1.Спи крепко, красавица.
Октябрь 1987 года.
— Ты пиши, начальничек, пиши, — губы Белявской дрогнули в лукавой улыбке. Опер хмурился, нервно теребя ручку. — Напою тебя от души, слушай, опер, не зевай, протокол заполняй, только точку ставь не спеша. Знаешь такую песенку, а? — её смех звонко разлетелся по кабинету. — Сигареткой угостить не желаешь, начальничек?
Андрей Николаевич взглянул на неё, медленно поднялся, обошёл стол и, наклонившись, протянул пачку «Космоса». Зажигалка блеснула в его пальцах. Ксюшка прикурила, игриво дунула на огонёк и выпустила дым первой затяжки, наблюдая, как он клубится в луче света от лампы.
— Ну что, начальничик, не мешкай, — каблуки её туфель стукнули о ножку стула. — Куда этап на этот раз? В зону? В колонию?
Он опустился в кресло, изучая её наглое личико. Девчонка сидит в ментовке по подозрению в краже в особо крупном, а ухмыляется, будто на курорте.
— Десять лет тебе светит.
— Ой, как страшно-то! — она зажмурилась, изображая испуг. — Андрюша, да что ж ты злой такой? Я ведь по-хорошему...
Внезапно вскочила, обошла его сзади. Опер напряжённо втянул голову в плечи, когда её пальцы скользнули по его погонам, спустились к ремню. Губы коснулись уха:
— Хитер ты, мент, да не настолько. Не пойманная — не воровка, помнишь?
Он вздрогнул от шёпота, от блатной песенки, от этих рук, уже нащупывающих пряжку... Но она резко отпрянула, и следующий шёпот обжёг ледяным металлом:
— Замни дело,а. Или хуй отрежу.
Глоток застрял у него в горле, а на спине выступили капли пота. А она уже шла к выходу, напевая:
— Что ты зенки пялишь, мусор, на мои наколочки...
Едва переступив порог, услышала хриплый голос:
— Да отпусти ты. Не сбегу. Не ссы.
Подняла глаза — перед ней мужик лет тридцати, весь в чёрном, как с похорон. Рядом топтался молоденький мент, худой, как щепка. Их взгляды встретились — и в тот же миг её пальцы ловко выдернули сигарету, зажатую у него за ухом. Он обернулся, хмурясь, но тут же ухмыльнулся, увидев, как она держыт в губах его «Беломором».
— Благодарю, — беззвучно шевельнула губами.
Мужика ввели в кабинет к Андрею. Он сел напротив, выпустил дым и сказал:
— Здоров, Андрюха.
Кощей. Старый друг детства, теперь — криминальный авторитет. Андрей сжал кулаки — опять придётся закрывать глаза.
— Это что за баба от тебя выходила?
— Ксения. За кражу в особо крупном, — пробормотал он, постукивая пальцами по столу.
Кощей кивнул, затянулся.
— Красиво. Сигарету спёрла, представляешь?
***
— Он даже пикнуть не успел, — Ксюшка закинула ноги на соседний стул, докуривая «Беломор». — Руки провела — и ментёнок сразу поплыл.
Люба ковыряла вилкой в куске «Праги», глаза её блестели от беспокойства:
— Ксень, ну зачем тебе это? Ты же умница, диплом с отличием...
— Что, в конторе сидеть, как ты? Калькулятор щёлкать? — Ксюха резко стряхнула пепел.
— А если поймают по-настоящему?
— Кто? Андрюшка? — фыркнула она. — Да он сам ко мне в постель пролезет, если что.
Люба потупилась, а Ксюха вдруг оживилась:
— А мужик тот... Весь в чёрном, с сигаретой. Взяла и стащила у него из-за уха — а он ухмыляется!
***
— Эй!
Голос сорвался за спиной. Она обернулась, прищурившись. Из вечерней мглы вышли двое — лысый и кудрявый, пацаньё лет по семнадцать.
— Ходишь с кем?
Ксюшка затянулась, выпустила дым им в лицо.
— Блядь, одна иду, не видишь? Мужик был бы — под ручку шагали, как в кино.
Кудрявый кивнул лысому. Руки схватили её, потащили в тёмный переулок.
— Вы че, ублюдки?! — она дёргалась, но удар по голове погрузил всё во тьму.
Очнулась в подвале, лицо пылало от пощёчин. Вокруг — мужики. Она поняла сразу: будет по кругу.
— Вы че, бл... — голос дрогнул. Впервые — страх.
Но дверь распахнулась.
— Это что тут?
