Сделка

Лалиса

Я как будто на машине времени перенеслась в далекий третий класс на детскую площадку. А как по-другому объяснить, почему Чонгук подбивает меня целоваться с ним?

- Я ничего никому не обязана доказывать, - заявляю я. - Так уж получилось, что я умею фантастически целоваться. К сожалению, тебе никогда не обломится попробовать это.

- Никогда не говори «никогда», - произносит он нараспев.

- Спасибо за совет, Джастин Бибер. Только, болван ты этакий, все равно этому не бывать.

Он вздыхает.

- Ясно. Тебя страшит мое мощное мужское начало. Выше нос, такое случается сплошь и рядом.

О боже. Я еще помню времена - всего неделю назад, - когда Чон Чонгук не был неотъемлемой частью моей жизни. Когда мне не надо было выслушивать его дерзкие заявления, или любоваться его наглой усмешкой, или реагировать на его дурацкие заигрывания.

Но лучше всего у Чонгука получается другое: бросать вызов.

- Страх - это суть жизни, - торжественно говорит он. - Нельзя, чтобы он одолел тебя, Манобан. Все его испытывают. - Парень с важным видом откидывается назад, опираясь на локти. - Вот что я тебе скажу. Я даю тебе свободу выбора. Если ты боишься, я не буду заставлять тебя.

- Боюсь? - рычу я. - Я ничего не боюсь, тупица. Я просто не хочу.

С его губ слетает еще один вздох.

- Тогда, думаю, мы возвращаемся к проблеме уверенности в себе. Не беспокойся, дорогая, в этом мире очень много тех, кто плохо целуется. Не сомневаюсь, немного практики и упорства, и в один прекрасный день ты сможешь.

- Замечательно, - перебиваю я его. - Давай.

Он затыкается и удивленно таращится на меня. Ха. Значит, он не ожидал, что я поддамся на его провокацию.

Мы смотрим друг на друга целую вечность. Он рассчитывает, что я первой отведу взгляд, но я не сомневаюсь, что пересмотрю его. Может, с моей стороны это ребячество, но Чонгук уже добился своего, заставив меня заниматься с ним. Теперь моя очередь.

Оказывается, я снова недооценила его. Карие глаза темнеют до дымчато-темного металлика, но внезапно взгляд потеплел и в нем появилась уверенность, что я не пойду до конца.

Когда он заговаривает, я слышу в его пренебрежительном тоне убежденность:

- Ладно, покажи мне, что у тебя есть.

Я колеблюсь.

Черт бы его побрал. Неужели он серьезно?

Неужели и я всерьез обдумываю его дурацкий вызов? Не может быть, меня к нему не влечет, и я совсем не хочу целовать его. Точка. Конец истории.

Только ощущения такие, будто это совсем не конец. Мое тело охвачено жаром, руки дрожат, но не из-за нервозности, а из-за предвкушения. Когда я представляю, как его губы прижимаются к моим, мое сердце стучит быстрее, чем барабанная дробь в драм-и-бас треке.

Да что это со мной такое?

Чонгук совсем рядом со мной. Теперь наши бедра соприкасаются, и то ли у меня начинаются галлюцинации, то ли я действительно вижу, как пульсирует жилка у него на шее.

Неужели он хочет всего этого? Не может быть или может?

У меня потеют ладони, но я сдерживаюсь и не вытираю их о легинсы, потому что не хочу, чтобы Чонгук догадался, как сильно я нервничаю. Через джинсы я ощущаю жар его тела, чувствую слабый древесный запах его лосьона, четко вижу очертания его рта. Он ждет моего следующего шага.

- Давай, детка, - издевается он. - У нас впереди не вся ночь.

А вот на это я ощетиниваюсь. Да пошло оно. Ведь это всего лишь поцелуй, верно? И я не обязана получать от него удовольствие. Заткнуть этот болтливый рот - уже награда.

Изогнув бровь, я прикасаюсь к его щеке.

У него вырывается судорожный вздох.

Я провожу большим пальцем по его подбородку и жду, что он остановит меня, но он не останавливает, и тогда я целую его.

