69
Следующий день выдался солнечным и удивительно тёплым для конца осени. Дана с самого утра чувствовала себя взволнованной — не нервной, а именно предвкушающей. Это было не похоже ни на один из их с Глебом праздников. Сегодня всё было особенно. Сегодня они собирались не просто рассказать друзьям о беременности. Сегодня они собирались сообщить, кого ждут — девочку или мальчика. И сделать это красиво, ярко, неожиданно.
Лера вызвалась помочь с организацией, а точнее, она все взяла на себя. С самого утра она моталась между кондитерской, декораторами и квартирой Даны и Глеба, словно маленький ураган. Черри, к счастью, уже не тревожилась по поводу деталей она полностью доверила организацию подруге. А та, как настоящий генератор идей, сделала всё, чтобы вечер стал запоминающимся.
К 19:00 всё было готово. Стол ломился от угощений, мягкий свет гирлянд заливал комнату тёплым уютом, по стенам висели белые, розовые и голубые шарики. Лера даже притащила проектор, чтобы на стене крутилось видео с архивными кадрами Даны и Глеба: их фото, студийные моменты, совместные поездки, свадьба, первые видео, которые были сняты 5 лет назад.
Гости стали подтягиваться. Вся команда, с которой Глеб работал — Коля, Даня, Гриша, менеджеры, пара ребят со студии, друзья Даны по продакшену и, конечно же, Лера, Слэм, Надя и Рома. Никто, кроме последних перечисленных, не подозревал, по какому поводу устроена вечеринка. Все просто радовались возможности собраться вместе, отдохнуть и повеселиться. Дана пришла чуть позже остальных. Она надела белое облегающее платье, которое аккуратно подчёркивало её фигуру, а поверх накинула пиджак Глеба тёплый, немного великоватый, с запахом мужских духов. Животик уже было не скрыть, но для первого часа вечеринки она решила сохранить интригу. Пусть немного поволнуются. Глеб выглядел безупречно — белая рубашка, чуть расстёгнутые верхние пуговицы, светлые брюки. Он, как всегда, был рядом с ней, ловил каждый её взгляд, держал за талию, подливал напитки и улыбался шире обычного.
Первые сорок минут прошли в разговорах, смехе и лёгком замешательстве. Все наслаждались атмосферой, но не могли понять, по какому поводу собрались. Было весело, но ощущалось, что за этим всем скрывается что-то большее.
— Слушай, а по какому поводу мы тут собрались? У кого-то день рождения? — шепнул Коля Слэму, указывая глазами на тортик на столе.
— Не знаю. Посмотрим что они приготовили. — сказал Слэм, но он догадывался. — Но если это праздник Даны и Глеба, то от них можно ожидать всё, что угодно. — с усмешкой произнес Слэм.
— Может, Лера залетела, — усмехнулся Гриша, отпивая из бокала. — Хотя она бы такой тусы не устроила, скорее всего, просто фотосет на крыше.
Все недоумения закончились, когда Глеб встал посреди зала и хлопнул в ладоши, привлекая внимание.
— Ребята, мы очень рады, что вы сегодня здесь. Мы собрали вас не просто так. Хотим поделиться одной важной новостью. — он на секунду посмотрел на Дану, и та в ответ улыбнулась. — А точнее, двумя.
И в этот момент Черри сняла с себя пиджак. В комнате наступила секундная тишина. Потом всплеск эмоций. Кто-то ахнул, кто-то сразу начал аплодировать, а кто-то с раскрытым ртом так и замер, не веря увиденному.
— Вы что, реально?.. — выдохнул Даня-гитарист.
— С ума сойти! — воскликнула одна из девушек из команды Даны. — ДАНА, ТЫ БЕРЕМЕННА?!
— Да! — рассмеялась Дана, чуть смущённо прикрывая животик ладонями.
— Но это ещё не всё. — подняла ладони Черри, когда шум немного поутих. — Мы хотим, чтобы именно вы первыми узнали... кто у нас будет. Девочка или мальчик. Так что давайте сделаем это вместе!
По комнате прокатилась волна восторга и одобрения. Все тут же потянулись к телефону снимать, фотографировать, фиксировать этот момент. На середину зала официанты поставили стол с тортом. Большой, трёхъярусный, украшенный золотыми бусинами и кремовыми облачками. На верхнем ярусе стояли фигурки маленьких пинеток одна розовая, одна голубая. Дана и Глеб подошли к торту. Он взял её за руку, поцеловал в висок и мягко сказал:
— Готова?
