей, оставляя барахтаться в пучине собственных страхов и загонов.
— Алло, Алиса, земля на связи! — пощелкала перед её лицом раздраженная Катя, вырывая из тоскливых размышлений. Алиса подняла глаза, последний раз выпуская яблочный дым и выкидывая дотлевшую сигарету. Её взгляд упал на двери школы, откуда выходили знакомые фигуры, но она лишь посмотрела на Катю, извиняющееся улыбаясь.
— Прости, задумалась. Миш, она сказала что-то новое? — Миша рядом прыснул и покачал головой, получая за это удары по всем частям тела от Кати. Алиса рассмеялась, наблюдая за истязанием друга, и в этот момент сзади неё раздался знакомый хриплый голос.
— Избиение несовершеннолетних прямо во дворе школы? — Алиса повернула голову и увидела Глеба, достававшего сигарету, и Сашу сзади него, внимательно изучающего её саму взглядом.
— О, привет, ребят, — пыталась отдышаться Катя, откидывая волосы со лба. Миша же, согнувшись пополам от удачного попадания в живот, лишь захрипел, видимо в знак приветствия.
— Привет, — едва улыбнулся Саша, опираясь плечом на стену и убирая руки в карманы. — Вышли, значит, спокойно покурить, а тут сцена насилия. Нам вызвать охранников? — в его глазах плясали искорки, поэтому Миша хрипло рассмеялся, выпрямляясь.
— Чтобы нас вместе приняли за курение? — усмехнулась Алиса, внимательно разглядывая Сашу. Он выглядел по-непринужденному красиво со своими растрепанными темными волосами и сигаретой в зубах, а серые глаза были готовы просверлить в ней дырку, приковывая взглядом к земле. Поёжившись, Алиса достала вторую и выпустила в его сторону облако сизого яблочного дыма. Тот принюхался и улыбнулся, показывая большой палец пачке.
— Лучше так, чем идти на химию, — проворчал до этого стоящий молча Глеб, затягиваясь своими чересчур крепкими, по памяти Алисы. Саша согласно кивнул и поднял взгляд на небо. Там облаков становился все больше, а по краям они серели, обещая скоро залить Воронеж слезами чего-то: печали или усталости.
— Да ладно вам, все равно нихуя не делаете, — бросила Катя, проверяя телефон и улыбаясь. Наверное, — подумала Алиса — Лёша что-то написал, вот и светится, как бенгальский огонёк. Она не собиралась выставлять напоказ её нелюбовь к парню подруги, но закатанные глаза говорили лучше любых слов. Миша фыркнул за её спиной, наверняка соглашаясь с Глебом и Сашей.
— Ну а что ты там прикажешь делать? Слушать скрип Фёдоровны, будто её не смазывали триста лет? — возмутился Саша, стряхивая пепел на землю и встречаясь со смелым Катиным взглядом безо всякой опаски.
— Ну, не было секса триста лет, не было и смазки, — усмехнулся Миша, довольный своей шуткой. Алиса прикрыла глаза рукой и рассмеялась от идиотизма, а вместе с ней расхохотались и Катя с Сашей. Глеб широко улыбнулся, но не проронил ни звука, продолжая мерно втягивать сигаретный дым.
— А ты мне нравишься, — просмеявшись, сказал Саша, протягивая ему руку. — Саша. Мы, конечно, уже знакомы, но пора познакомиться еще раз.
Миша на это лишь улыбнулся и пожал руку, представляясь. Алиса, смотря на такое внезапное сближение, лишь улыбнулась, переводя взгляд на Глеба. Он с какой-то усмешкой смотрел на сцепленные руки новоиспечённых друзей, размышляя о чем-то своем. Внезапно он поднял глаза на неё, вопросительно поднимая бровь. Алиса покачала головой, выбрасывая сигарету и потягиваясь.
— А ты чего молчишь, мелкая? — обратился к ней Саша, разглядывая её бледные ноги в синяках, будто и не ходила всё лето напролет в шортах. Алиса закатила глаза на такое прозвище и смерила его, как сама думала, осуждающим взглядом. Но судя по появившейся усмешке у Глеба, это было скорее по-детски обиженное выражение лица.
— А что говорить? Сейчас опять прожигать время в школе, на бесполезных уроках, — вздохнула Алиса, заправляя волосы за ухо и поднимая рюкзак с земли. Миша сзади неё спохватился и тоже надел лямку на плечо, приобнимая Катю за плечи.
— Вообще, она права. Мы пойдем, а вам удачи, здоровья, — начал Миша, пожимая руки парням и улыбаясь Кате напоследок.
