Последствия английского

Вот все говорят «доброе утро», а на самом ли деле оно доброе? Когда тебе плохо после попойки - это уж точно нельзя назвать добрым утром. Когда тебе нужно вставать очень рано, чтобы пойти на учебу/работу или куда-то еще, - это тоже не доброе утро. Вот именно над этим думает Антон, когда его будит солнечный свет, заливший комнату из-за отдернутых штор, и голос учителя над самым ухом, который, собственно, и открыл шторы.

- Доброе утро, пьяница, - произносит Арсений и, услышав в ответ недовольное и хриплое «Арс», кидает в ученика подушку, на которую тот, собственно, никак не реагирует. И только потом сказав «о, хорошо», Арсений понимает, что оказал парню большую услугу, закрыв его лицо от солнца. Ну уж нет, он так не задумывал. И поэтому Попов, заправив свою постель, забирает у Антона подушку, которую тот ещё и обнял, как родную.

Это всё выглядит забавно: Антон недовольно хмурится, морщит лоб, поджимает губы, когда учитель забирает подушку. В этот момент он похож на... ангела. Да, вот именно, на ангела. Такой беззащитный, милый. Такой, какого хочется защитить и помочь. Но как только этот ангел проснётся, он превратится в чудо, которое обязательно почувствует всеми частями своего тела все углы комнаты и не только.

- Давай, вставай, алкоголик и придурок, - в очередной раз говорит Арсений и, подойдя к кровати ученика, хватается за края одеяла, свисающего с кровати, тут же стягивая такое теплое и безопасное укрытие не только от холода, но и от учителя. Антон переворачивается на кровати и, вдруг резко потеряв так много тепла, прижимает колени к груди, обхватывая их руками и вновь прикрывая глаза.

- Что? Даже не ответишь? - удивляется Арсений, замирая на месте. - Не отрицаешь, что алкоголик и придурок?

- Вообще-то отрицаю, но с вами смысла спорить нет, - отзывается Антон, но лежит всё так же. Учитель пожимает плечами, думая «а ведь он прав», но всё равно не оставляя Шастуна в покое.

- Так ты встаешь? - вопрошает парень, на что получает тихое и сонное «не-е-е», и тогда добавляет: - Если не встанешь сейчас же, я стяну с тебя одежду и выставлю так в коридор.

Антон усмехается, мол, «ну попробуй», делает это тихо, как он сам думает, но в действительности же нифига подобного, и Арсений аж вспыхивает. Это действует на него как красная тряпка на быка, и тот срывается с места, ухватывается руками за штаны Шастуна и тянет. В первые две секунды Антон смеётся, но когда штаны вдруг резко соскальзывают ниже, оказываясь уже на бёдрах, он сначала широко распахивает глаза, осознавая, что происходящее - реальность, а его учитель - человек своего слова, а ещё больной придурок. Шастун хватается за штаны и тянет их на себя, резко садясь в кровати. Как только Антон выпрямляется, Арсений, как ни в чём не бывало, убирает руки и отходит, победоносно улыбаясь. Парень хмурится, наклонив голову и смотря на учителя.

- Вставал бы по-хорошему. Не было бы всего этого.

- Да ты... да ты... - Антон, вскочив на ноги, как будто он и не спал пятью минутами ранее, чуть ли не задыхается от возмущения. - Да ты маньяк-извращенец, - бросает он, быстро проскакивая мимо застывшего парня в открытую дверь ванной.

- Я уже сказал, что нет, - произносит Попов, говоря, очевидно, с коричневой дверью, захлопнутой прямо перед его носом. Доносится грубое «все вы так говорите», а затем несказанные слова Арсения, только что открывшего рот, так и не срываются с его губ. Шум воды как бы ставит точку, отграждает двух парней, между которыми, вроде бы, и разногласия, но в то же время шутки.