В ту секунду, когда наши губы соединяются, начинают происходить странные вещи. По моему телу прокатываются волны пульсирующего жара, они зарождаются у моих губ и несутся вниз, захватывая по пути соски. На вкус губы Чонгука мятные, как та жвачка, что он жевал весь вечер, и мои вкусовые рецепторы тут же реагируют. Мои губы раскрываются сами собой, и Чонгук тут же этим пользуется, просовывая язык мне в рот. Когда наши языки сталкиваются, Чонгук издает глухое рычание, и этот эротический звук вибрирует в моем теле.

И в следующее мгновение меня охватывает паника, которая и вынуждает прервать поцелуй.

Я втягиваю в себя воздух.

- Вот. И как? - Я стараюсь не показывать, как все это на меня подействовало, но дрожь в голосе выдает меня.

Глаза Чонгука похожи на расплавленный металл.

- Так и не понял. Слишком быстро, чтобы можно было оценить. Мне нужно еще попробовать.

Чонгук своей ручищей обхватывает мою щеку.

По идее я должна была воспользоваться этим моментом, чтобы уйти.

Но вместо этого я тянусь к нему за новым поцелуем.

И он получается таким же сказочно-невероятным, как первый. Язык Чонгука прикасается к моему, я глажу его по щеке, и это становится огромной ошибкой, потому что от прикосновения, удовольствие, устроившее хаос в моем теле, только усиливается. Лицо Чонгука сильное, мужественное и очень сексапильное, и вот эта мужественность подстегивает мое желание. Я не ожидала этого, но, черт побери, я хочу большего.

С мучительным стоном я изгибаюсь и впиваюсь в его губы, а мой язык настойчиво принимается исследовать его рот. Нет, не настойчиво - жадно. Я испытываю настоящий голод.

Чонгук запускает руки в мои волосы и прижимает меня к себе. Другой же рукой он обхватывает меня за бедра, чтобы я никуда не делась. Я сосками чувствую его твердую, как камень, грудь, и мне передается бешеное биение его сердца. Он также возбужден, как и я. Его грубый, хриплый стон щекочет мои губы и заставляет мое сердце бешено биться.

Со мной что-то происходит. Я не могу остановиться. Меня это очень затягивает. И хотя сначала в голове у меня был холодный расчет, сейчас я уже не владею собой.

Чонгук целуется умело и уверенно, и от того, что он делает с моим ртом, у меня перехватывает дыхание. Когда он прихватывает зубами мою нижнюю губу, на это тут же отзываются мои соски. Я упираюсь ладонью ему в грудь, чтобы удержаться и не позволить себе свалиться в пропасть безумного наслаждения. Чонгук отрывается от моего рта, и я чувствую его горячие губы на подбородке, а потом на шее, он целует меня открытым ртом, отчего по всему телу идут мурашки.

Я слышу страдальческий всхлип и с удивлением понимаю, что это я его издала. Мне отчаянно хочется снова ощутить его губы на моих губах. Я хватаю его за волосы, чтобы вернуть его рот на место, но темные пряди слишком коротки, чтобы их можно было удержать. Тогда я просто поднимаю его голову, и это вызывает у него смешок.

- Ты этого хочешь? - хрипло произносит Чонгук, его губы находят мои, и его умелый язык снова врывается в мой рот.

Я издаю сладостный стон именно в тот момент, когда дверь спальни распахивается.

- Привет, Чонгук. Я хочу попросить у тебя...

Дин замирает как вкопанный.

Я испускаю вопль ужаса, шарахаюсь от Чонгука и вскакиваю.

- Упс. Не хотел мешать. - Физиономия Дина расплывается в усмешке, и под лукавым взглядом его зеленых глаз у меня начинают пылать щеки.

Я возвращаюсь в реальность быстрее, чем произнести «самая большая ошибка». Проклятье. Меня застукали, когда я целовалась с Чон Чонгуком.

И наслаждалась этим.

- Ты не помешал, - выдаю я.

Судя по виду, Дин с трудом сдерживает смех.

- Разве? А выглядит все так, будто помешал.

Несмотря на дикое смущение, я заставляю себя поднять глаза на Чонгука и безмолвно молю его поддержать меня, но выражение на его лице приводит меня в замешательство. Глубокая сосредоточенность с добавлением раздражения, правда, раздражение направлено на Дина. И к этому примешивается еще доля изумления, как будто ему не верится, что мы тут кое-чем тут занимались.

