«Их начало»
Йост сидел на кухне, в старой футболке, с чашкой крепкого кофе и потёртыми домашними шортами. Было ещё рано, в квартире царила утренняя тишина, разреженная только мягким звуком капающей воды из чайника. Он листал почту на телефоне, проверяя письма по работе, когда экран вдруг мигнул новым уведомлением — письмо с почты университета, где раньше училась Софи.
«Уважаемый господин Кляйн. В связи с Вашим обращением по вопросу восстановления студентки Софии Кляйн, сообщаем: администрация университета готова рассмотреть возможность её возвращения при условии письменного обязательства с её стороны соблюдать внутренние правила кампуса и отказаться от употребления алкоголя на его территории. Ожидаем вашего ответа и подтверждения серьёзности намерений. С уважением, деканат.»
Йост долго смотрел в экран, не моргая. Он сжал челюсти. Он и правда писал им пару недель назад — когда стал замечать, что Софи странно избегает разговоров об учёбе, и всё выглядело не как академический отпуск, а как что-то замятые. Поначалу он не хотел лезть, думал: «взрослая», «сама разберётся». Но что-то в её поведении не давало покоя. И теперь — подтверждение. Её исключили. Алкоголь. Нарушения. Он чувствовал не злость — огорчение. Она всё это держала в себе. Лгала. Жила с ним, смеялась, щебетала, готовила по утрам вафли с шоколадом — и всё время делала вид, что просто взяла передышку. А она скрывалась. Скрипнула дверь. На кухню в тишине вошла Софи — растрёпанная, в его старом худи и шортах, с руками, зачесавшими волосы в хвост. Улыбнулась, как всегда:
— М-м, кофе пахнет. Осталось хоть чуть-чуть?
Йост посмотрел на неё, взглядом остановив момент. Она застыла, что-то почувствовав.
— Что? — осторожно спросила она.
Он не отвечал. Просто повернул к ней экран телефона. Она прочитала сообщение. И замерла.
— Ты... Ты писал им?
Йост поставил чашку и встал.
— Я подозревал, что ты врёшь. Про «академический отпуск». Я не сразу, но начал догадываться. Ты всё время нервничала, избегала упоминаний об универе. Софи, ты думала, никто ничего не поймёт?
Она молчала. Потом медленно села за стол.
— Я боялась, — честно сказала она. — Боялась, что ты будешь разочарован. Что скажешь, что я всё испортила. Я просто хотела... начать заново. Без этой грязи. Без того унижения.
— Что именно произошло? — мягко, но строго спросил он. Она вздохнула. Низко опустила голову.
— Был один вечер. Вечеринка. Потом вторая. Там были старшие — я пыталась казаться «своей», вписаться, быть клёвой. Пила. Потом начали следить. Донос. Мне поставили два предупреждения. А на третий раз... всё. Исключение. Я чувствовала себя ничтожной. Я не могла дышать в этом городе. Поэтому вернулась сюда. Потому что хотя бы ты здесь.
Йост слушал молча. Его пальцы сжались в кулак, но голос остался спокойным:
— Ты не ничтожная. Ты просто была слабой. Такое бывает. Главное — не врать дальше. У тебя есть шанс вернуться. Они готовы. Но они хотят подтверждения, что ты изменилась. Что ты готова соблюдать правила.
Софи медленно кивнула.
— А ты... ты правда хочешь, чтобы я вернулась туда?
— Я хочу, чтобы ты сама этого захотела, — жёстко сказал Йост. — Но если решишь — я помогу. Просто не ври мне больше, Софи. Я не твой надзиратель. Я — твой брат.
Она поджала губы, глаза стали влажными. В этот момент в дверном проёме появился Томми, сонный, с взъерошенными волосами. Он на секунду замер, улавливая атмосферу кухни. Йост и Софи оба посмотрели на него. Томми вопросительно поднял бровь.
— Утро началось, похоже, не с кофе, да?
