Конец
Когда у тебя парень Чон Чонгук, то твоя жизнь ну никак не может быть спокойной, вот вообще. Забудь. Нет. Не-а. Даже не вспоминай, что такое спокойствие. Вот вообще. Не-а. Молодец. Забыла? Умничка. С тех пор как этот парень появился в твоей жизни, то всё перевернулось вверх дном. Оказалось, что помимо того, как чесать языком, этот идиот готов на безумные поступки и действия, от которых тебе приходится краснеть и хохотать одновременно. Сидя в сквере на скамейке, ты глядишь как этот парень пытается тебя «соблазнить» мега-сексуальным танцем, от которого тебе плакать хочется, потому что смешно. Гук специально это делает, чтобы рассмешить тебя, поднять настроение, увидеть твою чудесную улыбку, ради которой готов на всё, и плевать он хотел на таких же смеющихся от его глупостей прохожих.
— Вот видишь, — парень делает низкий театральный поклон, в шутку кланяясь другим, выдуманным, зрителям, а потом подходит к тебе и усаживается рядом на скамейку. — Я смог поднять тебе настроение.
— Да ты его поднял еле половине парка! — Ты аккуратно встаешь со скамьи и аккуратно встаёшь на костыли, упираясь ими в толстый слой снега. — Пойдём туда? — Ты указываешь пальцем на ярмарочные новогодние палатки и с надеждой смотришь на парня, моля его взглядом кота из Шрека пойти и купить какую-нибудь вкусняшку.
— Ох, пойдём, — Гук шлепает руками по коленкам и поднимается с промерзшей деревяшки.
Ему обидно, что он не может взять тебя за руку сейчас, ибо твои ладошки заняты костылями, но парень идёт настолько близко, насколько это позволяется. Хочется обнять тебя и идти в обнимку, целуя покрасневшие от мороза любимые пухлые щечки и носик, что он, собственно, и делает. Обегает спереди и, заглядывая прямо в твои глаза, берет личико в ладони, после чего нежно целует так, как хотел пару минут назад. Тебя кроет от такой нежности со стороны парня и ты улыбаешься, забавно хмуря носик и неожиданно чмокая гуковы губы. Чон ошарашено смотрит на тебя, а позже расплывается в довольной улыбке, благодаря всевышнего за то, что свел вас.
— Обожаю тебя!
— Кто-то пару недель назад говорил, что терпеть не может...
— Да я ж в шутку.
— Ну-ну, Мэй, ну-ну. Поговори мне ещё тут.
— Вот и поговорю! — Ты показываешь язык и ковыляешь в сторону новогодних лавочек в надежде найти там вкусный глинтвейн.
Чонгук улыбается, глядя на тебя, и вздыхает. Вы направляетесь в сторону еды и заводите разговор о какой-то ерунде. Ты рассказываешь ему историю того, как попала к тренеру, как набила татуировку, как получила травму и тому подобное, а парень шёл рядом и внимательно слушал тебя, практически не отводя взгляда от твоего лица. Ты смотришь на то, как эмоционирует Гук, смотришь на его ужимки, на маленький шрамик на щеке, каждый раз подрагивающий при смехе, на то, как парень мило, но очень громко чихает, а тебе почему-то смешно от этого. Вновь ржешь над очередной, вновь он улыбается, и, смотря на вас, кажется, что любовь все-таки существует, пусть вы и сами этого не осознаете.
— Держи, — парень протягивает тебе чешский трдельник с глинтвейном и вновь усаживает на скамью. На улице морозно, а напиток горячий, поэтому дуешь на него, чтобы хоть немного остыл.
— Я отдам потом, — говоришь ты и делаешь первый глоток.
— Не говори глупостей, ок? Я — парень, не ты, а я. Запомни это раз и навсегда, глупая, и ешь давай, пока не остыло.
— Иди сюда, — Гук смотрит непонятливо, но приближается, и когда ваши лица находятся в достаточной близости, ты оставляешь на холодных губах тёплый и лёгкий чмок, а потом улыбаешься, наблюдая за удивленным парнем. — Тогда я отплачу так.
И только ты хотела отправить булочное изделие в рот, как Чон резко и слишком неожиданно целует тебя, хватая за шею и притягивая так близко, чтобы суметь насытиться до краев, наконец-то ощутить тебя, твои губы и их вкус. Слишком долго он ждал, долго бежал от своих чувств, а когда смог принять их, то ни о чём не пожалел, потому что ты ответила взаимностью, и этот сладкий поцелуй с привкусом вишни и корицы пьянил не только его, но и тебя. В голове пустота, вакуум, и плевать на прохожих, которые говорят, что вести себя в общественных местах так нельзя, ибо вам мало друг друга, потому что много времени потрачено впустую, много нервов измотано, слишком долго вы шли к этому. Скрепляя таящиеся в сердце чувства поцелуем, вы смогли скинуть тот груз, который так долго тяготил вас обоих.
