глава 2
Клавиатура ноутбука снова испачкана какой-то дрянью. Вся липкая. Это ужасно мерзко.
— Теодор! Не трогай его! — кричу я своему младшему брату на первый этаж.
— Не трогаю! — он сразу понимает, в чем дело и в ответ кричит мне. — Отстань.
Ввожу пароль «56446». Сегодня у меня нет настроя сидеть в социальных сетях и строчить скучные сообщения знакомым, друзьям и маме. Лучше посмотрю фильм, который собиралась пересмотреть ещё давным давно. Этот фильм мне показал когда-то давно дедушка, и с тех самых пор я каждые полгода смотрю снова.
Включаю фильм и жду, пока тёмный экран кончит антрактном и вся комната наполнится атмосферой Джейн Эйр и мистера Рочестера. Это экранизация по книге Шарлотты Бронте.
— Бум! — появляется словно из-под земли мой младший брат Тео в маске непонятно кого. Марлевая маска с вырезанными глазами и носом.
— Я не испугалась. Так что вали.
Тео корчит противную рожицу и, приняв поражение, выбегает за дверь. Громко хлопает дверью, чтобы жизнь мне сахаром не казалась. Никто в этом доме не может терпеть тишину. Тишина здесь как эпидемия. Стараются избегать ее.
После того, как фильм закончился, мне на душе стало тоскливо. Любовная история малютки Джейн заставила меня даже нехило пожелать о том, как я называю частенько своего младшего брата. Говорю ему, что он придурковат, невоспитан и мерзкий маленький ребёнок. Хоть он и заслуживал в те разы, чтобы его так обозвали, мне все равно стыдно за это.
Хлопаю крышкой ноутбука и грустная мелодия прекращается. Перевожу взгляд на окно, которое засияло от фар.
— Джейн, твоя история действительно учит чему-то, — шепчу я самой себе, смахнув мизинцем скупую слезинку под глазом.
Этот фильм неплохо было бы глянуть моему новенькому однокласснику Бену.
— Наша отличница. Опять занимались?
Дедушка всегда гордился, что первое дело в моей голове - это учеба. Я сама не очень этим горжусь, если быть честной. Просто больше нечему мне уделять время. Результат учёбы пригодится мне и в будущем. Поэтому я уже который год убиваю два зайца за один выстрел.
— Можно и так сказать, – отвечаю я дедушке и сажусь за семейный стол.
— Ты сидела за ноутбуком, — говорит специально при папе Теодор, имея в виду тот факт, что уроки - это письменно.
— Уроки делают и на компьютере.
— Брехня, — выпаливает он.
Мило улыбаюсь ему, не желая начинать спор. Пусть думает так. Этот мальчик никогда не захочет взрослеть. А ведь ему уже полных двенадцать лет.
Ловлю на себе беглый взгляд папы, и обращаюсь к нему:
— Что? Ты тоже никогда не слышал, что уроки старшеклассники могут иногда делать и так? — улыбаюсь отцу, пытаясь распутать прилипшие друг к другу кончики волос.
— Я не об этом. Маме звонила сегодня?
Вздыхаю.
— Нет.
— Позвони, она всегда ждёт от тебя звонка, — наставляет папа, наполовину засунув в рот овсяное печенье.
Увлажняю языком нижнюю губу и встаю из-за стола. Поднимаюсь обратно к себе в комнату, сказав напоследок:
— Мы не обязаны ей.
Папа понимает, что я права. Но как ни крути, светловолосая женщина по имени Натали — наша с Тео мама и женщина, которую мой папа впервые полюбил — его бывшая жена, укатившая с другим парнем, сказав ему, что не хочет и не будет жить с человеком, не понимающий её на все сто процентов. Не самый веский аргумент, чтобы бросить двоих детей и целую семью, да же?
