Глава 6
⊹──⊱✠⊰──⊹
Джинни встала с ощущением, будто кто-то вынул её душу, отжёг на сковородке и засунул обратно. Голова болела, желудок скрутило, а в воздухе висел запах шампанского, смешанный с чем-то кислым. Пустая бутылка валялась на кровати, как жалкий памятник её вчерашнему состоянию. Она встала, пошатываясь, и подошла к зеркалу. Её взгляд встретил кто-то незнакомый: глаза опухшие, тушь растеклась чёрными прожилками по лицу, губы сухие, в углу рта запеклась кровь. Когда-то давно она была маленькой девочкой, чьё счастье строили чужими руками, а теперь... теперь от этой девочки осталась только тень, да и та зашивалась алкоголем и сигаретами.
В этот момент в дверь вошла Молли.
— Что случилось, милая? — Голос матери был мягким, но в нём звучала тревога. Настоящая? Или просто страх, что её мир, её счастливая картинка даст трещину?
Джинни не поднимала головы.
— Я подаю на развод с Поттером.
Она не хотела этого смаковать, не хотела говорить вслух, но, как только слова сорвались с губ, комната наполнилась чем-то липким, будто между ними в воздухе повисло чьё-то невидимое присутствие. Молли застыла. Мир, который она так тщательно строила — эта идеальная семья, этот сказочный финал с хеппи-эндом, этот богом данный золотой мальчик рухнул в одну секунду.
— Почему? — Голос её был тихим, но в нём уже звенело что-то стальное, что-то угрожающее.
Джинни подняла взгляд.
— Он мне изменяет с Лавгуд. А может, и не только с ней. — Голос её был сухим, без эмоций, потому что эмоции были выбиты давно. — А знаешь, что самое смешное? Это был не мой брак. Это был твой брак. Твоя сказка. Ты хотела, чтобы Уизли снова стали символом крепкой семьи. Чтобы про нас писали в газетах, чтобы мы выглядели как люди, которые «смогли». Только мне на это плевать.
Молли побледнела.
— Ты не знаешь, о чём говоришь, — резко ответила она.
— Правда? — Джинни усмехнулась, но это была какая-то пустая, мёртвая улыбка. — А кто платил за ремонт в Норе? Кто закрыл твои долги?
Молли дёрнула головой, будто её ударили.
— А ты думаешь, что никто не изменяет? — внезапно прошипела она, и Джинни почувствовала, как воздух между ними сгустился, стал вязким. — Ты правда думаешь, что твой отец... что он всегда был... Ты ничего не знаешь о браке, девочка. Это терпят. Это всегда терпят. Потому что семья — это не про любовь, это про выживание.
Джинни посмотрела на мать и вдруг поняла, что вся её жизнь — это один большой урок терпения.
— Я не хочу так жить, — прошептала она.
Молли сжала губы в тонкую линию, развернулась и вышла, захлопнув за собой дверь.
Тишина ударила Джинни в уши.
Она стояла посреди комнаты и не знала, что чувствует. Поттер уже потерян. А Драко?.. Она закрыла глаза. Его лицо всплыло в сознании, холодное, чужое, непроницаемое. Он был как лёд, и этот лёд почему-то не обжигал её, а притягивал.
Она натянула первые попавшиеся штаны, набросила толстовку, натянула кепку и вышла из комнаты.
Фред, сидевший внизу, взглянул на неё и усмехнулся.
— Куда ты?
— В «Три метлы».
— Напиваться?
— Нет, — тихо сказала она. — Уничтожать иллюзии.
***
Второй день подряд Джинни просаживала выходные в «Трёх мётлах». У барной стойки, с кружкой сливочного рома, который уже не лез, но согревал хоть что-то внутри. Дома было невозможно там мать, с её вечно сжатыми губами и словами про «семью нужно сохранять», как будто Джинни держала в руках фарфоровую чашку, а не осколки. Этот голос, пропитанный добрыми намерениями и отчаянной наивностью, резал по нервам хуже любых упрёков. Там всё пахло пряниками, сожалением и плесенью. А здесь алкоголем, перегаром и тишиной, которую никто не пытался заполнять фальшью.
Бармен, старый волшебник с лицом, похожим на смятый пергамент, уже научился не задавать вопросов. Просто подносил новую бутылку, когда предыдущая заканчивалась, и иногда тарелку с чем-то тёплым, что Джинни вряд ли бы тронула. Она не пила, чтобы забыть. Она пила, чтобы понимать. В дыму и шуме паба было проще думать. Здесь, среди чужих разговоров и смеха, её мысли наконец переставали звучать как обвинительный приговор.
Кто я без него? Кто я без них всех? Когда всё пошло не так?
