«38»
Olivia Rodrigo — happier
На улице глубокая ночь: фонари освещают опустевшие до рассвета улицы, количество сигналов автомобилей за окном значительно сократилось, как и само движение — город медленно засыпал на какие-то ничтожные пару часов. Но у двух парней, сидящих за керамическим столом идеально чистой кухни сна не было ни в одном глазу. Дилан смотрел на свои наручные часы, тщательно разглядывал их, словно видео впервые, пока Райли пытался смириться с мыслью, что это все ему не снится: он теперь не один, ему есть кому довериться, с кем противостоять козням своего отца. Хотя в его сторону все действия Деймона всегда из чистых намерений, но мужчина не привык делать добро, даже когда старается, у него выходит наоборот и в итоге страдает Райли. Как например, узнав о стычке в университете между сыном и одним из студентов, Деймон велел секретарю забронировать билет на первый же рейс до города, в который сбежал его сын от него самого же, а тот даже не подозревал об этом, не мог и мысли допустить о том, что Райли когда - нибудь захочется покинуть дом. Деймон ворвался в кабинет ректора с требованием отчислить того самого студента за причинение физических увечий его сыну, за что по итогу отстранили Райли. Деймон своей наглостью и злоупотреблением финансовых возможностей довёл ректора, что мужчина, конечно, решил выместить злость на его сыне. Это неправильно, но того вынудили моральные принципы. Но и парня, знатно получившего от Райли не оставили безнаказанным: аналогичное наказание, но с чуть меньшим сроком. Как никак его родители не вламывались в университет и не угрожали ректору смещением с должности, если спустит такое поведение с рук юноше, избившему сына, как это собственно сделал Деймон.
Позже Райли узнал, что отец приставил к нему людей, выслеживающих каждый его шаг. Шаг влево, шаг вправо — звонок отцу. Все это было неправильным и не должно было продолжаться.
Поэтому Райли пришлось сделать вид, будто он проходит стажировку в офисе отца, хотя на деле просто не знал как поступить дальше. Райли в свои двадцать лет не мог понять одну единственную вещь — что будет с его жизнью дальше?
— О чем задумался? — Дилан первым нарушает тишину, оторвавшись от изучения своих часов.
Чашки с нетронутым и остывшим чаем стоят перед ними, никто так и не решился двигаться даже для того, чтобы отпить тёплую жидкость и хоть немного согреться после нескольких часов на холоде.
— Почему все так, Дилан? — Вдруг спрашивает младший, заставляя брата поднять взгляд на него. — Разве мы заслуживали такое детство? Ты был самым примерным ребёнком, который только мог быть и какого черта это не устраивало отца? — Дилан опускает взгляд: он и сам не знает, почему его существование вызывало столько противоречивых чувств у мужчины, являющимся главной причиной появления на свет Дилана. Всю свою сознательную жизнь он ломал голову именно над этим вопросом. Как бы парень не ненавидел мужчину за все, что тот сотворил с ним, он ни на миг не переставал задаваться подобными вопросами, как: «почему именно меня бьют?» — думал будучи совсем ребёнком. «Должно быть, я заслуживаю подобного обращения к себе.» — Сделал вывод в юности. «Нужно спасти Райли. » — И именно этот вариант казался для него верным. Спасти Райли означало отстраниться от него самому. Раз вся агрессия отца направлена на одного Дилана, то и окружающих его людей она вполне могла коснуться.
— Знаешь, когда мама умерла, я понял, что остался совсем один. Мне было пятнадцать, когда я во второй раз почувствовал одиночество. С тех пор я не переставал ощущать это — потребность быть кому-то нужным, как и в детстве.
— А первый? — Задаёт вопрос Дилан.
— Что первый? — Не понимает парень и хмурит брови.
— Когда ты почувствовал одиночество в первый раз? — Дилану было важно узнать, потому что одиночество стало его собственной тенью и было до тех пор, пока Эви не пообещала оставаться всегда рядом.
— Помнишь, как ты ясно дал мне понять, что больше не вернёшься, ни следующим летом, никогда, — Дилан проводит ладонью по лицу, всматриваясь в лицо младшего. Ещё немного и тот заплачет, по крайней мере старшему Картеру показалось именно так.