Нехотя ввожу на телефоне точно такой же пароль, как на ноутбуке, и перехожу в скайп. Нажимаю на счастливое личико моей мамы (конечно, жить в богатстве и с крытым мужчиной - это здорово) и дожидаюсь, пока она поднимет.
Пару гудков. За это время успеваю поразмыслить, как жаль Джейн Эйр.
— Виии! — выпаливает мама.
— Привет, ма.
— Как ты поживаешь?
— Поживаю, — в полуулыбке закатываю глаза. Мама этого не замечает, так как обернулась в этот момент, чтобы сделать замечание своему новому мужу, что тот не хлопал дверцей холодильника слишком звонко.
— Что-то случилось?
— Все в порядке.
— А папа дома?
Я уже заранее знала, что следующим она меня спросит. И не надоело?
— Да, сегодня был выходной.
— У него никого нет? Ну, ни с кем не встречается твой отец? — голос мамы отдавал хитростью и интересом.
— Конечно же нет. Все как всегда. Он интересуется только детьми и работой. Как все нормальные мужчины, — этими словами хотела заставить маму подумать над своим выбором в далёком прошлом.
— Понятно, — выдыхая, прошептала мама. Она что, реально подумала, что плохо поступила тогда? Не верю.
Мама всегда спрашивает меня об одном и том же: как дела в школе, ни с кем ли я ещё не оказалась в постеле, и не доводит ли меня папа чрезмерным обожанием.
— Ладно, до завтра, — потянула за веревочку под лампой, и свет в комнате погас. Теперь единственным способом видеть меня у мамы был свет от экрана.
— Завтра же выходной! Поговори со мной ещё немного, — мама хохотнула, робко проведя рукой по спине своего нового мужа.
Мама начинает меня раздражать. Зачем так делать в мое присутствие?
— У меня болит голова, — услышав на тот момент мой голос, можно было и вправду подумать, что у меня голова заболела. Но этот голос говорил только об одном — у меня зубы скрипят от злости на маму. Она легкомысленна до безумия! Ей интересна только свобода.
— Ладно, завтра созвонимся тогда.
— Спокойной ночи, — одним нажатием кнопки, ноутбук погас. Недовольная сунула ноги под одеяло и откинулась на спину. Радует лишь одно — завтра можно встать не в семь утра, а в десять.
* * *
Утро прошло замечательно. Дома был только дедушка. Тео был на улице с друзьями, а папа уехал по делам до самого вечера. Я могла заняться чем угодно до половины дня. И решила пойти прогуляться. Как никогда у меня было желание пройтись по промерзлым улицам.
Натянула белую кофту с горлышком и теплые зимние джинсы. Куртку само собой, и коричневые сапоги. Сегодня можно не краситься, так как на улице обычно никого не бывает в такую погоду.
— Дверь не закрываю, — проинформировала я дедушку и вышла на улицу. Все было в снегу. Именно так мне и хотелось. Слышно было Теодора где-то вдалеке. Играл в снежки. И шарканье лопаток для уборки снега о промерзшую землю.
Наступила на заледенелую лужу, и она потрескалась. Сунула руки поглубже в карманы и направилась куда глаза меня вели. Всегда так делаю, когда некуда идти или просто трудно принять выбор, где именно прогуляться.
Впереди меня ожидали бугорки. Все детство я ненавидела эту дорогу. И ведь я даже не вспомнила, с чем мне придётся столкнуться, выбрав я этот путь.
Обошла пару до сверка гладких бугорков и поскользнулась. Не упала. И чтобы не упасть очень скоро, поплелась в страхе к деревянному соседскому задору. За него я держалась, пока улица не кончилась.
Нащупала в кармане телефон. А в другом кармане нашла наушники, которые я думала, что потеряла в школьной раздевалке. А ведь Руби была правда, когда верещала на прошлой неделе, что наушники были у меня в кармане.
Отыскала любимый плейлист в телефоне, и включила первую попавшуюся. Кладу два пальца на свой холодный нос, чтобы чутка согреть его и вдыхаю свежий морозный воздух полной грудью.
