1
— Чон-мать-твою-за-ногу-Чонгук, я тебя сейчас уебу!
Он стоит с друзьями и гогочет, словно подбитый птеродактиль, а тебя выводит один сам факт его существования. Переведясь из другого города, ты ожидала спокойной учёбы, но не тут-то было! Король всея высшего учебного заведения положил на тебя глаз, и положил не в том смысле, что ты ему понравилась, а в том, что появился новый объект для издевок. «Конченный придурок», — думаешь ты, оттягивая мокрую майку, полностью заляпанную сладкой газировкой, которую ты по неосторожности открыла, доверившись этому идиоту. Ну кто же знал, что этот пропащий человек хорошенько встряхнет её?
— «Мэй, знаешь, извини меня, я был придурком. На, — протягивает газировку, — в честь примирения».
Секунда и его «примирение» оказывается на твоих волосах, одежде, лице, везде, где можно было и нельзя. Кидаешь на него злобный взгляд и направляешься в его сторону, толкая плечом всех, кто попадётся на пути. Плевать, что о тебе сейчас подумают, главное — высказать сейчас ему всё. Гук меняется в лице, когда ты оказываешься близко и смотришь на него снизу вверх, отмечая в голове, что выглядит эта картина весьма забавно: коротышка Мэй и мамонт Чон Чонгук, давящий лыбу во все тридцать два зуба, которые хочется выбить подряд, не оставив ни одного. Посмотрим, как ты тогда улыбаться будешь!
— Слышь ты, — ты тычешь пальцем в него, раздражаясь ещё больше от надменного, насмешливого взгляда, которым он окидывает твой внешний вид. Падла красивый же, высокий, да и лучший на своём курсе, любимчик преподавателей, но почему он прицепился именно к тебе — непонятно. — Я тебе сейчас на руке перелом в трёх местах организую, если не отвалишь от меня.
— Ну же, Мэй, ты теперь вон какая сладкая, — он тычет пальцем тебе в щеку, не снимая улыбки с лица, а его друзья начинают снова ржать. Такие же высокие и смазливые, как и он сам. Тэхён и Чимин. Ну, вот второй может и невысокий, но накаченный до безобразия, настолько, что глаз не оторвать, что водопад, от которого феном только и спасайся. Великая тройка, члены которых побывали во многих особях женского пола в этом заведении. Возможно, это была одна из многих причин, почему тебе не нравятся эти парни. — И мягкая.
— Убрал свою клешню, — ты шлепнула Чона по руке, убирая её от своего лица, и, развернувшись, пошла в сторону уборных, надеясь, что хотя бы там не встретишься с Чонгуком, кошмарным сном, твоим личным адом.
— Тебе не надоело издеваться над ней? — Спросил Тэхён, надувая розовый пузырь от жвачки и тут же лопая его с характерным звуком. — Девка-то неплохая.
— Бесит она меня, — ответил Чон, провожая твою фигуру взглядом. — Пусть и жопа ничего такая, но мозг обратно пропорционален.
— Одна из хорошистов на курсе.
— Учёба не показатель ума.
Всё началось с того, что ему просто не понравилось, как ты одета. Что в твоём наряде было не так, ты до сих пор не поняла, но парень частенько тебе припоминал день вашей встречи, судьбоносной и ненавистной. Ты отличалась стилем в одежде от других ребят: длинные кофты с широкими рукавами, брюки песочного цвета или стиля милитари, майки, поверх которых обычно надевались рубашки, и берцы, к которым как раз и пристал парень, отмечая, что они уродливые и что «ни один парень не клюнет на такой видон». При этом надо было громко, обязательно громко, обсудить твой первый размер груди и пухлые щеки, которыми тебя наградила матушка-природа.
— Ну, а хули ты хотел, — бухтела ты, оттирая пятна от белоснежной, чистой, новой (убейся ты хоть где-нибудь Чонгук!) майки, приобретения которой выпало на вчерашний день. — Я что, выбирала что ли, с какими щеками мне рождаться?