Софи улыбнулась сквозь слёзы и встала, подойдя к нему.
— Нет, — тихо сказала она. — Но это утро... с правды. И это уже кое-что.
В гостиной тихо. Солнечные лучи падают через полуприкрытые шторы, отбрасывая золотые блики на старый диван. Томми сидел на полу, прислонившись спиной к дивану, с ноутбуком на коленях. В наушниках тихо играл бит, он что-то сводил, периодически откидывая голову назад и морща лоб. Софи вышла с кухни, держа два стакана с чаем. В простом белом топе и серых шортах она выглядела как человек, который только что проснулся не физически, а эмоционально — как будто пережил что-то важное, но ещё не понял, как это сказать. Она присела рядом, поставила один стакан перед ним. Томми снял наушники и повернулся к ней. Улыбнулся быстро, легко.
— Спасибо, — кивнул он, беря стакан. — Ты как?
Софи замерла. Несколько секунд смотрела в пол. Потом подняла на него глаза. Улыбки на её лице не было.
— Томми... мне нужно с тобой поговорить.
Он выпрямился, нахмурился чуть-чуть. Без паники, но с вниманием.
— Говори.
Софи села ближе, поставив свой стакан на журнальный столик.
— Мне написали из университета.
— И?.. — голос у Томми стал чуть тише.
— Они согласны меня вернуть. Если я обещаю не пить, не тусоваться, и вообще... вести себя как «примерная студентка». И это значит, что я скоро уеду. Может, уже через неделю. Надолго.
Повисла пауза. Тихая, вязкая, почти обидная. Томми смотрел на неё, как будто не сразу понял. Или не захотел понимать. Он отвёл взгляд, уставился на свой чай. Софи заметила, как его пальцы начали нервно стучать по кружке.
— Ты... хочешь уехать? — спросил он наконец, глядя куда-то мимо неё.
— Это не совсем вопрос желания, — тихо ответила Софи. — Там моя учёба. Моя жизнь. Если я не поеду — меня отчислят навсегда.
Томми кивнул, медленно. Потом снова поднял на неё глаза. В них была смесь: и боль, и злость, и что-то почти детское, ранимое.
— Просто скажи: это всё было временно? — выдохнул он. — Мы... это было просто потому что ты была здесь?
Софи вскочила с пола.
— Нет! Господи, Томми, ну что ты несёшь? Конечно, не временно. Но ты сам понимаешь — я не могу остаться. Я и так всё поставила на паузу. Я соврала Йосту, сказала, что взяла «академ», чтобы он не переживал. Я была исключена. И сейчас у меня шанс всё вернуть.
Он встал, подошёл ближе.
— А я? — тихо. Глубоко. — Я что? Просто был промежуточной остановкой?
Она посмотрела на него — не с обидой, а с болью. Как будто он сам не понимает, что говорит.
— Томми... Я думала, ты поймёшь.
— Я понимаю, — отрезал он. — Я просто... я не знаю, что делать с этим. Мне никогда не было так... спокойно. И страшно одновременно. С тобой — как будто дышать легче. А сейчас ты говоришь, что уедешь. И я не знаю, будет ли ещё момент, когда ты вернёшься.
— Я не знаю тоже. Но я не хочу всё это терять.
Он сделал шаг ближе. Схватил её за руки.
— Тогда поехали вместе. Я сниму там жильё, у меня теперь есть треки, есть деньги. Я поработаю там. Главное — быть рядом. Мне плевать, где. Лишь бы с тобой.
Софи замерла. Сердце громко билось в груди. Это был не просто импульс — в его голосе была решимость. Настоящая.
— Ты не обязан, Томми...
— Я знаю, что не обязан. Но я хочу. Впервые в жизни — что-то хочу по-настоящему.
Она прижалась к нему лбом.
— Дай мне подумать, — прошептала она. — Это всё слишком...
Он кивнул, не отпуская её рук.