— Всю жизнь ждала этого момента. — прошептала она в ответ, и они вместе вонзили нож в середину торта.
Они сделали первый разрез, глазурь плотная, крем густой. Первый срез и внутри показалась начинка. В ту же секунду по залу хлопнули конфетти-пушки, заранее спрятанные Лерой по углам. Взрыв радости, розовые искры, шары, обломки бумаги, визг, аплодисменты.
— ДЕВОЧКА! — закричала Лера, чуть не расплакавшись.
— У нас будет девочка, — прошептала Дана, и слёзы сами покатились по её щекам. — Глеб, у нас дочка будет...
Он крепко обнял её, прижал к себе, закрывая её от вспышек камер и визгливых поздравлений. У него самого перехватило горло. Его девочка. Его крошка. Его семья.
— Я так тебя люблю, — прошептал он, целуя её волосы.
— Я тоже... спасибо тебе за всё это, — прошептала Дана, всхлипывая. — Это лучший день в моей жизни.
— Нет, — сказал он с улыбкой. — Лучший ещё впереди. Когда мы впервые возьмём её на руки.
К ним тут же подошли друзья — хлопали по плечу, обнимали, поздравляли, шептали слова поддержки. Кто-то принес бокалы, кто-то закричал «за будущую принцессу!», кто-то уже начал обсуждать, на кого она будет похожа.
— Надеюсь, на Черри, — улыбался Коля. — Нам одного Глеба хватает.
— Я уже жду, когда она будет бегать по студии и критиковать наши аранжировки, — засмеялся Слэм.
— Или устраивать глупые челленджи в TikTok. — добавила Лера. — И всё это с серьёзным лицом. Точнее, с лицом папаши.
Вечер продолжался. Смех, музыка, вкусный торт. Дана больше не прятала живот, а наоборот, теперь с гордостью принимала каждое прикосновение и поздравление. Кто-то даже устроил мини-фотосессию: она, Глеб, их животик, друзья с табличками «#babyViktorov», «Team Girl» и «Сделано с любовью». Ближе к ночи, когда гости стали расходиться, Дана и Глеб остались на балконе, в обнимку, завернувшись в один плед.
— Ты счастлива? — спросил он, играя с её пальцами.
— Очень, — кивнула она. — И знаешь... я всё больше верю, что у нас всё будет хорошо.
— У нас уже хорошо, — сказал он и положил ладонь на её живот. — И будет ещё лучше. Мы справимся, Черри.
Она посмотрела на него, в его уставшие, но счастливые глаза, и прижалась ближе.
— Мы справимся.
***
Прошло пару месяцев. На календаре значилась тридцать шестая неделя беременности, и Черри с трудом верила, как быстро пролетело это время. Её живот был уже довольно внушительным настолько, что иногда она просыпалась среди ночи от того, что не могла удобно перевернуться. С каждым днём становилось тяжелее ходить, двигаться, надевать обувь и даже просто сидеть. Все вещи будто сговорились, чтобы доставлять ей дискомфорт. Но самым трудным было не это. Самым трудным было то, что Глеб настоял, чтобы она ушла в декрет. Он сам договорился с Лерой, оставил её за главную в студии Черри, и поставил жену перед фактом. Дана тогда чуть накричала на него, гормоны бушевали и чувство, что её ставят в угол подлило масла в огонь. Но в глубине души она знала: он просто заботился. Её Глеб заботился так, как никто никогда не заботился о ней.
Коляска стояла в углу комнаты, завёрнутая в ткань, чтобы «не собирать пыль». Пара крошечных бодиков, крохотные носочки, бутылочки, погремушки — всё было куплено заранее. Всё было готово, кроме самой Даны. Её душа не успевала за телом. Всё ещё не укладывалось в голове, что скоро рядом будет лежать не просто живот, а маленький человек. Их человек.
Сегодня Глеб собирался на студию. Обычный день. Обычная дорога. Но не для Черри. Она с утра ходила по квартире, как тигрица в клетке. Её раздражало всё: от подушки, которая постоянно «не той формы», до собственного отражения в зеркале.
— Возьми меня с собой. — попросила она, когда Глеб надевал футболку у зеркала. — Я с ума схожу дома.
— Черри, ну ты же знаешь, что врачи сказали. Тебе нужно отдыхать. Больше лежать. Малышка уже опустилась, у тебя живот совсем низко...
