22.
— Лекси, прошу тебя, больше сама себя не стриги, — мягко, но настойчиво сказала Майя, аккуратно расчёсывая прядь.
— А я и не стригла, — спокойно ответила Лекси. — Это мама меня остригла... маникюрными ножницами. За то, что я попросила у неё денег на платье.
Я резко обернулась к девочке, скрипнув креслом. Почти одновременно то же самое сделали Крисс, Том и даже Трей, будто по команде. В воздухе повисла гробовая тишина.
— Чего? — выдохнул Крисс, уже в полголоса, будто не веря в услышанное.
Лекси будто и не заметила, что вся парикмахерская притихла. Она продолжила — спокойно, без истерики, но в голосе звучала какая-то горькая отрешённость:
— Она говорит, что девочки, которые носят платья, заколочки, серёжки и любят яркие, нежные цвета — это тупоголовые курицы. Сказала, что если я хочу так выглядеть, значит, у меня в голове опилки. Что такие девочки вырастают бесполезными и никому не нужны. И что мне нужно быть сильной, серьёзной, и не выделяться.
Майя застыла с расчёской в руке. Крисс крепче сжал бокал с водой, который держал. Трей вообще присел на краешек столика и прикусил губу, глядя на Лекси, а Том... Том так и стоял у своего кресла, с опущенными руками, будто забыв о том, что держит ножницы.
— Так. Это уже не шутки, — тихо проговорил Крисс и встал со своего места. — Эмма... ты знала об этом?
Я почувствовала, как всё внутри меня сжалось. Мне захотелось то ли расплакаться, то ли выбежать отсюда и закричать. Да, я знала, что Скарлетт была... проблемной. Но даже я не думала, что всё настолько. О таком Лекси мне никогда не говорила.
— Нет, — прошептала я, чувствуя, как горло сдавливает. — Я... Нет. Она никогда этого не рассказывала.
— Ну теперь рассказала, — спокойно пожала плечами Лекси. — Но всё в порядке. Я больше не хочу быть как мама. Я хочу быть собой. И я хочу фиолетовые волосы. Или розовые. Или синие.
Майя улыбнулась и осторожно взяла девочку за руку.
— Тогда я помогу тебе стать той, кем ты хочешь быть. Только пообещай мне, что больше никто не будет стричь тебя маникюрными ножницами. Ни ты, ни кто-либо другой.
Том отложил ножницы на столик, выпрямился и неспешно подошёл к креслу Лекси. Его лицо было серьёзным, без тени усмешки. Он опустился перед ней на корточки, положив ладони на колени и посмотрел девочке прямо в глаза.
— Лекси, — начал он спокойно, но с той особенной теплотой, которая пробирает до глубины души, — я хочу кое-что тебе сказать.
Девочка взглянула на него, чуть удивлённо, но без страха. В этот момент вся парикмахерская снова притихла. Даже Трей перестал перебирать мои волосы и затаил дыхание.
— Ты девчонка. Красивая, милая и хорошая девчонка. И то, что с тобой сделала твоя мама — это ужасно. Нам всем искренне жаль, что тебе пришлось через это пройти.
Но запомни одну важную вещь. Очень важную.
Он сделал паузу, словно давая словам зазвучать глубже.
— Ты не должна зависеть от чужого мнения. Ни от чьего. Даже от мнения тех, кто зовёт себя семьёй.
Если тебе нравятся розовые платья — ты имеешь полное право их носить. Если хочешь заколочки, серёжки, блёстки, сумочки с пайетками — пожалуйста. Это твоё право.
И нет, это не делает тебя тупой курицей. Это делает тебя... тобой.
Глаза Лекси чуть расширились, в уголках появились слёзы, но она упрямо держалась.
— Наоборот, — продолжил Том, мягко улыбнувшись. — Ты станешь увереннее, потому что будешь выглядеть так, как тебе комфортно. Так, как тебе нравится. А уверенность — это круче любого ума.
