"F19"

— Тэхен, я обязательно заберу тебя, просто подожди, — обещает Юджин, стирая бегущие по щекам слезы и обнимая мальчика в последний раз. — Веди себя хорошо, малыш, — произносит девушка с грустной улыбкой, а маленький Ким уверенно кивает в ответ — не хочет, чтобы Юджин плакала. И плевать, что она назвала его «малышом», хоть он и просил так не делать. Плевать, что самому мальчику невыносимо печально и больно — он должен оставаться мужчиной, а мужчинам не положено быть слабыми — в конце концов, ему уже шесть.

Тэхен крепко обнимает Юджин и делает глубокий вдох, стараясь навсегда сохранить в памяти аромат ее шампуня; невесомо ведет пальчиками по волосам, наслаждаясь их мягкостью и до боли прикусывает язык, чтобы не прошептать: «Я хочу остаться с тобой, ну пожалуйста». Он все слышал своими ушами — Юджин не позволят усыновить мальчика, ему дорога в приют.

По правде говоря, Ким не знает, что такое приют. Он точно слышал это слово, но никогда не задумывался над его значением. Взрослые, которые приехали в отделение позже, сказали, что там будет весело: много детей и игрушек, вкусная еда и мягкая кровать. Тэхен им не верит. В последний раз, когда папа обещал «весело», он говорил, что они все вместе отправятся в парк. Только парк мальчик так и не увидел, зато увидел труп своей матери и отца в наручниках.

Ким отстраняется, плетется к машине, в которой его уже ждут, и вяло машет девушке на прощание. Она кивает и кусает губу, чтобы не разрыдаться прямо здесь, на подъездной дороге к полицейскому участку. Тэхен внимательно смотрит на нее, пятясь назад. Мальчик хочет запомнить все черты лица, старается даже не моргать, чтобы ничего не упустить. Ему кажется, что если он забудет Кан Юджин, то потеряет что-то очень нужное и важное, а жизнь станет обычным серым пятном.

— Пожалуйста, приходи ко мне иногда, — произносит он одними губами, отойдя на приличное расстояние, а Юджин кивает в ответ, будто слышит или умеет читать по губам. Может, и правда умеет? Впрочем, это неважно. Тэхен в последний раз бросает взгляд на девушку и забирается в салон автомобиля. Он не оборачивается, не продолжает махать ладошкой, прильнув к стеклу, а просто рассматривает слегка потертую обивку сидений и слушает тихую музыку, играющую из радиоприемника.

---------

В приюте никогда не было плохо или хорошо. Тэхен просто жил как все: иногда воровал по мелочи, иногда продавал украденное, а потом, когда повзрослел, стал вместе с приятелями приторговывать дурью. Дурь вообще-то была дерьмового качества, но богатеньким детишкам заходила на «ура».

Никогда больше он не видел Юджин, не слышал ничего о ней, да и сам, если честно, не интересовался — знал, что все равно не получит желаемого ответа. Ни разу с момента их последней встречи Тэхен не произносил имя девушки вслух, но вспоминал о ней каждый день. Он бережно хранил воспоминания о ее теплых объятиях и нежном голосе. Они помогали, когда и без того жуткие ночи начинали казаться бесконечными. В такие моменты Тэхен обвивал себя руками и представлял, что это делает она, даже не мама. Маму Ким изо всех сил старался забыть, потому что каждый раз, когда речь заходила о ней, он видел лишь окровавленное бездыханное тело. Этот образ напрочь вытеснил все хорошие моменты из памяти. Только идиоты могут говорить, что мозг избавляется от неприятных воспоминаний, потому что это полная чушь.

Дни в приюте тянулись бесконечно-долго, постепенно превращаясь в месяцы и годы, а Тэхен не делал ничего — просто плыл по течению, принимая любую судьбу. Умереть в районе двадцати от удара ножом под ребро казалось ему не худшим вариантом, потому что смысла жить все равно никогда не было. До того момента, пока на одной из вечеринок он не встретил тебя.

Тэхен отлично помнит этот миг, потому что именно тогда смог снова вдохнуть полной грудью. Ты переминалась с ноги на ногу, стоя поодаль от толпы и явно чувствовала себя не в своей тарелке. Один случайный взгляд больших перепуганных глаз, и сердце парня едва не остановилось. На него снова смотрела Кан Юджин.

Ким убеждал себя, что это бред, глупая шутка воспалённого сознания, но все равно не мог ничего с собой поделать. Девушка, о которой он грезил долгие годы сейчас была настолько близко, что парню казалось, он сходит с ума. Было ли ему страшно лишиться рассудка? Нет. Если рядом — Юджин.