Вообще, Антон надеялся поставить точку, уйдя в душ, но Арсений... такой Арсений, который способен перескакивать с темы на тему, закрытую, кажется, ещё два часа назад. Не закрытую, по его мнению. А еще Шастун не понимает, что между ними с Арсением. Прозвучало как-то пидорастически. Они ближе, чем учитель и ученик (не могут уж учитель и ученик сокращать имена друг друга и материться друг на друга), но в то же время и не совсем друзья. Их точно нельзя назвать друзьями, не тот уровень. Это очень странно, Антон это прекрасно понимает, но ничего не может поделать. Меньше, чем за месяц, Арсений... Арс стал ему ближе, чем собственные родители, с которыми он живёт с рождения. Это очень странно, и Антону бы как-то решить это, но он не может. Арсений уделяет ему внимание, которого так не хватало маленькому Антону. Мальчику, от которого отвернулись родители, замкнувшиеся в себе. Он ему больше, чем просто учитель. Меньше, чем просто друг. Но такой человек, благодаря которому жизнь становится лучше. Кто он? Есть ли такое определение?

Набрав в чашу из ладоней холодную воду, Антон умывается, стараясь взбодриться. Сделав так пару раз и почувствовав, что сонливость теперь уж точно ушла надолго, парень чистит зубы, избавляясь от еле ощутимого, но всё равно неприятного запаха алкоголя. Когда с этим покончено, Антон возвращается в комнату, но Арсения там не застаёт. Так лучше... наверное. Хотя бы не будет крайней неловкости, которой между ними бывает слишком много и слишком часто. Но если бы Попов и был в комнате, возможно, начал бы как-то капать на мозги или что-то в этом роде. Чёрт, Шастун и не знает, что было бы лучше. Не знает, как вести себя с этим человеком, определение для которого ещё не подобрал.

Позже, когда Антон завтракает у себя в номере (ну конечно, спит, хорёк, до двенадцати дня), Арсений ненадолго уходит из номера, но вернувшись, не делает никаких выпадов в сторону ученика, хотя последний ожидал как раз-таки противоположное. Но ничего не происходит, и спустя десятисекундное оцепенение, Шастун даже радуется, правда, никак не показывая это - он запихивает очередной бутерброд в рот и запивает апельсиновым соком. Убирая тарелку, парень обратно садится на кровать, и вот тут-то Арсений всё-таки напоминает о своём присутствии.

- Пора собираться на экскурсию. Давай, поднимайся. Я не намерен тебя одевать, - говорит учитель, копошась в своей сумке. Он даже не поднимает голову, продолжая заниматься своими вещами, полагая, что Антон всё сделает именно так, как он сказал. Вы сейчас, естественно, подумали, что Шастун сделает всё да наоборот, а то есть разляжется на своей кровати, натянет довольную лыбу кота, объевшегося сметаны, и всё это приведет к очередной потасовке, после которой он будет загоняться в духе «не напортачил ли я слишком сильно» или «я не могу потерять этого человека, который вдруг резко стал мне так дорог». Но в действительности этого не происходит.

Антон - да-да, Антон Шастун, его не подменили инопланетяне - поднимается и без слов идёт к комоду, где лежит его одежда. Арсений довольно хмыкает и включает музыку на телефоне, бросая тот на свою заправленную кровать.

- Куда едем? Надеюсь, не в подобие того адского парка на высоте овер дохера метров над уровнем моря.

Арсений выпрямляется, вынимая из сумки чёрную футболку с белой надписью на английском, и, посмотрев на спину (да-да, конечно) нагнувшегося над чемоданом ученика, отходит от своей сумки.

- Нет, ничего такого. Просто парк на побережье с парочкой аттракционов.

Антон облегченно и громко выдыхает, и тут Арсений рушит все его хорошие мысли.

- Ты не забывай, что должен мне желание. И сегодня ты отдашь должок, - усмехается Попов, произнося последнее слово с каким-то определенным акцентом, и вкупе с ухмылкой проходящего совсем рядом парня, это производит на Антона сильное впечатление. Он уже боится этого маньяка. Что ему от него нужно? Так и к тому же Шастун понимает, что теперь весь день не сможет расслабиться - мысли об Арсении... ой, а точнее о его желании... ну в смысле, которое он должен загадать, не дадут покоя.

