14
Лалиса
- Привет, Лалиса. - Элли делает мне сюрприз: приходит ко мне на работу и садится в мою кабинку. Когда рядом с ней садится Шон, я не могу сдержать улыбку. Они сели по одну сторону стола? Ого, наверное, у них и в самом деле на этот раз все серьезно, потому что так садятся только влюбленные пары.
- Привет, Лалиса, - говорит Шон, обнимая Элли за изящные плечики.
- Привет. - Сегодня у меня не клиенты, а самые настоящие занозы в заднице, так что мне приятно видеть дружеские лица. - Выпьете что-нибудь, пока будете изучать меню?
- Молочный коктейль с шоколадом, пожалуйста, - объявляет Элли.
Шон поднимает вверх два пальца.
- И две соломинки, - подмигивая, добавляет он.
Я смеюсь.
- Вы, ребята, такие милые, что даже челюсть сводит.
Но я все равно рада видеть их счастливыми. Для члена студенческого братства Шон очень порядочен, и он, насколько мне известно, никогда не изменял Элли. Их расставания всегда случались по ее инициативе - она считала, что они еще слишком юны для серьезных отношений, - и каждый раз Шон проявлял к ней безграничное терпение.
Я готовлю молочные коктейли, затем с шутовским поклоном подаю им.
- Мадам, месье.
- Спасибо, детка. Кстати, послушай, - говорит мне Элли, пока Шон изучает меню. - Некоторые девчонки с нашего этажа завтра вечером устраивают киномарафон с Райаном Гослингом.
Шон стонет.
- Еще один фестиваль с Гослингом? Не понимаю, что вы находите в этом типе. Тощий как скелет.
- Он красивый, - заявляет Элли и смотрит на меня. - Ты в деле?
- Зависит от того, когда.
- У Трейси занятия до самого вечера, но к девяти она освободится. Наверное, примерно в это время.
- Черт, а я в девять занимаюсь репетиторством.
Элли мрачнеет от разочарования.
- А вы могли бы перенести урок на более раннее время? - Она изгибает брови и пытается соблазнить меня: - Вэл готовит сангрию.
Вынуждена признать, что все это действительно соблазнительно. Я давно не тусовалась с девчонками и не пила алкоголь. Да, на вечеринках я спиртное в рот не беру (по очень веской причине), но я совсем не прочь выпить.
- В перерыв я позвоню Чонгуку, узнаю, сможет ли он освободиться пораньше.
Шон отрывается от меню, опять заинтересовавшись разговором.
- Значит, вы с Чоном теперь закорешились?
- Нет, это отношения «репетитор - ученик».
- Ну-ну, - хмыкает Элли и поворачивается к Шону: - Они самые настоящие друзья. Они пишут друг другу эсэмэски и все такое.
- Ладно. Мы друзья, - ворчливо говорю я. Когда Шон понимающе хмыкает, я сердито говорю ему: - Просто друзья. Так что выкинь все эти грязные мысли из головы.
- Ой, да ладно тебе, не обижайся. Он капитан хоккейной команды и меняет девчонок чаще, чем рулон туалетной бумаги в сортире. Ты же знаешь: все обязательно подумают, что ты - его очередная победа.
- Они могут думать что угодно. - Я пожимаю плечами. - Но у нас все по-другому.
Шона мои слова, кажется, не убедили, и я объясняю это тем, что он парень. Вряд ли в колледже найдется какой-нибудь парень, который поверит, что между мужчиной и женщиной могут существовать исключительно платонические отношения.
Я оставляю Элли и Шона и обслуживаю других клиентов. Когда наступает перерыв, я иду в подсобку и звоню Чонгуку. Гудки звучат целую вечность, прежде чем он наконец-то отвечает, правда, его сердитое «Алло!» практически не слышно на фоне громкой музыки.
- Привет, это Лалиса, - говорю я.
- Я знаю. Ну ты и тормоз: ведь у меня есть определитель номера.
- Я звоню спросить, мы можем перенести наше завтрашнее занятие?