Мне всегда кажется, что когда у меня в ушах наушники, кто-то идёт сзади меня, с вероятность в пару процентов, чтобы всадить нож мне в спину. Но никогда это не оказывалось правдой. Хотела проверить, какова моя судьба на этот раз.
Резко остановилась и обернулась. И чуть было не обомлела от страха: в пару сантиметрах от моего носа я увидела солнечные очки. Времени думать, кто передо мной не было, так как губы человека впились в уголок моих губ. Губы незнакомца или же действительно маньяка, были теплые и слегка влажные. Слишком чувственные для маньяка я бы сказала. Эти припухлые губы заставили весь мой организм пробудиться после недавнего сладкого сна.
Оттолкнула от себя человека. Это был мой новый одноклассник. Бен Леман. Мой новый соратник против злых уроков и придирающихся учителей с малым количеством хорошего чувства юмора.
— Что это было сейчас? — недовольным голосом обратилась я к нему. Таким же недовольным взглядом окатила и девушку с темными кудрями, которую вечно держит за локоть.
— Я не хотел, так вышло. Извинишь?
Опять играет в простофилю.
— Как так? Ты что, слеп на один глаз?
Бен слегка улыбнулся.
— Я что-то смешное сказала?
— На оба глаза, — тихо сказал Бен, поправив очки на носу.
— Совершенно не смешно!
— Нет, серьезно, я не вижу нифига.
Буря в груди слегка утихла. Перевела взгляд на брюнетку, сняв оба наушника.
— Он говорит правду. Извини, я хотела еще в столовке тебе сказать все, но Бен не разрешил мне этого делать, — голос этой белокожей брюнетки с огромными глазами и пухлыми алыми губами был груб. Он почти походил на мужской.
— То есть, Бен ничего не видит? И вы сейчас не издеваетесь, да?
— Грех шутить над недугом, — пробасила она, положив голову на плечо Бену.
Я находилась в ужасе. Весь вчерашний день был призраком. Я называла его хоть и мысленно, но придурковатым, ничего не видящим вокруг хамом. Почему он просто не сказал мне правды? Так поэтому он не встал после урока химии сразу за нами. И поэтому ни разу не извинился передо мной — ни за пролитый йогурт, ни за порванную куртку. Его поведение было просто слепотой.
— Я... приношу свои извинения.
Брюнетка захихикала, протянув мне для рукопожатия руку Бена.
— Мы тоже.
Оглядела все лицо Бена целиком и взяла его руку в свою. Пожав его руку, я первый раз ощутила что-то большее, чем симпатию. У меня были отношения прежде, но дальше, чем поцелуи в щеку они не заходили. Просто все парни, мне кажется, что не знают границ свободы. Им хочется всего и сразу. Чего дать я не могла им. Я посветила себя всю полностью учебе и своей небольшой, но крепкой семье.
— Бен Леман, — проговорил Бен, словно и не обращаясь вовсе ко мне.
— Вивиан Блэр, хоть ты и знаешь это, — гордым голосом произнесла я, одарив незрячего Бена искренней улыбкой. Увидев, он бы понял, что эта улыбка несет в себе поистине добрые чувства.
— Меня Анна, — сказала брюнетка, разделив ладонью наше крепкое с Беном рукопожатие, которое никак не хотело распадаться.
Анна схватила мою руку и изрекла:
— Приятно!
— И мне, Анна.
Бен медленно закусил губу. И мне в этот момент хотелось наблюдать только за ним. За тем, как он двигается, как моргает сквозь темные очки, как дышит в морозной среде. Его особенности меня зацепила. Мне стало интересно о нем все.
— Дубль два. Ты хочешь пойти с нами прогуляться? Мы идём на мост.
Оторвала взгляд от миниатюрного носа Бена и перевела на темно-зеленую толстовку Анны:
— Не против, если не помешаю вам. И только один вопрос хочу задать.