— То есть ты меня просто оставишь? — перебила она, глаза уже начали блестеть от подступающих слёз. — Ты оставишь меня одну дома, потому что тебе просто лень меня тащить с собой?
— Не лень. Я просто волнуюсь. Ты устала, ты сама говорила. Студия это не место для отдыха. Тем более там все ребята...
— Значит, ты стесняешься меня? — голос её дрогнул. — Я жирная, да? Я стала толстой и некрасивой, и ты не хочешь, чтобы кто-то меня видел!
— Что? Да ты с ума сошла, Дана! — он подошёл ближе, но она уже отвернулась, прикрывая лицо ладонями.
— Ты меня не любишь! — уже почти кричала она. — Я больше тебя не привлекаю! Ты меня не хочешь! Я больше не та Черри, да? Я просто огромный беременный шар! И ты мечтаешь сбежать на свою студию, лишь бы не видеть этого!
Слёзы лились рекой, опять гормоны. Дана села прямо на пол, как ребёнок, вцепившись в край пледа. Глеб, ошарашенный и опустив руки, присел рядом.
— Послушай, — мягко сказал он, поглаживая её по плечу, — Я не знаю, что у тебя в голове, но ты самая красивая женщина в мире. И да, ты не большая, а в тебе живёт наша дочь. Это самая красивая причина в мире быть «большой». Я не стесняюсь тебя. Я горжусь тобой. И люблю тебя сильно.
Она всхлипнула, посмотрела на него с обидой:
— Тогда почему ты меня не берёшь с собой? — Черри посмотрела на него своими заплаканными глазами.
И Глеб сдался. Конечно, сдался. Он всегда сдавался, когда она так смотрела. Через полчаса Черри уже сидела в машине, завернувшись в кофте Глеба и крепко сжав его руку, как будто боялась, что он передумает. Студия находилась за городом, в уютном двухэтажном доме. Когда они приехали, на улице уже чувствовался летний зной. Глеб помог Дане выбраться из машины, обошёл машину, и подхватил её под руку. Подниматься по лестнице было тяжело, но он терпеливо шагал рядом, придерживая её и шепча:
— Осторожно, малышка. Ещё чуть-чуть.
Наверху их встретили Слэм, Серафим и... Лера. Вид у неё был расслабленный и довольный. Она бросилась обнимать Дану.
— Ого, ты реально уже почти готова к родам, — усмехнулась Лера, — Ничего себе живот!
— Спасибо, я тоже в шоке, — выдохнула Черри и, опираясь на Глеба, села на диван. Точнее, он помог ей сесть, подложив сразу две подушки под поясницу, одну под ноги и одну за спину.
— Вот так удобно? — уточнил он.
— Угу, — кивнула она, — Спасибо, Кот.
Рядом села Лера, и они быстро увлеклись болтовнёй про пелёнки, роддом, странные сны, жуткие аппетиты и первую обувь для малышки. Девушки смеялись и хихикали, пока Глеб, Серафим и Слэм обсуждали проект, то и дело бросая взгляды на диван. Глеб поглядывал особенно часто. Он знал, что Черри может терпеть боль, если малышка начнёт сильно толкаться ей бывает плохо. И правда, в какой-то момент Дана схватилась за бок и зажмурилась.
— Больно? — сразу подлетел он, присев на корточки перед ней.
— Да... она толкается... как будто с ноги. Опять.
— Давай я поглажу. — он аккуратно положил ладонь на живот и стал медленно водить рукой. — Ты слышишь? Малышка, давай полегче с мамой, а?
— Думаешь, она тебя слышит? — спросила Лера, улыбаясь.
— Конечно. Она же Викторова, она слушает даже до рождения.
Все засмеялись. А Черри просто смотрела на своего мужа, такого заботливого, внимательного, любящего. И хотя час назад она рыдала на полу из-за «жира» и «нелюбви», сейчас всё это казалось дурацким сном.
Черри положила ладонь на его щёку и прошептала:
— Спасибо, что ты у меня есть.
Он поцеловал её руку, а потом мягко прошептал в живот:
— Мы скоро встретимся, малышка. Но пока побереги маму, ладно?
