9
Последний месяц С'таша на корабле утекал, как кислород из пробитого корпуса корабля – незаметно, но неуклонно, и результат был предсказуем. Но ни Сер'тан, ни С'таш старались об этом лишний раз не думать: они укрывались, как и раньше, в каюте, втайне надеясь, что это спасёт от разгерметизации тот мирок, который они сами для себя выстроили, но при этом дышали оба как можно глубже – чтобы сохранить хотя бы в лёгких частичку друг друга, когда время-воздух совсем истечёт и настанет момент расставания.
– Скоро не останется и шрама, – сказал С'таш, проводя регенератором над плечом Сер'тана.
От огромной раны, пробившей плечо до кости, и правда осталась лишь тоненькая полоска, серебряная на серебряном. Сер'тан невольно радовался, что С'таш не видел, как это выглядело в самом начале.
– Пока всё, – С'таш выключил регенератор и убрал прибор в чехол, который дал ему Штоль. – Завтра тебе... придётся уже самому.
С'таш поднялся с колен, а Сер'тан кивнул. Он научился, наконец, принимать его заботу. Почти успел к ней привыкнуть: ещё чуть-чуть, и он бы совсем забыл о времени, когда сам обрабатывал свои раны. Но совсем скоро он должен был вернуться к тому, с чего начинал: всё один, всё сам.
– Хочешь пить? – С'таш пошёл к фабрикатору и привычным уже жестом открыл меню.
– Пить – нет, – Сер'тан поднялся и пошёл за ним. – Но я, если честно, проголодался. Давай закажем тёплый салат одо-варк?
– Если честно, он в фабрикаторе не очень.
– Ну, можно выбрать что-нибудь ещё. Других вариантов всё равно нет – только если идти в столовую.
Этого Сер'тану, откровенно говоря, не хотелось. Пускай Да'Лид и его команда поваров готовили в разы вкуснее фабрикатора, но он не хотел тратить последние часы со С'ташем на шумную толкотню в столовой, когда они будут у всех на виду, подсвеченные всеми лампами. Нет. Только здесь, только вдвоём.
– На самом деле, при ряде настроек фабрикатор может работать, как печь, – протянул задумчиво С'таш.
– И чем нам это поможет? – Сер'тан встал за его плечом, тоже глядя на панель с меню.
– Можно заказать у него отдельные ингредиенты, – С'таш нажал на салат, и на экране появился список составляющих. – А уже я приготовлю их, как нужно. Да, основа та же – биожелатин, но, работая с частями, я сделаю лучше, чем когда всё фабрикуется полностью.
– А ты что, умеешь готовить? – Сер'тан посмотрел на С'таша с недоверием.
– Немного. Я же рассказывал, что мама иногда устраивала нам ужины из натуральных продуктов, а я помогал ей. А ты... – С'таш повернул голову, но замер, заметив Сер'тана слишком близко, – ты поможешь мне?
– Да. – Сер'тан отстранился, но только самую малость. – Конечно, помогу.
С'таш быстро ввёл в меню список продуктов, и фабрикатор мерно загудел, принявшись за работу. С'таш только успевал вынимать из него то одно, то другое, и передавал всё Сер'тану, который перекладывал их на барную стойку. Когда гудение стихло, С'таш подошёл к ней тоже.
– Ну, командуй, – сказал Сер'тан. – Что мне делать?
С'таш даже выпрямился от возложенной на него ответственности. Сер'тан едва удержал улыбку, впервые подумав о том, что С'таш и вправду мог бы стать замечательным офицером, просто чудесным. Он бы смог не только выполнять работу сам, но и в будущем руководить другими. Под рёбрами тут же кольнуло, напоминая – С'ташу всё это не нужно и даром.
– Вот это, – С'таш указал на ломти синтезированного мяса, – нужно нарезать полосками. Не слишком толстыми, но и не мельчи. – А я пока очищу овощи.
Сер'тан достал из встроенного в стену ящика два небольших ножа, один из них протянул С'ташу, и они принялись за дело. Сер'тан быстро расправился с мясом, а вот С'таш, вероятно, давно не державший в руках ничего острее щипчиков для ногтей, возился довольно долго. Сер'тана так и тянуло обойти эту барную стойку, разделившую их, как граница – разные государства, встать у С'таша за спиной и дать рукам волю, совсем немного – чтобы только прижать к себе и остаться так, сколько позволит их время. Но, будучи офицером Безопасности, он твёрдо усвоил одно: никогда не надо подходить сзади к тому, у кого в руках нож. А в случае со С'ташем он вообще не знал, для кого из них это может оказаться опаснее, поэтому продолжал стоять там, где стоял, ловить блики на светлых щеках и следить за неловкими пальцами.