— Смелей, — изрекает Анна.
— Вы с Беном встречаетесь?
Анна коварно заулыбалась и, собрав свои пышные черные волосы в хвост, проговорила напыщенно, косясь на Бена:
— Можно сказать с самого детства.
Почему-то в подсознании стало досадно, хотя я была убеждена, что у меня нет к нему чувств.
— Правда?
— Конечно же! Ведь кузены почти всегда словно родные друг другу. У нас с ним тесная связь!
Во мне заиграли новые краски. Которых раньше я прежде не испытывала. Мне много кто был симпатичен, возможно даже я пару раз была влюблена, но то, что я испытывала рядом с ним было выше моего понимания. Мне было не ясны эти чувства где-то внутри груди. Просто одно его присутствие доставляло мне комфорт. Как бы это не звучало, но слепота Бена мне нравилась.
— Сколько тебе лет? — Анна достала из рукава пальто пачку сигарет и вытащила одну так, словно она прекраснее остальных.
— Шестнадцать. Тебе тоже?
— Нет, мне почти восемнадцать. Как и Бену.
Посмотрела на тлеющий от огня зажигалки кончик сигареты и отвела взгляд, вспомнив как однажды чуть не умерла от дыма, попробовав закурить. Моя подруга Руби упросила меня это сделать, и мне пришлось согласиться.
— Я никогда не видела вас здесь. Около
— Да, тут живет бабушка Бен по линии матери. Грета, ее дом там, где мы столкнулись. А его мама умерла еще давным давно.
Глянула на Бена. Мне показалось странным, что Анна без его ведома рассказала мне об этом.
— И вы переехали? Навсегда?
— Нет, всего на этот год.
Сознательно я была холодна, но подсознательно я немного была разочарована этим фактом. Что Бен в этом городе всего до окончания школы.
Зазвонил телефон, но точно не мой. У меня стоит совершенно другой рингтон.
Анна выкидывает сигарету в грязный сугроб и быстро засовывает два пальца в задний карман джинсов, чтобы достать телефон. Отходит, и я остаюсь один на один с Беном. Я совершенно не знала, о чем заговорить, а страх в груди нарастал с каждой секундой все больше. Мне раннее не приходилось общаться с подобными людьми.
— Бен! — выпалила я.
Он склонил голову в бок, мол он прекрасно меня слышит. Под темной оправой очков я увидела татуировку. Прямо на левом виске. Там был изображен полумесяц. Пустой изнутри.
— Ты выучил уроки на завтра? — мне захотелось стукнуть его за такое томное молчание.
– Что? — строгим голосом спросил он.
Я начала бояться, как бы не пришлось бежать домой с красными от стыда щеками. Сама себе не отдавая отчет чем, но мне стало казаться, будто я неосознанно задеваю его своими вопросами.
— Школьные задания. Ты учишь их? Ведь не просто так ты перешел в школы для зрячих, а не в специальную для слепых, — последнее слово было мною сказано тихо и максимально мягко.
Меня начало сжигать изнутри. Совсем скоро я превращаюсь в пепел, продолжив в том же духе. Я не знала в какой еще вариации спросить его о домашних школьных заданиях.
Бен повернулся всем телом ко мне и словно бы уставился на мое лицо. Я видела, как бегают за стеклами очком его сероватые зрачки.
Он усмехнулся, сжав губы в непонятую форму.
— Я не хочу учить уроки.
Напряжение потихоньку спало. Слава, что он хоть что-то сказал. Молчание чуть было не погубило меня. Стыд стал меня есть ложками.
— Почему? — сразу задала вопрос я.
— Ну, потому что я ленюсь выполнять эти чертовы задания. А письменные задания мне можно не выполнять, типа того.
— А что на счет устных?
— Ленюсь, сказал же.
