35
Лалиса
Мои попытки остановить тупую боль в груди потерпели полный провал.
Тем не менее, я все еще стараюсь спокойно наслаждаться своим визитом домой. Так спокойно, насколько могу, учитывая обстоятельства.
Мы с мамой вместе готовим ужин, чем занимались с тех пор, как я была ребенком. Дядя - младший брат моей матери - обычно присоединялся к нам, но он в разъездах. Надеюсь, я смогу увидеть его до того, как вернусь обратно.
Я сижу за кухонным столом, а мама позади меня помешивает ингредиенты на плите.
- Передай мне соль и сладкий горошек, - рассеянно говорит она.
Ее волосы собраны в небрежный пучок с зелеными бликами, выглядывающими отовсюду. Сколько я ее знаю, в ее волосах всегда были зеленые пряди. Иногда они полностью зеленые. В другое время, как сейчас, они коричневые с зелеными проблесками.
На ней цветочное платье до колен и, как вы уже догадались, зеленый фартук.
Папа переделал кухню в мечту шеф-повара, когда я была маленькой. Она полна оборудования из нержавеющей стали, большая зона для приготовления пищи и оформлена в зеленых тонах, как любит Мама.
Именно здесь я часто баловалась рецептами из Интернета с мамой, в то время как папа присоединялся к нам, просто чтобы досадить, устраивал беспорядок на кухне, а затем оставался смотреть с широкой улыбкой на лице.
Единственная причина, по которой он сейчас этого не делает, это то, что мама послала его за кое-какими вещами, которых нам не хватает.
Я кладу ей в руку солонку, и она начинает насыпать ее, потом останавливается.
- Лиса, дорогая, это перец.
- Ой. Извиняюсь. - Я поворачиваюсь и даю ей соль.
Она с улыбкой качает головой и добавляет соль, а я снова сажусь и начинаю нарезать овощи. Я благодарна за то, что она занята и не может видеть выражение моего лица, которое, я уверена, выдало бы меня.
Мама всегда следит за тем, чтобы мы вместе занимались делами матери и дочери. Мы готовим, занимаемся йогой, смотрим фильмы и делаем покупки. Хотя я не большой поклонник последнего. Она также играет прекрасную роль моего адвоката всякий раз, когда папа поднимает чрезмерную опеку на ступеньку выше и запрещает мне делать что-то, потому что это «опасно».
Для меня очень много значит наша близость, но не тогда, когда она читает меня. Я действительно ненавижу эту часть.
- Всё в порядке? - спрашивает она, оглядываясь на меня через плечо.
- Грандиозно, да.
- Ты хочешь мне что-нибудь сказать, дорогая?
- Нет, конечно нет. - Я определенно не хочу рассказывать ей о каком-то парне, который переворачивает мой мир с ног на голову.
В последний раз я видела Чонгука вчера после того, как напилась до беспамятства, поцеловала его и сказала, что буду скучать по нему, а потом рухнула в его постель. Я выскользнул из его комнаты, как вор, затем по ошибке наткнулся на Намджуна и Розэ, целующихся в игровой комнате, и на Юнги, плавающего в бассейне в одних боксерах. Я думала, что он умер, поэтому отчаянно звонила Чимину, но, оказывается, для парня это было нормально.
В общем, моя миссия побега закончилась тем, что я увидела почти всех на территории Язычников, прежде чем уйти. Но, по крайней мере, Чонгук меня не поймал.
Я не уверена, что это была хорошая идея. Потому что сказала правду. Я скучаю по нему. А я только вчера приехала.
- Лиса!
- Ч-что? - Я вскакиваю и вздрагиваю, когда понимаю, что порезалась, и кровь капает на разделочную доску и некоторые овощи.
Мама выхватывает салфетку и прижимает ее к моему кровоточащему пальцу, ее рука дрожит. У нее всегда была эта реакция всякий раз, даже если это был небольшой порез. Папа тоже. Я думаю, это связано со шрамами на ее запястьях, поэтому я никогда не винила их в чрезмерной защите.
