Студентка||Кощей

- Валера!

Высокие каблуки отстукивали чёткий ритм по бетонному полу, пока девушка уверенно шла к центру зала. Юбка-солнце развевалась вокруг стройных ног, будто бросая вызов всей этой мужской атмосфере. Густая тушь подчёркивала горящие глаза, а алые губы были плотно сжаты в тонкую ниточку.

Турбо - обычно такой бойкий и дерзкий - вдруг съёжился, как провинившийся школяр. Он неуверенно сделал шаг навстречу.

- Я тебе что говорила,а? - её голос был тихим, но каждое слово резало воздух, как лезвие.

- Мне не пять лет... - начал было Валера, но девушка резко перебила, повысив голос:

- А сколько? Пятнадцать! Домой. В темпе.

Последние слова прозвучали так, что даже самые крутые пацаны невольно замерли. В воздухе повисло напряжение - никто не ожидал, что Турбо, которого побаивались, стоит сейчас, опустив голову, перед этой хрупкой на вид девчонкой.

Кощей медленно поднялся с дивана и сделал несколько шагов вперёд, изучающе оглядывая незваную гостью.

- Мадам, вы вообще кто? - спросил он, нарочито вежливо, но с едва уловимой насмешкой в голосе.

Девушка резко развернулась к нему. Глаза - зелёные, как бутылочное стекло на солнце - сверкнули.

- Во-первых, добрый вечер. Или ночь. - она нарочито медленно произнесла каждое слово. - Или вы не знаете норм этикета? - лёгкая усмешка скользнула по её губам. - Во-вторых, я - сестра этого... - она презрительно махнула рукой в сторону Турбо, - ...недоросля.

Кощей замер, оценивая ситуацию. В качалке стало так тихо, что слышно было, как капает вода из подтекающего крана в углу.

- И чего ж вы, сестра, за ним по ночам бегаете? - наконец произнёс он. - Пацан взрослый ведь, не маленький...

- А домой, - перебила она, чётко выговаривая каждое слово, - надо возвращаться вовремя. Чтобы мне потом по всему району не пришлось его искать.

В её голосе звучала такая непоколебимая уверенность, что даже Кощей на секунду задумался. Он окинул взглядом её фигуру - стройную, но не худую, с соблазнительными изгибами, подчёркнутыми облегающим свитером. Волосы, тёмные как смоль, были собраны в небрежный хвост, отчего она казалась ещё моложе.

- Ну что, герой? - она снова повернулась к Турбо, скрестив руки на груди. - Пойдём или мне здесь ещё полчаса стоять?

Турбо, обычно такой бойкий, лишь тяжело вздохнул и потянулся за курткой.

Кощей наблюдал, как они уходят - она чётким шагом впереди, он - понуро бредёт следом. Дверь захлопнулась, но напряжение в воздухе осталось.

- Ну и ну... - наконец выдохнул Вова, допивая остатки водки из стопки.

Кощей молча закурил, прикрыв глаза. В голове чётко отпечатался образ - горящие глаза, развевающаяся юбка, и эта... непоколебимость.

"Интересная девчонка..." - мелькнуло у него в голове, но вслух он не произнёс ни слова.

Только глубже затянулся, выпуская дым кольцами в потолок.

Дверь захлопнулась с глухим стуком. Света резко толкнула брата в спину - он споткнулся, сделав невольный шаг вперед.

- Иди, че застыл, как столб фонарный? - голос её звенел, как лезвие.

Валера покорно зашагал по улице, плечи ссутулились, голова опущена. В свете тусклой лампочки он казался вдруг не дерзким пацаном с района, а просто мальчишкой - растерянным и беззащитным.

- Ну зачем ты приперлась? - прошептал он, но спорить не стал. С Светой это было бесполезно - она умела настоять на своём с той же неумолимостью, с какой осенний дождь вымывает последние листья с асфальта.

Девушка усмехнулась, поджав алые губы.

- Ой, извини, что потревожила твои важные дела! - её голос звучал сладко-язвительно. - Пришёл бы домой вовремя - не пришлось бы мне искать тебя. Или часы твои опять врут?

- Батя пьёт... - вырвалось у Валеры шёпотом, и в этих двух словах было столько горечи, что Света на мгновение сникла.

