Дядя

Дорога домой была удушающе тихой.
Мотор машины ровно гудел, а за окнами проносились огни вечернего Сеула, но ни один из них не решался заговорить первым.
Юнги держал руль крепче, чем обычно, взгляд его был устремлён только вперёд.
Хана же сидела, почти не двигаясь, пальцы сцеплены на коленях так, что побелели костяшки.
Она чувствовала, как каждая секунда этой тишины давит всё сильнее.
В голове пульсировала мысль: он разочарован. Он злится. И он имеет на это право.
Когда они наконец подъехали к дому, Юнги первым вышел, коротко бросив:
— Дверь не забудь закрыть.
Они вместе поднялись по лестнице, но внутри было уже ясно каждый из них уходит в свою сторону.
Юнги тихо закрыл за собой дверь комнаты.
Хана осталась стоять посреди гостиной, прислушиваясь к глухой тишине квартиры.
Там, за дверью его комнаты, был человек, которому она хотела всё объяснить... но казалось, что любые слова сейчас будут только хуже.
Сердце стучало так громко, что в ушах звенело.
Она вдруг поняла, что остаться здесь сегодня она не сможет.
Слишком стыдно. Слишком тяжело.
Быстро зайдя в свою комнату, она накинула лёгкое пальто, проверила, чтобы телефон и кошелёк были при ней, и тихо, стараясь не издать ни звука, взяла с полки ключи.
Дверь за её спиной щёлкнула, оставляя квартиру в полной темноте.
Хана шагнула в прохладную ночь, не имея даже чёткого плана, куда пойдёт, но зная одно вернуться прямо сейчас она не сможет.

вышел из душа, вытирая волосы полотенцем, и машинально бросил взгляд в сторону гостиной.
Свет в комнате Ханы был выключен.
Он нахмурился — слишком рано для сна, да и тишина была какой-то... пустой.
Подойдя к её двери, он тихо постучал.
Никакого ответа.
Секунда и он уже открыл дверь, но внутри всё выглядело так, будто она даже не заходила сюда после их приезда.
Взгляд упал на полку ключей не было.
Сердце неприятно кольнуло.
— Чёрт... — выдохнул он, резко выпрямившись.
Он подошёл к окну, будто в надежде увидеть её внизу, но улица уже пустела.
В голове промелькнула мысль: позвонить?
Пальцы потянулись к телефону... но он замер, сжав его в ладони.
— Сама ушла... — пробормотал он, и раздражение пронзило грудь. — Конечно, проще сбежать.
Юнги сел на край дивана, уткнувшись локтями в колени. Злость на неё перемешивалась с чем-то тяжёлым, что он не хотел признавать. Почему ты всё делаешь так, что я в итоге чувствую себя виноватым?
Он злился на себя за то, что вообще позволил этим чувствам зайти так далеко.
За то, что вместо холодного равнодушия, к которому он привык, теперь было это неприятное, щемящее беспокойство.
А ещё за то, что всё внутри требовало встать, выйти и найти её. Юнги откинулся на спинку дивана, сжал телефон сильнее.Палец завис над кнопкой вызова, но он так и не нажал. Пока.

Юнги долго смотрел на телефон, пока наконец не нажал на её имя в списке контактов. Секунда гудка. Две.
На третьей она взяла трубку.
— Где ты? — голос его был низким, но не спокойным, а сдержанным, как перед срывом.
— Это не важно, — тихо ответила она, и в шуме улицы за её спиной что-то загудело. — Юнги... я хотела сказать... извини за всё. Правда. И... просто забудь меня.
— Что? — он резко выдохнул, в груди всё стянуло. — Забудь? Это вот так, да? Ты даже не считаешь нужным поговорить нормально?
— Не надо, — перебила она, но голос дрогнул. — Ты и так сделал для меня слишком много. Спасибо тебе...
— Да ты издеваешься, — его тон стал жёстким. — Почему ты вечно убегаешь от диалога? Почему решаешь за нас обоих? Думаешь, я хочу, чтобы всё заканчивалось вот так?
— Юнги... — в её голосе мелькнула мольба, но он не дал ей продолжить.
— Ты просто делаешь так, что я в итоге виноват во всём, — сказал он с горечью. — Но знаешь что? Я не семнадцатилетний мальчишка, чтобы за тобой бегать и уговаривать остаться.
Тишина повисла между ними, и он тихо, но твёрдо добавил:
— Это точно твоё решение?
Хана сжала телефон так, что побелели пальцы.
Часть её кричала скажи "нет", попроси его приехать.
Но вместо этого сорвалось:
— Да...
На том конце что-то хрустнуло  может, он сжал телефон, может, просто сдвинулся.
А потом короткий сигнал отбоя.
Она осталась стоять посреди пустой улицы, глядя в экран, где горело «Вызов завершён».
В груди стало тяжело, будто ей действительно только что вырвали кусок чего-то важного.
Похоже, это правда конец.

