3 глава
Выйдя в сад в сопровождении дворецкого, ты попросила оставить вас с Чонгуком наедине. Пройдя вдоль дивных кустарников с цветами, ты решаешься первая задать вопрос, который возник до прихода Чона в библиотеку.
— Скажите, почему Ваши с отцом фамилии отличаются от фамилии вашего предка?
Вопрос Чонгука нисколько не удивляет, на что он лишь хмыкает.
— Мой, получается, отец не захотел иметь ничего общего с фамилией своего отца и когда он женился на моей матери, а она оказалась кореянкой, решил, что не она будет менять фамилию, а он. — Подходите к беседке, которая находилась в середине сада, и ты присаживаешься, а Чонгук продолжает стоять. — Вот и вся история. Вас это как-то смутило?
— Да, не буду скрывать. Но раз ваш предок не виноват в случившемся заговоре, почему он решил сменить фамилию? Это же глупо. Может быть, поэтому я и не знала всю историю.
Чонгук оглядывает цветы, что так гармонично посажены. Летняя погода радует теплом и лёгким ветром, который немного теребит волосы у обоих. Убираешь выпавшую прядь за ухо, и наблюдаешь за дальнейшими действиями Чонгука.
Мыслей нет, есть только догадки на их счёт. Раз произошло всё таким образом, то пусть так и будет. Но что конкретно от тебя хотят — неизвестно, но укрепление мирного договора слишком плохая причина для женитьбы, и эта причина не выходит из головы.
— Увы, этого у отца я не спрашивал. — Пожимает тот плечами и разворачивается в твою сторону. — Думаю, теперь мой вопрос.
— У Вас всё-таки есть ко мне вопрос? Ну так и быть, задавайте, — пожимаешь плечами, дёрнул плечами.
Чон подозрительно щурится на тебя, ждёт какой-либо подвох, но не находит. Садится на другой полукруг белой беседки, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки. Напряжённая обстановка между вами чувствуется, как две противоположности, что вот-вот уничтожат друг друга. С чего такой напряг?
— Почему Вы не остались жить в Ледяных Долинах? — как ни странно, этот вопрос застаёт тебя врасплох, но он добавляет ещё: — И я слышал, что Вы обладаете даром видеть будущее.
Твои глаза распахиваются в очередной раз от удивления. Твоя эмоциональность стала слишком шалить рядом с этим парнем и знанием о нём, и ты не знаешь, как её утихомирить. Замечаешь любопытный взгляд Чонгука и стараешься прийти в себя.
— Это два вопроса.
— А второе я не спрашивал, лишь сказал, что слышал об этом. — Пожимает плечами. Отвечать на оба нет желания, но ты обязана, так как он рассказал свою историю.
— Я не стала жить с матерью, так как отца люблю больше, но иногда он выводить своим характером. Он добрее, разумнее, хоть в последнее время это не показывает, учитывая данное положение. И я очень люблю цветы, так уж вышло. — Оглядываешь сад, стараясь не смотреть на своего собеседника.
Он снова встаёт, подходит к стенке беседки, опираясь на бортик руками. Тоже глядит куда-то в сторону, думая о том, что где-то он оплошал, где-то не доглядел за тобой. Ему кажется, что причина немного в другом.
— Вы против этой задумки с женитьбой. Почему же?
— А это уже третий вопрос.
— Вы можете мне задать ещё вопросы — я отвечу. — Он нервно сглатывает, сжав столб беседки, отчего побелели костяшки. Ты с приоткрытым ртом наблюдаешь эту картину, удивляешься, с чего вдруг такой интерес, такие вопросы, он что, сам хочет этой свадьбы? Рот закрываешь обратно и щуришься, спокойной вздохнув.
— Признайтесь, господин Чон, — встаёшь со скамьи, делая небольшой шаг вперёд и отдёргивая плотно прилегающую ткань своего костюма, — это же Вы предложили это? Чего Вы хотите от меня? — смотришь на него снизу вверх. Его глаза бегают по твоему лицу, он нервно облизывает губы, пустив пальцы в шевелюру слегка пригладив их. Отходишь от него на полшага назад.
