28
Дом подмосковной вечеринки постепенно пустел. Гости разъезжались, кто в такси, кто в заказанных заранее машинах, а кто и вовсе отправлялся ночевать в одной из спален второго этажа. Музыка стихла, гирлянды мерцали всё тише, и ночной воздух стал прохладнее — словно сама атмосфера отпускала всё, что было сказано и сделано за последние часы.
Черри стояла на веранде и прощалась с близкими. Она обняла Слэма — он нежно поцеловал её в висок и сказал, что гордится тем, какой стала Дана.
— Ну что, родная, всё? — спросил Слэм, оторвавшись от неё с полупустым бокалом и чуть осевшим голосом.
— Всё, спасибо за вечер, правда. Это был... — она замялась. — ...важный вечер.
Он кивнул, и в его взгляде мелькнуло понимание. Он обнял её по-дружески, крепко, но бережно.
— Если что, Черри, я рядом. И ты это знаешь.
Дана едва успела кивнуть, как к ней подошёл Кирилл.
— Ты не изменилась, мать. В хорошем смысле, — усмехнулся он. — Заходи к нам почаще. А то жизнь как-то пресна без тебя.
— Иди ты... — хмыкнула она. — Ну теперь, видишь, вернулась.
— Надолго? — спросил он почти серьёзно.
— Пока не знаю, Кирюха. Пока не знаю.
Серафим, всё это время стоявший немного в стороне, махнул ей рукой.
— Черри, можно тебя на две минуты?
— Конечно.
Они отошли за угол дома, где было чуть темнее, но тихо. Свет от фонарей еле касался их лиц.
— Ты справилась, — начал он. — Я горжусь тобой.
— Да брось. Я чуть не убежала.
— Но ты осталась. Ты выдержала и всё сделала как всегда по-черришному.
Она опустила глаза, слегка улыбнувшись.
— Я запуталась, Сим. И всё это чувство внутри... оно не прошло. А ещё Андрей... и вообще...
— Ты и сама всё знаешь, — перебил он мягко. — Просто боишься снова обжечься. А Андрей... ну, он тебя тормозит. Ты с ним не живая. А с Глебом ты хотя бы настоящая.
Черри кивнула.
— Спасибо, что тогда меня не остановил.
— Всегда знал, что ты найдёшь дорогу обратно.
Они обнялись. Настояще, по-семейному. С тем самым ощущением, когда тебя принимают таким, какой ты есть — со всеми шипами.
Когда они вернулись, у машины стояли Гриша и Даня, болтали с Колькой. Слэм зевал, сидя на капоте. Кирилл щёлкал зажигалкой, ловя искры.
Черри перекинулась с ними парой фраз, но тут рядом оказался Глеб.
— Черри, — сказал он, подходя близко. — Можно ещё раз?
Он молча подошёл, глядя прямо в глаза, и обнял её. Не спеша. И не спрашивая разрешения. Её руки легли на его плечи автоматически, будто и не было этих лет. Его голос зазвучал у самого уха:
— Ты помнишь, что мне обещала, малышка?
И мурашки тут же пробежались по её спине, по шее, по коже. Этот голос. Это «малышка». Это было их.
— Конечно помню, — прошептала она.
— А как ты со мной свяжешься? Давай номер оставлю.
Она усмехнулась и, отстранившись, заглянула ему в глаза:
— Ну я же Черри. Я найду способ связаться с тобой.
Глеб рассмеялся — коротко, но с теплом.
— Ладно, но помни, что я буду ждать. Не тяни, Вишенка. Слишком много времени потеряли.
Они посмотрели друг на друга ещё несколько секунд. Глеб наклонился ближе, будто хотел поцеловать её снова, но не сделал этого — просто провёл пальцами по её щеке.
— До скорого.
Такси мчало по ночной Москве. Фонари мелькали, отражаясь в стекле, а у Даны на губах всё ещё играла улыбка. Глупая, беззаботная, совсем не в её стиле. Она смотрела в окно, а внутри было светло, будто её, наконец, вытащили из пыльной комнаты и дали вдохнуть воздух.
Андрей сидел спереди, болтая с водителем о пробках и погоде. Слава Богу, он не видел этого выражения на её лице. А вот Лера — да.
— Ну что ты лыбишься, как школьница после первого поцелуя? — шепнула она, прищурившись.
— Потом расскажу, — ответила Дана, улыбаясь ещё шире. — Дай мне пожить в этом чуть-чуть.
— Окей. Но потом ты мне ВСЁ подробно расскажешь.
Лера лишь хмыкнула. Но в её глазах уже плыло понимание. Она знала. Они все знали — Глеб был здесь. И он всё ещё внутри неё.
В отеле Дана переоделась в футболку и шорты, вышла на балкон с бокалом воды и прислонилась к перилам. Город впереди спал, но внутри неё всё горело.
Мысли метались, как птицы: то они возвращались к взглядам Глеба, то к тому, как он держал её за талию, к тому поцелую, который никак не выветривался из её губ. Воспоминания о том, как он прошептал «малышка», жгли изнутри. И она знала, что он всё ещё её Глеб, даже если мир рушился.
Она смотрела в небо — а там ни облака, только звёзды. Как будто кто-то рассыпал по чёрному холсту все их воспоминания, встречи, разлуки и эту ночь.
— Я найду способ, — повторила она вслух. — Найду.
Она улыбалась. Слёзы текли, но это были счастливые слёзы. Даже если всё закончится, как в прошлый раз, она уже не та, что тогда. Теперь она выбирает сама. И пусть даже выбор снова причинит боль — это её выбор.
Ночь прошла неспокойно. Дана ворочалась в постели, снова и снова прокручивая в голове моменты вечеринки, их разговор, поцелуй, даже фразу: «А платье ахуенно сидит на тебе. Как и тогда, но ты...ещё красивее». Он заметил. Он всё помнит.
Утром её разбудил свет, но не тревога. А лёгкое волнение — почти предвкушение. Она достала ноутбук, проверила сообщение от команды, запланировала монтаж следующего проекта.
Но в голове уже сложился план. Она знала, как с ним связаться. По-настоящему. Не в рамках клипа, не как «режиссёр и артист», а как Дана и Глеб. Как Черри и Кот.
А пока она была на шаг ближе. И этого было достаточно, чтобы впервые за долгое время не бояться завтра.