И малышка, словно поняла, вдруг стихла. А Глеб вернулся к работе. В студии царила почти домашняя атмосфера несмотря на то, что в наушниках ребят играли тяжелые биты, за спинами Глеба, Слэма и Серафима слышался негромкий смех и шепот. Лера и Дана уютно устроились на диванчике, укрывшись пледом. На экране планшета шел один из сериалов, который Лера давно хотела посмотреть – романтическая история, наполненная чувствами, драмой и неразделённой любовью. Дана сначала только наблюдала, делая вид, что не особенно вовлечена, но к середине серии уже вовсю сопереживала героям. Когда сюжет дошёл до момента, где главный герой умирал, а героиня плакала у его постели, Черри не выдержала — гормоны, усталость, беременность... Всё смешалось, и слёзы сами покатились по её щекам.
— Блин, Лер, он умер... он умер, понимаешь? — всхлипывая, прошептала Дана, прижимая к груди подушку.
Лера повернулась к ней с сочувствием, но не успела ничего сказать, как в комнате послышался звук отодвигаемого стула. Глеб мгновенно обернулся, увидев, что его Вишенка расплакалась.
— Черри... — Глеб тут же оказался рядом, опустился рядом с ней и начал вытирать ей слёзы большими тёплыми ладонями. — Малыш, ну ты чего? Это ж просто сериал...
— Я знаю, — сквозь всхлипы прошептала Дана, — Но он её так любил, а теперь он... — она снова расплакалась, прижавшись к его груди.
Серафим, наблюдавший за этим со стороны, только фыркнул:
— Нифига себе... вот это гормоны. Я думал, что в фильмах преувеличивают на счет этого.
Он сел рядом с Лерой и обнял её, шепнув на ухо:
— Надеюсь, если когда-нибудь ты будешь беременна, ты не будешь плакать из-за каждого грустного котика или сериала.
Лера только улыбнулась, глядя, как Глеб, продолжая успокаивать Дану, поглаживал её животик и что-то тихо шептал ей на ухо. Дана уже почти успокоилась и с благодарностью прижалась к нему. Глеб уже хотел вернуться к парням, чтобы продолжить работать, но Черри это не понравилось.
— Нет! Только попробуй уйти! Мы с малышкой скучаем!
— Ладно-ладно, остаюсь, — усмехнулся Глеб, взглянув на ребят. — Дайте мне ноут, буду тут работать.
Серафим, понимая, что Глебу проще не спорить, молча передал ноутбук. Глеб устроился на диване, посадил Черри себе на грудь, одной рукой продолжал её гладить, а второй печатал, вставлял куски вокала и правил сведения. Вроде бы и решение, и компромисс. Но не для беременной.
— Тебе важнее работа, чем я и наша дочь, да?.. — выдала она с обиженным тоном. — Ты просто обнимаешь меня по инерции... а сам в компьютере...
— Ну ты серьёзно сейчас? — Глеб с улыбкой посмотрел на неё и положил ноутбук на столик. — Всё. Я твой полностью.
— Мы с малышкой проголодались...
— Опять? — хмыкнул Слэм, не отрываясь от пульта.
— Ага. Прямо сейчас. И мы хотим картошку по-деревенски, и сырные палочки, и пиццу. И сок. И...
— Окей, — перебил Глеб, достав телефон. — Сейчас всё закажу.
Он кинул взгляд на остальных:
— Чё кому заказать? Я всё равно делаю заказ.
— Мне бургер, — сказал Слэм.
— Я хочу салат и что-то сладкое, — подала голос Лера.
— Да мне пофиг, — пожал плечами Серафим. — Мне что-то мясное.
— А мне ещё с малышкой, — заявила Черри, указывая пальцем на живот. — Чизкейк и тирамису.
— Принято, — усмехнулся Глеб.
Через 40 минут курьер привёз огромный пакет с едой. Всё расставили на столике, и все расселись вокруг. Даже рабочая атмосфера сменилась на домашнюю. Черри с наслаждением ела картошку, потом макнула палочку в соус, потом откусила пиццу. Глеб наблюдал за ней с нежностью — будто всё, что происходило, было самым важным моментом его жизни. Но голос Серафима нарушил мирную сцену:
— Черри, я удивляюсь куда в тебя столько влазит?
Он сказал это не с упрёком, а с искренним удивлением. Но фраза прозвучала неудачно. Черри застыла, медленно подняла глаза на него... и замерла.
— То есть я жирная?
— Что?! — Серафим растерянно поднял брови.
— Ты сказал, что я много ем! — воскликнула она, глаза снова заблестели. — Значит, я толстая, да? Да?! Мне и так тяжело, а вы тут...
— Черри... — начал было Серафим, но она уже опустила вилку и отвернулась.
Глеб резко встал:
— Серафим, блять.