- Я в порядке, мама. - Я снимаю ткань, показывая ей, что крови больше нет. - Видишь? Всё хорошо.
Она переворачивает мою руку вперед и назад и выдыхает только тогда, когда убеждается, что порез незначителен.
- Ты должна быть осторожна с ножом, дорогая.
Она бы упала в обморок, если бы узнала, что Чонгук делает со мной ножом, и что мне это действительно нравится.
Мама достает из шкафа пластырь и накладывает его на палец. После того, как она закончила, я выбрасываю грязные овощи и беру новые, затем забираюсь на стул, чтобы начать все заново. Мама включает плиту на самую низкую температуру, берет нож и садится напротив меня.
- Я могу сделать это сама, - говорю я ей.
- Будет быстрее, если я помогу. По крайней мере, ты не будешь отвлекаться.
- Кто сказал, что я отвлекаюсь?
- Ты несколько раз отключалась и продолжаешь нездоровым образом проверять свой телефон. Ты ждешь сообщения или звонка?
- Нет, - отвечаю я с неловкой улыбкой.
- Ага. - Она затыкает меня своим взглядом «Я твоя мать, и я знаю о тебе все». - Твоя тетя была здесь на днях и рассказала мне кое-что интересное.
- И что это?
- Джису сказала ей, что ты встречаешься с каким-то мальчиком, и попросила начать выбирать ей платье подружки невесты.
Маленькая стукачка.
Я знаю, что Джису близка со своей мамой и в основном рассказывает ей все, но это другое. Она знает, что я не смирилась с этим. По ее словам, я просто оттягиваю неизбежное, но это не так.
- Это правда? - мама смотрит на меня.
Я кладу нож на стол, чтобы снова случайно не порезаться.
- Это сложно.
- Насколько сложно? - Ее голос смягчается. - Ты же знаешь, что можешь рассказать мне что угодно, верно? Я всегда на твоей стороне.
- Даже если он странный?
- Ты очень ответственная девушка, Лиса. Ты всегда была такой, даже в детстве. Настолько, что я забеспокоилась, что ты хочешь преждевременно состариться, не прожив свою жизнь. Но именно поэтому я верю, что ты сделаешь правильный выбор.
Моя грудь сжимается, и я смотрю на разделочную доску, на наполовину перерезанные овощи и куда угодно, только не на лицо мамы.
- Если ты не хочешь об этом говорить, то все в порядке. - Она гладит меня по руке. - Просто знай, что я буду здесь, когда ты будешь готова.
Она отпускает меня и встает, чтобы проверить еду. Она часто делает это всякий раз, когда чувствует, что слишком сильно на меня надавила или вытолкнула меня из моей зоны комфорта.
Мама знает, что начинает тыкать в меня демонами, и всегда, без сомнения, отступает и дает мне время, чтобы прийти в себя.
Она надеется, что я приду к ней, когда буду готова, но я всегда использовала это время, чтобы сбежать от нее, еще больше погрузиться в себя и попытаться исправить свои ошибки самостоятельно.
Это первый раз, когда я набралась смелости, чтобы использовать шанс, который она мне дала.
- Я не всегда делала правильный выбор, мама. - Мой голос такой низкий, ниже кипящей воды на плите и звука ее помешивания.
Она начинает оборачиваться, и я выпаливаю:
- Пожалуйста, не смотри на меня. Я не могу этого сказать, когда ты смотришь на меня. - Я слишком стыжусь, чтобы встретиться с ней взглядом.
- Хорошо, - говорит она ласковым тоном и остается на месте.
- Помнишь, когда ты сказала мне, что у тебя плохое предчувствие по поводу Джона? Ты была права, мама.
- Это о том, как его недавно арестовали за нападение и наркотики?
- Это был конец. Настоящая история началась очень давно.
Не знаю, как я нахожу в себе смелость рассказать ей обо всем, что произошло. Но все равно рассказываю ей о той ночи, о сонном параличе (поэтому я закрыла свою комнату, чтобы никто не видел меня в таком состоянии), о страхе перед противоположным полом, отношениях и недоверии ко всему.