Бен положил руку на скамейку и стал играть пальцами со снегом. Белоснежный снег тут же начал таять на тыльной стороне его руки и крупные капли тихонько сползали по немного красноватым пальцам вниз. На указательном пальце я тогда заметила серебряное кольцо.
Щеки Бена покрылись румянцем. Руки все сильнее краснели от мороза. Его брови были очень мужественными, хоть и за очками было этого не хорошо видно. А его губы медленно выпускали мимо себя пар. Я уловила себя на мысли, что мне хочется поцеловать их. На этот раз я была уверена, что он начинает мне точно нравится. Хотелось поцеловать его сл всеми этими принятыми чувствами, таящиеся в груди влюблённого человека. Я слышала, что именно это чувствуют люди, имею ввиду «бабочек».
— Бен, можно я что-то тебе скажу?
— Конечно, говори, — ровным тоном проговорил он, и его пухлые алые губы вновь сомкнулись друг с другом.
Аккуратно накрыла рукой его руку. Она была очень горячая, хоть и держал он ее в ледяном снегу достаточно долго. Я даже и не думала говорить слова о любви, мне просто хотелось это сделать, чтобы посмотреть, что будет дальше. Никогда раньше я ничего подобного даже в голове не держала, не говоря о действиях.
Бен слабо улыбнулся. Он погладил мое запястье своим большим пальцем, на котором было надето кольцо, и тогда я решила, что хватит на сегодня проверок и экспериментов с парнями.
— Ребят! — воскликнула Анна, спеша к нам сквозь еловые ветки, за которыми она спряталась, чтобы поговорить по телефону.
Я положила руку себе на ляжку опустив голову, словно ничего все это время и не произошло.
— Бен, меня взяли на работу! Помнишь, я тебе говорила? В тот книжный магазин.
— Оо, книжный магазин - это здорово, — пробормотала я, пытаясь поддержать тему.
— Как раз, скоро рождественские каникулы. Буду на полную смену. Они сказали, что можно.
Пальцы Бена все ещё были вкопаны в густой снег. Он что, не чувствует боли? Снег ведь ничем не уступает по боли сунутых пальцев в кипяток.
— Можно попросить тебя о кое-чем?
Анна состроила молящее личико.
— Конечно.
— Мне нужно срочно туда, — стукает костяшками пальцев по экрану телефон, — И мне придётся вас оставить. Вместе пойдете домой с Беном. Все равно ведь живем рядышком, как оказалось.
Что? Я снова остаюсь с Беном наедине?
— Хорошо, — выпалила я, наблюдая за веселым личиком Анны.
Анна звучно чмокнула Бена в щеку и убежала в сторону аллеи. Совсем скоро силуэт девушки в черных джинсах и темно-синем пальто исчез в утреннем тумане.
— Вивиан, расскажи про себя, — тихим, но не робким голосом попросил Бен. Достал из кармана голубые жвачки с мятой.
— Звучит клишированно, но я люблю читать, очень старенькие фильмы еще, музыку люблю, но больше всего опять же, не современное!
— А я не об этом, — Бен сложил жвачку вдвое и закинул в рот.
Предложил жвачек мне, но я отказалась.
— А о чем? — я действительно не понимала.
— Как ты выглядишь?
И тогда до меня дошло два факта: я вспомнила, что подобные вопросы для него нормально, и что прежде никто такое у меня не спрашивал.
— Внешность?
Бен устало покивал.
— У меня темные, но не черные волосы, большие темно-зеленые глаза, кожа по стандарту, — меня это дело позабавило. — А надета на меня синяя дутая куртка, светло-синие джинсы и бежевые сапоги, так как в кроссовках у меня мерзнут ноги.
Уголки губ Бена стали стремительно ползти вверх, а затем не в силах сдержать эмоций, он стал скромно хохотать, скрывая смех за рукой.
— Почему в таких подробностях?
— Чтобы ты лучше меня узнал.
— Потому что я слепой крот? — улыбка не сходила с его румяного лица.