— А ещё с Новым годом и Христос воскрес, да, мы помним, — закатила глаза Алиса, обнимая Катю и давая пять Саше. Когда она протянула руку для такого же прощания Глебу, тот скривился и обнял её, растрепывая недавно аккуратно лежащие волосы. Раздраженно фыркнув, она пригладила каре и улыбнулась, убегая вслед за Мишей в школу.
Там их встретил недовольный охранник, слишком уж подозревающий подростков во всяких грехах. Быстро пройдя мимо него, Алиса заикнулась о том, что стоило бы предупредить ребят, нервно крутя кольца на пальцах. Миша же лишь показал уже отправленное Кате сообщение, первым забегая на лестницу. Урок начался десять минут назад, и классная наверняка будет еще минут пять отчитывать их за такое безалаберное отношение к учебе.
Брелок на Мишином рюкзаке в виде бутылки вина размеренно качался из стороны в сторону, и, засмотревшись, Алиса споткнулась и упала на лестнице, сдирая колени в кровь. Миша обернулся на звук, недоуменно разглядывая растянувшуюся на ступеньках подругу. Алиса выругалась себе под нос, и он прыснул, помогая ей подняться.
— Она пыталась дойти без приключений, но гравитация оказалась сильнее? — пошутил Миша, поправляя рюкзак и уже медленнее поднимаясь по ступенькам.
— Пошел нахуй, — бросила Алиса, отряхивая платье и с неудовольствием рассматривая кровь, проступившую на содранной коже. — Теперь придется отмывать на перемене кровь, ну какого хера?
Миша пожал плечами, улыбаясь, и постучался в класс. Алиса скрестила пальцы, надеясь, что Елена Владимировна еще не успела выбрать им подходящее место на кладбище. Дверь угрожающе скрипнула, но Мишина спина закрывала собой весь обзор, поэтому Алисе оставалось только по звукам догадываться, в каком настроении классная.
— Ну и как это понимать? — в голове Владимировны звучала сталь, и даже через защиту в виде друга по её спине поползли мурашки. — А подружку где потерял?
— Я здесь, — пискнула Алиса, судорожно вспоминая разученную в первом классе молитву. Отче наш... Хотя, неважно, — подумала она — здесь Бога нет, особенно, если дело касается опоздания почти на полчаса. Алиса нервно одернула толстовку и скрестила пальцы, надеясь, что не сообщат родителям. Те и так не особо были благодушны к ней, а когда дело касалось учебы, так усердно ею забрасываемой — орали до треска штукатурки на стенах и иногда даже хлестали чем попало до кровавых разводов.
— Заходите, прощу на первый раз в этом году, — Владимировна села за стол, судя по скрипу кресла, и Миша прошмыгнул в класс, позволяя Алисе увидеть рассерженное лицо учительницы и покрошившийся мел в её руках. — Но учтите, это разовая акция. В следующий раз буду писать вашим родителям.
Алиса испуганно кивнула и прошла на свое место, прячась за спинами одноклассников. Она с детства ненавидела, когда на неё кричат, и теперь в глазах невольно собирались слезы унижения и страха. Миша, севший рядом, осторожно сжал её плечо, поддерживая своим присутствием, и она кивнула, выдыхая напряжение.
Как и предполагалось, почти весь урок они простояли за школой, и теперь до звонка оставалось в районе семи минут, поэтому даже пытаться вслушаться в размеренную речь учительницы не имело смысла. Алиса достала телефон, бессмысленно листая ленту в поисках хоть чего-то интересного. Но, к сожалению, ничего стоящего внимания там не обнаружилось — несмешные мемы, неудачные фотография и очень странные истории знакомых, которые Алиса посмотрела просто из-за скуки.
Сбоку Миша лег на парту, в надежде промотать время на несчастные минуты вперед, и Алиса прекрасно его понимала. Уроки сегодня были донельзя скучные, и теперь, после единственного учителя, которому было не все равно на посещаемость, можно было идти домой. Правда, прежде чем предложить друзьям эту идею, она написала Диме — тот сильно расстраивался, когда и так забросившая образование сестра прогуливала уроки.
[Алиса Николаева, 9:49]
дим, дома?
Положив телефон на парту, она облокотилась на руку и посмотрела в окно. Там тучи собирались с по-настоящему осенней скоростью, закрывая все небо и погружая Воронеж в уныние и серость. Панельные дома, которые в свете солнца выглядели ещё куда ни шло, теперь казались устрашающе-мертвыми и готовыми убить любой проблеск счастья.
