Черта

Коридор станции 119 был почти пуст — лишь где-то вдалеке слышались шаги дежурных и гудение оборудования. Сон Дже и Т/и шли плечом к плечу, оба в форме, слегка уставшие, но привычные к рутине.

— Что будешь делать на выходных? — не глядя, спросил Сон Дже, сунув руки в карманы.

Т/и хмыкнула и потянулась, медленно шагая.

— Если бы хоть поспать получилось... — вздохнула. — Вечно эти выходные заканчиваются срочными вызовами. В прошлом месяце вообще не помню, когда спала больше шести часов.

— У тебя лицо как у зомби. — Он покосился на неё с полуулыбкой. — Можешь пугать детей без грима.

— Ха-ха. — Она толкнула его плечом. — Посмотри в зеркало, герой спасения. Ты с этой бессонницей сам на маньяка похож. Если снова вызов — просто сделай вид, что не услышал.

— Или прячемся на крыше?

— Договорились. Только ты носи с собой шоколад — без него я на крышу не пойду.

Они оба тихо рассмеялись, проходя мимо комнат отдыха.

Поздний вечер. Квартира полутёмная — только настольная лампа светит у изголовья кровати. Т/и лежала на животе, уткнувшись в подушку, пальцем лениво листала ленту. На кухне тикали часы, в комнате пахло мятным кремом и чем-то уютным, домашним.

Телефон завибрировал.

[Ли Хён У]
Я соскучался.
Помнишь, как мы летом ездили на мотоцикле к морю? Я нашёл ту же дорогу сегодня. Всё такое же, только без тебя.

Т/и усмехнулась, но в глазах мелькнула лёгкая грусть. Она медленно печатала:

[Т/и]
Я тоже скучаю.
Ты хоть ешь нормально там?

Ответ не пришёл сразу.

Она положила телефон на грудь, уставившись в потолок.

Тишину снова нарушила вибрация.

Номер без имени. Но она знала его.

[Пи Хан Уль]
Привет. Надеюсь, ты не изменила номер.
Я долго думал, писать или нет.
Я вернулся в Сеул. И...
Если ты не против — давай встретимся. Просто поговорим.

Глаза Т/и расширились. Она медленно села, сердце сжалось. Её пальцы дрожали — будто кто-то открыл дверь в комнату, которую она закрыла шесть лет назад.

Она сглотнула, села, прижала телефон к груди.
Потом — вдох.
И пальцы коснулись экрана.

Т/и:
Я не против. Напиши, когда и где.

Отправлено.

Следующее утро

Выходной. Но поспать не вышло.
Семь утра — она уже на ногах. Хотя встреча была назначена на 11:00.

Небо серое, город будто держит дыхание.
Она оделась просто: джинсы, светлая рубашка, волосы — собраны.
Без косметики, без образа.
Только она — настоящая.

Небольшое кафе в Сеуле, утро.
Т/и пришла первой, сидит с чашкой кофе.

Заходит Пи Хан Уль, уже не школьник — спокойный, собранный, в нём ощущается дистанция, будто выученная привычка не подпускать близко.

⸻

Пауза. За окнами гудит город.

Пи Хан Уль:
— Спасибо, что согласилась встретиться.

Т/и:
— Не знала, стоит ли. Но шесть лет — это всё-таки слишком долго для молчания.

Пи Хан Уль:
— Я не ждал, что ты захочешь меня видеть.
(короткий взгляд, сдержанный)
И, наверное, не имею на это права.

Т/и:
— Но всё же написал.

Пи Хан Уль:
Я не пришёл за прощением. Просто... хотел увидеть тебя. Убедиться, что ты в порядке.

Т/и:
(откидывается на спинку стула, внимательно смотрит)
— А ты думал, я не справлюсь?

Пи Хан Уль:
(спокойно, без оправданий)
— Нет. Ты всегда справлялась.

Т/и:
(глухо)
— А ты? Справился?

Пи Хан Уль:
(невесомая улыбка)
— Не с тем, с чем стоило бы. Но научился жить.

Т/и:
(опускает взгляд в чашку)
— И зачем тогда эта встреча?