Мне тоже не верится.

- Так вот что вы делаете, когда уединяетесь здесь, - растягивая слова, говорит Дин. - Глубоко и интенсивно изучаете предмет. - Он жестом изображает кавычки и радостно смеется.

Его подколки раздражают меня. Я не хочу, чтобы он думал, будто у нас с Чонгуком что-то есть. Будто всю последнюю неделю мы дурачились таким образом втихаря от них.

И это означает, что я должна подавить его подозрения в зародыше.

- Между прочим, Чонгук помогает мне оттачивать навыки, - как можно более обыденным тоном говорю я Дину. Говорить правду не так унизительно, как давать пищу для его воображения, но, высказанная вслух, правда звучит дико. Ага, я оттачиваю мое умение целоваться с капитаном хоккейной команды. Так, мелочи.

Дин хмыкает.

- В самом деле?

- Да, - твердо говорю я. - Мне предстоит свидание, и твой друг считает, что я не умею целоваться. Поверь мне, между нами ничего нет. Совсем. - Я понимаю, что Чонгук до сих пор не произнес ни слова, и поворачиваюсь к нему, ожидая от него поддержки. - Правда, Чонгук? - многозначительно спрашиваю я.

Он откашливается, но его голос все равно звучит глухо:

- Правда.

- Ладно. - Глаза Дина весело блестят. - Ловлю тебя на слове, куколка. Покажи, чему ты научилась.

Я изумленно хлопаю глазами.

- Что?

- Если бы врач сказал, что тебе осталось жить десять дней, ты бы обратилась за консультацией к другому специалисту, верно? Ну, если тебе так хочется выяснить, насколько хорошо ты целуешься, тебе нельзя полагаться только на мнение Чонгука. Тебе нужна еще одна консультация. - Он с вызовом изгибает бровь. - Покажи мне, что ты умеешь.

- Хватит строить из себя идиота, - вмешивается в наш диалог Чонгук.

- Нет, в его доводах есть резон, - ляпаю я, и мой здравый смысл орет во все горло. Что?!

Есть резон? Очевидно, жаркие поцелуи Чонгука превратили меня в чокнутую. Я взбудоражена и смущена, а главное, я обеспокоена. Обеспокоена тем, что Чонгук поймет, что я... Что? Что никогда раньше поцелуи на меня так не действовали? Что я получала удовольствие от нашего поцелуя? Что я люблю каждое его мгновение?

Да и да. Это именно то, чего он не должен понять.

Поэтому я неспешным шагом иду к Дину и говорю:

- Ну, давай, консультируй.

Он явно изумлен, но все равно улыбается. Он потирает руки, затем разминает пальцы, как бы готовясь к поединку, и этот нелепый жест вызывает у меня смех.

Когда я подхожу к нему вплотную, от его бравады не остается и следа.

- Я пошутил, Манобан. Ты не обязана...

Я обрываю его на полуслове, приподнимаясь на цыпочки и целуя его.

Ну, я даю! Целую одного сокурсника за другим!

На этот раз нет никакого огня. Никакого трепета. Никакого сметающего все преграды желания. Этот поцелуй ничто по сравнению с поцелуем Чонгука, но Дину, кажется, нравится, потому что он издает стон, когда я приоткрываю губы. Его язык рвется в мой рот, и я впускаю его. Всего на несколько секунд. А потом я отступаю на шаг и придаю своему лицу самое беспечное выражение.

- Ну? - спрашиваю я.

Дин тупо пялится на меня.

- Э. - Парень откашливается. - Думаю, тебе не о чем беспокоиться.

У него такой потрясенный вид, что я не могу сдержать улыбку, но мое веселье улетучивается, когда я поворачиваюсь и вижу, что Чонгук, мрачный, как туча, медленно поднимается с кровати.

- Лалиса, - резко произносит он.

Я не желаю ждать продолжения. Я больше не хочу думать о том поцелуе. Вообще. От одного воспоминания о нем у меня начинает кружиться голова, а сердце едва не выскакивает из груди.

- Удачи на завтрашней пересдаче, - нервно выпаливаю я. - Мне пора идти, дай знать, как все прошло, ладно?

Я быстро собираю вещи и вылетаю из комнаты.