Скажи мне, что любишь меня. ( 18+)
После окончания моей смены, я бегу к дому Джордана, мои ноги уже болят от многочасовой работы в закусочной. Он живет на другом конце города, на Хантер-роуд, где особняки расположены на расстоянии нескольких акров друг от друга.
Его особняк в королевском колониальном стиле окружен высокой оградой из камня и кованого железа. Замок в нашем городке бунгало и коттеджей. Дом возвышается над близлежащими деревьями, бетонная подъездная дорожка окружает идеально ухоженный цветочный сад с фонтаном в центре, а система полива сохраняет траву сочно-зеленой.
В его доме царит такая тишина, что кажется, будто входишь в музей, где твои ботинки скрипят по полу, а каждый кашель эхом отражается от стен и высоких потолков.
Я надеюсь проскользнуть мимо мамы Джордана, но она уже выходит из кухни, стук ее каблуков эхом разносится по коридору.
- Привет, дорогая. - Она хватает свою сумочку от Chanel и одаривает меня ослепительно-белой улыбкой мэра. Резко выделяющейся на ее загорелом, намазанном ботоксом лице. - Я как раз собиралась уходить. Джордан наверху, в своей комнате.
Я дарю ей свою самую широкую, ослепительную улыбку и надеюсь, что нравлюсь ей больше, чем Тамирис.
- Спасибо, миссис Голдман.
С той ночи, когда пропала Тами, Джордану запретили устраивать вечеринки. Но это не помешало нам двоим проводить время в этом огромном доме без присутствия взрослых. Когда мы вдвоем, я чувствую себя королевой замка.
Я бегу наверх и вхожу в его открытую дверь. На полках и комодах выставлены трофеи, а на стенах висят награды, некоторые из которых относятся ко временам начальной школы. Трофеи за тай-бол, памятные вещи за побитые им рекорды, его победные тачдауны. Куда бы Джордан ни посмотрел, он видит свои победы.
В его комнате нет того хаотичного беспорядка, в котором, как я предполагаю, живет большинство парней - углы его кровати аккуратно заправлены, поверхности протерты от пыли едким дезинфицирующим средством, вся его грязная одежда брошена в корзину. Результат тяжелой работы их домработницы.
Он без рубашки, стоит перед своим шкафом, волосы мокрые. Каждый загорелый, мускулистый дюйм его тела идеален. Обычно он бы развернулся ради меня, но сегодня он оглядывается через плечо, когда скрипит дверь. Затем поворачивается обратно.
- Привет. - Его голос ровный, и моя грудь сжимается так сильно, что становится больно.
Он видел видеозаписи.
Я спешу к нему и касаюсь пальцами его руки. Не уверена, что от прикосновения к нему станет лучше или хуже.
Когда он стряхивает руку, у меня уже есть ответ.
- Почему ты вчера ушла с вечеринки с Томом Каулитцем? - Джордан выплевывает имя Тома, как проклятие. Вешалки скрипят, когда он перебирает свои рубашки, но я едва слышу их, потому что мое сердце стучит в ушах.
- Джордан, ничего не случилось. Клянусь. Меня просто нужно было подвезти домой.
Раньше он никогда так долго не отказывался смотреть на меня. Я не привыкла чувствовать себя невидимой рядом с ним. Паника заставляет мое сердце биться сильнее, кожу нагреваться, кровь закипать. Джордан никогда раньше не злился на меня. Никогда. Я не могу с этим справиться.
- Тогда почему ты держала это в секрете? - спрашивает он.
Потому что, если я скажу ему, что Том Каулитц подвез меня домой, он запаникует. Предположит, что это будет последний раз, когда он меня видит, потому что Том собирается убить меня. И он думал бы о Тамирис. Последнее, что я когда-либо хотела бы делать, это напоминать Джордану о ней. Девушка, которая разбила ему сердце, когда бросила его. Которая так основательно разбила его, что мы никогда не говорим о ней. Даже не произносим ее имени.
В те дни, когда мы активно искали ее, Джордан замолкал каждый раз, когда я произносила ее имя вслух. Либо он плакал, либо его челюсти сжимались, и я быстро понимала, что если я хочу Джордана, мне нужно похоронить Тамирис.
- Я не думала, что это имеет значение, - говорю я ему. - Кто-то предложил подвезти меня домой, и я согласилась. Мы пробыли в машине всего пару минут.
- Не просто кто-то. - Теперь его голос дрожит от гнева. - Том Каулитц. Ты же знаешь, что люди говорят, что он убийца, верно?
- Но они этого не знают. Я знала его. Он не причинил бы вреда собственной сестре. - Я не знаю этого наверняка, но это то, что Джордан должен услышать.