Он поднял руку, убрал с её лба выбившуюся прядь.
— А если ты хочешь розовые волосы — ты тоже имеешь полное право их покрасить.
И от этого ты не станешь глупее.
То, как ты выглядишь, никак не влияет на то, что у тебя в голове. Или в сердце.
Он немного наклонился ближе и добавил чуть тише, будто делясь особым секретом:
— Поверь мне. Я знал кучу «серьёзных» людей, в чёрном, строгих, без заколочек и серёжек. И большинство из них... были полными идиотами. А вот одна девочка с синими волосами и в платье в горошек однажды объяснила мне, как устроена квантовая механика. Просто потому что ей было интересно.
— Ты сильная, Лекси. И ты можешь быть кем хочешь. И выглядеть как хочешь. И если кто-то скажет тебе обратное — пусть сначала посмотрит на себя в зеркало.
Том аккуратно взял её ладонь и сжал в своей, коротко, по-взрослому.
— Ты классная, малышка. И не позволяй никому думать иначе.
— А если кто-то и захочет обидеть тебя, — продолжил Том, всё ещё держа Лекси за руку, — то ему придётся иметь дело со мной.
— И со мной, — немедленно добавил Крисс, облокачиваясь на спинку кресла и грозно сдвигая брови, хотя выглядел он скорее как яркий модный гнев, чем как настоящая угроза.
— И со мной, — сказала я, подходя ближе и положив ладонь на плечо девочки. В голосе прозвучала сталь. — Только пусть попробуют.
— И я тоже всегда приду на помощь, — произнёс Трей, отрываясь от своего телефона и подходя к нам. Он серьёзно посмотрел на Лекси, а потом подмигнул. — И поверь, я могу быть очень драматичным и очень громким, если нужно. Пусть только кто-то попробует тебя обидеть.
— И я, — с мягкой улыбкой сказала Майя, подходя к нам с расчёской в руках. — У тебя теперь своя команда. А мы своих не бросаем, Лекси.
Девочка замерла на мгновение, будто пытаясь осознать всё происходящее. Её глаза снова заблестели, но уже по-другому — в них не было боли. Только облегчение. Надежда. И, возможно, ощущение, что впервые за долгое время она в безопасности.
Она медленно кивнула, потом вытерла нос рукавом, и улыбнулась.
А я, глядя на всех этих людей, которые появились в нашей жизни будто из ниоткуда — таких разных, шумных, странных и таких искренне добрых — подумала, что, может быть, всё это и есть семья. Та, что выбирается не по крови. А по сердцу.
Мы все вернулись на свои места, будто ничего не произошло. Но воздух в салоне всё ещё звенел от эмоций. Моё сердце всё ещё било тревожную дробь, а в глазах стояли слёзы — не от боли, а от нежности и той самой тёплой поддержки, которую я не чувствовала уже очень давно.
Я уставилась в зеркало, делая вид, что внимательно слежу за действиями Трея, когда экран телефона загорелся. Новое сообщение. От Крисса.
«Я добавил в твой сегодняшний распорядок дня поход на эпиляцию.»
Я чуть не поперхнулась воздухом и тут же отпечатала в ответ:
«Что? Зачем?!»
Ответ пришёл моментально.
«Потому что Том своей речью только что заслужил перепихон с тобой.»
Я зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться вслух.
«О боже, ты сумасшедший.»
Щёки моментально вспыхнули, как у школьницы. Только бы Том не заметил.
Крисс не унимался.
«А ещё Трей — такой красавчик.»
Я скосила взгляд на Трея, который как раз снова появился с расчёской и феном, и отвела глаза. Действительно красавчик, но слишком гей, чтобы это имело хоть какое-то значение для меня.
«Нужно будет вам с ним познакомиться поближе.»
Трей, который по всем видимостям подглядел нашу переписку сказал:
—Согласен со всеми пунктами.
В этот момент мы с Криссом одновременно подняли головы, взглянули друг на друга — и просто пырснули со смеху.
***