Слова текут естественно, без всяких усилий, как будто они все это время ждали, чтобы я рассказала маме правду, которая так долго гноилась во мне.
- Прости, что не сказала тебе, мама. - Мой голос грубый и ломкий. - Я просто так боялась, что эти фотографии станут достоянием общественности и испортят твою репутацию. Я также боялась, что ты напомнишь мне, что он тебе никогда не нравился, и что ты говорила меня уйти от него. Это убило бы меня.
Она снова начинает поворачиваться.
- Нет, мама, пожалуйста. Не смотри на меня, когда я в таком состоянии.
Ее пальцы дрожат, когда она выключает плиту и поворачивается ко мне, глаза блестят от слез, а черты ее лица такие же бледные, как я себе представляю.
Затем она подходит ко мне, медленно, размеренными шагами, и останавливается в нескольких шагах от меня. Ее грудь вздымается и опускается так же тяжело, как и моя, словно она может уловить мои чувства и превратить их в свои собственные.
Она вытирает слезы, катящиеся по моим щекам.
- Почему я не могу смотреть на тебя так? Если мир откажется видеть эту версию тебя и ту боль, через которую ты прошла, то это сделаю я. Я буду делать это каждый день.
- Ты же не скажешь, что ничего бы этого не случилось, если бы я послушалась тебя?
- Нет, потому что никто не может быть уверен в том, что произошло бы. Он мог бы найти и другие пути. - Она гладит мою щеку, мои слезы и мою боль. - Я хочу, чтобы ты знала и верила, что это не твоя вина, дорогая. Ничего из этого не твоя вина.
- Но...
- Никаких но, Лалиса. - Она плачет так же сильно, как и я, пока слезы не заливают ее щеки. - Я тоже когда-то была жертвой, и преступник был единственным человеком, который должен был защищать меня.
- Твоя мама? - Я видела ее только один раз, когда она появилась у нашей двери, когда мне было семь, и возненавидела эту женщину с первого взгляда. Она всемирно известная художница, и у нее было надменное выражение лица, которое меня раздражало. Она говорила с мамой так, как будто она принадлежала ей. Там были папа и дядя, но они ее выгнали. Мама так много плакала в ту ночь, и она сказала мне, что моя отчужденная бабушка напомнила ей о ее болезненном прошлом.
Мама кивает.
- Да, так что я точно знаю, что значит быть жертвой, и если ты направишь эту энергию внутрь, это приведет только к саморазрушению, Лиса. Ты наше маленькое чудо, то, что было у нас с Хваном после долгого пути исцеления, и я знаю, что мы можем слишком сильно опекать тебя, но это только потому, что мы так тебя любим и не хотим, чтобы ты прошла через то, что прошли мы. Так что, пожалуйста, не вини в этом себя. Прими это, умоляю тебя. Вини в этом то, что мы были ужасными родителями, которые не заметили признаков.
- Нет, мама. - Я вскакиваю со своего места. - Я не позволила тебе увидеть знаки. Я справлялась с ними самостоятельно, потому что думала, что рана со временем затянется, но она только гноилась. Это не ваша вина.
- Это и не твоя вина, Лиса.
- Я знаю.
Надежда расцветает сквозь слезы, как только что посаженный цветок.
- Ты знаешь?
Я киваю.
- Вот почему я могу говорить об этом сейчас, понимаешь. Мне потребовалось много времени, чтобы смириться с этим, но я встретила человека, который убедил меня не перекладывать вину на себя. С тех пор собственная голова меня не так мучает, и я начала чувствовать себя в безопасности. У меня больше нет приступов паники, и случаи сонного паралича стали редкими.
Мамина рука падает с моей щеки на плечо, а затем она улыбается.
- Это из-за мальчика?
Я потираю нос и киваю.
- Его зовут Чонгук.
- О, посмотри, как ты смущаешься при одном упоминании о нем.
- Нет.
- Ты только что потёрла свой нос, что ты делаешь, когда очень смущена. Интересно, как выглядит этот Чонгук. Он красивый? Он хорошо к тебе относится?