Хотела бы я рассказать ему все, что знаю. Что с Тамирис все в полном порядке. Она сбежала, потому что не оценила, как ей здесь хорошо. Потому что она хотела еще большего внимания, чем уже получала.
Но если я расскажу ему, откуда мне это известно, он никогда больше не заговорит со мной. Потому что я так долго хранила это в секрете.
Джордан находит рубашку поло и натягивает ее. Рукава его рубашки натягиваются на плечи, и мне грустно видеть, как напрягаются мышцы на его руках и животе. Должно быть, он готовится к летней работе в загородном клубе. Ему не нужны деньги, но единственное, что для его семьи важнее денег, - это связи.
- Ты настолько хорошо его знаешь, да? Ты с ним переспала?
- Что? Нет!
Джордан качает головой, стиснув челюсти так сильно, что они могут хрустнуть.
- Мне изменяли и раньше. Мне не нужно быть с кем-то, кто просто хочет отнять у меня время.
Кто бы стал изменять такому парню, как Джордан? Это была Тамирис?
Я беру его за руку, надеясь, что это правильный шаг. Да, возможно, меня влечет к Тому. Я не могу этого отрицать. Но это не значит, что я буду действовать в соответствии с этим. Единственный человек, которого я хочу - это Джордан. Он идеальный парень. Он относится ко мне как к королеве. Жизнь, которую я хочу, не будет полной без него.
- Ты знаешь, что я люблю тебя. Я бы никогда так с тобой не поступила. Нужно быть идиоткой, чтобы изменять тебе, Джордан.
Он не сводит взгляда с наших соединенных пальцев. Там, где поблескивает аметист на моем кольце-обещании.
- Ты единственный человек, с которым я хочу быть, - говорю я ему. - Ты знаешь это, не так ли?
Напряженные мышцы его лица медленно расслабляются, и, наконец, ярко-голубые глаза Джордана останавливаются на мне, и это похоже на волшебство. От облегчения у меня подкашиваются колени.
Он притягивает меня к себе и зарывается подбородком в мои волосы, его щетина царапает мою кожу.
- Да, - бормочет он. - Я знаю.
Я хватаю его за лицо и целую изо всех сил, извиняясь и предлагая перемирие.
Через несколько секунд он отстраняется, касаясь большим пальцем моего подбородка.
- Если что-то подобное случится снова, я хочу услышать это от тебя. Не узнавать из видео какой-то случайной девушки.
- Договорились.
- Просто держись подальше от Тома Каулитца, - говорит он. Я хочу сказать ему, что планирую это, но я не уверена, как это возможно сейчас, когда он живет в моем дуплексе и работает со мной в закусочной. - И не держи от меня секретов, ладно?
- Я не буду.
Никаких новых секретов.
Джордан целует меня и запускает руки в мои волосы, притягивая меня к себе так сильно, что наши тела сливаются в одно единое. Жар пробегает от моей головы до кончиков пальцев ног.
Его язык раздвигает мои губы, и его стон наполняет мой рот. Такую реакцию я привыкла получать от Джордана, когда мы одни.
Он поддерживает мою спину, пока я не ударяюсь о стену. В следующую секунду он хватает меня за запястья и поднимает мои руки над головой. Предвкушение прикосновения его губ к моей коже посылает электрический разряд по моему позвоночнику. Секс с Джорданом всегда был потрясающим, но в том, как его глаза пожирают меня на этот раз, есть что-то более интенсивное.
Это примирительный секс? Натали сказала, что нет ничего лучше, чем секс после ссоры.
Том забыт. Тамирис забыта. Эти дурацкие ТикТоки, Эш, и все остальное забыто. Сейчас не существует ничего, кроме нас.
Одной рукой он прижимает мою к стене. Другая скользит вверх по моему бедру и сжимает мою задницу. Он припадает ртом к моей шее, посасывая так сильно, что я знаю, он оставит след. Его след.
Я занята. Я принадлежу ему. Именно этого я всегда хотела.
Джордан задирает мою футболку и закрывает ею мое лицо. То, что я не могу видеть, где он и что собирается делать дальше, всегда заставляет меня ерзать. Ему нравится смотреть, как я извиваюсь.
Он оттягивает каждую чашечку моего лифчика вниз, затем целует мой сосок. Затем другой. Его язык кружит вокруг них, а затем он втягивает один в рот, и я ахаю, выгибаясь ему навстречу. Он сосет их оба, взад и вперед, пока я не начинаю хныкать, зажатая в его объятиях.
Его лицо внезапно оказывается рядом с моим ухом.
- Ты хочешь меня. - Это не вопрос.