Хана стояла в тёмной подворотне, чувствуя, как ветер холодно трогает её щеки. Пальцы дрожали не только от холода в голове гремели слова Юнги, его резкий тон, глухой отбой.
Она медленно выдохнула и провела рукой по лицу.
Всё. Он принял моё "да". Не стал спорить. Не стал звать. Значит, правда не хочет больше видеть меня.
В груди что-то сжалось, но вместе с этим пришла странная ясность.
— Ну и ладно, — сказала она вполголоса, хотя знала, что врёт сама себе.

Теперь у неё ничего не осталось, кроме одной неоконченной главы в её жизни ответа на вопрос, кто её отец. Если для этого нужно согласиться на условия тёти... пусть так.
Брак - это всего лишь подпись в бумагах. Никакой любви.
Хотя любовь у неё всё же была к человеку, который теперь, кажется, не хочет даже смотреть в её сторону.
Она подняла телефон и нашла в списке сообщений имя тёти. Пальцы колебались пару секунд, но всё же набрали:
«Я согласна. Завтра можем встретиться и обсудить детали».
Отправив, она почувствовала, как в груди стало пусто. Может, я поторопилась... может, надо было хотя бы попробовать объясниться...
Но тут же отрезала эту мысль. Юнги уже сделал свой выбор. Значит, и ей пора сделать свой. Хана подняла ворот кардигана и пошла к дороге ловить такси в сторону дома тёти.

Такси остановилось у высокого дома с коваными воротами. Хана вышла, задержав взгляд на массивных чёрных створках, и вдохнула глубже, будто готовилась нырнуть в ледяную воду.
Двор был залит мягким жёлтым светом, пахло дорогими цветами из оранжереи. Она поднялась по ступеням и нажала на звонок.
Дверь открыла сама тётя, в идеально выглаженном костюме и с неизменной холодной улыбкой.
— Быстро же ты подумала, — сказала она, скользнув взглядом с головы до ног. — Заходи.
Внутри пахло кофе и чем-то сладким. Тётя провела её в гостиную, где на низком столике уже стояли две чашки и папка с документами.
— Значит, согласна, — тётя присела в кресло, переплела пальцы. — Мудрое решение. Ты сама понимаешь, что у тебя нет времени на сомнения.
Хана опустилась на край дивана, пытаясь держать лицо без эмоций.
— Я хочу одно условие, — тихо произнесла она.
Тётя приподняла бровь.
— Какое же?
— Ты расскажешь мне всё, что знаешь про моего отца. Имя. Где он. Всё.
Тётя задумчиво постучала пальцами по подлокотнику, будто решая, стоит ли отвечать.
— Хорошо, — наконец кивнула. — Но не сегодня. Сначала — помолвка.
— Мне нужна гарантия, — в голосе Ханы проскользнула сталь.
Тётя чуть улыбнулась, как будто ей нравилось это новое упрямство.
— Ты его узнаешь. Но сначала ты выполняешь свою часть сделки.
Хана молча кивнула. Она понимала, что подписывает себе приговор, но теперь пути назад, кажется, не было.

Тётя потянулась к папке на столике и достала оттуда конверт.
— Раз уж мы договорились, — она разорвала край, достала фотографию и положила перед Ханой. — Вот твой жених. Хван Рёун. Вы уже сегодня виделись, ты ему кажется понравилась.
На снимке тот высокий парень в дорогом костюме, с безупречно уложенными волосами и сдержанной улыбкой, как будто сделанной специально для официальных портретов. Взгляд холодный, уверенный, будто он всегда знает, что получит желаемое.
— Он из очень хорошей семьи, — продолжила тётя, не сводя с Ханы глаз. — Сын Хван Тэёна, владельца большей части активов Samsung. Он... перспективный.
Хана смотрела на фото, не чувствуя ничего. Ни интереса, ни отвращения. Пустота.
— Когда встреча?
— В следующее воскресенье. Мы поужинаем вместе в «The Royal Hall». Там всё уже забронировано, — тётя сделала глоток кофе и добавила: — Постарайся выглядеть достойно. Не как в университете.
Хана сжала руки на коленях, чтобы не показать, как её передёрнуло.
— Я поняла.
Тётя довольно кивнула, отставила чашку и встала, давая понять, что разговор окончен.
— И... — она задержалась на секунду, — постарайся вести себя так, будто тебе это нравится. Это важно для семьи.
Хана поднялась, сдержанно кивнула и вышла, чувствуя, что ноги становятся ватными.