В конце концов, захотелось растопить молчание, и Сер'тан задал вопрос:
– Чем будешь заниматься на Литании?
Не самая безопасная тема. Углы у неё такие острые, что можно ушибиться до темняков. Впрочем, избегать её было бы так же глупо, как и забывать о том, что у корабля в космосе вообще-то есть порт назначения.
– Ещё не знаю, – признался С'таш. – Какое-то время ещё поучусь. Потом, скорее всего, сам смогу преподавать – сначала для малозимних, потом для ребят постарше.
– Любишь детей?
– Не то что сильно люблю, – пожал плечами С'таш. – Но могу с ними работать. Считаю их личностями, отношусь с уважением. Они это чувствуют, и в итоге складывается взаимодействие.
Сер'тан кивнул. Наверное, это даже лучше, чем слепая любовь – уважение и умение взаимодействовать.
– Когда-нибудь, наверное, начну писать книги, – продолжал тем временем С'таш. – Я очень люблю художественную литературу, и меня волнует, что ею мало занимаются на Литании: больше уделяют внимание нон-фикшену и научным книгам. А ведь художественная литература помогает осмыслять свой опыт, рефлексировать...
– Ну, опыта у тебя теперь хоть отбавляй, – Сер'тан улыбнулся и опустился на локти, наклоняясь над барной стойкой. – А поживёшь ещё, посмотришь на мир, и будет ещё больше. Станешь выдающимся писателем.
– На Литании я мало что увижу. Учусь больше на художественном опыте
– Ну, это лучше, чем ничего. Знаешь, в наш век информации можно добыть любую матчасть просто щелкнув пальцами. И говорить, что нельзя писать о том, чего сам не видел – абсурд.
С'таш улыбнулся от его поддержки.
– Но и на Литании есть что посмотреть. Разве ты не был на море Ли'дара? Или на равнинах Хи'она?
– Нет. Ни разу
– Это большое упущение. Когда-нибудь, когда прилечу домой в отпуск, мы обязательно с тобой съездим
– Домой? – С'таш на секунду смутился, но потом сказал: – Знаешь, твое место и правда в космосе. Ты кажешься таким нелитанийским.
Сер'тан склонил голову на бок:
– Это комплимент или замечание?
– Это... С'таш поднял на него взгляд, его руки замерли, но только на секунду. – Констатация факта. – С'таш вернулся к нарезке овощей. – Я никогда не стану таким, как ты.
На Сер'тана напало то же чувство, что руководило им, когда в самых трудных боях его роняли на пол со всего размаху, но он упорно, раз за разом поднимался. Он не хотел отступать, хотел пройти этот путь до конца.
– Как я – это каким?
С'таш ответил без колебаний:
– Смелым. Чётким. Сильным.
– Ты уже такой.
С'таш мотнул головой, и нож от слишком резкого движения щёлкнул по разделочной циновке. А Сер'тан смотрел на него и пропускал через себя, каково это: смотреть на того, с кем мог бы связать жизнь, и молчать, безжалостно давить в себе самые главные слова. Где в этом сила? Где в этом смелость? Или смелость – это в данном случае отпустить, несмотря на свои желания и чувства?..
Салат у них получился и правда, что надо. Возможно, не в этот вечер, но в какой-нибудь из следующих и сам Да'Лид мог бы похвалить их, восторженно шевеля щупальцами.
Убрав посуду в автоматическую мойку и протерев со стола, Сер'тан предложил разложить конструктор – так, напоследок. От «Кхадожата» они собрали меньше половины, и не было никакой возможности закончить начатое за один вечер, но отпустить С'таша тоже возможности не было. Конечно же, он согласился.
Они перебирали детали лениво, даже себе не пытаясь доказать, что это им интересно. Вскоре С'таш, последовав примеру Сер'тана, тоже улёгся на подушки – они лежали лицами друг к другу, но ногами в разные стороны. Чуть свернувшись, они были как два рукава спиральной галактики, а между ними – вытянутая перемычка: расстояние, что их разделяет, и ни один не пытался преодолеть его.
– Как думаешь, откуда это? – С'таш вертел в пальцах небольшую тёмную деталь. – Я нашёл два кусочка, составил их вместе, а больше не могу найти.
– Не знаю, – Сер'тан пригляделся. – Похоже на главный реактор антиматерии в двигателе.
– Такой маленький?
– У нас и корабль не так велик. – Сер'тан опустил голову на подушку, подсунув под неё ладонь. – А вообще да: маленький, но очень важный.
– И от него больше нет частей?
– Нет. Всего две. И этого достаточно.