— Ты обязана праздновать новый год со мной, — парень на секунду отрывается от тебя, чтобы произнести фразу, но затем вновь возобновляет поцелуй, только уже с улыбкой на губах.
***
Лицо Чонгука во время того, как ты дала попробовать ему свой любимый салат, рецепт которого тебе достался от бабушки, надо было видеть. Такая гамма эмоций от простых ингредиентов в одном салате, и ты чувствуешь себя богом гастрономии, когда Гук отправляет очередную ложку салата в рот. Да уж, спасибо бабушке, давшей такой простой рецепт блюда, которое называется оливье.
— Как? — Спрашивает парень, ставя бокалы на стол.
— Оливье, — отвечаешь ты и, сев на стул, устало выдыхаешь. На часах только четыре вечера: до гостей рано, для поспать мало. — Чё делать будем?
— Предлагаю выпить за нас.
— Поддерживаю.
Чон откупоривает уже открытую бутылку вина и наливает терпкую красную жидкость в широкие бокалы, ставя перед тобой один. И откуда у него столько посуды? Пока ты готовила, то успела у него отметить большое количество тарелок разного размера и глубины, до дури стаканов, чашек, кружек, бокалов и прочего. Ты оглядываешь его квартиру и понимаешь, кто был дизайнером — икеевский минимализм. Вдыхаешь сладкий пьянящий запах полусухого красного и прикрываешь глаза, наслаждаясь им.
— Кто-то у нас тут алкоголик? — Улыбается парень и перегибается через барную стойку, смотря на тебя. Такая красивая с этим высоким хвостом в одной белой рубашке и леггинсах, распивающая алкоголь в его квартире и смеющаяся над его шутками, которые тебе действительно заходят. Рядом с тобой ему хочется расслабиться, быть собой, не напрягаться и делать так, чтобы с ним ты была по-настоящему счастливой девушкой.
— Из нас двоих алкоголик только ты.
— Договоришься, малая. За нас?
— За нас.
Вы смотрите друг другу в глаза и, чокаясь, делаете глоток вина, чувствуя как оно обжигает пищевод.
— У тебя были парни до меня? — Внезапно спрашивает Чонгук и, огибая стойку и хватая тебя за руку, ведёт к дивану. Вы усаживаетесь в гостиной, ты между его ног, прижимаешься спиной к мощной груди и откидываешься головой на плечо, слегка прикрывая глаза.
— Неужели ты думал, что я храню себя для тебя? — Хмурый взгляд твоего молодого человека и ты затыкаешься. — Были. Двое. Если ты про постель. Один заботился только о себе, а второй имел склонность к садизму. Бросила после того, как оставил мне гематому на правой. Я боюсь спрашивать, сколько девушек было у тебя.
— Много, Мэй.
— Я так и поняла. Знаешь, никогда бы не подумала, что буду вот так вот сидеть с тобой в канун нового года в обнимку и пить вино.
— Тебе нравится?
— Очень, Гукки, — ты поворачиваешь свою голову, чтобы поцеловать его, но парень оказывается проворнее и делает это первым.
Сначала поцелуй был обычным, но и этого хватило, чтобы разжечь внутри тебя огонь, так давно потухший в твоей душе. Всё приобрело другие краски, когда ты, откинув все свои предрассудки в самый дальний уголок разума, подалась чуть вперёд, углубляя и без того чувственный поцелуй, и когда Чон уже не мог не издать судорожного вздоха, чувствуя, как желание «предаться греху» на этом проклятом диване начинает расти. Ты с томным вздохом ловко перебралась на мужские широкие бедра, седлая их, и, положив руки на шею, углубила поцелуй, словно специально пытаясь довести парня до точки кипения. В глазах плыло, но желание было настолько велико, что терпеть вам уже не было смысла. Чонгук отвечал охотно, придерживая тебя за талию, сжимая её и притягивая твоё тело максимально близко, так, чтобы полностью прочувствовать каждый твой изгиб. Широкие ладони парня блуждают по телу, по спине, лопатками, будто хотят запомнить каждое мгновение, спускаются на ягодицы и мнут их, наслаждаясь мягкостью и одновременно их упругостью. Гук не разрывает поцелуя, рвано дышит, слушая, как ты пытаешься сдерживать стоны, и слегка улыбается из-за этого, скользя губами сначала к подбородку и оставляя там поцелуй, а потом к тонкой шее, от которой так маняще пахнет шоколадным гелем для душа.