Ответов не было. Только пустые бутылки, которые уносил бармен, и тени прошлого, танцующие в дыму от камина. Иногда ей казалось, что если она просидит здесь достаточно долго, то сможет найти тот самый момент, точку невозврата, после которой всё развалилось.
Но «Три мётлы» хранили свои секреты так же крепко, как и все остальные места, где люди пытаются убежать от реальности. Джинни сидела у стойки, глядя в мутную глубину своего стакана, как будто там могла быть хоть какая-то истина. Чушь, конечно. Огневиски не давало ответов — только обжигало глотку и стирало границы.
Крэбб и Гойл нарисовались из ниоткуда, как рвота после дешёвого пойла. Они сели по обе стороны от неё, пахнущие потом, перегаром и мужской уверенностью в том, что им можно всё.
— Ты чё тут одна, детка? — Крэбб скалился, глядя на неё с ленивым хищным интересом. — Совсем потерялась?
— Ага, — отозвалась Джинни, не глядя на него. — Вот прямо жду принцев на белых конях. Как вы удачно появились.
Гойл заржал, пыхтя, как мясник над тушей.
— Да ладно, не выделывайся. Выпей с нами.
Грязный смех. Приторный, липкий, оставляющий пятна на коже.
Крэбб медленно, со смаком, провёл пальцами по её спине, как будто пробовал, свежий ли товар. Джинни сжала челюсть, но не пошевелилась.
— Отвали, — сказала она ровно.
— О, а характер-то у тебя какой. — Он наклонился ближе, его горячее, вонючее дыхание ударило в щёку.
— Ты всегда была огонь, Джин. Маленькая, вспыльчивая... Интересно, Поттер не боялся, что ты сожжёшь его в постели?
— Дурак, — захохотал Гойл, — Поттеру плевать. Он уже давно занят своей... эээ... блаженной блондиночкой.
Джинни сделала глоток, ощущая, как внутри всё выворачивается наизнанку. Крэбб поймал прядь её волос, потёр между пальцами. Ощутил ее аромат.
Ваниль. Смородина. Бергамот.
— А я вот всегда хотел узнать, как это — трахнуть Уизли.
И тут что-то внутри неё перегорело.
Она с силой вдавила сигарету в его руку, обжигая кожу. Крэбб взвыл, но она уже развернулась, хватая свой стакан, разбивая его об край стойки и направляя острые осколки ему в шею.
— ТРОГАЙ — МЕНЯ — ЕЩЁ — РАЗ, — прошипела она, тяжело дыша.
Бар замер. Все смотрели, но никто не собирался вмешиваться. Гойл медленно поднял руки.
— Ой, ой, ой, малышка... мы просто шутим.
Крэбб, держась за обожжённую руку, зло сузил глаза.
— Шутим? Да она сука бешеная!
— Ой, а ты не знал? — Джинни склонила голову набок, её губы дрогнули в усмешке. — Я же рыжая, малыш.
В этот момент за её спиной послышался голос — ленивый, бархатистый, с той самой ядовитой сладостью, что делает укус змеи почти приятным.
— Вижу, вы всё ещё не научились манерам, парни.
Драко Малфой. Его появление было тихим, как скольжение лезвия между рёбер. Крэбб и Гойл замерли, будто их заморозили заклятьем. Джинни не шевельнулась. Осколок стекла в её руке всё ещё блестел в тусклом свете ламп, отражая сотни крошечных огоньков.
— И что теперь, Малфой? — она повернула голову, чуть прищурившись. — Ты тоже пришёл дать мне ценный совет?
Он двигался медленно, с той небрежной грацией, что всегда бесила её в Хогвартсе. Его пальцы легли на спинку соседнего стула.
— Абсент, — бросил он бармену, даже не глядя в ту сторону. — И два бокала.
Только тогда он опустился на стул рядом с ней, развалившись с видом человека, пришедшего на самое интересное представление в городе.
— Нет, — наконец ответил он, ловя её взгляд. — Я пришёл посмотреть, как ты кого-то убьёшь.
Его губы тронула та самая ухмылка — та, что когда-то сводила с ума пол Хогвартса.
Джинни медленно разжала пальцы. Осколок со звоном упал на деревянный стол.
— Тогда не зря заказал выпивку, — она откинулась на спинку стула, не отводя глаз.
В воздухе повисло напряжение, густое, как дым от их сигарет. Где-то за спиной Крэбб неуверенно закашлял.
Драко поднял бокал с только что принесённым зелёным абсентом.
— За хаос, — произнёс он, и в его глазах вспыхнуло что-то опасное.
Джинни взяла свой бокал.
— За похоронное шоу.
И где-то на краю сознания она уже знала — эта ночь закончится кровью. И, возможно, это именно то, что им сейчас нужно.