По моей барабанной перепонке бьет хип-хоп.
- Извини, что?
- Мы могли бы завтра встретиться пораньше? - значительно громче, чтобы он меня услышал, говорю я. - У меня есть планы на девять, так что я хотела бы прийти к тебе в семь. Тебя устроит?
Его ответ тонет в оглушающем рэпе Jay Z.
- Ты где?! - уже практически ору я.
- Дома, - следует невнятный ответ. - Мы тут пригласили народ, чтобы посмотреть игру.
Дома? Судя по звукам, он в самом центре Таймс-сквер.
- Так ты придешь в девять?
Я сглатываю злость.
- Нет, в семь. Это нормально?
- Чонгук, пива мне! - врывается голос. По характерному техасскому акценту я понимаю, что это Такер.
- Подожди, Манобан. Одну секунду. - Я слышу шуршание, потом взрыв хохота. Возвращается Чонгук и говорит: - Ладно, тогда завтра в девять.
- В семь!
- Ладно, в семь. Извини, совсем тебя не слышу. Увидимся завтра.
Чонгук отключается, но я воспринимаю это спокойно. За прошедшую неделю я обнаружила, что Чонгук не утруждает себя прощанием, когда говорит по телефону. Сначала меня это раздражало, но потом я в некотором роде оценила его подход: ведь так экономится масса времени.
Я сую телефон в передник, иду в зал и сообщаю Элли, что завтра вечером я тусуюсь с ней. Она визжит от радости.
- Ура! Жду не дождусь, когда увижу своего Гослинга. Самый. Красивый. Парень.
- Между прочим, я сижу рядом, - бурчит Шон.
- Малыш, ты хоть видел, какой у него пресс? - спрашивает Элли.
Шон вздыхает.
* * *
На следующий день я прихожу к Чонгуку ровно в семь. Прежде чем подняться наверх, я заглядываю в гостиную, чтобы поздороваться с Логаном и остальными. Логана в комнате нет, зато там сидят Так и Дин, и у обоих на лицах появляется озадаченное выражение, когда они видят меня.
- Привет, Манобан, - неуверенно говорит Такер. - А чо ты тут делаешь?
- Подтягиваю вашего капитана, что же еще? - Закатив глаза, я делаю шаг прочь от двери.
- Тебе совсем не надо идти наверх, куколка! - кричит Дин.
Я останавливаюсь.
- Почему?
Его светло-зеленые глаза весело блестят.
- Ну он, наверное, забыл.
- Так я поднимусь и напомню.
Спустя минуту я уже сожалею о том, что не прислушалась к Дину.
- Эй, ты, Чонгук, давай поскорей закончим с этим, чтобы я успела... - Открыв дверь, я замолкаю на полуслове и замираю, как олень, попавший в свет фар.
Меня охватывает дикое смущение, когда я фиксирую увиденное.
Чонгук лежит на кровати во всей своей прекрасной наготе, а верхом на нем сидит обнаженная девица.
Да, мисс Секс-бомба, совершенно голая в облаке белокурых волос, резко оборачивается при звуке моего голоса. Ее соски дерзко торчат вверх, но у меня нет времени оценивать достоинства и недостатки ее груди, потому что воздух разрезает пронзительный визг!
- Какого черта!
- Дерьмо. Мне очень жаль, - выпаливаю я, и захлопнув дверь, сбегаю вниз с такой скоростью, будто меня преследует серийный убийца.
Когда мгновение спустя я вваливаюсь в гостиную, меня встречают две ухмыляющиеся рожи.
- Мы же говорили, что тебе не надо туда ходить, - со вздохом говорит Такер.
Дин просто сияет от радости.
- Как прошло шоу? Нам здесь мало что слышно, но у меня такое чувство, что она крикунья.
У меня от унижения пылают щеки.
- Передайте своему похотливому дружку, чтобы он позвонил мне, когда закончит! Нет, не так. Скажите, что ему не повезло. Я ценю свое время, черт побери. Я отказываюсь заниматься с ним, если он не в состоянии придерживаться договоренностей.