- Да.
- Ой, почему ты не взяла его с собой домой?
- Он хотел прийти, но я отказала ему. - Она достает салфетку и вытирает мои слезы, потом хмурится.
- Почему?
- Помнишь Дженни?
- Твоя милая новая подруга?
- Да, та, которая является принцессой мафии.
- Конечно, я помню. Она была так хорошо воспитана.
- Чонгук - ее старший брат.
Я делаю паузу, ожидая, пока она соединит звенья вместе.
- А что насчет этого? Ой, Дженни против этого?
- Нет. Она еще не знает. Это их предыстория. Корейская мафия. Он наследник империи своего отца. Тот самый отец, который чуть не убил Бэкхена за то, что он был с Дженни?
- Я поняла.
- Наконец- то. Но почему ты говоришь об этом так небрежно, мам?
- Ну, если честно, я до сих пор не могу найти в этом ничего необычного. Твой отец, конечно, хотел бы, но я хочу обнять этого Чонгука за то, что он был рядом с тобой в трудное время и даже убедил тебя не думать как жертва.
- Но его семья опасна.
- Мир опасен, дорогая. Но мы не прячемся от этого. Мы не прячем голову в песок и не делаем вид, что все хорошо. Если ты чего-то хочешь, либо ты борешься за это, либо отпускаешь, чтобы это мог сделать кто-то другой.
- Я не хочу его отпускать.
- Почему нет?
- Потому что я люблю его.
Мама улыбается, и я останавливаюсь на словах, которые так легко и естественно сорвались с моих губ, даже не задумываясь об этом.
Это так. Я люблю Чонгука.
Если раньше я не была уверена, то все время, которое мы недавно провели вместе, сделало меня уверенной
- Вот он, твой ответ. - Мама целует меня в макушку.
- Но что, если он меня не любит?
- Кто может не любить мою прекрасную малышку?
- Мир - это не ты и папа, мама.
- Все твои друзья, тети, дяди и дедушки любят тебя до смерти. Ты любима.
- Они тоже не в счет.
Она поднимает бровь.
- Чонгук единственный, кто это делает?
- Нет, я имею в виду, это не так.
Мама улыбается и проводит пальцами по моим волосам.
- Веришь или нет, давным-давно я тоже думала, что твой отец меня не любит.
- Ни за что. Он боготворит землю, по которой ты ходишь.
- Я знаю. Он был настоящим мудаком, когда мы были молоды, поэтому он компенсирует это всю нашу жизнь. - Она ностальгически улыбается. - Те времена сейчас кажутся такими далекими. Угадай, как я узнала, что он любит меня.
- Как?
- Он боролся за меня. Он убил своих демонов, чтобы быть со мной, и именно тогда я поняла, что он не только любит меня, но и я была любовью всей его жизни.
Мое сердце сжимается одновременно от благоговения и восхищения.
Мне всегда нравилось то, как мои родители любят, ценят и уважают друг друга. Я чувствовала себя счастливой, будучи продуктом их любви, несмотря на их чрезмерную защиту. Теперь я еще больше уверена, что у меня самые лучшие родители в мире.
- Спасибо, мама. - Я обнимаю ее, а она обнимает меня, позволяя мне согреться в ее тепле.
- Спасибо, что доверилась мне, Лиса. Я так горжусь твоей силой.
Я могла бы расплакаться прямо сейчас, но не плачу, потому что она тоже расплачется, а папа может устроить драму, если узнает, что я заставила его жену плакать.
Словно почувствовав, что я думаю о нем, от входа доносится голос папы.
- Черен, любовь моя, где охотничий дробовик моего дедушки? Я нашёл у нас на пороге какого-то ублюдка, который утверждает, что он парень нашей дочери. О, вот он. Не выходи. Я пристрелю его и вернусь к ужину.
Мы с мамой отстраняемся, чтобы посмотреть друг на друга.
Святое дерьмо.
Пожалуйста, не говорите мне, что Чонгук последовал за мной сюда.
И самое главное, папа сказал, что собирается его застрелить?