Она цокнула языком, но промолчала.

Запах затхлости, дешёвого табака и чего-то кислого ударил в нос. Из кухни донёсся глухой стук стекла о дерево. Валера мельком глянул на сестру - в его глазах мелькнуло что-то испуганное, детское - и быстро юркнул в спальню, словно тень.

Туркина же, не спеша, сняла каблуки и прошла на кухню.

Лампа под потолком мигала, отбрасывая неровные тени. За столом сидел отец - огромная, некогда могучая фигура, теперь обмякшая, как тряпичная кукла. Перед ним стояла полупустая бутылка и стопка с мутной жидкостью.

- Привет, пап, - Света села напротив, положив руки на стол.

Он поднял на неё взгляд - мутный, невидящий. Пальцы дрожали, когда наливал себе очередную.

- Где шатались? - голос хриплый, словно пересыпанный битым стеклом.

- Валерку домой привела, - ответила она спокойно.

В отличие от брата, Света давно научилась разговаривать с отцом. Ещё в детстве поняла простую истину: с пьяными нельзя говорить на их языке. Нужно улыбаться - широко, искренне, чтобы глаза блестели. Говорить мягко, но твёрдо. И главное - смотреть прямо в глаза, не отводя взгляда.

Отец хмыкнул, опрокинул стопку.

- Ну и? Нашёл себе дружков поумнее родного отца?

Света покачала головой, и её улыбка стала чуть грустной.

- Да брось, пап. Он же хороший парень. Просто... молодой ещё.

Отец тяжело вздохнул, провёл ладонью по лицу. Щетина скрипела под пальцами.

- Молодой... - пробормотал он. - В его годы я уже...

- В его годы ты уже нас с мамой кормил, знаю, - мягко перебила Катя. - Но времена сейчас другие, папочка.

Он посмотрел на неё - и вдруг в его мутных глазах что-то дрогнуло. На миг в них появился свет - тёплый, почти трезвый.

- Умная ты у меня... - прошептал он и потянулся к бутылке.

Света быстро перехватила её, налила себе символическую каплю.

- Ну, за семью? - звонко щёлкнула стопкой о его рюмку.

Отец замер, потом неожиданно рассмеялся - хрипло, с присвистом.

- Чёрт бы тебя побрал, доць..

Он выпил. Она лишь пригубила.

За окном завывал ветер, бился о стекло мокрыми листьями. Но на кухне вдруг стало чуточку теплее.

Комната тонула в сизой дымке, сквозь которую слабо пробивался свет уличного фонаря. Кощей лежал, раскинув руки, глядя в потолок, где табачный дым медленно клубился, принимая причудливые очертания. В пальцах догорала сигаретка- оранжевый огонёк то вспыхивал, освещая резкие черты лица, то угасал, оставляя в темноте только тлеющий кончик.

И вдруг - необъяснимое. Губы сами собой дрогнули, растянувшись в усмешке. Перед глазами встал образ: взметнувшиеся тёмные волны волос, глаза, сверкающие, как лезвие, голос, не дрогнувший даже перед ним, Кощеем.

"Характерная..."- мысленно выдохнул он, делая глубокую затяжку. Дым кольцами уплывал вверх, растворяясь в полумраке, но мысли не уходили.

Она стояла посреди качалки - прямая, гордая, будто выкованная из стали. Не согнулась, не опустила взгляд, не дрогнула. Как ветер, ворвавшийся в душное помещение, она разметала своим появлением весь этот мужской уклад. А эти кудри - они взметнулись тогда так, будто сама ночь распустила вокруг неё свои крылья.

Кощей фыркнул. Странно. Обычно подобное бесило бы его - кто-то, осмелившийся не считаться с его словом. Но сейчас... Сейчас в груди теплело, а на лице застыло это дурацкое выражение, которое он бы тут же стёр, окажись рядом хоть кто-то.

Резким движением он потушил сигарету, окурок со звоном шлёпнулся в жестяную пепельницу.

"Что за херня?"- внутренне зарычал он, переворачиваясь на бок. Но даже когда веки сомкнулись, перед ним продолжали кружить эти проклятые кудри, а в ушах звенел тот самый голос - дерзкий, звонкий, не признающий никаких авторитетов.

И самое противное - он ловил себя на том, что ждёт новой встречи.