Часть 14.
«Ларёк-15!» везёт далеко-далеко, к аэродрому. Там самолёт, который и поднимет нас в небо для тренировочных прыжков. А потом уже и для серьёзных. Жуткая тряска.
Кот, Тяпа и Ласка смотрят на меня с тревогой и надеждой. В глубине души я уже простила их и была готова бросится в их тёплые объятия, но не сейчас. Не сейчас и скорее всего даже не потом. Слишком сильно рука болит, чтобы прощать. Наглоталась. Всю жизнь относились ко мне как к половой тряпке, и редко удавалось найти защиту даже в родной матери. Но зато отец всегда был за меня горой. И я за него.
Я всё крутила в голове объятия Тяпы, его едва ощутимый поцелуй, нежный, как прикосновение пера. Его крепкие руки, сдавливающие рёбра в приливе чувств. Его дыхание на своей макушке. Это было чем-то невообразимым, волшебным и прекрасным. Хотелось забыть обо всем, броситься к нему и снова ощутить его руки на себе, но рана, нанесённая им, слишком глубока. А может он и забинтует её? Мысли о нем приходилось каждый раз отбрасывать в сторону, чтобы не утопать в них. Но каждый раз я возвращалась к ним же. Снова и снова. Всегда. Опять это ничего не значит для меня, или пора признавать, что я люблю его? Но я вновь встряхивала головой, отгоняя все мысли и настырные вопросы.
Сильно тряхнуло, и я буквально подлетела вверх, как и всё остальные. Это помогло мне окончательно забыть о нем.
Аэродром Монино.
—Приехали! — Крикнул Антон Вячеславович, выйдя из отдельной машины со старшими инструкторами.
Нас выгрузили, и мы все построились в шеренгу для того чтобы выслушать инструкции. Я смотрела на стол, где с нашими парашютами возились работники аэродрома. Я сглотнула ком страха, вставший в горле. В животе неприятно закололо, а сердце забилось быстрее. Страх накрыл меня волной. Я даже не представляла какого это: лететь над землёй, видеть всё иначе, не плоско, не как сейчас. Видеть масштабы, видеть всё...
***
Парашюты, шлемы, очки, всё надето, всё готово. Мы торопливо загружаемся в самолёт. Сердце бьется ещё быстрее, когда я сажусь на холодную скамью на борту. Казалось, что я сейчас завизжу от страха, до того я боялась этого полёта, до того я боялась неизвестного... И вот, входит Заяц. Пилот захлопывает дверь и входит в свою кабину. Я сжала зубы до скрипа.
Взревел мотор, а после звук стал более тихим, ровным. Сильный толчок, в животе всё поднялось, трепет, в груди стало щекотно.
—Что это? — Спросила я невольно, поворачивая голову к Окуню. Он почему-то не мог поднять на меня глаз, не смотрел на моё лицо, будто бы боялся. Но я не обратила на это внимания.
—Взлетели. — Тихо ответил он.
Я лишь кивнула, мол, понятно. Взгляд мой направился в маленький иллюминатор за Маэстро. Там было небо, облака, солнце... Внутри всё замерло от такой красоты. Но тут из кабины вышел один из пилотов. Весь страх вернулся, приятное чувство безмятежности ушло.
—Всем встать! — Закричал пилот. Если бы он не кричал, мы бы не услышали. Я встала, как и все остальные. Мы выстроились змейкой, было очень жаль, что я не последняя в ней. Но о счастье, что я не первая.
Первым был Кот. Его поставили у самой двери, которая пока была закрыта. Он подготовился к прыжку, принял необходимую позу. Пилот открывает дверь, в самолёте резко становится невыносимо холодно.
—Пошел! — Я моргнула, и Кота на борту уже не было. — Пошёл! Пошёл! Пошёл! — Я дергалась от каждого «пошёл».
Людей становилось всё меньше и меньше. Моя очередь. Я также стою у открытой двери, в нужной позе, а внутри всё переворачивается. Адреналин подскакивает. Передо мной бескрайнее небо, облака...
—Пошла! — Я выпрыгнула, сама не заметив как, будто по привычке.
Стало очень холодно и очень страшно. Я искала рукой колечко, за которое наказывали дёргать через пять секунд после прыжка. Я облегченно выдохнула, когда отыскала его, и с силой дёрнула. Надо мной раскрылся парашют, белый, как одуванчик. Я невольно засмеялась от радости, появилось чувство лёгости и расслабленности.
А снизу летели ребята, такие же одуванчики как я. Я улыбалась каждому из них. Земля становилась ближе и ближе. Некоторые уже приземлились и снимали с себя парашюты, а кто-то летел ещё совсем высоко. Вот и земля. Приземлилась я, не сказать что удачно. Во-первых на колени, от чего они мгновенно заболели, во-вторых, я упала лицом в траву, и в-третьих, парашют накрыл меня одеялом, из которого я долгое время не могла выпутаться.
Когда же мне удалось, то перед своим лицом я увидела улыбающегося Антона. Я улыбнулась ему в ответ, не имея возможности произнести ни слова. Настало такое расслабление, тело обмякло, как вымокшая тряпка, так всегда после сильного страха или длительного стресса.
Мне помогли снять парашют и дали понюхать спирта, котрый мгновенно привёл меня в чувства и даже немного взбодрил. Жаль, что глотнуть не дали.
Спустя ещё время нас построили в шеренгу. Одному не повезло. И этим человеком был Маэстро. Он разбился, не смог раскрыть парашют. Либо опоздал, либо парашют был неисправен. Вот его было жалко смертельно. До чего хороший пацан... Как душой, так и внешностью. К тому же на гитаре играл. Грустно.
На лице Тяпы я заметила злость. Было страшновато узнавать причину, а то влетит ещё. Думаю, что ему просто также обидно за смерть Маэстро. Или же причина кроется в другом. Спустя ещё пару минут по строю стали бродить шепотки. «Да ему шпильку кто-то загнул», «Не свисти, сам за кольцо не дёрнул, сдохнуть хотел», «Я клянусь вам, убили его, однозначно грохнули!». Я нахмурилась. Убили? Кому могло это прийти в голову? Для чего, зачем? В чем смысл?
Появился Антон и легавый.
—Кто? — Спросил он у нас. Все молчали. Никто не знал. А его вопрос стал подтверждением того, что это было убийство.
Тяпа рукой потянулся к пистолету одного из инструкторов. У меня внутри всё замерло. Неужели он точно знает, кто это? Его жест сразу же заметил тот самый инструктор и крепко схватил его за руки.
—Это ты, Студер! — Закричал Тяпкин, вырываясь из хватки инструктора. На подмогу пришел Кот, он оттаскивал его назад, пытаясь остановить. — Это ты шпильку загнул, пидор гнойный! Эх, Маэстро, какого пацана загубил, сука!
Антон подошёл к Студеру, легавый за ним.
—Ты? — Спросил Вишневецкий у него.
—Ну я.
—Зачем?
—А я ему ещё месяц назад в буру проиграл. А для вора карточный долг сами знаете. — Студер смазливо улыбнулся.
—Ты сучёнок... — Антон начал доставать ппистолет из чехла. Тяпа к тому времени уже успокоился.
—Антон Вячеславович, не надо! — Остановил его мент.
Вишневецкий остановился и ушёл в сторону. Его лицо было крайне серьёзным, глаза озадачены. Он явно напряжён. Да и как тут расслабиться? Мало того что человек умер, так ещё и не сам. Весь отряд сейчас напряжён и грустит. Очень жаль парня. Смертельно жаль.