— Я был вынужден, — коротко отвечает Дилан. Он не может признаться как всю жизнь винил себя в собственных поступках. Нет, не отца, а именно себя — ведь именно он в конечном итоге становился причиной агрессивного состояния мужчины.
— Не думай, что я обвиняю тебя. Это не так, — признаётся младший. — Я благодарен тебе за все и прекрасно понимаю, какие благие цели ты преследовал, поступая так. Да, вероятно, до меня поздно дошло, но ведь не говорят ли что-то наподобие: лучше поздно, чем никогда?
Дилан улыбается, замечая как дрогнули уголки рта у младшего. Ему не верится во все это — неужели они воссоединились, неужели Райли прямо сейчас сидит и шутит как когда-то в глубоком детстве, которое они толком уже и не помнят, но оно порой отзывается гулким эхом где-то в закоулках души и вырисовывается расплывчатыми картинками в памяти.
— Теперь я позабочусь о тебе, — выдаёт старший, на что Райли сдерживает очередную вырывающуюся улыбку. — Будешь жить со мной и на следующей неделе обязательно что-то решим с твоим университетом. Не хочешь перевестись к нам? У нас есть факультет управления.
Дилан не раздумывая, перебирает в голове варианты, как бы задержать Райли рядом с собой. Он не намерен отпускать его снова. Не после стольких лет разлуки.
— Я подумаю над этим, — обещает парень, зарождая маленькую надежду в сердце брата.
Они ещё долго сидят на кухне, держа в руках чашки с остывшим и невкусным чаем, но ни одному из них нет дела до него. За долгие годы внутри каждого накопилось столько слов, которые непременно должны быть услышаны обоими. Их разговоры растворяются внутри стен кухни и остаются в памяти каждого. Теперь ничто не разорвёт братскую связь, а если быть точным — никто.
На следующее утро Райли выходит из комнаты, которую ему выделил Дилан со словами: «теперь она твоя, раз ты решил остаться со мной». Растрёпанный и сонный Картер находит обувающегося Дилана в коридоре. Парень переводит взгляд на настенные часы и вскидывает брови — время близилось к обеду. Неужели он проспал половину дня?
— Проснулся? — Спрашивает Дилан, возвращая обувной рожок на своё место.
— Куда-то собираешься?
— Нужно появиться в универе, меня там, кажется, уже потеряли.
Дилан усмехается. В связи с последними происшествиями он многое пропустил, но половину пропусков можно закрыть больничным листом, а вот дни, когда он готовился к бою, к сожалению, придётся отработать.
— У вас с Эви все серьёзно?
Неожиданный вопрос застаёт врасплох Дилана, но он не раздумывая ни минуты, кивает.
— Мы вместе учились, — Дилан кивает. Он знает, ведь парень прекрасно помнит маленькую девочку из соседского дома и по совместительству главного недоброжелателя его младшего брата. Интересно, как бы отреагировала на эту новость Эви? Вспомнила бы она его? — Знаешь, я ей много докучал в школе и теперь, кажется, немного раздражаю её, — невинно произносит парень, приблизив указательный и большой пальцы руки друг к другу, изображая это «немного».
Дилан тихо смеётся, — Нет, её не может раздражать то, что касается меня, — уверенно произносит парень, Райли растерянно потирает область затылка и восхищённо улыбается. Он и представить себе не мог брата и Эви вместе. Подумать только... Они же совсем разные.
— Увидимся вечером, мелкий.
— Мне двадцать, черт возьми, — возмущается Райли, но Дилан успевает скрыться за дверью. Он и так пропустил одну пару, поэтому стоило бы поторопиться, если он хочет успеть на следующую. Все студенты толпятся в коридорах, когда он приезжает за десять минут до начала пары. Первым делом, Дилан направляется в аудиторию, где предположительно должна проходить лекция у Эви. Он заглядывает внутрь, ищет глазами светлую макушку, но разочарованно вздыхает, когда поиски венчаются провалом.