Арсений скрывается в ванной и возвращается через пять минут, когда Антон, подпрыгивая на месте, натягивает на свои ноги джинсы. Впервые Попов застывает на месте, упираясь взглядом в голую спину своего ученика, мышцы которой перекатываются, и, когда Антон выпрямляется, выпирают лопатки. Если бы такое было бы возможно, из этих бы лопаток росли белоснежные и роскошные крылья. Такие лопатки идеально подходят для подобного в какой-нибудь из вселенных, где такое вообще возможно. Ангел.

Арсений не может отвести глаз даже тогда, когда Антон поворачивается, держа в руках футболку. Парень довольно худой, и поэтому пресс выступает отчетливей, а заниматься для этого слишком много не надо. Джинсы висят на тазобедренных косточках, и мраморная кожа юноши сейчас выглядит особо бледной. Арсений вдруг резко, как от пощечины, дёргается, когда с уст Шастуна слетает его, Попова, имя.

- Арсений Сергеевич, - произносит Антон, и Арсений, вдохнув, двигается с места и обходит ученика. Так, Арс, соберись. Это твой ученик, не смей так смотреть на него. - А, Арсений Сергеевич, - тянет Шастун, как будто специально мучая учителя. Он делает это таким низким голосом и к тому же поворачивается всем телом, словно подставляя своё тело жадным глазам Попова.

- What? - говорит парень, взяв в руки часы и застегивая их на запястье.

- Смените трек, - улыбается Антон, и Арсений, быстро ткнув в экран телефона, идёт за курткой, позволяя парню наконец одеться.

Через пять минут Шастун уже натягивает на ноги кроссовки, поправляет легкую, немного мешковатую и за счет этого полнящую парня куртку, зацепляет наушники, чтобы те не падали при ходьбе, когда не вставлены в уши, запихивает в карман телефон и, проведя рукой с браслетами и кольцами по волосам перед зеркалом у самой двери номера, выходит следом за Арсением. Дверь позади хлопает, и, пока Антон идёт к лифту, учитель закрывает дверь ключом и быстро оказывается рядом с Шастуном в кабине лифта, двери которого тут же закрываются, ведь Антон перестаёт их держать. Они спускаются в холл, где их ждут все остальные, и потом направляются к автобусу, специально заказаному любезным новым классным учителем, Арсением Сергеевичем. Антон садится с Ариной и половину поездки общается с подругой, иногда с Лерой и Димой, сидящими перед ними, а оставшуюся половину слушает музыку, но и та не способна заглушить мысли в его голове.

Блять, Антон, ты придурок или да? Проспорить желание... да и кому! Арсу! Ты чем думал? Хуем, очевидно. Чёрт, нет, не им... не в этом смысле. Бля-я-я-ять... Ты влип, Тох.

Чувство страха и тревоги так и не покидает Антона на протяжении всего оставшегося дня. Парня бросает в дрожь лишь от одного взгляда учителя, с которым он всё время ненароком встречается. Эти голубые омуты, подобно океану, вызывают обожание и в то же время страх, неописуемый страх за свою жизнь, страх утонуть в этой прекрасной синеве. Так что всю экскурсию Шастун как на иголках и всё ждёт, когда Арсений наконец скажет своё желание, чтобы Антон поскорей его исполнил и не извелся окончательно. Пару раз парень даже намеревается подойти к Попову, и первым желанием является врезать, чтобы убрать эту довольную ухмылочку с лица, когда Арсений смотрит на нервничающего Антона. Даже друзья пару раз спрашивают у Шаста, всё ли нормально, на что тот кивает, натягивает улыбочку и посылает на все возможные варианты ругательства Арсения, наблюдающего за учеником. Да он издевается!