Тэхен плохо помнит ту ночь. Каждый раз перед глазами появляются только обрывки: цветная таблетка на языке, робкий поцелуй и несмелые касания твоих тонких пальцев. Парень готов был кончить только от этого. Грязный туалет, его руки сжимают аккуратную грудь, а губы слишком смело гуляют по шее, спускаясь ниже. Ты, возможно, назвала свое имя в тот вечер, но Тэхену было наплевать — в своей голове он трахал Кан Юджин. Сам называл себя поехавшим психопатом, но все равно представлял, что раздевает ту, которую не видел долгие годы.

Даже сейчас, спустя столько лет, парень не знает, кому подарил свое сердце: тебе или ей. А, впрочем, важно ли это? Тэхен давно рехнулся, и нет смысла беспокоиться об этом сейчас.

Он глубоко затягивается сигаретой, учтиво предложенной Джином, и нащупывает в кармане пакет, набитый деньгами. Этого должно хватить, чтобы откупиться от Чон Хосока и снова быть с тобой. Ким понятия не имеет как, но он должен снова оказаться рядом. Ему это необходимо, как воздух. Иначе жизнь просто не имеет значения.

---------

Вбегаешь в магазин через заднюю дверь и нервно оглядываешься по сторонам. Кровь громко стучит в ушах, напрочь заглушая все остальные звуки. Ты понимаешь, что нужно взять себя в руки и мыслить здраво, но это, черт побери, невозможно, когда речь идет о Юнги.

Чужие руки ложатся тебе на плечи, заставляя резко вздрогнуть. С трудом подавляешь крик и поднимаешь голову, разглядывая высокого мужчину напротив. Он улыбается так тепло и мягко, что при других обстоятельствах, наверняка утонула бы в этой улыбке.

— Эй, — тихо произносит он, аккуратно поглаживая девичьи руки. — Все в порядке, успокойся, — смотришь на парня напуганным зверьком и не можешь выдавить из себя ни слова — в горле пересохло. — Я Хосок, не бойся, — улыбается он, а ты потихоньку приходишь в себя.

— Где Юнги? Что с ним?

— Остынь, — успокаивающе произносит Чон. — Пойдем в кабинет, нам нужно поговорить.

Следуешь за парнем по пустынным коридорам складских помещений, мельком оглядывая полки с большими тюками и коробками без опознавательных знаков. Вокруг ни души, но от этого сердце начинает биться лишь чаще, а в груди появляется недоброе предчувствие. Поворот, еще один поворот. Ты сбилась со счета и запуталась в череде одинаковых дверей, пока вы наконец не остановились у одной из них.

— Присаживайся, — Хосок указывает на мягкое кресло, стоящее у рабочего стола, а сам устраивается напротив.

— Что с Юнги? — повторяешь ты, надеясь, что голос звучит уверено, а сама до побелевших костяшек сжимаешь дорогую обивку.

— Понимаешь, — Хосок делает глубоки вдох и проводит руками по лицу, всем своим видом показывая, что слова даются ему тяжело. — Он повредил спину, поэтому пришлось срочно отправить в больницу. Этот дурак, конечно, упирался и кричал, что поедет к тебе. Я чуть ли не силой его туда отправил.

Медленно киваешь, чувствуя, как облегчение волной растекается по телу. Ты успела представить тысячу ужасных концовок, поэтому сейчас счастлива такой мелочи. Широко улыбаешься и качаешь головой.

— Тогда почему он не позвонил? И трубку не берет.

— Ну, звонить ему не дал я, — пожимает плечами Чон. — Этот дурак бы тебя только перепугал. А сейчас, наверное, спит под обезболивающим. Утром позвонит, не переживай.

— Тогда я поеду к нему! — заявляешь ты, подскакивая с места и направляясь к двери.

— Погоди, Т/И, — голос Хосока останавливает, когда ты уже тянешься к ручке. — Думаешь, Юнги обрадуется, если узнает, что ты беременная провела всю ночь рядом с ним на неудобном стуле? — опускаешь взгляд, понимая, что это явно не самое умное решение. — Он просил принести тебе продуктов и не оставлять ночью — на всякий случай. Переживает, — Чон виновато пожимает плечами. — Конечно, если ты не против.

Улыбаешься в ответ и решительно киваешь. Человеку столько сделавшему для Юнги давно пора поставить памятник, а он все не перестает удивлять своей добротой.

— Я давно хотела с тобой познакомиться, — произносишь ты, отчего улыбка на лице Хосока становится шире. Он подхватывает два больших пакета, доверху набитых едой, и толкает дверь.

— Я тоже, — признается парень. — Уверен, у нас очень много общего.