Он уже думает позвонить, как рядом с ним звучит знакомый голос, — кого выглядываешь, красавчик? — Дилан смотрит через плечо и сначала видит довольно улыбающуюся своим же словам Лилиан, но вовсе теряется когда наконец сталкивается глазами с Эви. Вчера та плакала прямо перед ним, заставляя все внутренности скручиваться от тихой боли где-то в самых уголках души, о существовании которых он раньше и не задумывался.
Дилан аккуратно сплетает их пальцы и тянет девушку за собой. Лилиан что-то кричит им вслед, но они уже не разбирают. Да и не до этого им вовсе. Дилан бы отдал все, чтобы прямо сейчас оказаться с ней наедине, но отработку пропусков никто не отменял. Эви послушно следует за ним, но вдруг хмурится, потому что понимает, куда именно ведёт её парень.
После того, как они преодолевают несколько коридоров, сворачивают к знакомой двери и Дилан толкает её, пропуская Эви вперёд.
Библиотека.
Последнее место, куда Эви хотела бы придти с Диланом после произошедшего здесь, как раз перед тем днём, как тот слетал к отцу и попал в больницу.
Они здороваются с библиотекаршей, та провожает их подозрительным взглядом через приспущенные на нос очки. Студентов в помещении было довольно мало, так как все в это время обычно обедали. Дилан ведёт девушку к полкам с книгами, хранящими в себе многолетнюю историю.
Останавливается, убедившись, что полка скрывает их от чужих глаз.
Он улыбается, наблюдая ясно читаемую растерянность на лице Эви.
— Зачем мы здесь? — Спрашивает девушка и поднимает на парня глаза, сердце тут же пропускает частые удары при одном взгляде на увлечённого и таинственного Дилана. Сегодня он был в приподнятом настроении — Эви сразу это поняла, значит, у них с братом все наладилось. Но она не упустила шанса об этом спросить?
На что Дилан смешно нахмурился, а затем удивленно вскинул бровями, — серьезно хочешь об этом сейчас поговорить?
— Хочу говорить обо всем, что касается тебя, — тихо произносит Эви, замечая, как взгляд Дилана переместился с глаз на её губы. — Так что, вы ведь помирились?
Дилан не торопится отвечать, вместо этого парень нежно заправляет выбившуюся светлую прядь за ухо. Эви почти не дышит, когда он прижимается ближе к ней. Девушка отступает назад, но натыкается спиной на стену. Дилан наклоняется ближе и ведёт носом вдоль виска, его тёплое дыхание мгновенно отзывается тугим узлом внизу живота. Эви вдыхает глубже, пытаясь не реагировать на него так остро, но с кислородом в нос попадает запах самого Дилана: притягательный, дерзкий и чувственный — как он сам.
— Малышка Эви, — шепчет Дилан и чуть отстранившись, смотрит на неё, — помнишь нашу последнюю встречу здесь? — Картер почти невесомо касается её щеки и водит пальцами дальше к шее. Тонкая бархатистая кожа тут же покрывается мурашками и это не может ускользнуть от парня — он целует уголок рта и по доброму усмехается её невинности, — все твои плохие воспоминания обо мне будут компенсированы, обещаю, мы заменим их на безумные — Эви поднимает на него взгляд и тут же жалеет: болотные глаза смотрят с таким трепетом и нежностью, о которых только можно мечтать, они подзывают, притягивают и заманивают в свой омут, обещая безвозвратное путешествие. И Эви согласна утонуть, знает, что не в силах вынырнуть. Они поглотили её ещё с первого дня, когда впервые в коридоре она ощутила его тепло и, вероятно, вела себя глупо, но у неё на то были причины. Должно быть, и сейчас она поступает глупо, когда почти шепотом просит:
— Поцелуй меня.
Даже сейчас у неё есть причины и главная из них — то самое тёплое чувство, которое греет при одной мысли о Картере, заставляет чувствовать окрылённость и улыбаться просто так, без какого-либо на то основания. Дилан делает её счастливой, разве это не веская причина для того, чтобы утонуть в ком - то?