— Да я не со зла, честно, я просто... — парень уже запаниковал. — Я не подумал. Прости, Черри, правда. Я не имел в виду, ты просто ешь с таким удовольствием...
— Всё-всё, не надо, — проворчала она, вытирая глаза. — Я пошла на балкон, там хоть не обижают.
Глеб бросил на Серафима взгляд полный укоров и последовал за женой.
— Вишенка... ну, не слушай ты его. Ты самая красивая, самая вкусно едущая женщина в мире. А если кто-то что-то не так сказал, то он сам за это ответит. Принесу тебе ещё чизкейк, хочешь?
Черри фыркнула:
— А можно клубничный милкшейк?
— Тебе можно всё.
Он вернулся к Серафиму и вздохнул:
— Слышь, раз ты уже отличился и обидел мою беременную женщину, то вали в ближайшую кафешку и купи Черри милкшейк клубничный. И ещё какой-то десерт.
Серафим лишь кивнул:
— Всё понял. Уже лечу.
Он ушёл, а Глеб снова подошёл к жене и обнял её сзади, пока она стояла у балкона.
— Ты самая красивая, сильная и любимая девочка. И я с тобой. Всегда.
Она повернулась, посмотрела ему в глаза. Глаза были немного опухшие от слёз, но сияли. Она улыбнулась:
— И малышка тоже с нами.
— Само собой, — кивнул он. — И пусть весь мир подождёт.
Через полчаса Серафим принес милкшейк и пончик.
— А вот это я понимаю, извинения. — буркнула Дана и потянулась за пончиком.
— Можно считать, что простила? — Серафим выглядел почти кающимся.
— Да, но только если ещё принесёшь мороженое с фисташками.
— Уже бегу, — он театрально развернулся к двери.
— Серафим! — крикнула Лера. — Шутка это была! Сядь уже.
Серафим подошел к Черри и виновато сказал:
— Прости, я вёл себя как придурок.
— Ты просто был собой, — спокойно ответила Черри. — Но пончик примиряет.
— Так ты меня простила? — с надеждой в голосе уточнил он.
— Посмотрим, как быстро вы успеете закончить свою работу, — усмехнулась она, делая глоток милкшейка.
— Ну что, — бросил Глеб, похлопывая в ладони, — у нас есть ещё пара часов, пока моя мадам в хорошем настроении. Погнали!
Дана действительно позволила им поработать возможно, из-за пончика, возможно, из-за гормонов, а возможно, потому что за последние дни все вокруг носили её на руках, и это было приятно. Сама она устроилась на мягком диванчике, а Лера предложила пройтись. Студия находилась в небольшом посёлке, окружённом соснами, свежий воздух приятно бодрил.
— Пошли прогуляемся, а то ты тут совсем затухнешь, — сказала Лера, хватая кофту с крючка.
На улице воздух был свежим и насыщенным ароматом деревьев и летних цветов. Дана вдыхала глубоко, стараясь снять напряжение, которое копилось в спине. Лера шла рядом, держа в руках пластиковый стакан с чаем и болтая о делах.
— Ну как там моя студия? — спросила Черри, поправляя волосы под капюшоном.
— Всё под контролем, — уверенно ответила Лера. — Маша отлично справляется с обработкой, а Саша уже заканчивает проект с рекламой. Единственное, что тебя очень не хватает.
— Я сама скучаю, — с теплотой произнесла Дана. — Но и понимаю, что не вывезу всё. Сейчас важнее дочка.
— Отдохни пока. Она никуда не денется, твоя студия. А вот ты сейчас важнее, — улыбнулась Лера и легонько толкнула подругу в плечо. — Ты, твоя малышка и этот бешеный папаша, который с ума по вам сходит. Вы чудесный тандем.
Дана улыбнулась. Она действительно соскучилась по своей команде, но понимала, что сейчас всё внимание должно быть на малышке. Через несколько недель она станет мамой и это пугало, вдохновляло и трогало одновременно.
— Мне просто повезло с тобой, Лер. Правда. Без тебя студия давно бы превратилась в цирк.
— А ты возвращайся уже, — улыбнулась Лера. — Все по тебе скучают. Даже наши лампы.
— Скоро вернусь. После родов — точно.
Спустя полчаса они вернулись в студию. Музыка всё ещё звучала из колонок, ребята сидели у пульта и обсуждали что-то, отматывая одну и ту же часть трека по кругу.
— Мы уже здесь, — негромко сказала Дана, проходя мимо.