Гляну в зеркало, ты решила подправить макияж и причёску. Выйдя из уборной, ты направилась к выходу из университета, молясь всем богам, чтобы по пути ты не встретила никакого придурка по имени Чонгук. И, видимо, боги услышали тебя, раз соблагоизволили оставить тебя без компании парня. «Оно и к лучшему», — подумала ты и, достав из рюкзака наушники, двинулась в сторону дома, предвкушая тренировку.
***
Спортивный зал был оснащён неплохо, но не новейшими рингами. Потертые татами, старенькие песчаные груши, видавшие не одно поколение ребят, относительно новый ринг, на котором тренер орудовал с новичками, и любимый запах пота, смешанного с ароматами резины и плёнки. ММА — твоя жизнь, твой смысл, ты выросла с этим видом спорта, воспитала себя как личность, а так же смогла применять оборону в нужные для тебя моменты именно благодаря этому виду боевых искусств.
Махнув рукой тренеру в знак приветствия, ты направилась к раздевалкам. Кинув сумку на скамейку, ты сняла толстовку и обмотала коленные суставы эластичным бинтом, перед этим обильно натерев их специальной мазью. Колени — твоё слабое место, твоя ахиллесова пята, о которой знает только тренер и пара твоих друзей. Запрыгнув на ринг, ты поздоровалась со всеми ребятами, отмечая, что в группе появилось парочка новеньких, и улыбнулась. Тренер относился к тебе как к дочери, хотя и поблажек не давал. Тренировки и спарринги были на уровне взрослых мужчин, да и ты была не против, аргументируя тем, что и фигуре тоже полезно.
Разминка. Лёгкая тренировка. Спарринг. Мозг отключается полностью, когда удар идёт за ударом, когда противник еле уворачивается от каждой твоей атаки, когда в крови бурлит азарт и адреналин, и ты ловишь дикий кайф от одного лишь присутствия в месте, в котором выросла. Внезапно в голову пришла идея представить вместо соперника Чонгука, и тогда соперник уже хотел поднимать белый флаг, потому что твои удары ногами становились всё сильнее и сильнее, ведь ненависть к Чону росла с геометрической прогрессией. Вдруг резкая боль в колене, словно вспышка, словно словила пулю, и в глазах мутнеет, но вида не подаешь. Еле наступаешь, через боль продолжаешь скакать в челноке и молишься, чтобы заветный секундомер зазвонил, оповещая всех об окончании боя.
— Мэй, — минутами позже к тебе садится тренер и отмечает, что тебя трясёт, что ты закусила какую-то тряпку, когда вправляла сустав обратно, а в другой держала лёд, который тут же приложила к травме.
— М-м? — Мычишь ты, выпуская из губ тряпку, и судорожно выдыхаешь, ведь плакать из-за физической боли ты давно разучились.
— Ты понимаешь, что надо снизить нагрузку?
— Я всё равно буду участвовать в городских.
— Мэй, тебе нельзя выходить на ринг. В твоём случае лучше в больницу лечь и пройти реабилитацию, — мужчина крайне серьёзен, хмурит брови и сжимает жилистые руки в замок. Он переживал за тебя. Выросшая на его глазах ты сейчас калечила своё здоровье, отчего у мужчины сердце сжималось. — Я тебя не допущу до соревнований.
— Вы не имеете права. Я столько к ним готовилась и Вы сейчас решили разрушить всё, к чему я стремилась? Так нельзя!
— Мэй...
— Нет, — возмутилась ты, резко открывая глаза и смотря на тренера. Раздражение на свои идиотские травмы росло, а с тем и увеличивалось желание поскорее выступить на соревнованиях.
— Делай, как хочешь. Главное, не доведи себя до инвалидности.
С этими словами тренер покинул тебя, оставляя сидеть в одиночестве наедине со своими мыслями. У тебя было две задачи: не прикончить Чонгука и выступить на соревнованиях, завоевав золото.
Продолжение следует...