Антон не может насладиться ни аттракционами, ни общением, ни какими-либо другими развлечениями, потому что, блять, Арсений! А последний в это время, наоборот, отдыхает, покупает парочку сувениров и даже полотенце. Позже, когда время уже девять часов вечера, подростков с большим опасением за их жопы, которые способны найти множество приключений, и за которые родители потом сгрызут сопровождающих, наконец, отпускают самих погулять час. Арсений, конечно, тоже прикладывает к этому свои липкие пальчики, уверив остальных учительниц, что всё будет нормально. Ученики, получив разрешение, тут же разбегаются, как разбегаются во время перемены, когда учительница вдруг их резко собрала и попросила остаться после уроков, чтобы убрать класс. Разбегаются все, кроме Антона, которого Арсений, подцепив за локоть, тащит к набережной, предлагая прогуляться. Парень понимает, что, вот оно, и послушно идёт за учителем, который, кажется, опять тянет время.

Они идут по пустой, усыпанной пожелтевшими листьями набережной, где встречается от силы человек пять за вот уже полчаса. Арсений говорит, покачивая пакетом с сувенирами в такт шагам, и Антон не выдерживает.

- Да ну бля, Арс. Давай уже своё желание. Я целый день уже не могу сидеть на месте.

- Это потому что у тебя шило в заднице.

- Хочешь помочь достать? - выпаливает Антон и вдруг широко открывает глаза, понимая, какую чушь произнёс. Арсений, также немного шокированный, стоит, уставившись на ученика. - Давай желание, блин!

- Ладно-ладно, - фыркает Попов, поднимая руки. - Вон, пойди, искупайся, - произносит тот и указывает на море.

Антон с недоумением на лице смотрит на учителя, одаряя взглядом а-ля «ты придурок что ли?». Но когда пауза сильно затягивается, парень всё же говорит:

- Эм... Это шутка, да?

- Нет, раздевайся и иди. Я не прошу прыгать. Просто зашёл, окунулся и вышел.

- Я не смогу потом надеть одежду, - предпринимает последнюю попытку Антон.

- А это для чего? - произносит Арсений с улыбкой, доставая из пакета чертово полотенце.

- Блять, - выругивает Антон, пиная камень, ведь они уже стоят на пляже. - Да что ты сука творишь, - шипит парень, решив, что учитель его не слышит.

- Все для того, чтобы ты не пил, - так просто отвечает он, словно говорит о домашнем задании во время урока. - Ну и не курил, - дополняет, пожимая плечами.

Антон, стиснув зубы, расстёгивает куртку, бросая ту на камни, и продолжает раздеваться. Арсений произносит «я бы ещё и трусы снял, а то джинсы намокнут», и Шастун, фыркнув в очередной раз, стаскивает свои трусы, бросая те на джинсы и спешит в море. Докатились - сверкаем задницей и не только при учителе. Да и вообще, дичь всё это: лезть в море, нагишом, в ноябре, когда температура воды не больше десяти градусов. Самоубийство, по-другому происходящее и не назовешь.

Вода холодная, и ступни тут же прошибает судорога. Шастун, стиснув зубы, заходит по колено и, услышав «совет» Арсения быстрее заходить, а то будет хуже, делает два больших шага, тут же приседая, и вода окутывает его по самые ключицы. Антон не может сдержать вскрик и быстро спешит обратно, на берег, где у самой воды стоит парень, держа в руках раскрытое полотенце. Шастуну сейчас пофиг на всё: на то, что он голый, на то, что он стоит в объятиях своего учителя. Ему бы только согреться. Антон хватается за края полотенца и, вытерев нижнюю часть туловища, натягивает трусы вместе с джинсами обратно, не забывая при этом клацать зубами и шипеть сквозь них ругательства. Через две минуты Шастун уже полностью одет и сидит на камнях, обнимая себя руками.

- Я заболею из-за тебя, - возмущается парень, но Арсений говорит только «будешь знать». И это даже непонятно, о чём он именно: о курении, об алкоголе или же о том, что с ним не стоит спорить.

Если раньше Антон думал, что он не может пропустить хоть один спор или же проспорить, то теперь он был уверен, что может. Он больше никогда, слышите, никогда, не будет спорить с Арсением, который, оказывается, загадывает совершенно сумасшедшие желания. Но, как другая сторона медали, Антон теперь больше, ещё больше знает о Попове. В любом случае больше любого другого человека из всех ему знакомых.