— А что, если Вы мне действительно нравитесь? И я просил Вас не называть меня господин.
Почему-то в этот момент больше нервничать начал он, а не ты. Твоё лицо даже не дрогнуло, лишь мозг послал пару предупреждающих сигналов о том, что дела обстоят не самые лучшие. Чувства сложно подделать, ещё сложнее в них признаться, следует, что он либо красиво и качественно врёт, либо же правдив в своих словах. Может быть, дано что-то третье.
— Даже если это так, я думаю, это бессмысленно. Я к Вам ничего не чувствую. Самому себе врать не очень... приятно, наверное. А сейчас извините, я вынуждена прервать нашу прогулку. — Немного кланяешься и быстро удаляешься из беседки, оставив Чонгука ошарашенным со своими мыслями.
Вернувшись обратно в дом, быстро идёшь к отцу в кабинет. Без стука заходишь, но видишь перед собой не только хозяина дома, но и гостя.
— Госпожа Коллинс, — говорит Хосок, встаёт, кланяется, а после твоего кивка садится обратно.
— Господин Чон, Вы не против, если я поговорю со своим отцом, буквально, минут пять наедине?
Они переглядываются после неожиданной просьбы, смотря друг на друга с непониманием, но не решают спрашивать в чём дело. Это ваше личное, и Хосок уходит. Как только он скрывается за дверью, поворачиваешь голову к отцу с надменным взглядом.
— Почему ты мне не сказал, что всё, что я знала про клан огня, ложь? — проговариваешь, а он улыбается, жестом указывает тебе присесть, но ты не соглашаешься, продолжая стоять у другого конца кабинета.
— Я был уверен, что ты не поверишь моим словам. Тебя смогли переубедить только книги, видимо. Теперь я не сомневаюсь, что насчёт замужества ты всё-таки передумаешь, — говорит отец. Твоя кровь закипает в жилах от услышанного.
Отца ты уважаешь, ценишь, как он оберегает тебя, но такое уже кажется тебе противоположным. Он так и внушает тебе это дело, словно силой давит какой-то, прижимая к земле и показывая, кто тут главный. Так не должно быть, и бороться с собственной дочерью немного подло.
Зачем разводить этот цирк? Ты ясно дала понять, что выходить за кого-то, толком не узнав, ты не будешь. Дело теперь не только в том, что это клан огня, которого ты боишься отчасти, это теперь дело принципа, который выстраивается высокой водной стеной, через которую сложно будет потом пройти.
— Ты же понимаешь глупость своих слов? Если эта тема продолжится, я уплыву и вернусь в Долину Ледников к матери.
Разворачиваешься и выходишь из кабинета с ярко-красными щеками от злости, хлопнув дверью.
Не желаешь слушать, не желаешь думать о том, что какой-то договор, какой-то мир должен влиять на личность, должен говорить как лучше, когда этого даже не прописано, нет такого условия.
Снова спускаешься вниз в пещеру, чтобы успокоиться и не затопить всё, что есть в этих краях. Твоя злость редкая, но такая яркая, что мало не покажется. Не было повода для неё раньше, но сейчас, когда тебе указывают, тыкают носом как нужно поступить, то ты закипаешь. Заходишь и видишь, что вода в озере бурлит, духи напуганы, а ты начинаешь глазами бегаешь от непонимания.
— Что происходит? — с дрожью в голосе говоришь ты.
Подходишь к озеру, что так высоко поднимается. Из него исходит пар, а ты до конца понять не можешь, что происходит. Трогаешь воду, она горячая до такой степени, что, скорее всего, будет ожог.
Проходит пара секунд, озеро успокаивает своё бурление, возвращаясь в прежний вид. Духи выплывают из убежища, приближаясь к тебе.
Ты чувствуешь их панику, чувствуешь такое же непонимание, но ответить на их вопросы так же не можешь.