С'таш не ответил, а черный шарик ненадолго скрылся в его ладони. Наверное, двух и правда достаточно.
Полежав рядом какое-то время, Сер'тан снова сел и потянулся к деталям. Окинул их взглядом – в этот раз они со С'ташем даже не успели их как следует раскидать. Что ж, тем лучше.
– Думаю, надо прибрать их. Что скажешь? – Сер'тан повернулся к С'ташу.
Тот не отозвался. Глаза его были закрыты.
На всякий случай Сер'тан повторил негромко:
– С'таш?
Никакого ответа. Теперь сомнений не оставалось: С'таш уснул, и впервые за долгое время его ничего не тревожило. Сер'тан вздохнул. Он даже не знал, что ощущает острее: радость, что не придётся искать оправдания, чтобы задержать С'таша подольше, или грусть, что он не увидит его взгляд осмысленным, не услышит мягкого голоса. Собственные чувства слиплись внутри в такой снежный ком, что оставалось только отпустить его – пусть катится, пусть становится больше, завладевает им полностью и сминает всё остальное.
Наскоро убрав конструктор, Сер'тан вернулся к лежащему на подушках С'ташу. Можно было, конечно, оставить его так, а самому улечься рядом, но это казалось неправильным. Пусть последняя ночь пройдёт без нелепостей – так, как могли бы пройти все остальные. Они и так вдвоём оба – сплошная нелепость.
Поднять С'таша оказалось не так-то просто – как ни крути, а он был уже взрослый литаниец. Но Сер'тан справился: он встал с ним на руках и осторожно пошёл к своей кровати. Только теперь он подумал, что было бы неплохо сначала расправить её, но теперь было, конечно, поздно – пришлось укладывать С'таша прямо на покрывало.
Сер'тан аккуратно опустил сначала ноги С'таша, плечом придерживая его голову, чтобы она не откинулась безвольно назад и С'таш не проснулся от резкого движения. Потом так же бережно устроил его голову на подушке. Опустился рядом с кроватью на колени и стал смотреть на С'таша, не в силах ни отойти, ни приблизиться.
Маленькое существо, откуда ты взялось здесь? Почему с тобой и просто, и сложно? И это при том, что ты молчишь, не просишь ничего и даже не открываешь глаза.
Сам не заметил, как кончиками пальцев стал водить по тыльной стороне его ладони – еле заметно, почти невесомо. Сер'тан тут же отдёрнул руку, сердце заколотилось, как в миг самой решительной битвы. Но разве это была битва? Можно ли победить в ней? И страшно ли проиграть?..
Сер'тан заставил себя подняться и отойти от кровати. Специально медленно, растягивая каждое движение, чтобы успокоиться, разделся. Отнёс одежду в гигиенблок, оставил в стиральном автомате, после чего вернулся в комнату. С'таш лежал так же, как он его оставил.
– Компьютер, ночной режим, – скомандовал Сер'тан негромко, и освещение тут же сменилось.
Осторожно, чтобы в самый последний момент всё не испортить, Сер'тан подошёл к кровати и опустился на неё рядом со С'ташем. Лёг на самый край, ещё чуть-чуть – и окажется на полу, протянул вперёд руку и всё-таки сделал то, что так давно хотел. Бок С'таша под тонкой тканью футболки был мягким, как свёрнутый в несколько раз плед, и вздымался мерно в такт дыханию. Сер'тан побоялся опустить на него руку слишком сильно – вдруг сделает больно? Вдруг потревожит? Или, что ещё хуже, в прямом смысле задушит своей заботой?
Сер'тан придвинулся чуть ближе. Уткнулся носом в плечо – покатое, округлое и тоже неожиданно мягкое. Вдохнул, как будто готовился к погружению под воду: голова тут же закружилась от тёплого и чуть сладкого запаха. Сер'тан никогда не обнимал детей, но почему-то ему казалось, что С'таш пах, как ребёнок.
С'таш под его рукой зашевелился, и Сер'тан замер – подумал, что тот проснётся, поднимет свои пушистые ресницы, а когда поймёт, где он и с кем, выскажет всё, что думает. Но С'таш только перевернулся на другой бок, даже не выскользнув из-под его руки. Сер'тан возблагодарил за это все планеты, звёзды и небо – все силы, что ими двигали, и что позволили им со С'ташем оказаться там, где они были сейчас.
Всесомнения ушли. Все мысли о будущем – тоже. Какая разница, что будет утром, еслиесть такое нежно-сладкое «здесь», пахнущее мёдом и детским завтраком,свернувшееся уютно под его рукой. Всё так же осторожно погладив его спину, Сер'танпочувствовал, что улыбается – вопреки всему и за всё же благодаря.