— Нет, ты что? Точно нет, — стала оправдываться я, хотя точно сама и не понимала, почему именно стала ему вещать о внешности в таких деталях.
Бен сопроводил мои слова очередной улыбкой, а через несколько минут мы уже стояли на той бугорчатой улице, на которой мы столкнулись. А точнее, столкнулись в бою наши губы.
— Не зайдёшь? — Бен отпустил мою руку. По дороге домой я представляла, что мы держимся за руки по другой причине, и эта мысль потом никак не хотела уходить из головы.
— Даже не знаю.
Я обернулась, чтобы посмотреть, что там делает мой младший братец. Он уже прощался со своими друзьями, готовый войти в дом. Там он будет меня снова донимать своей тупостью.
— Хорошо, только ненадолго, — решила я.
— Можешь уйти в любой момент. Ну... я имел в виду, что когда тебе самой этого захочется.
— Я поняла, что ты хочешь сказать.
Бен так мило оправдывался, что я не сдержала дурацкую ухмылку на физиономии. Хорошо, что Бен этого не видит. Как бы не звучало, но иметь дело с незрячими одно удовольствие.
* * *
Первый этаж был почти такой же, как у нас дома, но более в темных цветах. А второй этаж был с коридором, вдоль которого стояли цветочные вазы и несколько стульев. Выглядело достаточно мистически, но не менее красиво.
— Это что? Или для чего? — подняла над головой огромный железный шар, ничего в себе не несущий.
Бен окатил меня взглядом мудреца. Ну, как окатил, вы сами понимаете. Якобы оглядел.
— Да, точно, извини, — поняла, что затупила, спросив его об этом.
— Просто опиши мне это.
— Ну... огромный железный шар. Для чего он тебе? Ему нет применения как я смотрю.
— В этом и дело. Мне нравится вещи, которые приятно ощущать в руках, а смысла в них как такового - нет. Красивые вещи мне в доме ни к чему, правда ведь? — смеется Бен.
Не знаю, что тому полужидко, но в этот момент я резко окунулась в лучшие дни своей жизни. Того меня настигло чувство дежавю, толи я оказалась в заложниках своей памяти, но каждая новая секунда поднимала мне уровень эндорфинов.
Успокаивающий смех Бена так на меня повлиял?
— Ты здесь вообще? — Бен вставил между зубов ручку и начал снимать куртку. Затем вынул ручку изо рта и подошёл ко мне с листиком.
— Да, я тут, — прошептала я.
— Оставишь мне свой номер?
Протянул мне лист бумаги.
— Можно я оставлю его позже?
— Можно, — Бен нащупал кровать и бросил на нее ручку с листиков. А затем сел сам, включая телевизор, хотя смотреть его никто не будет.
Жизнь незрячих становилась мне все интереснее.
— Бен, ты когда-нибудь любил? Если да, то во что ты был влюблен, если не видел?
— Вопрос достаточно смелый и интересный, но я никогда не был влюблен, прости.
— Просто было интересно, — я села за маленький рабочий столик у него в комнате. — К тому же, мы стали друг друга все лучше понимать, и кажется мои слова тебя никак не обижают?
— Никак, — согласился он.
— Бен, ты не будешь злиться, если я скажу, что твое лицо мне симпатично? Жаль, ты этого не видишь, — мне стало смешно от сказанного.
Бен конечно же плохо на мою шутку не отреагировал, а мне это нравилось все больше. Рядом с ним я начала открываться и быть более в себе уверенной. Буквально недавно я боялась и слово вставить в разговор, а теперь шучу над ужасным недугом и почти не чувствую стыда.
— Смешно и приятно, — Бен встал на ноги, снял свои очки и открыл глаза. В этот самый момент момент я словно оказалось под напором кипятка. Эти манящие глаза... с оттенком горчицы. Было даже грустно, что такие глаза ничего не видят.