Глеб обернулся, улыбнулся ей и жестом показал: ещё чуть-чуть. Она кивнула, понимая, что вдохновение лучше не прерывать. Лера подошла к Серафиму и присела рядом, начав рассматривать его заметки на планшете. Черри снова устроилась на диване, положив под спину подушку. И как назло, в животе начались активные пинки. Сначала один, потом другой, а потом такой сильный, что Черри вздрогнула и схватилась за подлокотник.
— Ай... — она зажмурилась, тяжело выдохнув.
Глеб повернулся мгновенно. Музыка прекратилась. Он подошёл быстро, с тревогой в глазах.
— Вишенка, что случилось?
— Она... пинается сильно. Мне даже... дурно стало.
Глеб сел рядом, нежно поцеловал Черри в щёку, а потом осторожно оголил животик. Гладкая кожа натянулась, и можно было заметить, как под ней что-то шевелится.
— Тише, малышка, — пробормотал он. — Всё хорошо. Папа здесь. Мы скоро будем дома. Не пинай маму так сильно, она и так устала...
Говорил он тихо, почти шёпотом, но с такой нежностью, что все в студии замерли. Даже Слэм с Серафимом перестали печатать и отвернулись от мониторов.
— Это так трогательно, — прошептала Лера, глядя на Глеба.
Черри слабо улыбалась. Слэм и Серафим переглянулись. Было что-то гипнотически трогательное в этом моменте — когда парень, весь из себя звезда, склоняется перед беременной женой и разговаривает с ребёнком, будто это самое святое в его жизни.
— А можно?.. — неуверенно спросил Серафим, — ...можно я тоже потрогаю?
Глеб обернулся, посмотрел на Черри. Она кивнула, хоть и с удивлением.
— Осторожно только, — предупредила она.
Серафим и Лера аккуратно присели рядом и положили ладони чуть ниже Глеба. Почти сразу почувствовали лёгкий толчок.
— Офигеть... — прошептал он. — Она реально двигается... Как будто уже человек.
— Потому что она и есть человек, — усмехнулся Глеб. — Просто маленький пока.
— Как это....это чудесно. — с восторгом произнесла Лера.
Слэм тоже подошёл и поднес руку:
— Дайте и мне чудо потрогать. Вдруг зарядит вдохновением.
Черри рассмеялась. Её окружали руки, тепло, внимание. Она чувствовала, что рядом только те, кто любит и заботится. Это было странное, но очень приятное чувство — быть центром мира.
— Надо записать трек с сердцебиением малышки, — с воодушевлением сказал Слэм. — Знаете, как делают? Микрофон к животу, и...
— Или просто дать ей самой ударить по барабану, — пошутил Серафим.
Все засмеялись. Даже Черри не смогла удержаться, громко фыркнула и захохотала. И вот в этот момент...
— АЙ! — крикнула она и резко откинулась на подушку, схватившись за живот.
Глеб мгновенно стал серьезным:
— Что? Что случилось?!
— Она... так ударила... Я... — Черри закрыла глаза. — У меня аж потемнело в глазах...
Слэм моментально отступил, как будто сам стал виноватым. Все в комнате замерли. Лера села ближе и спросила:.
— Черри, тебе плохо?
— Уже... лучше. Просто неожиданно было. Будто изнутри током ударило.
Глеб поддержал её, поглаживая по волосам. Его голос стал мягким, почти шепотом:
— Всё хорошо. Ты просто перенапряглась. Хватит с нас на сегодня.
Он повернулся к парням:
— Мы поехали. Завтра продолжим.
Слэм кивнул, а Серафим выглядел виновато.
— Прости. Я не хотел. Просто шутка...
— Да всё нормально, — ответила Черри, отдышавшись. — Просто малышка решила, что ты не смешной. Очень выразительно решила.
Все снова засмеялись, но уже тише, с большей нежностью. Глеб помог Черри встать, аккуратно обнял и поцеловал в висок. Он был встревожен, но старался не показывать. Ему важно было одно — довезти жену с дочкой домой, уложить Черри на кровать и убедиться, что всё действительно в порядке.
— Пошли домой, девочка моя. Я тебе завтра еще пончик принесу. Или два.
— Только если с клубничной глазурью, — пробормотала Черри, опираясь на него.
Они вышли из студии, оставив позади музыку, свет и хлопоты. А внутри студии надолго осталось ощущение тепла, любви и лёгкого толчка, словно самой жизни.