Эпилог
Десять лет прошло с того трагического дня, когда Астариет и Гилберт бесследно исчезли. Для кронпринца Синеслава та буря стала не менее мрачной, чем для молодых супругов Калиман. Преследуя их по горным тропам, ливень нещадно смыл все следы, а его собственная лошадь, скользя по скользким скалам, чуть не сорвалась в пропасть. Отделавшись лишь ссадинами, Синеслав, с болью в сердце, приказал организовать масштабные поиски пропавших. Он прочесал всю округу, но безуспешно. Через неделю, с тяжелым сердцем, кронпринц был вынужден объявить публично о том, что, по всей видимости, Астариет и Гилберт стали жертвами непредсказуемой стихии.
Семьи Калиман и Клермонт, не веря в трагический финал, не опускали руки, продолжая поиски собственными силами. И вот, в один из унылых вечеров, маркиз Клермонт получил анонимное послание. Нежные, но тревожные слова письма подтверждали, что его дочь жива, но не может раскрыть своего местонахождения. Маркиз, с дрожащими руками, сжег письмо. Сердце его сжалось от отчаяния, но одновременно скрепила надежда. Он больше не мог сомневаться - Астариет жива!
За десятилетие, прошедшее с трагедии, Вестдебург претерпел значительные изменения. Король Бьеловар, стремясь укрепить свои позиции, заключил политический союз с королевством Баравения, взяв единственную дочь рода Нерейсун - принцессу Луцие, в жены принцу Асеню. Но жизнь короля была коротка. Спустя всего месяц он скончался, уступив престол Синеславу. Кронпринц, всегда отличавшийся независимым характером, не спешил обзаводиться женой, предпочитая тайные отношения с маршалом Зэодором. В доме Калиман, где по-прежнему царила печаль, мрак и строгость, произошли изменения. Герцог Вигерд, несмотря на внешнюю суровость, не мог забыть своего внебрачного сына. Постоянное присутствие белоснежно-пушистой кошечки Лили, ставшей завсегдашней спутницей герцога, было как напоминанием о Гилберте, так и своеобразным утешением. Лили, свернувшись на рабочем столе герцога Калимана, помогала ему заклеивать конверты своим розовеньким язычком.
Гилберт и Астариет, покинув свой родной город, нашли пристанище в королевстве Вестморей, где-то за бескрайними морями, в самом сердце происхождения рода Астариет - Клермонт. Гилберт, известный под псевдонимом «Гидиет Карпийский», прославился своими картинами, что позволило им снять небольшой, но престижный домик у моря. Морской бриз, словно игривый ребенок, забегал в открытое высокое окно, играя с волосами дружной семьи, наполняя дом ароматом соленых брызг и свежести.
Гилберт, мужчина двадцати девяти лет с редкими пшеничными усами, сидел на табурете в простой рубашке и брюках с завышенной талией, делая наброски на холсте угольным карандашом, пытаясь как можно точнее запечатлеть свою семью. В центре картины была Астариет, женщина тридцати лет с волосами цвета красного дерева, нежный макияж подчеркивал ее красоту. Она была одета в белое кружевное чайное платье и сидела на синем бархатном диване, а на ее коленях устроились близнецы с маисовым цветом волос: пятилетний мальчик и девочка того же возраста, лишь на секунду младше. Коротковолосый мальчик, одетый в светлый костюм из качественного голубого материала, украшенный вышивкой и изящными деталями, казался спокойным, даже радостным. Его руки аккуратно сложены на коленях, а взгляд гетерохромированных глаз: правый зеленый, а левый голубой - был устремлен на отца-живописца.
Девочка с длинными волосами, уложенными в две пышные пряди, заколотые в красивый бант на макушке, одетая в голубое платье с пышным подолом, украшенным белыми цветочками, с длинными рукавами, отделанными кружевом, смотрела куда-то в сторону и казалась задумчивой, даже немножко печальной. На ее шее красовалось ожерелье из голубых камней, а на руке был браслет.
Гилберт наблюдал за происходящим со стороны, его взгляд перебегал с холста на маленькую семью. Он не мог сдержать улыбки при виде этого зрелища, чувствуя тепло в груди. То, как маленькая Айрис смотрит в сторону, погруженная в свои мысли, напоминает ему о нем самом. В его детских глазах тоже часто отражалась печаль, но он был счастлив видеть, что его дочь не была одинока в своих переживаниях.
Астариет, нежная и заботливая мать, с любовью прижимала к себе детей, ее взгляд был полон нежности и безграничной материнской любви. Она была настоящей опорой для Гилберта, его вдохновением и самым дорогим сокровищем.
Гилберт с любовью зарисовывал каждую деталь: нежные руки Астариет, сплетенные с маленькими ладошками детей; невинные, светлые лица сына и дочери, их искренние эмоции. Он хотел сохранить этот миг навсегда, запечатлеть его на холсте, чтобы передать будущим поколениям тепло и любовь, которые царили в их семействе.
В их жизни было много трудностей, но их любовь, их семья, их дом у моря стали для них оазисом спокойствия и счастья. Гилберт, смотря на семью, чувствовал, что нашел свое место в мире, что он наконец-то обрел настоящую любовь и счастье, которые, как он верил, будут с ними всегда.
Светловолосые близнецы с гетерохромией переглянулись и мальчик стал капризничать:
- Я не могу сидеть! - воскликнул Ариден, его голос прозвучал как требование, - я хочу бегать на пляже!
