Глава 5.
Феликс, заметив Чанбина, побледнел. Сердце заколотилось в груди, словно пыталось вырваться наружу. В голове пронеслась путаница из противоречивых чувств: вина, неловкость, страх и даже... тоска? Он не видел Чанбина всего три дня, но казалось, прошла целая вечность. Он не был готов к этой встрече, особенно сейчас, рядом с Хёнджином.
— Хёнджин-а! Вот ты где! — голос Чанбина был как всегда энергичным, но Хёнджин уловил в нем фальшивые нотки. — Я тебя обзвонился!
Он подошел ближе и только тогда заметил Феликса. Улыбка на его лице в одно мгновение исчезла, а глаза сузились. Он остановился в паре шагов от них, словно наткнулся на невидимую преграду.
— Феликс, — медленно произнес он, и в его голосе послышался лёд. — Какая... неожиданная встреча.
Феликс вздрогнул, словно от пощечины. Слова Чанбина, хоть и сказанные спокойным тоном, прозвучали как обвинение. Обвинение в предательстве, в обмане, в том, что он посмел влюбиться не в того брата.
Хёнджин, чувствуя, как напряжение нарастает, решительно сделал шаг вперед, оказавшись между Феликсом и братом.
— Чанбин, давай не будем устраивать сцен, — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и спокойно. — Это не то, что ты подумал.
— А что же тогда? — холодно спросил Чанбин, не отводя взгляда от Феликса. — Не говори, что вы случайно здесь встретились.
Феликс почувствовал, как к горлу подкатил ком обиды. Он ожидал гнева, ревности, даже злости, но только не этой холодной отстраненности. Сделав глубокий вдох, он выпрямился и взглянул прямо в глаза Чанбину.
— Прекрати, — твёрдо сказал он, и его голос, хоть и немного дрожал, звучал уверенно. — Я не собираюсь игнорировать тебя или делать вид, что ничего не произошло. Нам нужно поговорить.
Хёнджин открыл рот, чтобы вмешаться, но Феликс остановил его взглядом. Сейчас ему нужно было разобраться с этим самому, без посредников.
— То, что случилось между нами... — начал он, обращаясь к Чанбину, — это... Это не произошло так быстро. И Хёнджин здесь не виноват.
Чанбин молча слушал, скрестив руки на груди. Его лицо оставалось непроницаемым, но Хёнджин, который знал брата как облупленного, заметил, как напряглись желваки на его скулах.
— Я любил тебя, —тихо продолжил Феликс, и его голос дрогнул. — Сильно любил. Но чем больше проходило времени, тем яснее я понимал... понимал, что это чувство... оно не взаимно.
Он запнулся, собираясь с духом, чтобы произнести то, что мучило его уже долгое время.
— А потом я увидел вас вместе... — Феликс бросил взгляд на Хёнджина, и на его лице промелькнуло болезненное выражение. — Вы были такими... счастливыми. И я понял, что моё место не рядом с тобой, а...
— С ним? — закончил за него Чанбин, и в его голосе впервые прозвучала не скрытая боль, а откровенная горечь.
Феликс кивнул, не в силах произнести это вслух. Ему было тяжело видеть, как его слова ранят Чанбина, но он знал, что не может больше жить во лжи.
Хёнджин, который до этого молча наблюдал за их диалогом, решил, что пора вмешаться. Он подошел ближе и взял Феликса за руку, сжимая её в знаке поддержки.
— Да, с ним, — тихо, но твердо произнес Хёнджин, не отпуская руки Феликса. – Потому что я тоже его люблю. — Это была ложь, тщательно замаскированная под правду. Ложь, которая давала ему время и шанс разобраться в себе, не причиняя ещё большей боли близким людям.
Слова повисли в воздухе, разрывая натянутую, как струна, тишину. Чанбин замер, словно не веря своим ушам. Его взгляд метался с лица Феликса на лицо брата, словно пытаясь найти подтверждение этим словам, опровержение тому, что разрушило его мир в одночасье.