— Я подожду. Только не исчезай, Софи. Пожалуйста.
Тишина. Они стояли в полутени, как будто время застыло. И только чай на столе остыл, так и не дотронутый никем.
На столе — тёплая домашняя еда: жареная картошка, курица в сливочном соусе, салат с рукколой и грушей. Ничего особенного, но вкусно и уютно. На плите ещё шипит чайник. За столом — трое. Томми, Софи и Йост. Музыка не играет, телевизор выключен. Только звуки посуды и редкие слова. Софи молча разливает чай, глаза у неё немного уставшие. Томми кидает взгляд на Йоста — он с аппетитом режет курицу, что-то насвистывает себе под нос. И вдруг, почти как вздох:
— Йост...
Тот поднимает глаза.
— А?
— Мне надо сказать кое-что.
Йост с любопытством ставит вилку, приподнимает бровь.
— Звучит как пролог к беде. Ну, выкладывай.
Томми откашливается. Коротко смотрит на Софи. Она застыла, будто знала, что он скажет — но боялась услышать.
— Я... уеду.
Йост резко выпрямляется.
— Что?
— Я уеду с ней. В её город. Хочу быть рядом, пока она учится.
Тишина. Как будто всё помещение замерло. Даже чайник на плите уже не свистел — просто стоял, остывая. Йост медленно отодвигает тарелку. Глядит на Томми — долго, в упор, с какой-то странной смесью удивления и разочарования.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно.
— Ты вообще понимаешь, что ты несёшь? Ты только начал выкарабкиваться. У тебя треки, движ, люди начали замечать. Ты же мечтал об этом.
— Я и не бросаю это. Я просто... меняю локацию. — Томми говорит спокойно, но твёрдо. — Я смогу работать и там. У меня всё оборудование с собой. Главное — я не хочу, чтобы она проходила через это одна.
Йост переводит взгляд на Софи.
— Это ты его уговариваешь?
Софи моргает. В голосе дрожит защита, как будто ей больно от того, что её сразу заподозрили:
— Нет! Я вообще не просила. Я сама ещё не уверена, что хочу, чтобы он ехал. Это его решение. Я даже... я боялась ему сказать, что уезжаю.
— А теперь он бросает всё, чтобы ехать за тобой? — Йост усмехается, но в этом смехе нет радости. — Романтично. Почти как в сериале. Только в жизни всё сложнее.
— Ты думаешь, я не понимаю? — Томми резко встаёт. — Думаешь, я не просчитываю риски? Не боюсь, что всё развалится? Я боюсь. Но знаешь, что хуже? Оставить её. Оставить нас — вот что реально развалит всё. Меня.
Софи смотрит в стол. Губы дрожат, пальцы сжимают край чашки. Йост смотрит на него. Долго. Потом — почти шепотом:
— Ты взрослеть начал. Наконец-то.
Томми замирает.
— Но, — продолжает Йост, — я не обязан радоваться. Ты мой друг, ты как брат. И если ты уедешь, тут останется пусто. Но... если ты поедешь ради неё — и это по-настоящему, не на неделю, не на эмоциях, — тогда я просто скажу: будь рядом. Не подведи её.
Томми моргает, будто сдерживает дыхание. И потом — короткий кивок.
— Спасибо, Йост.
— А если сделаешь ей больно — я приеду, найду тебя, и уши выдерну, понял?
Томми усмехается.
— Да.
Йост встаёт, хлопает его по плечу. И неожиданно тянется к Софи — обнимает её со спины.
— А ты... чёрт, сестра, ты тоже не облажайся. Там будет тяжело. Держись. И не теряй себя. Ты уже прошла через дерьмо. Больше не надо.
Софи прижимается к нему, зарывается носом в его плечо.
— Спасибо, Йост... правда.
Йост с усмешкой отпускает её и уходит к плите, наливать чай, будто ничего не было.
— Ну всё, лирика закончилась. У вас ещё есть пара дней до отъезда — давайте ужинать, а то остынет.