В проёме стоял он — Кощей. Бутылка пива в руке, сигарета в зубах.
— Ты что ли? — он всмотрелся в её лицо.
— Узнал? — она попыталась улыбнуться. — Твои пацаны?
— Мои.
— Ну и как за ними смотришь?! — голос её звенел, как разбитый графин. — Меня чуть не изнасиловали, а ты бухаешь
Кощей замер, слушая её поток слов, параллельно представляя, как будет карать этих ублюдков.
— Тише ты… — попытался успокоить, но она смахнула его руку.
— Не уследил. Вину признаю. Больше не повторится,Ксюх, — он посмотрел на пацанов, и те потупились.
— Откуда знаешь, что Ксюха?
— Андрей сказал.
Она сжала губы, потом выдохнула:
— И что теперь?
Кощей повернулся к пацанам, выпустил дым и сказал ровно:
— Разберёмся.
Он увёл её в соседнюю комнату, усадил на потертый диван.
— Посиди тут. Проведу потом, а то ещё кто украдёт.
Ксюша нехотя кивнула, вытащила сигарету у него изо рта и затянулась, оставив след помады на фильтре. Кощей усмехнулся, захлопнул дверь.
Она оглядела комнату — бутылки, пыль, в углу тетрадь. Любопытство взяло верх. В тетради — списки, цифры, имена. Долги.
Дверь распахнулась. Кощей вошёл, ловко щёлкнул её по носу.
— В чужие дела не суйся — нос оторвут, Ксень.
***
— И что с ними будет? — спросила она, когда они вышли на морозную улицу.
— Отошю, — ответил он, бросая на неё оценивающий взгляд.
Она была невозможно хороша — ноги, грудь, губы, которые так и хотелось прикусить. Не зря пацаны рискнули.
— Разберёмся, — он бросил окурок под ноги. — Скажешь, что с Кощеем ходишь — больше не тронут.
— А если у тебя уже есть такая «официальная»?—усмехнулась.
— Нету, — коротко бросил он, и в глазах его мелькнуло что-то, отчего Ксюшка вдруг замерла.
Ксюшка шла, опустив глаза, стараясь попадать в ритм его тяжёлых шагов. Кожаные ботинки Кощея глухо стучали по бетону, её каблуки отстукивали нервную дрожь. У подъезда она резко остановилась — он едва не налетел на неё, уже готовый шагнуть следом внутрь.
— Дальше сама, — буркнула, отводя взгляд. — Не маленькая.
Но в груди холодком сковало: а вдруг запомнит квартиру? Вдруг потом явится, когда она будет беззащитна — и тогда уж бог знает, что надумает...
Кощей нахмурился, словно уловил её мысли.
— Чё за глупости? — грубовато схватил за локоть и буквально втолкнул в подъезд. — До порога доведу — и свободна.
Она сглотнула, но не стала спорить.
Лестница казалась бесконечной. Третий этаж. Дрожащие пальцы нащупали в кармане ключи, дважды провернула замок — щёлк-щёлк — и обернулась, уже стоя в полумраке прихожей.
— Пока.
Кощей задержал на ней взгляд, потом коротко кивнул:
— Спи крепко, красавица.
И растворился в чёрном провале лестничного пролёта, будто его и не было.
Только хлопнув дверь, Ксюшка прислонилась к ней спиной и закрыла глаза.
Где-то внизу хлопнула ещё одна дверь.
Тишина.
Только сейчас, в глухой тишине, когда город за окном погрузился в сон, страх подкрался к ней беззвучно, как тень. Осознание ударило внезапно — холодной волной от макушки до пят. Если бы не Кощей...
Она сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Группа парней, чужие руки, потные лица в полутьме качалки — всё должно было сложиться иначе. По задумке «универсамовских» ублюдков, её должны были пустить по кругу, как дешёвую бутылку. Кощея вообще не должно было быть в ту ночь — он закрылся в дальней комнате, бухал один, и пацаны даже не знали, что он здесь.
А потом — шаги. Хриплый голос. И его появление в дверном проёме, будто сама судьба решила вмешаться.
Ксюха резко перевернулась на бок, впиваясь взглядом в потолок. В ушах всё ещё звенел смех тех, кто уже готов был рвать с неё одежду. И его фраза, брошенная на прощание: «Спи крепко, красавица»— теперь звучала как заклинание, как обещание чего-то... большего.
Она натянула одеяло до подбородка, но холодок внутри не исчез.
«А что, если он просто отложил своё?»
Город за окном молчал. Где-то далеко проехала машина, и свет фар мелькнул на стене, как предупреждение.
ТГК:reginlbedeva