С этими словами я гордо удаляюсь. Меня раздирают противоречивые эмоции - смущение и гнев. Невероятно. Валять дурака с какой-то девицей для него важнее, чем сдать экзамен? И какой идиот будет творить такое, зная, что я должна прийти?
Я уже на полпути к машине Трейси, когда дверь с грохотом распахивается и из дома вылетает Чонгук. У него хватило благоразумия хотя бы натянуть на себя джинсы, правда, рубашки на нем нет. И обуви тоже. Он спешит ко мне, и на его лице отражается причудливая смесь робости и досады.
- Что это было, черт побери? - не без возмущения спрашивает он.
- Ты шутишь? - ощетиниваюсь я. - Это я должна спросить тебя об этом. Ты знал, что я должна прийти!
- Ты сказала в девять!
- Я передвинула урок на семь, и тебе это известно. - Мои губы кривятся в презрительной усмешке. - Может, в следующий раз ты будешь больше внимания обращать на мои слова.
Он проводит рукой по коротким волосам, и я вижу, как перекатывается бицепс. От холода его гладкая золотистая кожа покрывается мурашками, и мой взгляд непроизвольно останавливается на узкой полоске волос, уходящий вниз, под не застегнутый ремень джинсов.
От этого зрелища по моему телу прокатывается странный трепет и оставляет после себя сладостную боль. Мои пальцы покалывает от желания дотронуться, о господи. Нет. Что из того, что у парня такое совершенное тело. Это же не значит, что я хочу по-ковбойски скакать на нем верхом.
У него для это уже кое-кто есть.
- Я прошу прощения, ладно? - бурчит он. - Я лоханулся.
- Нет, не ладно. Первое: мне ясно, что ты абсолютно не ценишь мое время; второе: мне ясно, что ты не хочешь заниматься, иначе ты ждал бы меня с застегнутыми штанами и с раскрытым учебником.
- Ах так? - с вызовом произносит он. - Ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты корпишь над учебниками двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и ни с кем не трахаешься? - У меня холодеет в животе. Я молчу, и Чонгук с подозрением вглядывается в меня. - Трахаешься, да?
Мое раздражение настолько сильно, что я фыркаю.
- Естественно. Но не в настоящий момент.
- И сколько же длится этот настоящий момент?
- Год. Только это не твое дело. - Я стискиваю зубы и отпираю водительскую дверцу. - Иди, Чонгук, к своей шлюшке. А я еду домой.
- К шлюшке? - повторяет он. - Тебе не кажется, что это слишком грубо? А вдруг у нее стипендия Родса?
Я изгибаю одну бровь.
- Вот как?
- Ну нет, - признается он. - Но Тиффани...
Я хмыкаю. Тиффани. Естественно, ее зовут Тиффани.
- ...очень умная девушка, - мрачно договаривает он.
- Ага, я в этом не сомневаюсь. Вот и возвращайся к мисс Умнице. А я поехала отсюда.
- Мы можем перенести на завтра?
Я открываю дверцу.
- Нет.
- Ах так? - Чонгук обеими руками придерживает дверь. - Тогда, как я понимаю, наше свидание в субботу тоже отменяется?
Он пристально смотрит на меня.
Я смотрю на него.
Но мы оба знаем, что первым он взгляд не отведет.
Неожиданно мне вспоминается наш недавний разговор с Тэхеном в коридоре. У меня опять начинают пылать щеки, но на этот раз не из-за того, что я застала Чонгука без штанов. В буквальном смысле. Тэхен наконец-то признал мое существование, и если я не попаду на эту вечеринку, лишусь шанса поболтать с ним за пределами колледжа. Мы с ним вращаемся, так сказать, в разных кругах, и если наше общение будет ограничено лекцией по этике раз в неделю, мне придется проявлять инициативу и изобретать всякие предлоги для встречи с ним вне аудитории.
- Замечательно, - сердито говорю я. - Увидимся завтра. В семь.
На его физиономии расплывается самодовольная улыбка.
- Я так и думал.