На следующий день.
Хана сидела в маленькой кофейне у окна, в руках кружка с уже остывшим латте.
Тётя задерживалась, и Хана всё время ловила себя на том, что проверяет часы, будто от этого встреча наступит быстрее.
Следующее воскресенье должно было расставить всё по местам или окончательно сломать её жизнь.

Тем временем.
В просторной студии звукозаписи Юнги сидел на диване, облокотившись на спинку, с полупустым стаканом кофе.
Вокруг были парни — смех, разговоры, обсуждение предстоящего релиза песни, идеи для клипа.
Но он не смеялся.
Он слушал их голоса, но они будто проходили мимо ушей.
— Хёнд, ты вообще здесь? — Чимин склонился вперёд, глядя на него с тревогой.
— Ты как будто в другом мире, — добавил Тэхен, щёлкнув пальцами перед его лицом.
Юнги поднял взгляд, чуть нахмурившись.
— Всё нормально.
— Не ври, — отрезал Хосок, опустившись рядом. — У тебя на лице написано, что что-то случилось.
Юнги вздохнул, опустил голову и, после паузы, начал рассказывать.
Не громко, без лишних деталей, но всё по порядку - встреча Ханы с тётей, разговор на улице, её уход из дома, тот звонок, который закончился холодным «нет».
Ребята молчали. Даже Чонгук, который обычно вставлял шуточные реплики, сидел с мрачным видом.
— Мне стыдно перед ней, — тихо сказал Хосок, опершись локтями о колени. — И перед тобой тоже. Но знаешь... я бы хотел с ней поговорить. Хотя бы понять, что с ней на самом деле. Я тогда ей наговорил всякого...
Юнги посмотрел на него долгим взглядом, в котором смешались усталость и сомнение.

Юнги тяжело вздохнул, пытаясь унять нарастающее чувство беспомощности.
— Ты хочешь найти её? — спросил он, глядя на Хосока.
Хосок кивнул, не отводя взгляда.
— Да. Может, она просто хочет, чтобы кто-то из нас был рядом, а мы пока только болтаем.
Юнги на мгновение замолчал, потом сказал с едва заметной горечью:
— Я не знаю, стоит ли ей это сейчас. Но... если ты действительно хочешь - сделай это.
Хосок улыбнулся, хоть и немного грустно.
— Тогда я пойду сегодня же. Может, найду её там, где она не сможет сказать «нет».
Юнги кивнул и медленно поднялся с дивана.
— Спасибо, Хосок. Береги её.
Ребята переглянулись, ощущая, что между ними что-то изменилось - теперь это не просто группа, а люди, которых связывает большее, чем музыка.

Хосок вышел из комнаты с решительным видом, в кармане звонко звенел телефон номер Ханы, который Юнги дал ему с молчаливого согласия.
Он обошёл несколько знакомых мест, где могла оказаться Хана любимое кафе, парк у университета, даже метро, где она иногда играла на скрипке. Он обошел почти все места, про которых рассказывала она. С маскировкой в машине и пару охранников, которые тоже делали обход и искали её по фото. В голове не укладывалось, что она могла просто исчезнуть, но он знал, что ей сейчас нужна поддержка.
Тем временем Юнги остался в комнате, присев на край дивана, он глубоко вздохнул и набрал номер Хосока.
— Ты что-то узнал? — спросил он, голос был сдавленным.
— Пока нет, — ответил Хосок. — Но я не оставлю её одну.
Юнги кивнул себе, хотя был один, потом выключил телефон и задумчиво уставился в стену, пытаясь понять, как можно исправить всё, что пошло не так.
В его сердце бушевала смесь тревоги, вины и  надежды, что они смогут всё исправить и найти путь друг к другу снова.