Больше всего Алису, конечно, пугали не дома — её пугали живущие в них люди. Она не понаслышке знает про отсутствие морали среди людей в таких районах — здесь полиция в изнасиловании обвиняет жертву, а убийства откладывает в нераскрытые почти при самом появлении дела. Здесь наркоман, разлегшийся прямо на лестнице — норма, и все знают, как его зовут, из какой он квартиры и почему жена в очередной раз выкинула его из квартиры.
Здесь подростки умирают всеми способами, которые только возможны, законными и не очень — вечными тусовками с алкоголем и запрещенными веществами, курением или самым обычным суицидом. Здесь месяц, в котором кто-то не спрыгнул с очередной крыши или не вскрылся в собственной квартире — пропащий месяц для такого района.
Её брат, к счастью, работал в центре Воронежа, где культурность и качество жизни были на порядок выше, поэтому раскрываемость была высокой, а общее количество преступлений — наоборот, низким. Алиса искренне за него радовалась, потому что видела, как он гордился очередным пойманным преступником или раскрытым делом, и любила смотреть на искорку в его глазах.
Для неё самой пути в нормальный мир были отрезаны — музыкой заниматься она толком не сможет — образование ей никто не даст, а качественное — тем более, а все остальное никогда Алису и не привлекало. У всех её друзей пути были давно решены, еще перед экзаменами в девятом классе — Катя с уверенностью шла в медицинский, Миша — в технический, а Марк... Алиса съежилась, ругая себя за поднятые вновь воспоминания, которые не следовало поднимать в школе.
Она сама же с трудом перешагнула порог четверки по всем предметам, а выбор её предметов — география и обществознание — был сделан только потому, что это были самые легкие предметы. И чем ближе календарный листок с 31 мая подбирался к настоящему дню, тем тяжелее на душе было у Алисы — она все еще понятия не имела, что ей делать.
От слишком тяжелых размышлений её отвлекла вибрация телефона, на котором светилось сообщение от брата. С надеждой, что ей не придется весь день торчать в школе, она разблокировала экран.
[Дмитрий Николаев, 9:53]
Нет, а что?
[Алиса Николаева, 9:53]
ничего. купишь сиги? пожалуйста
[Дмитрий Николаев, 9:53]
ок. яблочный ротманс?
[Алиса Николаева, 9:53]
да, спасибо)
Улыбнувшись, она пихнула задремавшего Мишу локтем и показала ему переписку. Тот, нахмурившись, пробежал глазами по строчкам и недоуменно посмотрел на неё. По нему было видно, что он не понимает причин Алисиной радости, и она закатила глаза, шепотом говоря:
— Уходим после этого, — её горящие глаза не позволили Мише усомниться в правильности этого решения, поэтому он просто взял рюкзак, морщась от слишком громкого звонка, и пошёл вместе с ней на выход.
Кабинет химии находился совсем рядом с кабинетом истории, поэтому ребятам удалось выловить Катю почти сразу, как она показалась в коридоре. Удивленно улыбнувшись, она приобняла Алису, ожидая объяснений.
— Мы сейчас уходим ко мне домой, потому что я заебалась тут сидеть, — без вступлений сказала Алиса, утягивая подругу к запасной лестнице. Миша шел чуть впереди них, оглядывая коридоры в поисках учителей. Катя улыбнулась и лишь кивнула головой, предвкушая прекрасный день в компании друзей.
— Уходите, просидев два урока? — раздался сзади них знакомый голос, заставляя Алису остановиться и повернуться к идущим за ними Сашу и Глеба. Саша довольно сверкал глазами, улыбаясь, а Глеб по своему обыкновению мрачно смотрел на беснующихся детей, будто не обращая на все происходящее никакого внимания. Но Алиса успела увидеть тень улыбки в его глазах, поэтому понимала, что сегодня с её домом познакомятся сразу два человека.
— А вы будто не собираетесь сделать то же самое, — улыбнулась Катя, утягивая Алису вниз по лестнице. Та засмеялась, высвобождаясь из объятий и кивая парням, идущих на несколько ступеней выше.
— Если хотите, присоединяйтесь, — Саша довольно улыбнулся, потирая руки и поправляя рюкзак, а Глеб усмехнулся, тихо спросив:
— Но с меня вино? — Алиса замерла, но потом засмеялась и довольно кивнула, подмигивая. Кажется, это грозилось стать традицией — каждую встречу с Глебом пить дешевое вино из соседнего магазина.
— Если вы не хотите торчать здесь еще один урок, лучше поторопиться, — выглянул из-за двери Миша, недовольно смотря на остановившихся друзей. Катя закивала, таща за руку Алису к двери и подзывая одноклассников.