И Дилан целует: с неприсущим для него трепетом, какой он способен дарить лишь Эви. Большим пальцем правой руки он гладит её щеку, а вторую легко перемещает на талию девушки, прижимая к себе, насколько это вообще возможно. Будь его воля, он бы слился с ней в одно целое, чтобы более не разлучаться ни на секунду, не терять и не выискивать её среди других. Они бы стали одним целым, словно половинки, разлучившиеся когда-то, а теперь слившиеся вновь воедино.
Эви прикрывает глаза, полностью отдаваясь мгновению, наслаждаясь каждой секундой, проведённой в близости. Словно прочитав мысли парня, Эви поддаётся ближе, чувственно проводит правой рукой по его мускулистой груди, а пальцы левой запускает в волосы, слегка оттягивая их, на что Дилан довольно мычит в её губы.
— Малышка Эви так сильно скучала? — Парень отстраняется, чтобы поиздеваться, а уже через секунду снова прижимается к её губам, сминает их и смело проникает в рот.
Дилан, словно пытался извиниться за все свои поступки: вкладывал всю нежность, которая жила в нем все это время, профессионально скрываясь от чужих глаз, даже от самого парня. Все его скрытые чувства ждали появления Эви и предназначены только ей. Дилан не может вернуться и изменить прошлое, но он отлично справиться с тем, чтобы улучшить их настоящее и будущее. Для него это является главной целью, потому что в этом заключается счастье Эви и его самого, а все, что касается Миллер — первостепенно и важно.
Эви отстраняется, но только для того, чтобы запрокинуть голову и медленно откинуться назад на книжные полки, Дилан с радостью принимает приглашение: проходится губами по боковой части её шеи, пролагая дорожку из чувственных и нежных поцелуев к ключице. Он с некоторым чувством удовлетворения вдыхает её запах и чуть ли не молится о том, чтобы никогда его не забывать.
Эви поднимает голову, подносит губы к его губам и тихо шепчет:
— Надо бы остановиться.
Дилан смотрит на неё с нескрываемым желанием и читает аналогичное в её глазах.
— Ты даже не представляешь, насколько красива, — он опускает веки и шумно вздохнув, осторожно наклоняется, прижимаясь к её лбу своим. Эви гладит его по затылку и привстав на носочки трется своим носом о его нос. Дилан тут же одаривает её самой тёплой улыбкой и не может поверить в своё счастье.
В библиотеке было тихо, люди расходились по аудиториям, спеша на занятия, только двое безумных стояли, прислонившись к друг другу и не могли понять за что судьба одарила их такой безмерной любовью.
Дилан всю жизнь мечтал быть кому-то нужным, услышанным и любимым. Он никогда не думал встретить человека, ради которого смог бы измениться. Ему и невдомек было какого это любить и заботиться. Неужели бывают бескорыстные чувства, ничего не требующие взамен, лишь понимания, поддержки и полного доверия?
Чувства к Эви изменили его, распотрошили всю его жизнь, вывернули наизнанку, на смену плохим привычкам пришли причины становиться лучше, которым он непроизвольно следует каждый божий день. Только сейчас он осознал, насколько яснее стало в голове: все мысли крутятся вокруг неё, все связно с ней, напрочь вытесняя все об отце и матери, о ужасных голодных днях своей молодости без копейки в кармане и отсутствия поддержки со стороны родителей.
Теперь все было неважно и те проблемы не являлись такими значимыми, пока рядом был тот самый лучик света, который теперь горел лишь для него одного и он никогда не позволит ему потухнуть.
Эви все ближе прижималась к нему: положив голову на грудь, она ещё долго слушала, как громко бьется его сердце и как аккуратно, почти боясь спугнуть, Дилан касался её волос, перебирая их и распутывая, скользя между ними пальцами.
— Готов всю жизнь обнимать тебя, только вот пары, малышка, никто не отменял, — Эви недовольно мычит, вызвав у парня тёплую улыбку. Дилан целует её в висок и молча сплетает их пальцы вместе, ведя к выходу из библиотеки. Женщина хмыкает им вслед, продолжая сортировать новые издания по жанру.
Но двум безумным явно не до осуждения.
Весь мир переставал существовать, пока они были рядом друг с другом.
Разве это не являлось чистым счастьем?