— Ты... ты серьезно? — прохрипел он, и в его голосе впервые прозвучала уязвимость.
Хёнджин сделал шаг навстречу брату, не выпуская руки Феликса. Он видел его боль, чувствовал её, как свою собственную, но не мог поступить иначе. Не сейчас, когда наконец понял, что значит настоящая и в тоже время фальшивая, любовь.
— Прости, Чанбин, — сказал он, и его голос был полон искреннего сожаления. — Я знаю, это больно. Но я не могу бороться со своими чувствами.
Он повернулся к Феликсу, глядя ему прямо в глаза, и его лицо озарило недоверие.
Тяжелое молчание опустилось на троих парней, когда они сидели на старой деревянной лавочке в парке, ставшей немым свидетелем их печальный признанием. Звезды будто яркими пятнами окрашивали небо в акварельные оттенки белого и чёрных цветов, но яркие краски природы в ночи казались чужими, неспособными проникнуть сквозь неловкости и напряжения, окутавшую их.
Хёнджин, облокотившись на спинку лавочки, рассеянно смотрел на падающие звезды. Его взгляд был невидящим, мысли лихорадочно метались в поисках выхода из сложившейся ситуации. Ложь, которой он пытался защитить брата, запутала всё ещё больше, грозя разрушить их хрупкие, как стеклышко, отношения.
Феликс, сидевший рядом, нервно теребил край своей рубашки. Его взгляд скользил по лицу Хёнджина, пытаясь уловить хоть какую-то эмоцию, намек на то, что творилось у него в душе. Он понимал мотивы друга, его желание помочь, но от этого не становилось легче. Разочарование, смешанное с тревогой за Чанбина, сжимало его грудь.
Чанбин, сидевший поодаль, казался отрешенным от происходящего. Он неотрывно смотрел на свои руки, сжатые в кулаки, словно пытаясь удержать в себе бурю эмоций, бушевавшую внутри. Его мир, казавшийся таким прочным и незыблемым, дал трещину, и он не знал, как собрать его по кусочкам. Любовь к Феликсу, которую он долго и тщательно показывал вдруг стала бессмысленной и ненужной, словно наткнулась на непреодолимую стену в лице собственного брата.
Каждый из них был погружен в свои мысли, каждый боролся со своими демонами, и тишина, разделявшая их, становилась всё глубже, словно предвестник предстоящей бури.
Хрупкая тишина, казалось, звенела в воздухе, усиливая напряжение. Первым не выдержал Феликс.
— Так не может больше продолжаться, —тихо произнес он, глядя на Хёнджина. — Нам нужно поговорить.
Хёнджин вздохнул, понимая, что от разговора не уйти. Он поднял глаза на Феликса, и его взгляд был полон усталости и вины.
— Я знаю, — прошептал он, избегая взгляда брата. — Просто... я не знаю, с чего начать.
— Может, с того, что ты нам врёшь? — раздался тихий, но твердый голос Чанбина.
Хёнджин вздрогнул, словно от пощечины. Он медленно повернул голову и посмотрел на брата. В глазах Чанбина читалась не только боль, но и затаенная обида, которая заставила его сердце сжаться.
— Чанбин... — начал было он, но брат прервал его резким жестом.
— Не надо, Хёнджин. Я всё понимаю. Ты не любишь Феликса.
Хёнджин открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле. Он понимал, что любая попытка оправдаться будет звучать фальшиво. Он сам загнал себя в эту ловушку.
— Что ты предлагаешь? — тихо спросил Феликс, чувствуя, как атмосфера снова накаляется.
Чанбин глубоко вздохнул и, наконец, поднял глаза на Феликса. Его взгляд был серьезен, но лишен прежней теплоты.
— Я думаю... нам всем нужно время, — медленно произнес он, взвешивая каждое слово. — Время, чтобы разобраться в себе.
HAPPY HOUSE 😁
Продолжение следует...