— А нас не спалят? Впятером-то сбегать, — заволновалась Катя, поправляя волосы и нервно оглядываясь. Глеб на это лишь закатил глаза и первым подошел к забору, легко пролезая между прутьями. Миша кинул ему рюкзак и выбрался следом, подавая руку идущим за ним девочкам. Саша оказался на свободе последним, слишком довольно улыбаясь и наслаждаясь отсутствием палящего солнца.
Небо темнело с каждой секундой, грозясь вот-вот пролиться дождем, и Алиса заторопилась в магазин, понимая, что иначе до её дома сухими они не дойдут. Глеб первым направился в сторону такого любимого школьниками магазина и достал телефон, видимо проверяя баланс на карте. Алиса пошла за ним, оставляя в воздухе запах яблочного дыма от только что закуренной сигареты и утягивая за собой подругу, что-то напевая под нос.
— Только это, давайте скидываться, а то я угощать всех желанием не горю, — обернулся к идущим за ним ребятам Глеб, показывая экран телефона, на котором Алиса мельком увидела цифру, подозрительно похожую на двести. Кивнув, она попыталась вспомнить, сколько вообще стоит вино. Последний раз сама выпивку она покупала ещё в десятом классе, и то, это было похоже скорее на ежемесячную закупку в круглосуточный бар, а не на небольшую дискотеку школьников.
— Да разумеется, о чем речь, — кивнул Саша, в уме что-то считая. — Вино там стоит косарь двести, тогда на пятерых это будет... — он завис, пытаясь разделить такую непомерно сложную цифру. В принципе, Алиса его не винила, ведь сама с устным счетом не ладила от слова вообще.
— По двести сорок рублей, — подсказал Миша, лукаво улыбаясь и что-то вводя на телефоне. Несмотря на это, Алиса понимала, что скорее всего он уже переводит Глебу деньги, а не считал всю сумму на калькуляторе. Все-таки, Миша среди них единственный что-то понимал в математике, а значит и считать нормально тоже умел только он.
— Ждите здесь тогда, бомжи, — бросил Глеб, скрываясь в магазине. Алиса закатила глаза, отправляя ему сумму на сорок рублей больше. Своему зрению она привыкла доверять, а значит без этих несчастных сорока рублей живительного алкоголя им не видать.
— То есть как скидываться, так все, а как бомжи — так только мы? — возмутилась Катя под смех Алисы и Саши. Миша сокрушенно покачал головой, украдкой улыбаясь. Да, — подумала Алиса, всё еще смеясь — в актерский или ментовку его бы точно не взяли, с сокрытием эмоций у друга были явные проблемы.
— Вот он — ваш спаситель! — громко сказал Глеб, держа в руке зеленую бутылку, как дар богов. Саша на такую показушность лишь фыркнул, забирая себе драгоценную жидкость и убирая в рюкзак, а то зная неуклюжесть Глеба — разобьет, едва отойдя от магазина. Плавали, знаем.
— О боже, что бы мы без тебя делали, — закатила глаза Алиса, идя в сторону своего дома, одной рукой приглаживая каре. Глеб в несколько шагов догнал её и тихо сказал, чтобы Саша не дай бог не услышал и не припоминал это ему до конца жизни:
— Спасибо за сорок рублей, — Алиса подняла голову и хитро улыбнулась, заправляя волосы за ухо. В её глазах плясали черти, и Глеб невольно улыбнулся в ответ, засовывая руки в карманы.
— С тебя должок, — подмигнула она, доставая наушники из кармана и предлагая один Глебу. Миша, наблюдая эту картину нахмурился, не понимая, как вообще можно было вести себя так... непринужденно после всего одного дня знакомства. Саша лишь прищурился, явно думая, что Глеб всего-навсего слишком быстро нашел замену Соне и про себя переживая за Алису. И лишь Катя, уткнувшись в телефон, не замечала происходящего, снова переписываясь с негодующим по поводу её ухода Лёшей.
— Давай свою любимую, — внезапно сказал Глеб, когда Алиса занесла палец над какой-то песней из плейлиста. Нахмурившись, она посмотрела на него и что-то складывая и сопоставляя в голове.
— Любимую сыграю сегодня на гитаре, а пока слушай, что включают, — она показала язык и все-таки включая что-то из любимого рока. Глеб прикрыл глаза, услышав знакомый мотив, и надеялся, что после такого не придется отвечать на тысячи вопросов от лучшего друга.