Уже не сдерживаясь, парень имитирует половой акт, толкаясь бедрами и словно насаживая тебя на себя, и делает это так мучительно медленно и глубоко, что у тебя в глазах мутнеет и ты откидываешь голову назад, неосознанно давая губам Чона проход к твоей тонкой коже, на которой он оставляет свою метку. И башню срывает парню тогда, когда из твоих уст вылетает первый стон. Настоящий, чувственный, страстный стон, такой, какого он никогда не слышал от всех своих других пассий, которые картинно кричали, показывая, как им хорошо. Парень валит тебя на диван и нависает сверху, заглядывая в твои глаза и ища там ответ на его немую просьбу.
— Ты же понимаешь, что я не остановлюсь, — говорит он и вновь целует, оттягивая нижнюю губу и посылая по всему твоему телу дрожь. — Я не прекращу тебя целовать, не прекращу раздевать и трогать...
— Гукки, — молишь ты и, раздвинув ноги максимально безопасно для своего колена, ближе притягиваешь к себе парня, держа его за спину. Удивляешься, насколько она широкая, горячая, насколько мокрая от выступившего пота, а потом целуешь в ключицу и слышишь сдавленное мычание. — Продолжай.
Ты дала зеленый свет. Чонгук шумно выдыхает и тянется к тебе за новым поцелуем, запуская руки под рубашку и полной площадью ладони дотрагиваясь до твоей кожи. Горячая. Он нетерпеливо расстегивает каждую пуговицу твоей хлопковой рубашки, рычит, когда она не поддается, а потом аккуратно снимает одежду с твоих немного широких плеч, полностью обнажая твой верх. Непроизвольно закрываешь грудь руками, на что парень ухмыляется и, хватая за запястья, разводит руки в разные стороны, не давая тебе возможности сопротивляться от слова совсем.
— Не закрывайся, — шепчет Чон и оставляет на одной из грудей мокрый поцелуй. Тело пропускает электрический разряд, тебе воздуха не хватает от переполняющих эмоций, тебе дурно от такой нежности, которую ты никогда не встречала в постели с парнями, тебя слишком возбуждает Чонгук и ты не остаешься в долгу — стаскиваешь с него ненужную футболку, тотчас оказавшуюся на паркете. От идеальности его тела сносит башню: четкий пресс, накаченная грудь с не менее вздутыми от постоянных тренировок руками, украшенными крупными венами, слегка выраженные зубчатые мышцы, идеальные внутренние косые, а ниже пупка следует тонкая дорожка из волос, добивающая тебя, ибо гребанный фетиш. А мысль, что всё это твоё, заставляет так близко прижать к себе парня, что тот на миллисекунду теряется.
Скользя руками по спине, он расстегивает твой бюстгальтер и освобождает грудь, которой неприкрыто начинает любоваться. Вновь тело трясёт от его манипуляций, потому что слегка обветренные из-за мороза губы накрывают один сосок, начиная его перекатывать во рту, слегка прикусывать, не оставляя в твоей голове ни одной приличной мысли; пальцами он сжимает второй, оттягивает его, а позже и вбирает его, не обделяя вниманием. Ты уже открыто стонешь, совершенно не стесняясь, а Гук готов вечно слушать твои немного низкие стоны, от которых в душе разливается какое-то тепло. Мужские руки машинально находят резинку леггинс и стаскивают их вместе с белье, оставляя тебя уже полностью обнаженную, с красными от возбуждения и смущения щеками, позорно мокрую и всем сердцем желающую только одного парня — Чонгука. Шершавые пальцы раздвигают складки, чувствуя естественную влагу, и слегка надавливают на клитор, начав его медленно массировать.
— - Гукки! — У тебя глаза закатываются от таких ощущений и кажется, что сейчас ты выглядишь так нелепо с открытым в немом крике ртом, но Чон находит это настолько сексуальным, что увеличивает ритм и частоту движений до такой скорости, пока не чувствует, как твое тело начинает потряхивать. Чувствуешь, как волна наслаждения вот-вот накроет тебя, что она уже настолько близко, что улыбка сама по себе начинает появляться на лице в ожидании долгожданной разрядки. — Не останавливайся... М-Молю...