Улыбка Гилберта, сидевшего за мольбертом, расширилась, словно сама природа отозвалась на слова мальчика. Он отложил кисть, его движения были медленными и спокойными, как будто он рисовал не на холсте, а в самом воздухе. Он подошел к Аридену, нежно положив руку ему на плечо.
Астариет смотрела на супруга с той же наивной улыбкой, что и их дочь. В ее глазах отражалось нежное солнце и счастье быть рядом с любимыми. Ариден же, напротив, нахмурился, как будто не хотел делиться своей энергией с отцом. Гилберт заметил это, и в его взгляде промелькнуло сочувствие. Он с любовью посмотрел на Астариет, в ее улыбке он видел тот же свет, что согревал его душу с самого начала их встречи. Это была невинность и радость, непоколебимая вера в добро, которую он так ценил в ней.
Гилберт опустился на колени перед Ариденом, чтобы быть на одном уровне с ним, и положил руку ему на щеку. Мальчик почувствовал тепло отцовской ладони, и его хмурый взгляд немного смягчился.
- Хочешь узнать одну наинтереснейшую историю? - спросил Гилберт, его голос был спокойным, но в нем слышалась нежность и искреннее желание заинтересовать сына.
Ариден кивнул. Он любил истории, особенно те, которые рассказывал его отец. Гилберт, с трепетом в голосе, начал повествование о своей жене Астариет, о том, как она стала его спасительницей, героиней и, что более важно, его женой. Его слова, полные обожания, словно музыка, струились, рисуя образ Астариет как сияющего ангела, спустившегося с небес, чтобы спасти его от жизненных бурь. А в голосе слышалось обожание, почти религиозный трепет, когда тот поведал, как супруга поддерживала его в трудные моменты. Он подробно описывал, как она, своим присутствием, делала его существование ярче, наполняя его жизнь смыслом и счастьем. Он с упоением вспоминал, как её любовь и вера в него, словно солнечный луч, пробивали тучи сомнений, помогая ему преодолевать трудности. Но в его речи была скрыта и другая сторона, сторона, которую он не желал раскрывать. Он умалчивал о том, что его «спасение» и «геройство» Астариет было лишь видимой частью истории. Гилберт, с глубокой болью, скрывал от детей подробности своего прошлого. Он не хотел вспоминать о душевных и телесных страданиях, которые ему пришлось пережить, о моментах, которые заставили его сомневаться в себе. Он не хотел признаваться, что его «героиня» - это результат его собственных действий, и что его «спасительница» была плодом его собственных ошибок. Эти воспоминания были как страшные скелеты в шкафу, которые он запер глубоко внутри себя, больше никому не позволяя заглянуть в эту мрачную тайну, даже себе.
Гилберт продолжал рассказывать очаровательную историю начала их дружбы, которая переросла в любовь. Его голос был нежен, но в то же время оживлен, наполняя комнату своим обожанием к жене. Он положил ладонь на колени Айрис, и та прижалась к нему теснее, словно чувствуя тот же свет, который излучала ее мама.
Мужчина сказывал о том, как они были рады рождению Аридена и Айрис; о том, как их семья росла и крепла с каждым днем. Он описал, как они делились радостью и печалью, как всегда были рядом друг с другом, как их любовь становилась все крепче, а их дом - все уютнее.
Время от времени Гилберт бросал взгляды на Астариет, как будто она - свет, который освещает каждое его слово. Ее любовь и доброта придают ему силы встречать каждый день с улыбкой. Ведь она и есть его солнечный лучик - Астариет.
Ариден заслушался, его взгляд стал более мягким, и он уже не думал о том, чтобы резвиться на пляже. Он понял, что самая важная игра - это игра в любовь, в которой он был главным героем. Эта игра, начавшаяся с дружбы его родителей, продолжалась в их семейном кругу. Ариден увидел, что в этой игре нет проигравших, что любовь - это самое важное, что есть в жизни.
Гилберт, заметив, как изменился взгляд Аридена, добавил:
- Знаешь, сынок, эта история, которую я вам рассказал - это лишь часть большой истории любви. В ней есть еще много глав, много приключений и много радости. И вы с Айрис - главные герои этой истории. Помните, что любовь - это самое сильное чувство, которое может быть. И она всегда будет с вами, как и любовь ваших родителей.
Ариден посмотрел на отца, затем на мать и сестру, улыбнулся им и спросил:
- А можно я буду еще слушать истории про вас?
Гилберт и Астариет переглянулись. В их глазах засияла нежность и радость.
- Конечно, Ариден, - ответил Гилберт, - у нас еще очень много историй.
Айрис, которая все это время тихо сидела на коленях матери, вдруг вскочила и сказала:
- А я тоже хочу рассказывать истории!
Гилберт улыбнулся и погладил её по золотистой голове.
- Конечно, Айрис. Мы с мамой и Ариденом обязательно послушаем твои истории.
Мальчик подошел к матери и обнял ее.
- Маменька, я тебя люблю, - пролепетал Ариден.
Астариет поцеловала сына в щеку.
- Я тоже тебя люблю, мой дорогой.
В эту минуту Ариден понял, что смысл жизни не в беге на пляже или в других пустяках, а в любви. В любви к семье, к жизни, к каждому новому дню. И он был счастлив, что у него есть эта любовь.