Он стягивает с меня шорты, просовывает палец в трусы и рычит от ожидающей его гладкости. Я дрожу. Его палец скользит внутри меня, сначала медленно, пока я растягиваюсь вокруг него. Боже, я так сильно хочу его.
Медленно, он почти вытаскивает из меня палец, затем погружается обратно, в то же время поглаживая меня. Я стону, и мои колени начинают подгибаться. Я не знаю, как долго еще смогу держаться на ногах.
Слава богу, его мамы нет дома. Ему не нужно заглушать мои стоны.
Как только я собираюсь сказать Джордану, чтобы он отнес меня на кровать, он выходит из меня и разворачивает, прижимая к стене. Он тверд напротив моей задницы, и его рука скользит обратно в мои трусы, палец обводит мой клитор и входит в меня, а после выходит из меня. Восхитительно мучительно.
По кругу. Внутрь. Наружу. По кругу. Внутрь. Наружу.
Мне хочется кричать, умолять.
- Джордан, - стону я. - Ты нужен мне.
- Наконец-то. - Он поднимает меня и бросает на кровать, стаскивая с меня рубашку и лифчик. Затем он срывает с меня трусы и бросает их на пол.
Я сажусь на колени и стаскиваю с него рубашку. Боже, он великолепен. Сделан из мрамора, высечен из камня. Я провожу руками по загорелой коже, твердым мышцам. Я никогда не перестану хотеть его.
Пока он снимает штаны, я роюсь в ящике прикроватной тумбочки в поисках презерватива.
- Надень его, - говорит он мне. Он откидывается на спинку кровати, лениво закинув руку за голову.
Я так и делаю, не торопясь медленно натягиваю презерватив, поглаживая, чтобы заставить его опустить голову и застонать.
Джордан толкает меня назад. Предвкушение нарастает, когда он устраивается между моих ног и прижимается ко мне, удовольствие разливается по каждому мускулу.
Медленно он скользит в меня. Даже после разминки его пальцем я все еще чувствую растяжение. Я непроизвольно сжимаюсь вокруг него, и он стонет, на его лице расплывается широкая улыбка.
- Твою мать.
Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, заглушая мои стоны, когда он входит в меня и выходит из меня.
Я посасываю его шею, достаточно сильно, чтобы оставить засос.
- Быстрее, - выдыхаю я, и это все, что требуется.
Джордан опирается на кулаки, входит в меня и выходит обратно. Жестко. Жестче. Быстрее. Быстрее. Я хватаю его за спину, крепко обхватываю ногами его бедра, чтобы удержать его на месте. Мои груди подпрыгивают вверх-вниз при каждом прикосновении кожи к коже.
- Скажи мне, что любишь меня, - выдыхает он.
- Я люблю тебя. - Слова вырываются запыхавшимися, отчаянными.
Он идеален. Мы идеальны. Все в моей жизни идеально. За исключением одной вещи.
Одного человека.
Каким-то образом, несмотря на то, что она исчезла несколько месяцев назад, она все еще доставляет мне неприятности. Все еще облако нависает над моей головой, тень в каждом углу.
Когда я оставляю засос на шее Джордана, мне интересно, оставляла ли она свой след именно в этом месте. Когда мои ногти царапают его спину, я задаюсь вопросом, были ли ее ногти острее. Когда он смотрит на мое лицо, пока входит в меня, я задаюсь вопросом, хотел бы он, чтобы это было ее лицо, смотрящее в ответ.
Его глаза закатываются к потолку, когда он качает так сильно, что я ударяюсь головой о доску. Тук, тук, тук.
Мое сердце бешено колотится. Знакомая боль между ног нарастает, нарастает…
Внезапно Джордан врезается в меня и замирает, застонав мне в ухо.
- Блять, детка.
Я ухмыляюсь. Мне нравится, когда он называет меня деткой.
Он скатывается с меня, грудь поднимается и опускается, на лбу блестит пот. Я переворачиваюсь на бок, провожу пальцами по его щеке, когда замечаю там кое-что.
Маленькая белая отметина в форме полумесяца. Крошечный шрам.
Я прижимаю к нему подушечку большого пальца.
- Как он появился у тебя?
- Хмм? - Он все еще запыхался, наполовину в бреду от удовольствия.
- Этот шрам.
Его лицо на секунду омрачается, прежде чем его глаза загораются. Он накрывает мою руку своей, прижимая ее к своей щеке.
- Никто никогда раньше этого не замечал, - бормочет он, обожание отражается на каждом дюйме его лица.
Я улыбаюсь так широко, что становится больно.
- Наверное, никто никогда раньше не любил тебя так, как я.
- Нет, такого не было. - Он убирает прядь волос мне за ухо. - Ты особенная.
Некоторые шрамы такие маленькие, что только человек, который любит тебя больше всех, найдет их.