— Хитрая Мэй, — парень улыбается, словно чёрт, и убирает пальцы с набухшего клитора, слыша твой разочарованный стон. — Думаешь, что так просто отделаешься? — Гук проводит по твоей промежности, собирая фалангами смазку, а потом смотрит на пальцы, раздвигая их на манер ножниц и видя липкую влагу. Тебе почему-то становится безумно неловко, но Чонгук, мать его, не Чонгук, если не учудит какую-то хрень! Он проводит языком меж пальцев, пробуя выделения на вкус, и делает такое выражение лица, типа «неплохо-неплохо, Мэй». Ты готова сгореть от стыда, от такого зрелища, от такой развязности Гука, который начал медленно расстегивать свои джинсы, а затем снимать их, чуть погодя обнажая возбужденный член. Ты смотришь на это восьмое чудо света глазами по пять копеек и падаешь головой на подушку, закрывая глаза и измученно мыча. Он же ж в тебе не поместится! — Готова?
Ты собираешь всю свою мужественность в кулак и киваешь. Чонгук достает презерватив из заднего кармана джинсов и ловким движением зубов разрывает шелестящую упаковку. Нет ни одного мужчины, который бы сделал это так же сексуально, как это сделал Чон Чонгук. Парень раскатывает резинку по всей длине члена и, завлекая тебя в очередной поцелуй, медленно погружается, заставляя прочувствовать как слегка болезненно растягиваются стенки твоего влагалища. Чонгук тяжело дышит, нависая над тобой, целует, куда попало, говорит какие-то нежные слова, и будто воссоздает образ твоего правильного первого секс, которого у тебя никогда не было. Ты прижимаешься к горячему и слегка липкому телу и шепчешь слова благодарности, из-за которых на лице Гука появляется счастливая улыбка и он заново целует тебя, нежно, трепетно, самозабвенно, так, как целуют дорогих и любимых людей. Как только ты отвлекаешься на поцелуй, он делает пару медленных и глубоких толчков, а потом увеличивает темп, начиная вдавливать твое тело в кровать и слышать каждый твой вздох, стон, а позже уже и крик, на который ты срываешься тогда, когда Гук набирает такую скорость, что в глазах начинают кружиться звезды.
Пошлые хлюпающие звуки стучащих двух друг о друга тел разлетаются по всей комнате, запах пота и секса напрочь въелся в воздух, он кружит голову, заставляет забыться и раствориться друг в друге. Ты на пределе. Чон тоже. Он судорожно дышит, вбиваясь в твоё тело, чувствуя насколько ты горячая и узкая, любимая, родная, издающая такую мелодию стонов только под ним, а у тебя в голове лишь его нетерпеливые вздохи, свидетельствующие о скором оргазме, подступающим не только к нему, но и к тебе. Темп увеличивается до невозможного, кажется, что у дивана пружины сломаются, а соседи напишут на вас жалобу о слишком шумной парочке, но вам на это всё. Чонгук пару раз целует тебя, делает несколько глубоких толчков и кончает на секунду позже тебя, прикрыв глаза и впервые во время оргазма издав стон. Он валится рядом и тут же обнимает тебя, целуя в макушку. У вас еще есть часа три до прихода друзей Гука, поэтому вы позволяете себе немного вздремнуть в объятиях друг друга.
***
— Ну нихера ж себе, вы затраханные! — Удивленно тянет Тэхён, вваливаясь в квартиру и вручая подарок довольной тебе, а бутылку шампанского не менее счастливому Чонгуку. — Чё, братец-кролик, когда побежишь в труселях?
— Айщ, — обнимая друга, стучит ему спине Гук, а после притягивает тебя за талию ближе к себе. — Я не буду больше с вами спорить.
Чимин и Тэхён ржут и проходят на кухню, а следом и вы. На твоей талии горячая ладонь парня, который через месяц перевезёт все твои вещи к себе, потому что «а чего тянуть?», а через полгода сделает предложение руки и сердца, но пока что вы просто встретите новый год в компании двух придурков, но главное, что вместе. Ты целуешь Чонгука в щеку и смотришь в его искрящиеся любовью глаза, понимая, что навсегда отдала сердце этому кролику.
Знаете, мы никогда не предугадаем, как повернется к нам будущее. Возможно, что враги станут друзьями, а друзья врагами. Возможно, что ваше счастье находится рядом, а вы его и не замечаете, поэтому посмотрите вокруг, наберитесь терпения и поймите, что обязательно вас встретит ваша судьба.
Конец.