Тот же, в свою очередь, что-то тихо рассказывал Мише, периодически улыбаясь и играя бровями. Миша внимательно слушал, кивая головой и ухмыляясь, периодически кидая взгляд на почти черное небо. Им повезло, что Алисин дом был недалеко от школы, иначе им пришлось бы промокнуть насквозь под уже не теплым летним дождиком.
Алиса, забрав у Глеба наушник, открыла подъезд и поднялась по лестнице на второй этаж, ковыряясь ключом в двери. После трех тихих щелчков она первая вошла в квартиру, радуясь, что все-таки успела застелить сегодня кровать. У входа Миша и Катя по привычке спорили, чья обувь должна на этот раз стоять у двери, а Саша и Глеб озирались по сторонам, чувствуя себя явно неловко.
— Так, вы двое — Алиса вышла из комнаты уже с домашней одеждой и указывала на все еще спорящих друзей, — хватит орать, разулись и показали ребятам комнату, а вы двое — она кивнула на замерших Сашу и Глеба, — хватит стоять столбами, будто впервые на чужой квартире. Я сейчас вернусь.
Гордо взмахнув волосами, Алиса скрылась в ванной, быстро стягивая надоевшее платье, сменяя его на шорты и футболку. Осмотрев свое отражение в зеркале, она с неудовольствием отметила, что синяки на запястьях все еще не сошли и буквально светились, показывая всем и каждому, что произошло на днях. Если не считать этих позорных отметин, то она выглядела относительно нормально, даже не слишком измученной и злой. Сойдет.
Кинув вещи на стиралку, она вышла из ванной, плотно прикрывая за собой дверь, и вошла в комнату. Там была довольно непривычная для неё картина — слишком много людей на квадратный метр, так что Катя и Глеб сели на кровати, Миша — на стуле, а Саша занял себе весь подоконник. Вздохнув, она сместила ребят на кровати, устраиваясь рядом с Катей, оказавшейся посередине, и взглядом показывая Саше на рюкзак.
— Эй, нет, садись-ка ты рядом с Глебом, а то при живом парне я рядом с другим и на кровати? — разбавила повисшую было неловкость Катя, вскакивая и отодвигая Алису к середине, почти вплотную прижимая её к Глебу. Неловко поёрзав, Алиса первая потянулась за бутылкой, иначе в такой странной позе ей долго не усидеть.
— Ты обещала сыграть, — напомнил ей Глеб, забирая бутылку и делая несколько щедрых глотков. Катя недоуменно переводила взгляд с подруги на него, не понимая, в какой момент Алиса успела дать это обещание. Саша, почти легший на подоконник, лишь улыбнулся и захлопал в ладоши.
— Просим! Просим! — Алиса показала ему средний палец и потянулась за гитарой, чуть не стукнув ею Глеба по голове. Тот лишь что-то проворчал и повернулся к ней полностью, упираясь голенью в бедро. Алиса склонила голову в попытке спрятать лицо, но сидящий почти перед ней Миша все заметил и нахмурился еще больше. Катя же, переглянувшись с Сашей, заулыбалась, пометив что-то у себя в голове.
— Ох, блять. Прошу не судить строго, все дела, — пробормотала Алиса, беря первые аккорды. Ей было неловко петь перед кем-то, кроме лучших друзей или телефона, но данное обещание и вино, греющее изнутри, дали ей нужную смелость.
Первый аккорд вышел кривой, но уже со второго почти все узнали знакомую мелодию. Алисин голос звучал непривычно в этой песне, но ребята завороженно вслушивались, понимая, что это классно. На припеве к ней присоединился Глеб, добавляя нужной изюминки и заставляя Алисины руки покрыться мурашками от созвучия их голосов.
Люби меня днями-ночами. Окутаны тенями печали,будто бы мы в самом начале.Днями-ночами, днями-ночами.(pyrokinesis & МУККА — Днями-ночами)
Когда они вытянули последнюю ноту, Катя захлопала в ладоши, и через мгновение к ней присоединился Саша, устраивая им почти стоячие овации. Алиса шуточно поклонилась, а Глеб надменно поднял голову и осмотрел «зал», заставляя Сашу почти свалиться с подоконника от смеха.
Алиса чувствовала тепло, и лишь излишне хмурый и напряженный Миша портил всю атмосферу. Вопросительно посмотрев на него, она увидела лишь покачивание головой в ответ, и решила хотя бы немного не задумываться. Ей было спокойно и хорошо с этими людьми, и она хотела хотя бы немного насладиться этим проблеском счастья в промежутке между вечной тоской.
Алиса подумала, что заслужила хотя бы немного порадоваться после всего, что пережила.