5
Чонгук помог дотащить тяжёлый чемодан до комнаты в общежитии, не переставая поддерживать Т/и добрым словом и лёгкой улыбкой, словно его спокойствие могло заглушить тревогу девушки.
— Спасибо, Гук… Не представляю, как бы я сама всё это притащила, если бы не ты, — выдохнула Пак, поджав губы и устремив взгляд в паркет. Где-то внутри её всё ещё разрывала боль — шок и обида на родных, которых она до недавнего момента считала своей тихой гаванью.
Дом, в котором она выросла, был строгим, но всё же родным. Особенно она любила зимние вечера у камина: закидывая ноги на большое, бежевое кресло, накрытое мягким пледом, Т/и с головой уходила в романы, полные красивых метафор, любви и вдохновения. Треск дров в топке успокаивал, создавая атмосферу, в которой мир замирал. Это были её редкие моменты уюта.
Когда родители уезжали, она выпускала попугая Чачу из клетки. Птица летала по комнате, садилась ей на голову и весело чирикала, словно понимала настроение хозяйки. Отец был категорически против животных, и Пак пришлось долго уговаривать, чтобы тот разрешил хотя бы маленького попугая. Мать страдала от аллергии, и полёты птицы за пределами комнаты были под строгим запретом.
Теперь, когда Т/и оказалась в общежитии, Чача переехал с ней. Его серебристая клетка стояла на подоконнике и каждое утро он будил девушек своим трелем, как живой будильник.
— Обращайся, — мягко сказал Чон и, слегка приобняв подругу за плечи, добавил: — Кстати, ты умеешь рисовать?
— Я закончила художественную школу, — сдержанно, но с ноткой гордости улыбнулась девушка.
— Вот это удача. У тебя есть какие-нибудь эскизы или блокнот с работами?
— Да, в комнате. Сейчас принесу, — Т/и поспешила в спальню, и уже через минуту вернулась с глянцевым голубым скетчбуком. — Я редко кому показываю свои работы. Они… очень личные. В каждом рисунке часть меня.
Она протянула блокнот Чону, и тот аккуратно перелистывал страницы, рассматривая каждый рисунок с уважением и вниманием, будто держал в руках чью-то душу.
— Потрясающе. Я покажу это своему начальнику. Если он даст добро, пойдёшь со мной завтра вечером — попробуешь устроиться. — Он закрыл блокнот и, улыбнувшись, протянул его обратно. — Я пойду. Мой номер у тебя есть. Звони, если что-то понадобится.
С этими словами он скрылся за углом, а Пак осталась одна среди сумок и пакетов, которые с трудом дотащила до комнаты. Внутри уже вовсю наряжалась её соседка и лучшая подруга.
— Ого! Ты чего сюда столько всего приволокла? — Ким остановилась на месте, с недоумением глядя на вещи.
— Кто-то слил фото нашего поцелуя с Чоном. Родители увидели. И решили, что лучшее решение — выставить меня за дверь. Так что теперь я тут, — устало ответила Т/и, нахмурившись.
— Т/и… — Ким опустила взгляд. — Ты же тогда говорила… Не надо идти. Я не должна была тебя уговаривать. Это моя вина.
— Забей. Честно. Это должно было случиться рано или поздно. Я устала быть их идеальной дочкой. Как будто я должна жить в монастыре. Взрослая уже, а с ними — как под наблюдением надзирателей. — Она хмыкнула и начала разбирать сумки. — Придётся часа полтора на всё это потратить… Кстати, Чича не шалил?
— Нет. Коменда заходила полчаса назад, а я его выпустила полетать. Она начала орать, что это нарушение правил, а он в страхе накакал ей прямо на голову. — Ким прыснула от смеха. — Она в панике выбежала и назвала его засранцем.
Т/и рассмеялась, подошла к клетке и, нежно проведя пальцем по голове попугая, прошептала:
— Хороший мальчик.