Минута тянулась за минутой, а прошло целых два часа, пока я была в логове слепого парня. Мы, кажется обсудили все, что только можно касаемо незрячей жизни. И удивительно, но пассивная, неактивная жизнь Вивиан Блэр и незрячего парня почти что неотличима.
Разве что, у меня замечательное зрение.
— Кажется мой ответ изменился, — сказал Бен, примерно с минуту пытаясь найти мою руку на спинке стула, на котором собственно я и сидела.
— Ответ на что?
— Пока что хочу напомнить, что я слепой, и мой ответ пожалуйста услышь не как от парня, что тусуется в клубе каждый день и флиртует со всем, что движется, — Бен выглядел серьезно.
— Ладно, но я все еще ничего не понимаю, Бен.
— Оказывается я могу влюбиться, не зная внешности человека, — Бен почесал затылок и робко отвернулся. А когда повернулся ко мне вновь, добавил: — Но осознаное пришло в этой самой комнате, где мы сейчас находимся.
— То есть, это я? — решила не томить.
— Да, — сказала Бен, не уступая мне четкости в своих словах. Решил сказать это как есть.
Меня одновременно переполняли приятные чувства от осознания того, что этот слепой парень может стать мне ближе, чем друг, но в это же время, я и понятия не имела, откуда он это взял, если даже прежде не имел дела с этим.
— Стой! А как ты это понял? — вмешалась я.
— Думай что хочешь, но я не знаю, — сказал Бен, отворачиваясь и глубоко вздыхая от того, что сам не знает, как объяснить мне это. — Просто знаю.
— Типа влюбился не во внешность, а в душу? — мне сразу пришли в голову эти лживые слова, которые люди твердят на каждом ходу, и сами же в это верят. — Это ты хочешь сказать?
— Вивиан, я знаю как это звучит! Потому и предупредил, что как ты видишь, — указал на себя руками, — Я не бабник-красавчик, который флиртует со всеми девушками в округе и точно знает, как заставить девушку лечь в постель.
— А вдруг ты обманщик, и таким способом хочешь влюблять в себя девушек?
Бен взглянул на потолок и тихо рассмеялся.
— Хочешь сказать, девушки тащатся от слепых парней? Думаю, ты понимаешь, что городишь.
В тишине мы провели пару минут, и за это время Бен и слова больше не обронил про любовь.
— Твоя сестра будет в ярости, ожидай этого, — я провела ладонью пальцем по щеке Бена, зайдя к нему со спины. Я знала, что возможно совершаю ошибку, и можно просто оставаться в своей зоне комфорта, не поддаваясь чувствам, но мне очень хотелось хоть раз в жизни нарушить правила мозга, и начать читать правила сердца.
— Анна хорошо тебя приняла, — Бен, казалось, не понимал того, куда именно я клоню.
— Она приняла меня как новую знакомую, а не девушку, которая ответила взаимностью слепому ее любимому брату, — убрав руку от щетинистой щеки Бена, я пыталась заглянуть в его глаза, но у меня не вышло. Они было как пустой бокал.
Мне хотелось поцеловать его больше всего за этот день, но я не сделала этого. Не сделала и тогда, когда мы лежали на его огромной кровати, а наши ресницы почти что щекотали лбы друг друга. Мы знали, что влюблены, и кажется этого был пока что достаточно для нас обоих.
— Мама просила перезвонить, — осведомил меня папа, поднимаясь я к себе в комнату, будучи уже дома. Но я этого не сделала. Не хотела. Второй раз за сегодня дам своим чувствам волю.
Засыпая, я страстно размышляла, что же будет завтра, что ждет наши отношения через неделю, через месяц или даже через год. Я точно знаю, что любая любовь рано или поздно кончается, но меня рвало на части от любопытства, какой же конец будет у меня и парня, что никогда меня не видел и вряд ли когда-либо увидит. Похоже на конец Джейн Эйр, или мне кажется? У меня пока что это только начало. С этими мыслями я уснула.