Пи Хан Уль:
(честно, сдержанно)
— Чтобы понять, есть ли во мне ещё что-то, ради чего стоит остаться. Не убегать снова.

Пауза. Она не отвечает сразу. Смотрит на него, и на её лице — ни улыбки, ни обиды, но что-то тихое, взрослое, почти усталое.

Т/и:
— Люди не остаются прежними, Хан Уль.
(взгляд твёрдый)
И за шесть лет многое меняется.

Пи Хан Уль (после паузы):
— Я знаю, это прозвучит странно. Но...
(взгляд твёрдый, уверенный)
Я хочу снова стать ближе к тебе.

Т/и (медленно поднимает бровь):
— Ближе?
(короткий смешок, почти беззвучный)
Ты не думаешь, что пропустил тот момент, когда это было... возможно?

Пи Хан Уль:
— Думаю.
(спокойно)
Но это не значит, что я не хочу попробовать. С нуля, если нужно.

Т/и:
(прямо, почти жёстко)
Мы почти незнакомцы, Хан Уль.
(пауза)
Ты не был рядом ни в одной моей весне, ни в одной зиме. А теперь говоришь — ближе?

Пи Хан Уль:
— Я не прошу забыть, что было. Или вести себя так, будто этих лет не было.
Но... если позволишь — я хотел бы, чтобы мы поехали в Пусан. На выходных.

Т/и:
(напряжённо смотрит, будто не верит своим ушам)
— Что? Пусан?
(короткий смех, в голосе недоверие)
Ты серьёзно?

Пи Хан Уль:
(кивает, не отводя взгляда)
Да. Без давления. Просто... немного пространства, где нет прошлых воспоминаний. Ни твоих, ни моих.
(мягко)
Хочу, чтобы ты посмотрела на меня не как на того, кто исчез. А как на того, кто стоит перед тобой сейчас.

Т/и (задерживает дыхание, потом отворачивается, будто пытается спрятать реакцию):
— Ты уверенно действуешь, как будто знаешь, что я скажу "да".

Пи Хан Уль:
— Я ничего не знаю.
(медленно)
Но если ты скажешь "нет" — я приму это. Просто хотел попытаться. Хоть раз — не молча.

Т/и (после долгой паузы, спокойно):
— Я подумаю.
(взгляд прямо в глаза)
У меня не так много времени, как кажется.
(встаёт, берёт сумку, кивает коротко)
Береги себя.

Она выходит.

Тяжёлые двери кафе мягко закрываются за её спиной.
Улица теплая, но неуютная. Слишком много мыслей в голове, будто шум города растворяется, и остаётся только пульс.

Т/и (внутренне):
Что это было? Почему сейчас? Почему именно он?

Она останавливается у края дороги.
Смотрит в пустоту.
Нервно перебирает ремешок сумки.
И в этот момент — будто по сигналу невидимого режиссёра — начинается дождь.

Тихий, тёплый, настойчивый.
Она поднимает голову — на лице ни удивления, ни раздражения, только усталый выдох.

Т/и (в полголоса):
— Конечно. Как вовремя.
(прикрывает глаза, лицо мокнет от дождя)

Позади раздаётся звук шагов.

Пи Хан Уль — промокший, но всё такой же спокойный. Он быстро подбегает и обнимает её сзади — крепко, молча.
Она замирает в ступоре, не оборачиваясь.

Т/и (внутренне, на грани):
Нет. Нет. Так не делается...

Он мягко отстраняется, смотрит на неё. Лицо серьёзное, но в глазах что-то простое и чистое — как будто он точно знал, что будет дождь, и точно знал, как хочет её увидеть — вот такую, мокрую, молчащую, но настоящую.

Пи Хан Уль (тихо):
— Как и ожидал.
(протягивает ей зонт)
Ты всё ещё ненавидишь мокнуть под дождём.

Она не берёт сразу. Он вкладывает зонт ей в руки.

Потом резко отворачивается и уходит — быстрым шагом, не дав ей ответить, не оборачиваясь.
Оставляя её одну — под дождём, с зонтом в руках, и с сердцем, которое бьётся слишком громко для тишины вокруг.