Томми и Софи переглянулись. И в этом взгляде было что-то новое: понимание, доверие... и готовность идти дальше.
За окном уже темно. Где-то вдалеке слышно, как шуршит транспорт, проезжая по мокрому асфальту. В комнате тепло. Лампочка на прикроватной тумбочке светит мягким, жёлтым светом, отбрасывая тени на стены. На полу лежат разбросанные свитшоты, плед свисает с края кровати. Запах — ваниль и что-то родное. Их вещи уже чуть перемешаны. Как будто он здесь давно. Как будто он — её часть. Софи лежит боком, уткнувшись лбом в плечо Томми. Он прижимает её ближе, медленно водя пальцами по её спине — не целенаправленно, а просто так, как будто чтобы напомнить: «я здесь». Их дыхание синхронное. Она сжимает его футболку пальцами, как будто боится, что он исчезнет, если она разожмёт руки.
— Я всё ещё не верю, что ты это сказал. — тихо говорит она.
— Про что?
— Что поедешь со мной. Серьёзно, Томми... ты правда готов всё бросить?
Он чуть сжимает её сильнее.
— Я не всё бросаю. Я просто... меняю приоритеты.
— Но ты же всегда говорил, что не можешь жить без своей студии. Без шума. Без улицы.
— А теперь не могу — без тебя. — Он говорит это без пафоса, просто, почти буднично. И именно от этой простоты у неё замирает сердце. Софи поднимает взгляд. Они смотрят друг на друга в полумраке. Она будто ищет в его глазах подвох. Но там — только честность. И привязанность, от которой перехватывает горло.
— Я не знаю, получится ли у нас, — шепчет она. — Вдруг мы поругаемся, и всё развалится. А ты из-за меня...
Он прикладывает палец к её губам.
— Не думай. Мы будем ругаться. Ты упрямая, я вспыльчивый. Мы будем бесить друг друга, ревновать, реветь, не понимать. Это нормально. Главное — не сваливать. А оставаться. И разбираться.
Софи улыбается криво.
— Прям как взрослый заговорил.
Томми усмехается и чуть-чуть наклоняется ближе. Их губы встречаются. Сначала аккуратно, как будто пробуют что-то новое. А потом — чуть смелее. Она перебирает пальцами его волосы, он держит её за талию. Поцелуи становятся длиннее, медленнее. Тепло между ними будто нарастает, не спеша, как огонь от спички.
— Томми...
Он смотрит на неё.
— М?
— Я боюсь, что там всё будет иначе. Что мы потеряем то, что сейчас.
Он трогает её щёку, проводит пальцем по скуле.
— Мы не потеряем. Мы просто превратим это в новое «сейчас». И потом ещё раз. И ещё. С каждым днём.
Она чуть приподнимается, целует его в висок, и ложится обратно на грудь. Так и лежит, прислушиваясь к его сердцу. Оно бьётся спокойно. Ритмично. В ней будто бы гаснет тревога.
— Мне так спокойно с тобой, — шепчет она. — Словно всё становится тише.
— Потому что ты сама как тишина, — говорит он. — Такая, что не страшно в ней остаться.
Они молчат. Потом Софи накрывает их пледом, проводит пальцем по его плечу и шепчет:
— Обними меня ещё крепче.
Он молча подчиняется. И весь вечер, всю ночь — они не размыкают объятий. Им ещё многое предстоит: дорога, испытания, страх неизвестности. Но сейчас, в этой комнате, где пахнет её духами и его кофе, — только двое. Только они. И это их вечер. Их начало.
от автора: «Я пропала на 2 недели по причине экзаменов по второй школе и частых поездок за город. Сейчас я буду снова писать истории каждый день. И ещё у меня есть крутая идея для следующей истории, но не знаю, стоит ли писать её с Томми. Скажите с кем бы вы хотели видеть следующую историю Всех люблю❤️»